Гонимая ветром легкая паутина вывела Глову из чащи темного леса в край бесконечных трав и растений. Девушка перелетела поле синих полевых цветов, после чего ветер начал слабеть, а паутина – опускаться. Глова мягко приземлилась в заросли высокого широколистного рогоза, рядом с небольшим водоемом.

Растения вокруг нее были высотой с человеческий рост. Бурые початки рогоза вяло колыхались на ветру над головой Гловы и по своей форме и цвету напомнили ей о жареных кровяных сосисках, о рецепте которых в детстве ей поведал ее покойный дядя: в длинные бычьи кишки нужно затолкать измельченный животный жир, лук, специи и любое рубленое мясо по вкусу, затем медленно обжарить на открытом огне до готовности. Но сколько впоследствии Глова не пыталась приготовить эти сосиски сама – у нее они выходили слишком сухими.

Вероятно, она жалела крови, когда набивала кишки мясом.

Она вспоминала, как ее дядя – Сворли Гойл, когда еще был жив и жил вместе с ней и ее матерью в клановом доме, брал ее с собой на охоту. Благодаря своему дяде, совсем юная Глова еще до отъезда в Раус уже умела разделывать ножом туши убитых зверей. Сворли Гойл, названный по воле Северного леса Зверобоем, показывал четырехлетней племяннице как нужно правильно освежевать и потрошить дичь. Учил ее выслеживать животных, читая следы, натягивать тетиву, расставлять ловушки. За одну зиму охоты она узнала больше от своего родного дяди, чем за четыре года обучения в Южной школе. Таким он ей и запомнился: с грубыми дымчатыми волосами, темно-серыми глазами, которые заполнялись теплом при одном лишь взгляде на свою любимую племянницу, с колючей светлой щетиной на обветренном лице и робкой улыбкой, не свойственной суровому охотнику из самого кровожадного клана за всю историю Великого Севера.

Сворли Гойла охватила болезнь, которую Южные целители называли чахоткой. На Севере же этот недуг имел более мрачное называние – кровавая огневица. Болезнь резко срубила Сворли с ног, приковав его к постели, затем медленно, изо дня в день, высасывала из него жизнь. Глова в это время заканчивала четвертый год в школе, и о том, что дядя тяжело болен, она узнала совершенно случайно от Северных торгашей, после чего попросила Цейлу забрать ее из Рауса домой. Девочка едва успела приехать к последним вздохам больного дяди, который заменил ей родного отца. Невозможно сказать точно, чего в тот вечер выпало больше: слез, что опали из туманных глаз десятилетней Гловы, или снежинок, что спустились с холодного неба на суровые Северные земли.

После обряда драхгра Глова так и не вернулась обратно в Раус, чтобы доучиться и получить образование. Смерть дяди заставила девочку пересмотреть свои планы на будущее, или, возможно, в этом помогла ей мать, которая изменилась до неузнаваемости за время отсутствия Гловы на Севере. Так или иначе, Глова Гойл, названная Тенью Волчицы по воле Северного леса, с тех пор посветила жизнь своему клану и поклялась беспрекословно выполнять все поручения своего вождя, даже, порой, весьма и весьма жуткие…

Глова пробралась сквозь заросли рогоза и камыша к берегу водоема. Она соорудила небольшую рогатку из стеблей, что были покрепче, и воткнула ее в землю. Из внутреннего кармана она достала моток рыболовного шнурка, который был сплетен из нескольких длинных конских волос, а на одном конце его находился железный крючок. Она впилась своими пальцами во влажный грунт, затем, немного порывшись в земле, достала оттуда пару розовых кольцующихся червей.

Девушка насадила червяка на крючок, затем закинула шнурок в воду. Свободный конец шнурка она привязала к рогатке, после чего уселась со стальным шестом на коленях в ожидании рыбы.

– Клюет? – тихо спросил человек, которого Глова не сразу разглядела в густой траве.

– Начнет, если пугать не станешь, – ответила девушка, продолжив пристально следить за движением своих снастей.

– Этого я обещать не могу. – Из камышей вышел юноша с небольшим чугунным котлом в руках. – Мне придется набрать воды из этого пруда.

– Тогда тебе придется подождать, пока я не выловлю себе еду, или уйти на другой конец пруда – здесь ты мне распугаешь всю рыбу. – Глова разорвала одного червя на несколько частей и бросила получившуюся горсть в воду, прикармливая рыбешку.

– Боюсь, времени на все это у меня нет. На пригорке меня с котелком воды ожидают трое голодных воинов, и если я приду после того, как их животы начнут скручиваться от голода, то они оставят меня без ужина.

– Какие же это воины, раз не могут перетерпеть голод час-другой? – с ухмылкой спросила Глова, не спуская глаз со шнурка.

– Мы не ели весь этот день и всю прошлую ночь, – устало отозвался юноша.

Глова на мгновение отвлеклась от воды и заметила совсем зеленого юнца с яркими радужками глаз и с висячим на поясе топором. Девушка незаметно обхватила свой стальной шест.

– И куда же вы торопитесь? – спросила Глова, подозрительно вперившись взглядом на оружие юнца. – Или, наоборот, от чего-то бежите?

Юноша внимательно оглядел девушку в воинственном обличии и с грозным оружием на коленях.

– Я не могу тебе сказать, ты – чужая, – отмахнулся юноша.

– Скажи тогда хотя бы, что это за место? Где я нахожусь?

Юноша помолчал с несколько секунд, подозрительно разглядывая Глову, но, все же, решил ответить:

– Мы сейчас впритык с границей Долины Трав и Радужного Леса. Вон там. – Он выпрямил руку в сторону зеленых холмов. – Община Детей Трав – сердце долины, а там. – Рука юноши развернулась в противоположную сторону. – Коммуна Детей Радуги – мой дом.

Глова сощурила глаза, пытаясь вспомнить уроки картографии, которые посещала в детстве на Юге. Сначала ее лицо сменилось с задумчивого на крайне озадаченное, затем, спустя пару вздохов, обрело сердитость.

– Я помню только один Радужный Лес на общей карте – тот, что существовал за Острым Перешейком, к западу от Штормового королевства, и полностью выгорел несколько сотен лет назад. – Глова медленно поднялась, схватившись за шест. – К тому же, эти земли находятся за тысячи лиг от моих, и если ты пытаешься меня одурачить, то пожалеешь об этом.

Юноша аккуратно поставил котелок.

– Знаешь, проблемы мне не нужны, а уж тебе, я думаю, и подавно. Наверху сидят трое вооруженных мужчин, которые стрелой примчатся на звуки борьбы. Я сказал тебе правду. Какой мне смысл лгать?

Глова хотела что-то ответить юноше, но тот начал кивать головой в сторону ее рыболовных снастей. Шнурок из конских волос сильно дергался, вырываясь из плена стеблевой рогатки. Она бросила шест, затем схватилась за шнурок и принялась подсекать пойманную рыбу к берегу.

Улов оказался добротным. Сплетения конских волос натянулись, словно струна, рискуя лопнуть в любой момент. Глова напряглась в руках и ногах, пытаясь вытащить рыбу на берег; тонкий шнурок с болью впивался в ее ладони.

Юноша, заметив эту сложную ситуацию, скинул с ног тонкие кожаные сапоги и закатал свои бриджи до колен. Он с всплеском вбежал в воду, после чего нащупал под водой пойманную рыбу, схватил ее двумя руками и резко выбросил на берег, прямо к ногам потрясенной Гловы. Жирный карась с золотистой чешуей пытался отскочить на брюхе обратно в пруд, но Глова успела проткнуть его своим длинным шестом.

Пока Глова доставала изо рта карася железный крючок и сматывала шнурок, юноша метнулся на берег за котлом, затем вошел обратно в пруд, чтобы набрать воды.

– Мне причитается половина этого солидного карася, – произнес юноша, опуская край котелка под воду.

– Это еще с какой стати? – удивилась Глова.

– Без моей помощи ты бы его упустила.

– Не льсти себе, юнец. Я справлялась и с более крупным уловом, причем, иногда вытягивала рыбу против течения реки.

Юноша наполнил котелок и вышел с ним на берег, шлепая мокрыми босыми ногами.

– Спорить я с тобой не стану. Пусть это останется на твоей совести.

– За мою совесть можешь не беспокоиться, – холодно ответила Глова.

– Я не за совесть твою переживаю, а за твой желудок. – Юноша перевел свои радужные глаза на рыбу. – Сырым этого карася есть опасно – есть риск подхватить кишечных червей, а приготовить, как следует, ты его не сможешь. Поблизости нет ни деревьев, ни ветвей, чтобы развести костер.

Глова с тоской взглянула на карася: блестящая чешуя дразнила, отражая розовый закат.

– Есть и другой вариант: если ты все-таки решишь поделиться этой рыбой, то мы сварим из нее целый котелок наваристой ухи. У нас и поленья имеются, и даже немного овощей найдется. – Юноша двинулся с котелком к своей обуви. – Мы в любом случае отужинаем своими запасами, а вот ты, вероятней всего, уснешь голодная.

Глова медлила с ответом, пытаясь рассудить ситуацию. На одной чаше весов находилась ноющая боль нарастающего голода, на другой – в противовес, риск при встрече с незнакомыми вооруженными мужчинами. Юноша же, в свою очередь, не казался ей опасным и грозным воителем.

Чаша весов, утяжеленная голодом, склонилась в сторону.

Юноша натягивал свои сапоги, когда Глова приблизилась к нему и сбросила с шеста рыбу прямо в котелок.

– Вот это – верное решение! – произнес юноша, наблюдая, как карась опускается на дно котелка.

– Только не давай мне повода пожалеть об этом, – твердо произнесла Глова.

– Обещаю, что тебя и пальцем не тронут, если только на это не найдется особой причины.

– Обещаю, что пущу в ход свое оружие, если на это найдется хоть одна причина, – отпарировала Глова, перекинув стальной шест с руки на руку. Клинок звучно рассек воздух, соглашаясь с ней.

Юноша улыбнулся девушке и протянул свою руку:

– Генто Зеленый, сын Ренто Зеленого.

– Глова Гойл, Тень Волчицы, – ответила Глова, протягивая навстречу свою руку.

– Твое оружие и твоя одежда – выглядишь как великий воин, – произнес Генто, поднимая с земли котелок.

– В великих сражениях я не участвовала, но протыкать людей насквозь мне все же приходилось. – Глова закинула за острое ухо выпавшую из серых волос черную прядь. – А теперь веди меня к своим людям – я ужасно голодна.

Юноша обхватил увесистый котелок двумя руками и двинулся к подъему.

– Что это за воин, который не может перетерпеть голод час-другой? – громко съязвил через плечо Генто.

Глова непроизвольно улыбнулась, спрятав улыбку в землю, после чего последовала за юношей.

Разбитый на скорую руку лагерь разместился рядом с пыльной дорогой на две колеи. Среди высокой травы прятались трое мужчин, разведенный костер и небольшая повозка, кузов которой был накрыт плотным непросвечивающим полотном. Как ни странно, повозка не была запряжена ни лошадью, ни любым другим копытным зверем. Трое мужчин что-то бурно обсуждали, подначивая друг друга и гогоча во все горло, но, при виде вооруженной девушки, резко умолкли как по команде. Три пары радужных глаз вопросительно уставились на Генто и его новую подружку.

– Кого это ты к нам привел, а, Генто? – спросил мужчина с заплетенной косой на плече и голосом хриплым, как рев старого медведя.

– Ее зовут Глова Гойл, Тень Волчицы, она не с наших земель, – ответил Генто, закрепляя котелок над костром.

– И на кой ляд она нам нужна? – сердито пробубнил второй, с пробивающейся плешью средь темных волос. На его поясе скрещивались два метательных топора.

Глова собиралась что-то ответить, но ее опередил третий мужчина – самый молодой из трех, но, все же, намного старше Генто. Лицо его было привлекательным, но картину портили дырявые, словно изъеденные молью, почерневшие зубы.

– Друзья мои, ну что ж вы сходу набросились на эту милую, прекрасную девушку? – обратился он к своим старшим товарищам, после чего поднялся на ноги, опираясь на перекрестие меча.

Глова настороженно обхватила стальной шест двумя руками.

– Прошу вас, Глова, простить моих спутников за их грубость. Они – воины, и порой бывают черствее сухарей. – Мужчина оставил в земле свой меч и смело подошел к Глове, чуть склоняясь пред ней. – Я – Брак, сын Брока, а те двое неотесанных мужей – Вольф и Хирио.

Брак потянулся за правой рукой Гловы, вероятно, чтоб одарить вежливым поцелуем, но девушка перехватила его ладонь и резко вывернула ее кверху. Мужчина припал на колени и чуть пискнул от боли, но успел с силой сжать губы, чтобы сквозь них не просочилось стыдное нытье.

Глова склонилась над ухом Брака, продолжая больно скручивать его кисть:

– Благодарю тебя за вежливость, Брак, сын Брока, но в следующий раз я отсеку ту часть твоего тела, что посмеет дотронуться до меня. – Глова отпихнула от себя мужчину, и тот умудрился сделать целый оборот по земле, прежде чем оказался на ягодицах. – И впредь не вздумай назвать меня милой или любезной. – Девушка хладнокровно указала клинком стального шеста на закипающий котел. – Или я брошу твой язык в бульон.

Брак прижал к груди свою руку с пульсирующей болью. Двое других мужчин ехидно хихикали, глядя как Брак, съежившись, отползает в сторону.

– Это и вас, мужланов, касается, – произнесла Глова голосом, которым можно было забивать гвозди, от чего Вольф и Хирио вмиг притихли и уставились на огонь.

Генто скромно улыбался и крошил в котелок стручки моркови.

Все пятеро просидели в голодном ожидании до самых сумерек, пока красное солнце не спряталось за травянистым горизонтом, унося с собой остатки тепла и света. Генто лениво елозил в котелке деревянной ложкой, время от времени пробуя варево на вкус. Трое взрослых воинов накинули на свои плечи потертые кожаные плащи и подтянулись поближе к костру. Глова, почувствовав на своей спине вечернюю прохладу, тянущуюся с пруда, последовала их примеру.

– Из каких земель же ты сюда пожаловала, воительница? – отважился на разговор Вольф, перебив треск костра своим громоздким и сухим голосом.

– Великий Север, – ответила Глова, согревая свои руки жаром огня.

Молчание вернулось в лагерь на несколько минут, после чего пугливо отскочило от вопроса Брака:

– С каких это пор север стал великим? Одни болотистые озера, да голые горы. – Брак горько сплюнул в костер, продолжая таить обиду на Глову за недавнюю выходку.

– Вероятно, она не имела ввиду наши северные земли, дядя Брак, – вмешался Генто, не отвлекаясь от котелка. – Глова сказала, что прибыла сюда из очень отдаленных мест.

Хирио привстал, чтобы поправить под свою замерзшую задницу подол плаща:

– Знавал я недавно одного чужака в наших краях – тот забрел сюда аж с самого Ржавого Перешейка. Веселый был парень, байки все травил без умолку. – Хирио взглянул на Глову и одарил ее мерзкой улыбкой. – Жаль только, что невезучим был – от моего топора не смог увернуться.

– От твоего топора увернулась бы даже моя младшая дочь! – хрипло выкрикнул Вольф, от чего все четверо залились хохотом.

Хирио с усилием приподнял в воздух правую ногу и пару раз подразнил носком кожаного сапога:

– Однако сапоги у него оказались что надо!

Это еще сильнее раззадорило мужчин. Даже Генто весело сушил свои зубы, глядя, как Хирио играется со своей ногой. Глове же эта история смеха не доставляла, что было удивительно. С каких это пор рассказы о нелепой смерти перестали вызывать в ней улыбку?

Генто успокоился после смеха и обратился к Глове с остатками легкого смешка на языке:

– Расскажи же, откуда ты явилась, Тень Волчицы?

Запах вареной рыбы и овощей, струящийся из котелка, провоцировал во рту Гловы слюну. В другой ситуации она бы смолчала или нагрубила, но нужно было чем-то отвлечься от голода.

– К юго-востоку от Звездного моря есть три королевства – три алмаза на общей карте всех земель. Вечнозеленый Раус, что славится своим круглогодичным урожаем, лазурный Ракельдаль – этому королевству нет равных в морском деле, и Рассионт – религиозный оплот всего Юга, богатейший из тех королевств. Все три короны входят в союз и носят общее название – Южный Амблигонит.

– И из какого же из них прибыла ты? – вставил свой вопрос Вольф, перебирая пальцами свою косу.

– Севернее этих трех королевств лежат земли, что именуются Великим Севером, – отвечала Глова. – Среди этих земель находится единственное поселение – Станока. Это и есть мой дом.

– Впервые слышу о подобных землях и королевствах, – с подозрением выдал Брак и двое взрослых воинов его поддержали кивком головы.

– Как же ты умудрилась забраться так далеко, в наши земли? Да еще и в одиночку? – спросил Генто, облизывая ложку.

– Для меня это такая же загадка, как и для вас.

Брак, Вольф, Хирио играли в гляделки с котлом, позабыв о рассказе Гловы. Девушка же решила, что для четырех вооруженных незнакомцев той информации, что она успела выдать, вполне будет достаточно.

– Что везете в повозке? – попыталась перевести тему Глова, оборачиваясь к накрытой телеге на четырех колесах.

– Свиней, – с отвращением в голосе ответил Брак, после чего сплюнул в землю.

Двое взрослых мужчин сплюнули в землю вслед за Браком. Генто озабоченно оглядел своих спутников, затем перевел быстрый взгляд на Глову и уткнулся обратно в котел.

В лагерь снова пробралось голодное молчание.

Хирио устал сдерживаться и бросил в Генто горсть земли:

– Хорош уже ковырять своей палкой в супе, малец. Разливай давай, иначе я начну хлебать прям с костра!

– Незачем кидаться! Все уже готово. – Генто опустил первую деревянную миску в котелок и зачерпнул прозрачного бульона. В посуду так же попал смачный кусок белого рыбного филе и немного овощей.

Юноша вынул из крупного мешка ложку, утопил ее в супе и передал миску Глове:

– Нужна будет добавка – окликнешь меня.

Глова приняла миску из рук юноши, но к трапезе приступила не сразу. Некоторое время она дышала над исходящим горячим паром, согревая свое холодный острый нос. Генто разлил уху по трем тарелкам и дотянулся до каждого мужчины – воины накинулись на еду, словно этот суп был последним в их жизни. Генто же налил ухи себе последнему и скромно уселся рядом с Гловой.

Мужчины втягивали суп с ложек, при этом издавая громкое хлипанье. Они то и дело засовывали себе в рот грязные пальцы в поисках мелких рыбьих костей, затем звучно плевались ими по сторонам. Глова размельчила ребром ложки кусок филе, достала из тарелки часть крупной позвоночной кости и бросила ее в высокую траву. Она набрала в ложку супа до краев и закинула слету к себе в рот, но тут же выплюнуло содержимое на землю. Отчего-то рыбное варево вызвало в ней приступ тошноты. Глова успела отскочить на шаг в сторону, при этом опрокинув свою миску с супом, и извергла из своего рта немного рвоты.

Трое мужчин разразились хохотом, глядя на происходящее.

– Наш малец варит то еще дерьмо – это правда! – простонал сквозь смех Вольф.

– Нужно было тебя предупредить, – поддержал своего товарища Хирио. – Но наши животы уже свыклись, его отрава нас не берет!

Глова обтерла рот кожаным рукавом своего дублета, затем доковыляла до своего насиженного места у костра. Генто метнулся к мешку и достал оттуда добротный ломоть черствого хлеба, странное розовое яблоко и небольшой кожаный мех.

– Вот, все что осталось из наших припасов, – произнес юноша, протягивая Глове еду. – Думаю, вы не будете против, если я угощу ими нашу воительницу?

Трое мужчин отмахнулись руками, после чего потянулись к котлу за добавкой.

– Спасибо тебе. Видимо, мой желудок привык лишь к речной рыбе, – поблагодарила Глова, взяв из рук Генто лишь яблоко и мех. – Этого мне будет достаточно.

Генто пожал плечами и вернулся к своей миске.

Трое взрослых мужчин развернули свои свертки с меховыми шкурами, затем расстелили их поверх набросанных растений и, довольные и сытые, растянулись на земле.

– И куда же ты двинешься, грозная воительница? – произнес Брак сквозь ленивое зевание.

Глова прикончила розовое яблоко, затем отхлебнула с кожаного меха – там оказалось что-то фруктовое и сладкое, похожее на ягодный морс.

– Мне нужно добраться до Звездного моря, – произнесла Глова, затем обернулась к Генто. – Далеко ли отсюда ближайший корабельный порт?

Генто чуть потупил на своих сопровождающих:

– До ближайшего берега примерно два месяца пути, и то придется сменить несколько кобыл – большая часть пути либо вымощена мелкими камнями, либо болотиста. Можно и в обход, по Каменному Серпу, но дольше чуть ли не в два раза, зато сэкономишь на лошади и подковах.

Глову этот ответ не устроил.

– Ты опять меня разыгрываешь? – выпалила она, резко обернувшись к юноше, от чего с ее ушей слетели обе смолистых пряди волос.

– Если бы… я говорю правду.

Девушка некоторое время не отводила своих глаз со смазливого лица Генто.

«Все это полный бред. Они просто водят меня за нос. Но для чего? Хотят обокрасть? – Глова уставилась на троих засыпающих мужчин. – Жаждут моей плоти? Ну, нет! На рассвете нужно будет ускользнуть незаметно. Где-то неподалеку должны протекать воды Лейха Сонх, она то и выведет меня к родным землям»

– Вот, укутайся. Ночи здесь неприветливо холодны. – Генто протянул Глове сверток черного мехового одеяла.

Глова хотела возразить, но юноша ее опередил.

– Не беспокойся – это запасной. Укладывайся поближе к костру, а я послежу за огнем. Моя стража – всегда первая.

Юноша улыбнулся, затем отсел на сверток меха, не разворачивая его, и подкинул на съедение огню пару поленьев. Глова разложила свои меха, кинула на поверхность свой шест и легла рядом с ним практически в обнимку. Меховое одеяло оказалось таким большим, что свободной тканью, при желании, можно было бы накрыться наполовину. Что Глова, собственно, и сделал – она выбрала верхнюю часть своего тела и укуталась в меха с головой.

– Малец, разбуди-ка меня на следующую стражу, – едва ли сквозь сон пробубнил Брак.

– Хорошо, дядя Брак, разбужу. А через сколько? – прошептал Генто, но в ответ его дядя принялся сладко сопеть в унисон своим двум товарищам.

Глова быстро засыпала под прогретым ее дыханием меховым одеялом, молясь про себя богине Скали, чтобы та разбудила ее как можно раньше и указала на заветный путь до дома.

Тень Волчицы ощутила сквозь сон легкое касание прохлады. Она раскрыла глаза и увидела, как кто-то проник под ее меха. Глова едва успела пискнуть, как холодная рука силой прижалась к ее рту, пресекая любые звуки.

– Тише, тише девочка, иначе разбудишь весь лагерь, – шепотом произнес мужчина с запахом гнили и мертвечины изо рта. – Я же видел, как ты меня хочешь, заметил это по твоим игривым серым глазкам.

«Брак… ну, конечно, кто же еще? Ублюдок, дай только я дотянусь до своего кинжала в сапоге…»

– Сейчас я отпущу свою руку, если ты обещаешь не поднимать шума, ягодка моя.

Глова медленно кивнула два раза, после чего мужчина выпустил ее рот из плена своей ладони.

– Как ты хочешь – лежа или сзади? – ласково прошептала Глова, развязывая веревки на кожаном жилете Брака. – Может, хочешь, чтобы я была сверху?

Брак прикусил свою нижнюю губу и блаженно закатил глаза, кивая девушке.

– О, да. Ты определенно любишь, когда женщина сверху, мой похотливый барсук.

Девушка потянула Брака за жилет и перевернула его под себя на лопатки. Мужчина принялся расстегивать свои штаны.

– Только тихо, лапушка моя, – простонал Брак, уже представляя, как входит во влажные чресла Гловы.

– Как? Ты не хочешь, чтобы нас услышали? – Она помогла Браку стянуть штаны до колен. Пульсирующее достоинство мужчины оказалось на свободе. – Твои друзья умрут от зависти, когда проснутся от моих нежных и громких стонов.

– Возьми его… – прошептал Брак, не в силах уже терпеть огонь похоти в своем паху.

– Хочешь, я увлажню его своими губами?

Брак промычал лишь от одной только мысли об этом.

– Как насчет острых ощущений? – Глова, стоя на коленях, дотянулась до своего правого сапога и аккуратно вытащила тонкий серебряный кинжал.

– Насколько острых, моя кисонька? – спросил Брак, приглаживая бедра Гловы.

– Примерно, как это лезвие!

Глова резко скинула с себя меха и силой сжала левой рукой дымящийся орган Брака, а правой рукой занесла свой кинжал. Мужчина взревел.

– А я тебя предупреждала, грязное животное! Будешь жрать на завтрак собственные яйца!

Девушка хотела уже опустить свое оружие на причинное место Брака, но Генто ее остановил. Юноша втиснулся между ней и мужчиной.

– Глова, прошу тебя, пощади его. Мой дядя не со зла это сделал, он не насильник, поверь!

– Я тебе обещала, юнец, что пущу в ход свое оружие, если появится хоть один повод. И вот, твой любимый родственник любезно мне его предоставил. – Глова попыталась столкнуть Генто, чтобы тот не мешался, но юноша крепко вцепился в тело своего дяди.

– Умоляю тебя, с него хватит и пары синяков. – Генто смотрел на девушку мокрыми радужными глазами. – Не стоит проявлять жестокость там, где она совсем ни к чему.

Глова несколько вдохов обдумывала слова юноши, затем оскалилась, разозлившись то ли на Брака, то ли на Генто, то ли из-за жалости к самой себе. Тень Волчицы издала яростный рев. Серебряный кинжал с гравировкой волка сделал оборот в воздухе и вонзился острием во влажный грунт.

Брак лежал на спине с учащенным дыханием и не сводил испуганных глаз с Гловы. Генто поднялся на ноги.

– Иногда даже самый жестокий воин может проявить милосердие, и это есть великое проявление смелости и отваги, – произнес Генто с доброй улыбкой на лице. – Так говорит наш старейшина.

– А вот насчет милосердия, как раз, речи и не было, – отрезала Глова в ответ, после чего ее каблук с размаху опустился на паховую область Брака.

Безумный крик пронзил ночное травянистое море. От резкой боли Брака стошнило, затем он принялся перекатываться по земле, держась руками между ног.

На остром лице Гловы расцвела удовлетворенная улыбка:

– Пару недель не сможет быть мужчиной – ничего страшного. – Она по-дружески похлопала Генто по плечу. – Теперь ты мне обязан, дружок.

Глова вынула из земли свой кинжал и спрятала его обратно в сапог, затем ушла проветриться за телегу, прихватив с собой стальной шест. Генто смотрел с открытым ртом, как его дядя корчится от боли. Вольф и Хирио со слипшимися после сна глазами подбежали к Браку, затем начали прикладывать к его промежности по очереди холодную сталь.

Глова зевнула и потянулась руками навстречу к сияющей луне в ночном небе. Светило напомнило ей о Севере, о влажных хвойных лесах и о свежепойманной жареной дичи.

– Непростое нынче время выдалось для женщин: к нам относятся, словно к скоту, – произнес очень молодой женский голос из накрытой телеги.

Глова растерянно обернулась в поисках источника голоса.

– И это не удивительно, раз свиньи заговорили женскими голосами, – ответила Глова, после чего подошла к телеге и заглянула под плотную ткань.

Крепкая железная решетка окружала по всему периметру телеги, а внутри клетки, скрестив ноги, сидела бритая девочка лет десяти с красной пятиконечной звездой во лбу.

– Лучше уж родиться свиньей, чем мужланом, у которого мозги между ног, – произнесла девочка с соответствующим голосом.

Глова некоторое время молча смотрела на нее; в ее груди стала заполняться жалость.

– Зачем они держат тебя в клетке, милое дитя?

– Вероятно, я представляю угрозу для их жизни. – Девочка вытянула вперед свои короткие, щуплые ручки. – Смотри-ка – не руки, а ручища настоящего воина!

«Нужно срочно вызволить эту бедную девочку из клетки. Она, неверное, безумно голодна и напугана» – подумала Глова, но ее мысль закончил хриплый голос Вольфа, который осторожно вышел из-за угла повозки, грозно удерживая в руках двуручный топор.

– Не стоило оставлять тебя с нами – от тебя одни лишь проблемы.

Глова напряглась в теле, встав в боевую стойку со своим шестом.

– Ты не должна была ее увидеть, – прошипел Хирио, составляя компанию Вольфу и удерживая по топору в каждой руке.

Глова прижалась спинок к клетке.

– Удачи тебе, Тень Волчицы, – бодро произнесла девочка.

Едва слова ребенка достигли острых ушей Гловы, как на девушку одновременно набросились оба воина.

Благо шест был длинным, и Глова могла отразить сразу две атаки двоих противников на расстоянии. Она нырнула под замах Вольфа и, оказавшись за его спиной, проткнула его острием своего шеста. Вымазанный кровью блестящий клинок вырвался из грудной клетки мужчины. Глова выдернула шест из тела, и Вольф сложился на земле; воздух из его легких выходил со звучной хрипотой, подобной голосу самого Вольфа.

К Хирио присоединился Брак, который удерживал двумя руками рукоять своего меча.

– А вот и мой повод пронзить тебя сталью, кисонька. И будь уверена – после этого я сделаю то, что не успел сделать под одеялом. – Его радужные глаза свернули нездоровой похотью. – Надеюсь, что тепло в твоем теле еще задержится на некоторое время.

Брак бросился на Глову, вознося свой меч над головой. Она уже была готова к атаке, но что-то тяжелое и крепкое опустилось на ее затылок.

Она рухнула на траву, выронив из рук шест.

– Зачем ты это сделал, щенок? – выругался Брак, с досадой опуская меч.

– Отвезем ее в Радужный Лагерь вместе с ведьмой. Старейшины решат ее судьбу, – ответил Генто, нависнув над девушкой с разбитой головой.

Слова расплывались, но Глова все еще была в сознании.

– Мы можем решить это здесь, и сейчас! – взревел Брак. – Эта мерзавка убила Вольфа!

– Он первый на нее напал, дядя.

– Малец прав, нужно отвести ее в коммуну, – всунулся Хирио. – Она может быть заодно с ведьмой. Нужно это выяснить прежде, чем мы накормим ее сталью.

Брак злобно обвел глазами собеседников, затем отхаркнул в лежащую практически без сознания Глову и вонзил свой меч рядом с ее головой.

– Тогда я утешусь ее влажной пещерой. – Брак припал на колени и начал стягивать с Гловы кожаные штаны. – Можете отвернуться, можете смотреть – мне все равно.

– Это жестоко, дядя, – с тоской произнес Генто.

– Жестоко отказывать такому обаятельному мужчине, как я, – с улыбкой произнес Брак, выставляя в свет свои черные гнилые зубы.

Брак провел своей рукой между ног Гловы, от чего к его органу подступила кровь, а вместе с ней и боль от недавнего удара.

– Чтоб тебя! – взревел Брак, схватившись от боли за свой пах.

– Ладно, нужно прогрузить ее и тело Вольфа в клетку к ведьме, – скомандовал Хирио. – Уже начинает светать – скоро нам выдвигаться.

Генто натянул штаны обратно до пояса Гловы, затем схватился за ее ноги. Хирио взялся за руки девушки, после чего они понесли ее обмякшее тело к телеге.

Последнее, что она увидела сквозь опускающиеся веки – лысую девочку со звездой во лбу, что наблюдала за Гловой, схватившись за прутья решетки.