6

Отперев дверь, Элси переступила порог и включила свет. Мариана последовала за ней.

Помещение выглядело точно так же, как и комнаты других студентов. Единственное, что его отличало, – царивший здесь неимоверный беспорядок.

На его фоне было незаметно, что тут недавно проводился обыск. Казалось, Тара только что вышла и вот-вот вернется. Еще не выветрился аромат ее духов, смешанный со въевшимся в стены и мебель терпким запахом марихуаны.

Мариана понятия не имела, что тут можно найти. Она искала какой-нибудь предмет, не замеченный полицией. Но какой?…

Полицейские забрали все устройства, с помощью которых Зои надеялась выяснить что-нибудь полезное: и компьютер, и телефон, и планшет. Зато одежда Тары была повсюду: висела в шкафу, лежала на кресле и даже на полу. С дорогими вещами Тара обращалась как со старыми тряпками. Так же неуважительно она относилась и к книгам: открытые на середине – видимо, недочитанные, – они валялись в куче.

– У нее всегда такой бардак?

– О да, милочка. – Элси прицокнула языком и снисходительно усмехнулась. – Тара была неисправима. Не представляю, что бы она без меня делала.

Элси уселась на кровать. Судя по всему, она прониклась доверием к Мариане: ее настороженность ушла, и горничная разоткровенничалась.

– Родители Тары собираются сегодня упаковать ее пожитки. Я предложила свою помощь, но Хэмптоны отказались. Почему-то не захотели, чтобы я им помогла. Некоторым людям не угодишь. Я не удивлена. Я-то в курсе, что Тара о них думала. Она сама рассказывала. Леди Хэмптон – высокомерная, заносчивая стерва, да и ведет себя вовсе не как подобает леди, вот что я вам скажу. А ее муж…

Мариана слушала вполуха, втайне желая, чтобы Элси ушла и можно было бы наконец сосредоточиться.

Она приблизилась к небольшому туалетному столику. На раме, обрамлявшей зеркало, висели фотографии. На одной из них были запечатлены Тара с родителями. Девушка поражала своей яркой, необыкновенной красотой. Мариана отметила ее длинные рыжие волосы и тонкие, изящные черты, как у греческой богини.

Столик под зеркалом ломился от косметики и флакончиков духов. В зубьях расчески запутался пучок рыжих волос.

– У нее были красивые локоны, – наблюдая за Марианой, прокомментировала Элси. – Я сама ее расчесывала. Таре очень нравилось.

Вежливо улыбнувшись, Мариана подняла игрушечного пушистого кролика, прислоненного к зеркалу, и повертела в руках. В отличие от Зоиной потрепанной зебры кролик казался абсолютно новым, словно только что из магазина.

Элси быстро разрешила загадку.

– Это я ей купила. Тара, когда сюда приехала, чувствовала себя одиноко. Ей нужно было что-то, что можно потискать. Вот я и подарила ей кролика.

– Очень мило с вашей стороны.

– Элси – сама доброта… Еще я приносила ей грелку. По ночам тут ужасно холодно. Одеяла не спасают: они тонюсенькие, как картонки. – Заскучав, горничная зевнула. – Сколько времени вам понадобится, дорогуша? А то мне уже пора браться за работу. До обеда надо успеть вымыть еще один этаж.

– Не хочу вас задерживать. Может… может, вы пойдете, а я пока побуду здесь?

Элси на мгновение задумалась.

– Ладно. Выкурю сигаретку и примусь за дела. Не забудьте потом захлопнуть за собой дверь.

Элси наконец удалилась, и Мариана вздохнула с облегчением. Слава богу!

Предмет, который она ищет, должен помочь ей понять мысли и состояние Тары. Что бы это могло быть?

Шагнув к комоду, Мариана по очереди выдвинула все ящики и исследовала содержимое. Мрачный, угнетающий труд. Так патологоанатом вскрывает тело убитой и изучает ее внутренности.

Личные, интимные вещи Тары: детские фотографии, косметика и средства по уходу за волосами, нижнее белье и тампоны, паспорт и водительское удостоверение, кредитные карточки и старые чеки из магазинов, заметки и напоминания, ампулы из-под кокаина, марихуана и рассыпной табак…

Странное чувство. Тара исчезла, как и Себастьян, а все ее имущество – здесь. «Что остается после нас, когда мы умираем? Тайна, – думала Мариана. – А наши вещи переходят к другим».

Наконец она сдалась, не найдя то, чего хотела. А может, ничего такого здесь вообще и не было.

Закрыв последний ящик, Мариана повернулась, чтобы уйти. И вдруг что-то заставило ее остановиться возле двери и еще раз оглядеть комнату.

Взор упал на пробковую доску, висевшую на стене над столом. К ней были прикреплены разные записки, брошюрки, открытки, несколько фотографий. На одной из открыток была изображена знакомая Мариане картина: «Тарквиний и Лукреция» Тициана. Мариана приблизилась к ней и присмотрелась повнимательнее.

Лукреция лежала на постели, обнаженная и беззащитная. Над ней стоял Тарквиний, занеся в руке кинжал. Прекрасное и в то же время пугающее зрелище.

Мариана сняла открытку с доски, перевернула и увидела на обороте сделанную от руки надпись. Четыре строчки на древнегреческом языке:

 

ἓν δὲ πᾶσι γνῶμα ταὐτὸν ἐμπρέπει:

σφάξαι κελεύουσίν με παρθένον κόρῃ

Δήμητρος, ἥτις ἐστὶ πατρὸς εὐγενοῦς,

τροπαῖά τ᾽ ἐχθρῶν καὶ πόλει σωτήριαν.

 

Мариана озадаченно на них уставилась.

7

Кларисса, окутанная облаком табачного дыма, сидела в кресле у окна, сжимая трубку, и проверяла студенческие работы.

– Можно с вами поговорить? – потоптавшись у двери, окликнула ее Мариана.

– А, Мариана! Ты еще здесь? Входи-входи. – Кларисса помахала ей рукой. – Садись.

– Я не помешаю?

– Ну что ты, я с удовольствием отвлекусь от эссе наших бакалавров и немного передохну. – Улыбнувшись, Кларисса отложила стопку листов и с любопытством посмотрела на усевшуюся на диван Мариану. – Ты решила остаться?

– Всего на несколько дней. Я нужна Зои.

– Отлично! Замечательно! Очень рада. – Кларисса заново зажгла трубку и затянулась. – Я могу чем-то помочь?

Мариана вытащила из кармана открытку и показала Клариссе.

– Вот, нашла в комнате Тары. Мне интересно, что вы об этом думаете.

Секунду Кларисса разглядывала картину. Затем перевернула открытку и, приподняв брови, продекламировала вслух:

 

ἓν δὲ πᾶσι γνῶμα ταὐτὸν ἐμπρέπει:

σφάξαι κελεύουσίν με παρθένον κόρῃ

Δήμητρος, ἥτις ἐστὶ πατρὸς εὐγενοῦς,

τροπαῖά τ᾽ ἐχθρῶν καὶ πόλει σωτήριαν.

 

– Откуда эти строки? – осведомилась Мариана. – Не знаете?

– По-моему, Еврипид. Трагедия «Гераклиды», если не ошибаюсь. Ты читала такую?

Не только не читала, но и вообще о ней не слышала. Мариане даже стало немного стыдно.

– Напомните, о чем она?

– Действие происходит в Афинах, – вновь берясь за трубку, начала Кларисса. – Царь Демофонт готовится к оборонительной войне с микенцами. – Зажав трубку в уголке рта, Кларисса поднесла к ней горящую спичку и продолжила говорить, время от времени прерываясь, чтобы выдохнуть дым. – Демофонт спрашивает жреца, есть ли у Афин шансы на победу… Цитата выбрана из этой части пьесы.

– Вот как…

– Что-то проясняется?

– Не особо.

– Нет? – Преподавательница ладонью разогнала дым. – А почему?

Мариану позабавил этот вопрос. Рядом с Кларисой, обладавшей блестящим умом и глубочайшими познаниями, она порой казалась себе глуповатой.

– Боюсь, я подзабыла древнегреческий.

– Ах да. Конечно. Извини. – Кларисса поднесла к глазам открытку. – Тут сказано примерно следующее: «Жрецы поведали… чтобы одолеть врага и спасти город… необходимо принести в жертву деву… деву благородного происхождения…»

– Благородного происхождения? – удивленно переспросила Мариана. – Так и написано?

Кларисса кивнула.

– Деву, дитя πατρὸς εὐγενοῦς, то есть знатного человека… должно принести в жертву κόρῃ Δήμητρος…

– Δήμητρος?

– Богиня Деметра. А κόρῃ, разумеется…

– Дочь.

– Правильно. Знатную девушку надо принести в жертву дочери Деметры, то есть Персефоне.

Сердце Марианы учащенно забилось. «Это ничего не значит, – убеждала она саму себя. – Обыкновенное совпадение».

Кларисса, улыбнувшись, вернула открытку.

– Персефона была злопамятной богиней. Уверена, тебе и самой это известно.

Мариана молча кивнула.

Преподавательница внимательно вгляделась в ее лицо.

– Милая, ты в порядке? Выглядишь слегка…

– Все нормально. Только… – Мариана собиралась было поделиться своими чувствами. Но что тут можно сказать? Что она суеверно обвиняет мстительную богиню в гибели своего мужа? Да Кларисса решит, что она свихнулась! Поэтому Мариана пожала плечами и закончила: – Только есть в этом какая-то ирония, вот и всё.

– В смысле? А, так ты думаешь, что, образно говоря, Тара как раз и была девой благородного происхождения, принесенной в жертву? Да, и впрямь жестокая, мрачная ирония…

– Вам не кажется, что это неспроста?

– Что ты имеешь в виду?

– Сама не знаю… Что эта открытка делала в Тариной комнате? Как она туда попала?

Кларисса пренебрежительно махнула трубкой.

– Тут-то как раз все ясно. В этом семестре Тара писала курсовую по греческой трагедии. Ничего удивительного, что у нее хранилась цитата из пьесы, не так ли?

– Наверное, вы правы.

– Хотя это не в характере Тары, уж ты мне поверь. Профессор Фоска со мной согласился бы.

Мариана похлопала ресницами.

– Профессор Фоска?

– Он преподает греческую трагедию.

– Вон оно что… – Мариана постаралась придать голосу беззаботности. – Он и Таре преподавал?

– Разумеется. Профессор – прекрасный специалист, потрясающе читает лекции. Советую тебе его послушать и самой убедиться. Очень впечатляет! Ты в курсе, что у Фоски самая высокая посещаемость на факультете? Перед входом в аудиторию каждый раз собирается огромная очередь из желающих попасть на его занятия. Студенты толпятся перед дверью, заполняют коридор, ждут на лестнице и даже на нижнем этаже. Представляешь? – Кларисса рассмеялась и, спохватившись, быстро добавила: – Безусловно, на мои лекции студенты тоже всегда охотно ходили, в этом мне повезло. Но, должна признаться, не настолько… Кстати, если тебя заинтересовал профессор Фоска, поговори с Зои. Она знает его лучше всех.

– Зои? – От неожиданности Мариана растерялась. – Знает Фоску лучше всех? А почему?

– Он – ее научный руководитель.

– А, ясно… – Мариана задумчиво кивнула. – Ну тогда конечно.