Руководитель крупной корпорации принимает в своем кабинете коллегу; в неформальной обстановке обсуждаются важные финансовые вопросы. Внезапно в кабинет врывается мужчина с перекошенным от ярости лицом, начинает кричать, топать ногами и стучать кулаком по столу. Хозяин кабинета совершенно спокойно заявляет: «Питер, потрудись-ка вспомнить правило № 6», после чего Питер мгновенно успокаивается, приносит извинения и уходит.

Менеджеры возвращаются к своей беседе, но через некоторое время их прерывает растрепанная женщина, истерично размахивающая руками. И на это вторжение начальник реагирует аналогичным образом:

— Мэри, вспомни, пожалуйста, правило № 6.

И женщина немедленно приходит в себя, извиняется и удаляется.

Когда подобная ситуация повторяется в третий раз, гость, недоумевая, обращается к своему коллеге:

— Мой дорогой друг! Я много всего повидал в своей жизни, но вы меня заинтриговали! Не поделитесь ли вы со мной секретом правила № 6?

— Все очень просто, — отвечает хозяин кабинета. — Правило № 6 звучит следующим образом: «Не относись к себе чересчур серьезно».

— О! Отличное правило… — говорит гость и, минуту поразмыслив, интересуется: — А как же звучат остальные?

И в ответ слышит:

— А других правил нет.

Бен. Меня часто приглашают в различные учреждения выступить с лекцией о лидерстве. И однажды я рассказал правило № 6 группе генеральных директоров одной из европейских компаний. Когда я вернулся в тот город несколько месяцев спустя, меня отвезли в главный офис компании и пригласили в кабинет президента. Я был немало удивлен, заметив на столе табличку, повернутую надписью к креслу президента и гласившую: «Помни правило № 6».

Президент сообщил мне тогда, что такие таблички стоят на столах у всех менеджеров компании. Он признался, что атмосфера сотрудничества и уважения, возникшая благодаря этому незатейливому новшеству, благотворно повлияла на общий климат в компании.

Упражнение, предлагаемое в этой главе, поможет вам научиться вести себя естественно — от этого окружающие вас люди тоже почувствуют себя легче и свободнее.

Это не означает, что мы должны требовать от других не относиться к себе слишком серьезно. Исключением будет случай, когда целая группа людей договаривается взять на вооружение это правило, как мы наблюдали в приведенном выше примере. В самой напряженной ситуации предложение избавиться от излишней серьезности прозвучит как призыв к перемирию. Юмор и смех, как мы знаем, — лучший способ прийти в себя. Юмор способен примирить враждующие стороны в ситуациях, когда камнем преткновения стали чьи-либо неисправимые недостатки, неразбериха в отношениях и непонимание. И особенно в случаях, когда мы ловим себя на том, что вешаем ярлыки, предъявляем непомерные требования, унижаем других или кричим на них во все горло.

Дорогой Бен!

Я узнала от Вас о том, какие разнообразные роли может играть юмор в работе с другими людьми — расслабляющую, освобождающую, освежающую. Мне вспомнилась одна репетиция перед декабрьским концертом, когда мы пытались разучить концерт Бартока. Я чувствовала себя довольно скверно. Насколько я помню, большинству из нас, в том числе и мне самой, в тот день пришлось не только отработать несколько репетиций, но и пройти тестирование. Я была интеллектуально и эмоционально истощена. Тем не менее ото всех нас требовалось осмысленное восприятие нот. «Начнем со второй части, — сказали Вы нам. — И НИКАКИХ ОШИБОК». Не знаю, как остальные, но о себе могу сказать, что каждый мой мускул напрягся, и мне захотелось умчаться прочь и забиться в дальний угол. Вы словно почувствовали это, потому что, на мгновение задумавшись, добавили: «Если вы сделаете ошибку… корова весом 130 кг свалится вам на голову». То ли представив себе эту картину, то ли оттого, что никто не ожидал услышать от Вас такие слова, мы дружно рассмеялись, и все пошло гораздо лучше, чем прежде, в том числе и концерт Бартока. Судя по всему, расслабиться и взбодриться в тот момент мне помогло именно слово «корова».

Кейт Беннетт, из «белого листа», который она написала, еще играя в Молодежном филармоническом оркестре

Правило № 6 помогает разглядеть (и держать в некотором отдалении) ту часть нас самих, которая сформировалась в условиях соперничества, диктуемых Миром измерений. В нашей беседе будем называть эту часть Вычисляющим Я. Одна из основных характеристик Вычисляющего Я, как мы убедимся дальше, состоит в том, что оно претендует на очень серьезное отношение к себе. Освоив правило № 6, мы уговорим это Вычисляющее Я стать «мягче», так мы избавимся от его давления на нас.

Вычисляющее Я

Вычисляющее Я связано с выживанием в мире дефицита. Его голос, голос Питера или Мэри, относится к тому же разряду, что крики и плач, знаменующие наш приход на землю, а также застенчивая улыбка или топание ногами, возникающие потом и рассчитанные на то, чтобы на нас обратили внимание.

Ребенок представляет собой совершенное устройство по притягиванию внимания, бьющее тревогу при первых же симптомах того, что он забыт или с ним не считаются. Он нуждается в заботе и защите сильных, сведущих людей, помогающих ему справиться с трудностями. Сама природа толкает его на этот путь, наделяя достаточным запасом страха и агрессии, побуждающих его крепко держаться за источники жизненной энергии. Обучение через отношения с другими людьми ставит его перед задачей перво­степенной важности — надо постичь иерархию, определить местонахождение силы и власти, освоить те способы, с помощью которых другие люди сумеют его воспринять. Умение ребенка управлять подобной ситуацией, манипулировать вниманием других людей для него намного важнее, чем настоящий контроль среднестатистического взрослого в повседневной жизни.

По мнению Фрэнка Сулловэя, исследователя Массачусетского технологического института, работавшего в отделе мозга и познавательных навыков, мы связываем понятие «личность» со стратегией «выхода из детства». Каждый ребенок очерчивает в пределах своей семьи зону особого внимания к себе, используя для этого «победоносные способы», отработанные на основе своего опыта и черт характера. Один малыш бывает общительным и энергичным, другой — тихим и задумчивым. Но оба они хотят одного: найти безопасную и доступную нишу в собственном доме, в обществе и должным образом приспособиться к выживанию. Природный страх управляет поведением ребенка и преду­преждает о малейшей угрозе быть поверженным, брошенным или утратить способность к действию.

Механизмы выживания, свойственные ребенку, проявляются и тогда, когда дети учатся узнавать себя. Они вырастают в определенном языковом окружении, они учатся думать на одном языке, и к тому же у них есть очень много времени на размышления. Ребенок начинает рассуждать о себе как о личности, которую ему интересно изучать. Он ищет в себе ту совокупность поступков и принципов, которая в один прекрасный день уведет его из мира детства. Этот список характеристик, позволяющий человеку считать себя взрослым, мы и называем Вычисляющим Я. Тем не менее детская природа человека обладает удивительной живучестью. Она может напоминать о себе и оказывать решительное сопротивление «взрослым» привычкам даже в зрелом возрасте.

Независимо от того, насколько уверенно или удачно появляется это взрослое Я, за внешней убедительностью кроется слабость, уязвимость и страх потерять все на свете. Позиция, эффективно способствовавшая нашей адаптации в раннем детстве, подспудно действует и в более поздние годы, сигнализируя о том, что надо взбираться выше, увеличивать степень контроля, вытеснять других и находить способ быть в центре. К счастью, представление о том, что такое «быть в центре» и где этот центр находится, меняется от человека к человеку и от группы к группе. И даже спустя немало времени после того, как развеют­ся былые детские страхи, эта встроенная сигнализация продолжает преувеличивать опасность лишь затем, чтобы доказать свое право на существование.

Мы изображаем Вычисляющее Я в виде спирали, направленной вниз. Образ спирали характерен для той точки зрения, когда жизнь отождествляется с движением и прогрессом, борьбой за успех и поиском своего места в общей иерархии. Направленная вниз спираль, помимо всего прочего, отражает и то, что, пытаясь возвысить самого себя за счет контроля других людей и обстоя­тельств, мы можем соскользнуть вниз. Если при этом происходит конфликт, мы готовы считать, что столкнулись со сложными людьми и усвоили важный урок. Мы становимся более опытными и практичными, наши отношения неизбежно опускаются вниз по спирали. Когда Вычисляющее Я дает сбой, оно направляет все наши силы на то, чтобы мы вернулись на круги своя и опять поднялись вверх. И этот цикл повторяется снова и снова.

Как же научиться распознавать это часто обаятельное, всегда расчетливое, иногда беспокойное, в большинстве случаев коварное Вычисляющее Я? Один хороший способ заключается в том, чтобы задать самому себе вопрос:

Что надо изменить в моей жизни, чтобы я стал абсолютно ею доволен?

Ответ на него выведет нас на условия, которые наше Вычисляющее Я относит к разряду неблагоприятных или даже невыносимых. И мы обнаружим, что изменить что-либо намного проще, чем нам кажется. Нестерпимые условия связаны с местом или ситуацией, но чаще всего с другим человеком.

Только самый лучший секс

Роз. В течение нескольких лет я вела «Программу достижения успеха», участники которой работали в группах над индивидуаль­ными проектами. Содержание этих проектов было самым разнообразным, начиная от основания собственного бизнеса и заканчивая созданием сложного веб-сайта или проработкой сложных личных отношений. Но эта программа была задумана не просто для решения определенных задач. Она учила жить в Мире возможности.

В течение каждой недели участники программы сначала определяли те три шага, которые приблизили бы их к выбранной цели, а затем осуществляли эти шаги. Они могли регулировать «длину шага», поэтому неудавшихся попыток фактически не было. К тому же вся группа участвовала в общей игре, направленной на пробуждение творческого мышления и обнаружение препятствий, выстроенных Вычисляющим Я. Слушатели программы зачастую признавались, что уроки, усвоенные во время этих игр, помогали им как при реализации конкретных проектов, так и в повседневной жизни.

Одна игра, которую я часто предлагаю, называется так: «Пусть будет самый лучший __________». Она придумана, чтобы побуждать людей к приобретению того опыта, который может стать чрезвычайно приятным независимо от внешних обстоятельств. Так, например, если игра называется «Пусть будет самая лучшая еда», это вовсе не означает, что нужно много есть или стать завсегдатаем самых дорогих ресторанов. Такая игра не подразумевает, что ее участники должны делать все, что скорее всего приблизит их к желаемой цели. Правила игры гласят: «Имейте и будьте довольны». Это помогает проявить и осознать страхи, взгляды и суждения, приобретенные вашим Вычисляющим Я и препятствующие вашей реализации. Если вы припомните правило № 6, то смелее возьметесь за все те рискованные предприятия, которые способны изменить вашу жизнь.

Я познакомила с этой игрой одну из групп «Программы достижения успеха», с участниками которой мы проработали несколько месяцев. Я предоставила им право совместного выбора. Им следовало определить, как дополнить фразу, обозначающую название игры. Посовещавшись, они решили, что «секс» — это единственное слово в английском языке, достойное занять пустое место в названии. Таким образом, «Пусть будет самый лучший секс» стало игрой недели.

Правда, одна участница группы осталась недовольна подобным выбором, хотя и приняла его вслед за остальными. Это была Джун, которая как раз ушла от своего мужа по имени Марк, после того как в течение целого года упорно, но тщетно пыталась его перевоспитать. Она сочла необходимым провести четкую границу между собой и этим талантливым, энергичным, эгоцентричным человеком и не собиралась отступать от своего решения.

— Марк ни за что не изменится, — сказала нам Джун.

Но она была небезразлична всем нам. Поэтому мы напомнили ей, что она может интерпретировать название игры как ей заблагорассудится. При отсутствии интимного партнера вполне допустимо образно толковать слово «секс». Но все-таки следовало придерживаться инструкции, гласящей: «Пусть будет самый лучший секс», а не «Проведи свое время в обществе неисправимого "нарцисса" — паршиво и вопреки собственной воле».

Джун была достаточно добросовестной, и ей хотелось быть полноценным участником группы. Но никто из нас не имел ни малейшего представления о том, каким образом она справится с заданием. Сможет ли она узнать о себе что-либо новое? Мы доверились магической силе игры.

Разумеется, я не рассказывала бы эту историю, если бы неделю спустя Джун не пришла на занятие с сияющим видом. Вот как все было.

Джун уехала на три дня в командировку, договорившись с другой участницей группы, которую звали Энн, что все это время они будут периодически звонить друг другу и обсуждать игру. Энн вела себя на редкость восторженно, рассказывая об о­тношениях с парнем по имени Джо, в то время как Джун жаловалась на невероятную душевную боль и возмущалась по поводу того, что пожелание «Пусть будет самый лучший секс» в ее случае звучит аморально и неуместно.

— Но наше соглашение с Энн означало, что по крайней мере стоит попробовать сыграть в эту игру, независимо от того, какую жизненную полосу проходит каждый из нас. Тогда я все еще не имела понятия о том, кто будет моим партнером, поскольку полагала, что мой муж — последний мужчина на земле, рядом с которым я соглашусь быть. И тут до меня дошло, что раз я позволила себе так думать, то, должно быть, он и есть мой единственный.

В комнате воцарилась полнейшая тишина, словно неосторожный жест или звук могли разрушить хрупкое строение, созданное Джун.

— И тут я вспомнила правило № 6 и спросила себя: «Что нужно изменить, чтобы это стало возможным?» И разумеется, ответила себе, что ему следует измениться и что он должен покончить со своим эгоцентризмом.

Джун обвела нас озорным взглядом.

— Все мы уверены в том, что Марк — неисправимый «нарцисс» и что он никогда не изменится, не так ли?

Никто не знал, что ответить. Джун рассмеялась.

— И тут я поняла, что все это время вела себя чертовски серьезно. «А почему бы мне не иметь самый лучший секс с человеком, который не в меру эгоцентричен?» И я сказала самой себе: «Расслабься».

Это было весьма странно. Внезапно эгоцентризм Марка перестал иметь хоть какое-то отношение к идее заняться любовью. Я осознала, что меня всегда невероятно привлекали самовлюбленные парни, увлеченные всем, что бы они ни делали. В тот момент у меня возникло ощущение, что нет ничего нереального в том, чтобы… заняться любовью именно с таким человеком. Кроме того, когда-то так уже было. Это открытие было для меня настолько удивительным, настолько новым, что я набралась отваги и пошла к телефону-автомату…

Я позвонила ему, хотя это было довольно нелегко для меня, потому что означало, будто я признала свою вину и его правоту. Моя гордость протестовала, я невероятно нервничала и немного сходила с ума, потому что с трудом узнавала себя. Я понадеялась, что его нет дома. Но, разу­меется, он ответил на звонок. И тут выяснилось, что говорить с ним очень легко, даже несмотря на то, что какое-то время мы совершенно не общались. Я рассказала ему об игре. После затянувшейся паузы я выпалила вторую половину приглашения: «Мне кажется, что заняться любовью — это и вправду неплохая затея».

Он затих до такой степени, что я испугалась по другой причине. Мне не хотелось быть отвергнутой. Но тут он сказал: «Чтобы решиться на подобный звонок, надо обладать большой храбростью».

У меня не было слов. Откуда взялась эта чувствительность, это сопереживание у моего эгоистичного мужа? Мы договорились пообедать у него в пятницу, после моего возвращения из поездки.

И внезапно все изменилось… Помню, как я шла вниз по проселочной дороге, осознавая все на свете… запах травы, очертания речного берега… Все было чувственным; казалось, словно природа была заодно с моей игрой.

По дороге в город я остановилась у витрины с фруктами, чтобы купить десерт. Но тут мой взгляд упал на вазу с цветами. И мне захотелось появиться на пороге его дома с букетом в руке! Это была я, решительная женщина, которая сначала набралась смелости уйти от своего эгоистичного мужа, а теперь несла этому негодяю цветы. Вот так история! Мы смеялись, развеяв по ветру все печали и обиды. Тот вечер, который мы провели вместе, был похож на свадебный отпуск. И еще он напоминал возвращение домой.

Мы в недоумении смотрели друг на друга. Джун была настолько открытой и эмоциональной, что мы с трудом узнавали ее. Вскоре у кого-то возник закономерный вопрос:

— А разве не важно судить о поведении людей, чтобы устанавливать в отношениях с ними такую дистанцию, которая позволяла бы сохранять верность собственным принципам?

Я ответила:

— Конечно, да. А чем, по-вашему, занималась Джун? Я думаю, что она чувствовала боль, самую настоящую боль каждый раз, когда Марк не замечал ее. И вместо того, чтобы разобраться со своей болью, она решила для себя, что Марк опасен, хотя такое представление об опасности и отличается от обще­принятого. Мне кажется, что в роли судьи Джун ощущала себя более уверенно. Но тот диагноз, который она поставила Марку, не оправдал себя, поскольку вырос до масштабов истории, с которой не согласится ни один здравомыслящий человек на свете. Затем она спросила себя: «Что должно измениться в моей жизни, чтобы я стала абсолютно довольна ею?» Джун столкнулась со своим Вычисляющим Я в действии. Но она сумела перестроить­ся, перестала воспринимать эту историю чересчур серьезно и внезапно обнаружила в себе силы отменить тот приговор, который вынесла своему мужу прежде.

К моим словам Джун добавила следующее:

— Знаете, после того удивительного вечера я поняла, что, даже разведись мы с Марком, все равно остались бы друзьями. И не было бы в моей душе ни обиды, ни гнева. Но расставаться с ним мне уже не хотелось. Наконец я сделала выбор.

Сны, привезенные в Ньюкасл

Бен. Однажды летом я вел мастер-класс на фестивале, проходившем в Ньюкасле и транслировавшемся по ВВС. Одним из моих подопечных был молодой тенор, который буквально перед этим получил работу в знаменитой миланской опере La Scala, и каждая мелочь в его поведении подчеркивала, с какой серьезностью он относится к этому главному событию в своей жизни.

Ему предстояло исполнить «Весенние грезы» из шубертовского вокального цикла «Зимний путь», в котором рассказы­вается об унылом пути покинутого любовника, бредущего сквозь холодные дни своей жизни. В этой песне герою снятся весенние цветущие луга из прошлого, когда он проводил время в нежных объятиях своей возлюбленной. Спокойное течение музыки рисует в воображении слушателя картины блаженной радости и истинного счастья. Внезапно с крыши доносится карканье вороны. Несчастный просыпается и осознает, что его окружают темнота и холод. Не успев пробудиться до конца, он видит зимние узоры на окнах и, принимая их за цветы, спрашивает: «Кто нарисовал здесь эти цветы и когда они расцветут?» Он сам находит ответ: «Когда моя любимая будет снова в моих объятиях». Но вопреки мажорному звучанию печальная окраска и драматические мотивы дают нам понять, что влюбленные уже никогда не будут вместе.

Эта музыка рано или поздно становится самой интимной, доброй, тонкой и изысканной в репертуаре любого тенора. Ее исполнение зависит от индивидуального переживания, видения и выражения грусти, связанной с глубокой душевной раной и ощущением невозвратимой потери. Правда, когда Джеффри начинал петь, в его голосе не было ни малейшего намека на печаль. Только изумительное и роскошное итальянское бельканто. Безупречный Джеффри вел себя весьма и весьма серьезно. И как же, по-вашему, мне следовало повлиять на Джеффри, чтобы тот расширил свое восприятие и сумел убедительно выразить глубокую эмоциональную окраску произведения Шуберта?

Я начал с того, что спросил Джеффри, не понадобится ли ему моя помощь при разучивании «Весенних грез».

— О, я так люблю, когда со мной репетируют, — ответил он с легкостью.

Но при этом мне показалось, что он не имеет ни малейшего понятия о том, что значит следовать чьим-то советам.

В течение 45 минут я участвовал в настоящем сражении, но не с самим Джеффри, а с его гордыней, с его вокальной школой, с его неизменной потребностью выглядеть безупречно, а также с теми аплодисментами, которые он успел получить за свой великолепный голос. По мере того как очередной слой ненужной шелухи отлетал прочь и Джеффри приближался к пониманию драмы, переживаемой обезумевшим от горя героем Шуберта, его голос избавлялся от всего лишнего и начинал обнажать глубины человеческой души. Движения и жесты Джеффри также изменились и стали более плавными и мягкими. А на финальных словах «Когда я снова обниму свою любимую?» голос Джеффри, уже почти не слышимый, тронул наши сердца чем-то совсем иным, а не только красотой и богатством звука. По окончании песни никто не шелохнулся — ни зрители, ни музыканты, ни телеоператоры ВВС. Все мы замерли в восторженном безмолвии. И наконец тишина разразилась громом аплодисментов.

Я публично поблагодарил Джеффри за его готовность умерить свою гордыню, а также за прекрасную подготовку и совершенство вокала. И еще я объяснил, что мы аплодировали ему в знак глубокой признательности за то жертвоприношение, которое он сделал, чтобы на время перенести нас туда, где все мы хорошо понимаем друг друга.

— Каждый раз, когда кто-либо отказывается от своего высокомерия, чтобы открыть другим истину, — сказал я ему, — люди испытывают невероятный трепет и волнение. Мы были настолько тронуты твоим исполнением, что даже телеоператоры и те плакали.

На самом же деле я совершенно не смотрел в сторону камер, снимавших выступление Джеффри. Я всего лишь выразил собственную уверенность в том, что ни один человек в зале не мог остаться равнодушным к его пению.

Вечером того же дня в пивном баре ко мне подошел один из телеоператоров и поинтересовался, каким образом я узнал о том, что во время выступления Джеффри он плакал. Теле­оператор признался, что в тот трогательный момент его контактные линзы наполнились слезами, и он ничего не мог видеть.

— Когда я вылетал сюда из Лондона, — сказал он мне, — я даже представить себе не мог, что вся эта музыкальная чушь написана словно о моей жизни.

Когда кто-то избавляется от шелухи высокомерия, власти и славы, другие люди начинают чувствовать незримую связь, соединяющую их с этим человеком. Если мы любезно делимся со своими знакомыми секретом правила № 6, они зачастую ему следуют. А теперь, когда мы знаем о Вычисляющем Я и умеем разговаривать с ним на языке юмора, на сцену выходит Центральное Я.

Центральное Я

В Музее холокоста на Куинси-маркет в Бостоне пять колонн из шести посвящены описанию нечеловеческой жестокости, проявленной в концлагерях, и тех страданий и мук, что выпали на долю узников. На шестой колонне рассказана история другого рода — о маленькой девочке по имени Ильза, с которой дружила Герда Вейсман Кляйн, находясь в Аушвице. По словам Герды, Ильза, которой в то время было около шести лет, нашла как-то утром на территории лагеря одну-единственную ягоду малины. Целый день Ильза прятала эту ягоду в надежном месте — в кармане. А вечером она подошла к своей подруге Герде, посмотрела на нее сияющими от счастья глазами и протянула ей заветную ягоду, лежащую на зеленом листочке. «Представьте себе мир, — пишет Герда, — в котором все, чем вы обладаете, — это единственная ягода. И вы решаете подарить ее своему другу».

Такова природа Центрального Я. Мы используем этот термин для обозначения необычайно изобильной, щедрой и созидательной натуры, свойственной каждому человеку и миру в целом.

Придумывая новый маршрут, который должен вывести нас из нашего бесконечного детства и доставить в прекрасную Страну возможности, мы ощущаем желание вырваться из оков иерархического окружения и устремиться навстречу искренности и взаимности, умчаться прочь из мира несовершенства и неполноценности туда, где особое значение отводится целостности и самодостаточности. Теперь мы даже можем взглянуть на историю человечества как на непрерывное преобразование Вычисляющего Я в сторону изобильного, свободного, сопереживающего и яркого мира с именем Центральное Я.

Разрешение конфликтов с помощью Центрального Я

Поскольку Вычисляющее Я создано для поиска самого наилучшего, оно напоминает о себе всякий раз, когда мы заходим в тупик, — в политике, в личных отношениях (как в истории Джун) или в мире бизнеса.

Когда речь идет о конфликтных ситуациях, правило № 6 помогает одной из враждующих сторон выступить инициатором перемирия и предложить свое видение возможной перспективы. Для опытного «парламентера», хорошо владеющего этим правилом, урегулирование конфликта оборачивается искусством высвобождения Центральных Я каждой из сторон и ведением беседы именно на уровне этих Центральных Я. Другими словами, роль парламентера состоит в том, чтобы способствовать развитию и положительному изменению других людей, а отнюдь не в том, чтобы предлагать решения, удовлетворяющие запросам повсеместных и ненасытных Вычисляющих Я. В рассказе, который приводится ниже, выдвинуто предположение, что общение двух людей на уровне Вычисляющих Я нацелено на победу друг над другом, а разговор между ними движется по спирали, ведущей вниз, в то время как Центральные Я способны задать такое направление беседы, которое приводит к плодотворному и конструктивному решению, учитывающему мнения обеих сторон.

Изобретатель и финансист

Роз. Два ведущих менеджера медицинской исследовательской фирмы, обсуждая условия совместного контракта, совершенно зашли в тупик. И каждый час все приближал их к финансовому краху. Так случилось, что тот, кто помоложе, 40-летний мужчина, оказался соседом Бена во время перелета из Бостона в Даллас. От него-то Бен и узнал всю эту историю. Преисполненный энтузиазма и желания помочь, Бен достал из кармана телефон и позвонил мне.

— Как хорошо, что я тебя застал! — сказал он. — Я сижу рядом с замечательным человеком, у которого возникли затруднения. И я пообещал ему помочь. Сейчас расскажу, в чем дело.

Как и следовало ожидать, Бен передал трубку своему новому другу. Мгновение спустя мы уже обсуждали с ним совместные планы на ближайшее будущее.

Мы встретились с ними в офисе компании ранним утром следующего понедельника. Сразу бросилось в глаза то, что старший из партнеров, мужчина лет 80, который к тому же был основателем компании, не радовался моему появлению и не имел никакого желания обсуждать внутренние дела с посторонним человеком. От младшего партнера требовалось, чтобы он подписал совместный контракт, в котором ставились невыполнимые, по его мнению, задачи. Ситуация принимала форму ультиматума — либо подпиши контракт, либо уходи прочь, теряя все свои инвестиции. Никаких изменений, никаких обсуждений, никаких компромиссов. Пожилой менеджер небрежным тоном сообщил мне, что в 11 часов у него будет важная встреча. На решение нашего вопроса отводилось не более полутора часов.

В своих рассуждениях я опиралась на предположение о том, что каждый из этих двух людей знает, что сложившаяся ситуация провоцирует его на противостояние, обособление, детское упрямство, стремление к реваншу и спасению собственной шкуры. Однако я была уверена, что каждый из них всецело оправдывает такое свое поведение тем, что вот так ведет себя его партнер. Другими словами, я исходила из того, что Центральное Я каждого из них знает о существовании и деятельности Вычисляющего Я. Но я твердо намеревалась разговаривать только с их Центральными Я.

Поскольку именно младший из партнеров обратился ко мне за консультацией, я сделала вывод, что он посчитал именно себя проигравшей стороной. Потому, полагаясь на его доверие и зная его роль в этом деле, я обратилась к пожилому, попросив рассказать о том, что за сопляк (возможно, в тот момент я использовала даже словечко посильнее) числится у него в партнерах. Вопрос был сформулирован так, чтобы вырисовался портрет Вычисляющего Я младшего партнера и всплыли на поверхность все те моменты, которые в глазах пожилого выглядели неприятными и затруднительными. Использованное мной нелитературное слово трудно было не заметить. Однако, согласно правилу № 6, такое мое поведение не следовало принимать всерьез.

И тут выяснилось, что младший из партнеров неоднократно обещал добыть определенную сумму денег, но не сдерживал своего слова. К тому же оказалось, что он был довольно хитер и переврал всю эту историю на свой лад, преследуя корыстные цели. Старший менеджер обвинял младшего в двуличии и опасался, что дело всей его жизни, все его достижения сойдут на нет, поскольку компании по-прежнему недостает средств для своевременного производства продукции и конкурентоспособности на рынке. Для пожилого партнера это был вопрос выживания, поскольку он отождествлял самого себя с результатами своего труда.

Разумеется, молодой человек отвергал подобные заявления в свой адрес, называя их ложью, чем вызывал у своего старшего коллеги очередной приступ гнева.

Чтобы выявить первичную причину, блокирующую стремление пожилого партнера к взаимодействию и сотрудничеству, я поинтересовалась, что в отношениях с коллегой раздражает его больше всего. Он ответил напрямую:

— Вранье! Он обманывает и себя, и меня.

Узнав об этом, я ухватилась за возможность привести к общему знаменателю мнения обоих партнеров.

— Так вы раздобыли обещанные деньги? — спросила я у младшего. Тот пустился в объяснения, но я прервала его. — Да или нет?

— Нет, но…

— Послушайте, — сказала я. — Я не сомневаюсь, что вы перебрали все варианты и сделали все, что было в ваших силах. Я не хотела бы обсуждать это сейчас. Мне нужно лишь выяснить, есть ли сегодня эти деньги в банке.

— Нет.

— Стало быть, если судить по внешней стороне вопроса, то у вашего партнера, к деятельности которого вы относитесь крайне уважительно, есть повод для тревоги.

Я симпатизировала этому молодому человеку и беседовала с ним по душам, обращаясь непосредственно к его Центральному Я.

— Это дело всей его жизни. И ему не хочется, чтобы его усилия пропали даром.

— Да, я знаю.

Основные моменты прояснились. Боевые страсти улеглись.

Дальше мне необходимо было узнать, чего хочет Центральное Я пожилого менеджера — уволить молодого человека или оставить в компании. Центральное Я всегда видит ситуацию в истинном свете.

— Способен ли ваш партнер добыть для компании необходимые деньги? — спросила я старика.

— Да, — услышала я в ответ. — Но только если перестанет обманывать самого себя.

Теперь я уже не сомневалась в том, что мы сдвинулись с мертвой точки, поскольку оба партнера хотели видеть свой бизнес преуспевающим и каждый из них был уверен в способности другого справиться с возложенными на него задачами.

У меня было такое подозрение, что в составлении контракта участвовали как Центральное Я пожилого партнера, настроенное на сотрудничество и взаимопонимание, так и его стратегическое Вычисляющее Я. Если бы удалось разделить эти два голоса, то старик сумел бы задуматься над созданием более эффективной версии документа.

Я поинтересовалась у старшего партнера, раздражался ли он по поводу юношеской самонадеянности своих сыновей, тайно желая им поражения. Тот ответил, что неприятности, связанные с похождениями его детей, не идут ни в какое сравнение с головной болью, доставляемой его младшим коллегой. Но дает ли он себе отчет в том, что, когда добрые намерения человека подвергаются опасности, определенный аспект его сущности (Вычисляющее Я) желает другому человеку оступиться и упасть? Старик утвердительно кивнул в ответ. Я спросила его, участвовал ли этот самый аспект в разработке контракта.

— Возможно.

— Я полагаю, что вы совершенно точно знаете, на что способен ваш коллега в благоприятной ситуации, а что ему не под силу. Вы прекрасно знаете, что если одержит верх та часть вашей сущности, которая рассержена на младшего партнера и желает видеть его поражение, то так оно и будет. И разумеется, вместе с вашим коллегой рухнет и ваш бизнес.

Он кивнул в знак согласия и поблагодарил своего партнера за то, что тот пригласил меня.

В тот момент я уже знала наверняка, что теперь молодой человек находится в более благоприятной обстановке. Когда мы стремимся вызвать на откровенность Центральное Я и построить искреннюю беседу, возникает удивительная атмосфера общения, сопротивляться которой нет смысла. Вмешательство Вычисляющего Я при этом столь же затрудняется, как и попытка напеть мелодию в тональности си минор, в то время как хор исполняет ее в до мажоре.

На следующем этапе я намеревалась предположить, чтобы оба партнера переделали контракт и привели его в такое состояние, которое удовлетворяло бы каждого из них. Для этого я попросила старшего из них обсудить со своим молодым коллегой все пункты договора, которые кажутся последнему нереальными.

Когда напряжение достигло того уровня, при котором к процессу снова подключились Вычисляющие Я, я намеренно сделала так, чтобы обнажились все опасения обоих партнеров. Это вовсе не означает, что на переговорах должны обсуждаться только страхи. Например, младший партнер в один из моментов сказал своему коллеге:

— Мне кажется, что это несправедливо, потому что здесь вам достаются все «вершки», а мне только «корешки».

Тогда я напомнила ему, что опасения старшего партнера связаны с тем, что он теряет нечто гораздо большее, чем деньги.

— Почему бы вам не поверить в то, что контракт соответствует вашим интересам, — обратилась я к молодому человеку, — и уделять чуть меньше внимания тому, что произойдет в случае, если его не переделать?

Младший менеджер разглядел в моем предупреждении не попытку предсказать печальное будущее, поскольку такая точка зрения лишь увеличила бы опасения его коллеги. Он понял, что ему необходимо доверие своего пожилого компаньона.

Старик был доволен тем, что внимание коллеги переключилось с проблемы выживания на предстоящую работу. В свою очередь, он стал более гибким в своих требованиях.

Беседа стала протекать более жизнерадостно и энергично. Фильтруя свои прежние взгляды, партнеры увидели компанию в новом свете. В конструктивных целях оба партнера прибегли к стратегическим навыкам своих Вычисляющих Я. Они разрабатывали новый контракт, который позволил бы их собственному бизнесу стать преуспевающим. И когда младший партнер сказал: «Я не могу согласиться с тем, что такую огромную сумму получится раздобыть к концу ноября. Но к тому времени я уже заключу договор. Деньги будут в банке к 1 января», — старший партнер отнесся к подобным прогнозам с полным доверием.

Они определили сроки, и к 11 часам контракт был готов к тому, чтобы его просмотрели адвокаты.

— Отлично, — сказал основатель компании, стараясь выглядеть серьезным и сдержанным. — Мы закончили вовремя.

Я пристально посмотрела на него и, заметив искорку юмора в его глазах, поняла, что отныне правило № 6 стало известно и ему. Младший партнер заявил с невинным видом: «Да, но почему мы возились со всем этим так долго?» И это был голос самой возможности.

В отличие от Вычисляющего Я, Центральное Я не становится ни образом действий, ни набором стратегий. Нет нужды отождествлять его с чем-либо, оно говорит само за себя. Центральное Я — это то, как выглядит человек, который выжил. Центральное Я улыбается, глядя на принципы и критерии Вычисляющих Я, поскольку понимает, что это унаследованные пережитки, с одной стороны, и неизбежные иллюзии детства — с другой. Хорошо, если ребенку знакомо ощущение того, что «он не отсюда», поскольку такой малыш способен завопить во все горло при первых же признаках, что его «забыли» в продуктовом магазине. Прекрасно, если он уверен, что ему следует быть сильнее или умнее других, чтобы выжить, и потому вовсю тренирует мозги и тело, сопротивляется нападениям и первым добирается до источника пищи.

И все-таки Центральному Я известно, что мысли о «непринадлежности» и «несоответствии» для нас столь же родные и столь же иллюзорные, как и Санта-Клаус. Центральное Я понимает, что опасность, с которой мы сталкиваемся, зачастую призрачна, и потому к ней не следует относиться серьезно. Создается впечатление, что люди остаются социальными животными. Мы движемся плечом к плечу с другими, нас не сосчитать, и все мы принадлежим к какой-нибудь группе. Какая тут свобода?! Необремененное теми препятствиями, с которыми ежедневно сталкивается наше Вычисляющее Я, Центральное Я способно с легкостью разглядеть нас истинных. Вычисляющее Я никогда не расслышит ни шепот сочувствия, растворенный в шуме переполненной улицы; ни сложные ритмы нашего дыхания, заглушенные шумом деревьев и плеском волн. Оно никогда не будет созвучно тем ритмам, которые дают нам ощущение значимости и смысла. Внимание Вычисляющего Я сосредоточено только на сравнении и на схемах. Но Центральное Я обладает искренностью и мудростью, поскольку ему необходимо оставаться всего лишь тем уникальным голосом, которым оно и является. Голосом человека, оставившего детство позади.

На языке Центрального Я любая трансформация связана с описанием способа, помогающего нашему росту и движению. Она равносильна изменению нашего мировоззрения, происходящему непрерывно, зачастую без нашего ведома. Когда человек решается на участие в захватывающем приключении, когда влюбляется или приступает к новой работе, он внезапно ловит себя на том, что чувствует, думает и говорит совершенно по-иному, чем прежде, и удивляется тому, что был совершенно другим всего несколько дней назад. С точки зрения Центрального Я, жизнь течет подобно реке с постоянно изменяющимся руслом. И выходит, что то же самое можно сказать и о нас. Будучи уверенным, что все идет своим путем, Центральное Я считает себя скорее проницаемым, нежели уязвимым, и остается открытым к влиянию извне, ко всему новому и неизведанному. Не питая никаких иллюзий по поводу способности управлять рекой жизни, Центральное Я скорее присоединяется к ее сильному течению, а не сопротивляется.

Один наш друг, которого зовут Викрам Савкар, рассказал нам о своем опыте, который стал для него олицетворением открытости и благородства Центрального Я. Он поведал о том, как его Центральное Я очутилось во Вселенной сотрудничества, и пригласил нас присоединиться к его игре.

Как-то вечером я побывал в одном из своих любимых заведений времен учебы в колледже — обветшалом ресторанчике, расположенном в южной части студенческого городка. Я устроился за стойкой рядом с человеком, который производил впечатление бездомного. Перед ним демонстративно лежали три доллара и немного мелочи; по-видимому, это было все его богатство. Когда появилась официантка, я заказал гамбургер. Но мужчина остановил меня, величественно подняв руку, и сказал:

— Это — за мой счет. У вас будет сегодня вечером все, чего вы пожелаете, и при этом вы не заплатите ни гроша. Все это будет за мой счет.

Я стал отказываться. Он предлагал мне все, что у него было, и я, разумеется, не имел права принимать такой дорогой подарок. Но он знал, что делал.

— У вас будет все, что хотите, и это — за мой счет, — он протянул все свои деньги равнодушной женщине по ту сторону стойки.

Я осознавал вкус каждого, ставшего лакомым, кусочка своего гамбургера, каждого глотка кофе. С помощью трех долларов и 50 центов этому человеку удалось создать мир изобильный, милосердный и благополучный. Эта мимолетная вселенная была наполнена восхитительными запахами жареного мяса. Но голоса счастья исходили от двух людей, непринужденно беседовавших друг с другом в обветшалом ресторанчике. Мне было невероятно хорошо оттого, что на мою долю выпал столь удивительный опыт. Я искренне поблагодарил незнакомца.

— О нет, — сказал тот, подмигивая в ответ на мою отчаянную попытку установить между нами равенство. — Все удовольствие досталось мне.

Когда мы следуем правилу № 6 и уменьшаем наши детские запросы, мы мгновенно попадаем в удивительную вселенную. Ее главный принцип — сотрудничество. Она вдохновляет нас на реализацию всех наших желаний, на взаимодействие с другими. Эта вселенная находится рядом — чуть-чуть повыше наших голов. Ангелы умеют летать, потому что, как вы, наверное, слышали, они относятся к себе несерьезно. Но теперь, когда мы знаем секрет одного важного правила, полеты нам тоже под силу.