33    Несчастный случай

В октябре 2014 года, за несколько недель до следующего запланированного испытательного полета, я прилетел в Мохаве, чтобы вместе с командой Virgin Galactic потренироваться в условиях, приближенных к реальным, и провести увлекательнейший учебный полет с перегрузками.

Старший пилот Virgin Galactic Дэйв Макэй взял меня с собой в Extra 300L — небольшой, но сверхбыстрый и надежный учебный самолет. Я вспомнил, как в одном британском телешоу мне пришлось полетать на самолете Spitfire. Я утверждал, что Spitfire — лучший самолет в мире, и превозносил до небес его невероятную красоту и управляемость. И вот мне представилась возможность это доказать, когда пилот выполнял штопор. Все было рассчитано до миллисекунды, но на меня вдруг напала жуткая тошнота. Тошноте все равно, в какой ты форме, она может одолеть даже самое тренированное тело. Ты можешь часами тренироваться, ты можешь приучить себя справляться со страхом, вызывающим тошноту, но ты все равно от нее не застрахован. Я кое-как прикрыл видеокамеру, смотревшую на мое лицо, и меня тут же вырвало. Хорошо еще, что я попал в бумажный пакет и не перепачкал красивый винтажный интерьер самолета.

И я совершенно не хотел, чтобы такой конфуз случился и в Extra 300L. Я вспомнил об одной маминой хитрости — когда-то она работала стюардессой, а в те времена самолеты трясло куда сильнее. Она советовала быстро сделать несколько больших глотков сливового сока, чтобы успокоить желудок, так что перед тем, как пристегнуть ремни, я махом влил в себя целый стакан. Это была не самая лучшая мысль. Я и забыл, что моя мама тоже дислексик: сливы помогают при запоре, а не успокаивают желудок…

Главная цель этого полета заключалась в том, чтобы научиться более уверенно и спокойно переносить перегрузки в ситуации реального полета. Кроме того, я должен был испытать состояние микрогравитации — так называют почти полную невесомость — и совершить приземление, точь-в-точь походившее на типичную посадку SpaceShipTwo на взлетно-посадочную полосу в Мохаве.

Самолет Extra 300L — это двухместный моноплан, в котором первый пилот сидит сзади, а второй пилот (то есть я) — спереди. Иными словами, мне открывался самый лучший вид. Мы любовались красотой пустынного пейзажа — красотой, которая сделалась зловещей, когда мы подлетели к знаменитому кладбищу самолетов, остовам старых коммерческих авиалайнеров, медленно ржавеющих в пустыне. Я смотрел вниз, а Дэйв постепенно повышал перегрузки, поднимая самолет все выше и выше. Сначала 2g, потом 2,5g, потом 3g, потом 3,5g — а затем перегрузки начали снижаться. Я применял антиперегрузочный прием, которому научился во время тренировок, и, к счастью, прекрасно себя чувствовал все время полета, избавившись от сливового сока еще на земле.

— Может, сделаем мертвую петлю? — обнаглев, спросил я.

Очень хотелось пощекотать себе нервы. Дэйв — прирожденный пилот, и он был только рад выполнить мою просьбу. Мы прокрутили несколько петель, а потом он решил сделать мне сюрприз, выполнив еще и бочку. Я даже попробовал порулить самолетом. Это было непередаваемо, и я почувствовал, что теперь-то уж точно готов к космическому полету. Когда мы приземлились, Дэйв обернулся ко мне.

— Ты никогда не думал стать пилотом? — спросил он.

Я даже задумался.

— Честно сказать, никогда. Я себе не доверяю, вечно блуждаю где-то в облаках. На воздушном шаре все проще. Он сам по себе блуждает в облаках, без моей помощи!

Вечером мы устроили грандиозную встречу всех участников нашей гонки за XPRIZE. Приехал даже Берт, как обычно, набитый умопомрачительными байками и житейской мудростью. Я болтал с Брайаном Бинни, Ануше Ансари, Питером Диамандисом и его бандой, и все мы шумно удивлялись, как быстро пролетели 10 лет.

Потом я сбегал в ангар FAITH, чтобы хоть краем глаза взглянуть на форму, которою мы наденем для полета в космос. Мне пообещали, что мы будем выглядеть в ней сурово и загадочно. Дизайнер ждал меня в переговорной, и на нем было надето нечто невообразимое. Я было решил, что это и есть форма, и загрустил. Лоуренс Мидвуд работал в Y-3 — коллаборации японского дизайнера Ёдзи Ямамото и компании Adidas. Я не слишком слежу за веяниями моды, и мне показалось, что он просто не переодел пижаму.

— Ты сегодня утром не забыл одеться? — пошутил я.

К счастью, шутку он оценил, а форма, которую он мне показал, кардинально отличалась от его собственного облачения. У меня даже мурашки побежали по спине, когда я натянул на себя универсальный летный костюм. Дизайнер объяснил, что он сделан из теплоизолирующего материала под названием Nomex Meta-Aramid и что выкройки были построены с помощью 3D-моделирования. Но главное, выглядел костюм потрясающе.

Дом-пирамида Берта был на месте, в пустыне. После примерки я пригласил туда группу наших будущих астронавтов, чтобы рассказать им о новостях. Я давно не был в пирамиде и заметил, что среди изображений пришельцев и чертежей причудливых самолетов появилось кое-что новенькое. Это было совершенно в стиле Берта — повесить на стену накладные бакенбарды. Удивительно! Я оглянулся и увидел, что у всех на лицах написано такое же восхищение.

Покидая Мохаве, я даже не представлял, что следующий приезд окажется для меня самым трудным путешествием в жизни.

*

От: Джордж Уайтсайдс

Кому: Ричард Брэнсон

31 октября 2014 г., 7:07

Погода портится. Будем держать тебя в курсе.

Ранним утром 31 октября 2014 года я сидел дома на Некере и волновался как школьник. По дому были развешаны украшения к Хэллоуину, стояли декорации для вечеринки, все примеряли костюмы. Но мыслями я был не здесь: вот-вот должны были прийти важные новости из пустыни Мохаве, где Scaled Composites планировала очередное испытание — четвертый активный полет SpaceShipTwo. Старт задерживался из-за погодных условий, и напряжение росло. Я сидел как на иголках и ждал новостей от генерального директора Джорджа Уайтсайдса и команды Virgin Galactic.

От: Джордж Уайтсайдс

Кому: Ричард Брэнсон

31 октября 2014 г., 9:22

По взлету. Пока ветер сохраняется.

Ага! От нетерпения у меня дрожали пальцы. Если этот испытательный полет пройдет успешно, SpaceShipTwo будет летать быстрее, чем раньше, преодолеет скорость звука, взмоет в небо к границе космоса и поднимется выше, чем любой другой коммерческий самолет. Это станет еще одним огромным скачком, и коммерческие космические путешествия будут уже не за горами.

Вернувшись на Некер из Мохаве, я дал интервью о Virgin Galactic съемочной группе Sundog Pictures, которая делала документальный фильм о моих полетах на воздушных шарах. Я взахлеб рассказывал о летных испытаниях и о своей надежде полететь в космос уже в следующем году, после успешного завершения запланированных на ближайшие месяцы активных испытательных полетов.

От: Джордж Уайтсайдс

Кому: Ричард Брэнсон

31 октября 2014 г., 9:57

Обновление: если будем проводить отстыковку, то, скорее всего, в десять минут второго.

На площадке Аэрокосмического порта Мохаве в Калифорнии царил оптимизм, подогреваемый успехом предыдущих трех активных летных испытаний. Ветер понемногу стихал, и, судя по всему, SpaceShipTwo должен был подняться в воздух. Команда специалистов Scaled Composites находилась в центре управления, а сотрудники Virgin Galactic, вооруженные специальным оборудованием, наблюдали за испытаниями снаружи.

В 12:20 по местному времени WhiteKnightTwo с пристыкованным SpaceShipTwo пошел на взлет. Материнский корабль плавно оторвался от взлетно-посадочной полосы и взмыл вверх, к отметке 15 200 метров. Кораблем-носителем управлял Дэйв Макэй, а в космическом корабле за штурвалом находились пилоты Scaled Пит Сиболд и Майк Олсбери.

В 13:10 космический корабль штатно отстыковался от WhiteKnightTwo и начал свой свободный полет в ясном синем небе. Перед тем как запустили ракетные двигатели, пилоты на какие-то секунды оказались в свободном падении. Потом их прижало к креслам, и SpaceShipTwo начал запланированный набор высоты к нижней границе космоса.

Тут, на Некере, я гипнотизировал iPad в ожидании сообщения от Джорджа Уайтсайдса с новой информацией об испытаниях. И тут мне позвонил Сэм из Филадельфии, где он тренировался на центрифуге и проходил медицинское обследование для нашего будущего совместного полета в космос. Конкретной даты полета еще не было, но с каждым успешным испытанием этот момент приближался. Сэм звонил из исследовательского центра, и я удивился, как удачно он выбрал время.

— Сэм, — торжественно сказал я, — в эту самую минуту WhiteKnightTwo летит на высоте 18 километров над пустыней Мохаве, а SpaceShipTwo готовится к отстыковке. Если испытание пройдет хорошо, совсем скоро в этом космическом корабле окажемся и мы.

В телефоне затрещало, и на экране iPad появилось уведомление о новом письме от Джорджа.

— Папа?

Я молчал, и Сэм, очевидно, почувствовал: что-то не так.

— Сэм? Сэм, мне надо идти. Там что-то случилось. Я тебя люблю.

От: Джордж Уайтсайдс

Кому: Ричард Брэнсон

31 октября 2014 г., 10:17

Плохие новости. Кажется, мы потеряли корабль. Что с пилотами, не знаю. Напишу подробнее, когда получу информацию.

Меня затошнило. Накатила буря чувств — грусть, растерянность, страх. Казалось, я целую вечность тупо смотрю в экран, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Я принял решение и отправил ответ.

От: Ричард Брэнсон

Кому: Джордж Уайтсайдс

31 октября 2014 г., 10:18

Очень, очень сожалею. Сейчас же отправляюсь к вам. Уже в пути.

— В Мохаве беда, — крикнул я Хелен, выбежав из Храма. — Срочно выезжаем!

Пробравшись через декорации к Хэллоуину, мы схватили сумки и паспорта и уже через несколько минут запрыгнули в скоростной катер. Я решил позвонить по пути в Мохаве и выяснить, какую информацию удалось собрать моей команде, чтобы прилететь уже подготовленным.

Я не знал, что случилось в пустыне, но чувствовал, что мое место там. Мы не представляли, с чем придется иметь дело, но было ясно одно: мы будем разбираться вместе.

Примерно через две минуты после отстыковки SpaceShipTwo, несясь на сверхзвуковой скорости, развалился в воздухе. На тот момент мы не знали, живы ли пилоты Scaled или нет. Кроме того, мы понятия не имели, что ждет Virgin Galactic и нашу космическую программу. Но я понимал, что не могу бросить людей. Когда мой самолет вылетел из Тортолы, я написал в Twitter: «Все мои мысли с @virgingalactic & Scaled, спасибо за ваши слова поддержки. Уже лечу в Мохаве, чтобы быть с командой».

Наконец я прилетел в США. Джордж уже собрал всю команду Virgin Galactic в Мохаве и проявил себя истинным лидером: было необходимо поддержать сотни людей, ставших свидетелями катастрофы, вернуть им мужество. В то же время Национальный совет по безопасности на транспорте (NTSB) собирался начать собственное расследование инцидента. Я обдумывал, что смогу сказать или сделать, какая от меня может быть польза в этом отчаянном положении. Мы сели в Майами на дозаправку. Мне как воздух были нужны новости, я изо всех сил пытался собраться с мыслями, прежде чем появиться в космопорту. Майк Мозез, руководитель программы, сам по каплям получал подробности от оперативных служб и специалистов Scaled из Центра управления, а также от Дэйва Макэя из корабля-носителя WhiteKnightTwo. В какой-то момент, когда команда уже собралась вместе, пришли хорошие новости — с Дэйвом и WhiteKnightTwo все в порядке. Через окно было видно, как приземлился корабль-носитель — как будто вернулся домой давно пропавший друг. Майк выбежал из комнаты и взволнованно поздравил Дэйва с возвращением на Землю.

Когда мы вошли в воздушное пространство Мохаве, меня не покидало чувство, что мы летим там же, где всего несколько часов назад пролетал SpaceShipTwo. Самолет сел в нескольких метрах от ангара FAITH. Вокруг уже собирались журналисты. Джордж и Кристин выбежали нас встречать, и мы с Хелен, не успев еще ступить на землю, крепко их обняли: это были первые слезы за весь день.

Я отправился в FAITH, и мне сразу удалось влиться в команду специалистов Virgin Galactic и Scaled, которые наблюдали за испытаниями.

Рик Стуркоу летел в самолете, который следовал за космическим кораблем. Он лучше всех видел, как разрушился SpaceShipTwo, но и он не мог сказать точно, что именно произошло. По его словам, парашют одного из пилотов совершенно точно раскрылся — позже мы узнали, что это был парашют Пита Сиболда, — и он следил за его спуском, молясь, чтобы пилот выжил. Пита выбросило из корабля, при этом он по-прежнему был пристегнут к креслу. Каким-то чудом его не задело разлетевшимися обломками. Он падал с высоты 7600 метров, потеряв сознание. Очнувшись, он сообразил, что нужно высвободиться из ремней и отстегнуться от кресла — тогда парашют раскроется автоматически.

Главной задачей Рика было дать координаты места приземления пилота, чтобы к нему как можно скорее прибыли спасатели. Правда, зная, что на такой скорости и такой высоте никто и никогда не выживал, Рик не испытывал оптимизма. Сначала он увидел падающую фигурку, потом — крошечную точку под ярким красным куполом парашюта. Но затем каким-то чудом он разглядел, что Пит поднял правый кулак, показывая, что он, вопреки всем ожиданиям, жив, дышит и борется за жизнь. Приземляясь, Пит страшно грянулся о землю; он сломал ключицу и получил сильное сотрясение мозга, но все-таки выжил. По координатам, переданным Риком, к месту приземления уже мчались первые спасатели. Пита доставили в больницу Antelope Valley Hospital. Он стал едва ли не первым, кто выжил после аварии на сверхзвуковой скорости. Пережить катастрофу на такой скорости, на такой высоте — разве это не чудо? Да и Пит настоящий боец.

Теперь оставалось только ждать — нужно было расшифровать огромное количество материала, записанного в кабине погибшего корабля, чтобы точно определить, что же произошло. Я зашел в соседний ангар — поговорить со специалистами NTSB. Они рассказали нам об основных правилах: как они будут себя вести, как следует вести себя нам, что мы можем и что не можем говорить. Мы согласились, что с обеих сторон следует открыть предельно прозрачные каналы коммуникации и объединить усилия по расследованию, которое должно было занять около года.

Я сказал председателю NTSB Кристоферу Харту: «По нашему мнению, самое главное, что сейчас мы делаем все возможное для пилотов и их семей. И, конечно, принципиально важно докопаться до сути этой трагедии, чтобы извлечь соответствующий урок, и чем быстрее, тем лучше».

К этому времени спасатели уже добрались до места, где разбился космический корабль. Сверху летали вертолеты новостных агентств — картинка с обломками была на экранах телевизоров по всему миру. Очень скоро стало ясно, что худшие опасения оправдались: второй пилот Майк Олсбери погиб. Вероятно, его убило еще в корабле, когда тот начал разваливаться. Тело Майка, пристегнутое ремнями к креслу, нашли в пустыне. Все были безутешны и только растерянно переглядывались.

Я ненадолго покинул FAITH, чтобы встретить Сэма, который прилетел из Филадельфии.

— Папа, мне очень жаль, — сказал он, и я стиснул его в объятиях. Как же хорошо, что он рядом.

— Спасибо, что прилетел. Я не знаю, чем тут помочь, но давай сделаем все, что сможем.

Мы отправились обратно в FAITH, чтобы пообщаться с командой Virgin Galactic, и по лицам людей было понятно, как им тяжело. Они горько оплакивали гибель Майка Олсбери и потерю корабля. Еще утром они стояли под лучами солнца и надеялись на успех испытаний, а мечты рухнули прямо у них на глазах.

В NTSB нам показали первый снимок двигателя и топливных баков SpaceShipTwo на земле — они не были повреждены. Теперь мы точно знали — они не взорвались. Какие бы гадости ни писала пресса по горячим следам, взрыва не было — причиной катастрофы стал не ракетный двигатель.

Я вернулся к специалистам Virgin Galactic. Я понимал, что моя задача — как-то их поддержать и поблагодарить за все, что они сумели сделать. Иногда держаться и сохранять спокойствие — единственно возможный выбор. В таких случаях я всегда боюсь, как бы самому не расплакаться. Если случилась беда, как в Мохаве, очень важно держаться друг друга — и, конечно, не сорваться. К счастью, перед своей командой я сумел не расклеиться. Главное — не думать только о себе, ставить себя на место других людей и пытаться сделать для них все возможное. Иногда лучше положиться на мудрость собственного сердца. В тот день я сказал:

— Думаю, всем нам сейчас нужны самые крепкие в мире объятия.

Одни люди верят в Бога (а кто-то из них по-настоящему набожен), другие нет. Но язык объятий понимают все. Мы стояли посреди ангара, который еще несколько часов назад был домом для SpaceShipTwo, и просто обнимали друг друга. Это помогло — у нас немного поднялось настроение, и мы как-то смогли дотянуть до конца дня.

На сердце стало чуть теплее, а на душе чуть спокойнее, но меня по-прежнему терзала одна мысль. Она билась где-то в глубине сознания, и я понимал, ловя взгляды коллег, что она тревожит не меня одного.

Что будет дальше?

Что еще может случиться?

Отправить