Постправда: c чем ее едят?
В журналистских материалах чаще всего используется обыденный факт – результат восприятия человеком окружающей действительности, восприятия непосредственного, конкретно-чувственного, запечатлеваемого в единстве эмоциональной реакции и логического осознания происшедшего.
Если рассматривать обыденное сознание как фундаментальный уровень общественного сознания, то можно считать, что обыденный факт – это первоначальный содержательный элемент действительности, обладающий достоверностью как следствием непосредственного наблюдения. Подобного рода факты используют тогда, когда необходимо рассказать о непосредственном опыте людей, об их эмоциональных реакциях на те или иные события и прочее. Ценность обыденных фактов состоит в том, что за ними можно увидеть реалии социальной жизни. База для обыденного факта – это поступки, совершенные в какой-либо момент действительности и подходящие для отображения в средствах массовой информации. В отличие от научных фактов, обыденные обладают целостным характером, поэтому они не способны раскрыть суть того или иного явления.
Факты в материалах журналистов играют разные роли. Прежде всего они определяются задачами и авторским замыслом: сообщить о факте, раскрыть подробности произошедшего, определить причины возникновения проблемы, создать документальный образ современника и т. д.
Чтобы использовать фактические данные, журналисту необходимо убедиться в их достоверности. Российские ученые часто отождествляют понятия фактчекинга с верификацией – процессом, являющимся неотъемлемой частью производства и распространения новостного контента и требующим профессионального определения точности источника информации и ее содержания. Другие, напротив, разделяют эти явления. Фактчекингом они называют деятельность, направленную на исключение намеренно искаженных фактов, при проведении которой выявляется правдивость или неправдивость информации. Верификация, в свою очередь, отвечает за уточнение информации, технический процесс подготовки контента.
Тем не менее проверка информации – неотъемлемая часть редакционных процессов, получившая дополнительные возможности для реализации в связи с развитием технологий и интернета. Традиционными инструментами верификации считаются звонок спикеру, поиск первоисточника и альтернативного источника. Относительно новыми возможностями проверки информации, возникшими вследствие появления интернета, можно назвать обращение к аккаунтам в социальных сетях, дате и месту создания видео или аудио и пр. Однако, как известно, открытие цифровой среды не во всем положительно повлияло на работу медиа: теперь необходимо проверять не только источник, но и сам контент на подлинность. Если суждение в результате верификации оказалось недостоверным, то о таком явлении, как факт, говорить невозможно. Это связано с тем, что у него есть только одно свойство: его существование или отсутствие в прошлом.
Распространение средствами массовой информации недостоверного контента, сомнительные «события», неясные источники сведений – все это в совокупности аудитория начинает воспринимать как нечто реальное и подтвержденное очевидцем. В этом случае мы можем говорить о преобразовании фактов и сведений в то, что в теории принято именовать фактоидом, иначе говоря неподтвержденным (или искаженным) фактом, в котором содержится лишь часть правды. По сути, фактоид – это несуществующий факт. Будучи опубликованным в средствах массовой информации, он обеспечивает медиа яркую реакцию аудитории на несуществующую, «фейковую» реальность. При этом такая реакция аудитории влияет и на ее дальнейшие суждения и действия. Это и есть методика формирования в сознании массовой аудитории «постправды», когда ради повышения эффективности психологического воздействия на тех, кто читает, слушает, смотрит, просматривает сетевые источники, упор в изложении делается на более выгодных, с точки зрения манипулятора, элементах сообщения. Чаще всего вне логики и рационального анализа всей событийной фактуры.
«Ошибочная новость приводит к принятию ошибочных решений», – заявил на одной из прошедших в Санкт-Петербурге дискуссий главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Используя непроверенную информацию, журналист не просто обманывает собственную аудиторию; он также должен понимать, что публикуемая им информация может привести к необратимым последствиям.
Так, наиболее ярко журналистский прием использования непроверенной информации иллюстрирует публикация несколькими СМИ фотографии предполагаемого организатора теракта, произошедшего 3 апреля 2017 г. в метро Санкт-Петербурга.
Первым фотографию бородатого мужчины в длинном темном пальто опубликовал телеканал «РЕН ТВ», сопроводивший новость следующей записью с пометкой «эксклюзив»: «Публикуем фото предполагаемого террориста, устроившего взрыв в метро Петербурга». Позже фотографию этого же мужчины опубликовало санкт-петербургское интернет-издание «Фонтанка. ру».
СМИ называли мужчину, которого зафиксировали камеры видеонаблюдения в городском метрополитене, «предполагаемым террористом», «возможным подрывником». Соответствующие фотографии молниеносно начали появляться и в деловых средствах массовой информации. Так, петербургская редакция газеты «Коммерсантъ» опубликовала следующую новость со ссылкой на первоисточник – в данном случае телеканал «РЕН ТВ»: «Предполагаемый организатор взрыва в метро Санкт-Петербурга попал на камеры видеонаблюдения. Об этом сообщает “Интерфакс” со ссылкой на источник, знакомый с ситуацией.
“Видеокамеры метро запечатлели предполагаемого организатора взрыва”, – сказал он. Ранее фото предполагаемого организатора теракта опубликовал ТК “РЕН ТВ”».
Данную новость издание сопровождало и фотофактоидом со ссылкой на аккаунт телеканала в социальных сетях.
«Телеканал “РЕН ТВ” опубликовал фото предполагаемого террориста, устроившего взрыв в метро Санкт-Петербурга. Как сообщает телеканал, мужчина оставил в вагоне рюкзак и вышел. На кадре видно, что предполагаемый террорист носит бороду. На нем была надета шапка», – сообщило издание RNS, также сославшись на информацию телеканала «РЕН ТВ», не проверив ее.
В погоне за рейтингом и вниманием собственной аудитории журналисты даже самых качественных изданий перестают следовать основам журналистской профессии: они не проверяют поступившую к ним информацию, а предоставляют аудитории поток непроверенных, фейковых фактов.
Редакция интернет-портала РБК нашла свидетеля, который видел человека, чье фото ранее опубликовали «РЕН ТВ» и «Фонтанка. ру».
«Мужчина был в глухой одежде ярко-синего цвета, как будто ритуальный костюм. Высокая шапка без орнаментов, раза в два выше обычной тюбетейки. Тоже синего цвета, как один комплект. Он прямо держал спину, никуда не торопился. Он был роста около 185 см, по крайней мере выше остальных прохожих», – рассказывала изданию петербургский адвокат Марина Козлова, которая видела возможного исполнителя теракта в петербургском метрополитене.
Позже мужчина сам пришел в отделение полиции и объяснил, что с произошедшим терактом никак не связан. Однако большая часть средств массовой информации уже опубликовала его фотографию, тем самым журналисты поставили на нем своеобразное клеймо. Андрей Никитин – именно так звали мужчину, которого СМИ окрестили «смертником в шапочке», – позже пожаловался на травлю. По его словам, он был уволен с работы, его сняли с авиарейса (пассажиры отказались с ним лететь); также он жаловался на журналистов, которые не прекращали преследовать его самого и членов его семьи.
Журналисты создали фейкового террориста, ведь они уже назвали Андрея Никитина возможным подрывником, несмотря на то что полиция заявила о его непричастности к теракту. Однако после опубликованной, распространенной информации сотрудники СМИ не опровергли собственные фейки, что повлекло за собой изменение стабильного уклада жизни отдельного человека, который стал участником конфликта не по своей воле.
Вышеописанная история демонстрирует, как не проверенная журналистами фейковая информация, которую, по закону о СМИ, они обязаны были подтвердить, не только повлияла на эмоции и представления о реальности собственной аудитории, но и испортила жизнь человека.
Журналисты создали некий символический стереотип, изменить который в сознании аудитории гораздо сложнее, чем создать новый. Не проверив аутентичность фото, не идентифицировав личность изображенного на нем бородача, журналисты и медиа эффектно, как им казалось, проявили оперативность с очевидным налетом сенсационности, поспешив выдать желаемое за действительное. Перед нами яркий пример постправды, когда своими сообщениями и комментариями СМИ нанесли болезненный удар как по массовой психике аудитории («Террористы среди нас!»), так и по репутации абсолютно непричастного к трагической ситуации человека.
Приведенный нами пример демонстрирует несколько составляющих данного метода создания фейковой новости. Ситуация с опубликованной фотографией предполагаемого террориста произошла в первую очередь потому, что СМИ необходимо было удерживать внимание аудитории. Следственные органы, ведомства, прокуратура, информацию которых, по закону о средствах массовой информации, можно не проверять, предоставляли недостаточное количество фактов для полного и точного отображения действительности. Аудитория при этом требовала больше контента, потому что испытывала ощущение тревоги, ужаса и растерянности от происходящего.
Тем временем неограниченный и не проверяемый никем контент на определенную тему начал появляться в социальных сетях. Журналисты были вынуждены обращаться за фактоидами именно туда.
Приходится признать, что в современном высокоразвитом технологичном мире каждый человек становится производителем информации, каждый может генерировать контент в собственных блогах, социальных сетях, а журналисты постепенно теряют сакральный статус основных поставщиков информации, новостей, медиаконтента.
Новости становятся товаром, который необходимо как можно скорее продать, что характеризует «общество спектакля». Господство будоражащих новостей и паразитирование на них обусловлено желанием роста рейтинга и посещаемости медиа в моменты кризисов. Именно поэтому, в погоне за рейтингом, журналисты представили собственной аудитории непроверенную информацию.
Здесь самое время вспомнить о роли сетевых источников информации в формировании атмосферы постправды. Развитие интернет-технологий способствовало наделению самих интернет-пользователей функционалом медиа, из-за чего во Всемирной сети оказалось много непроверенной информации.
Интернет-пользователи, создавая веб-страницы, руководствуются намерением заработать деньги за счет числа посетителей, и приоритетом становится не правда, а сенсационность публикуемых материалов. СМИ функционируют за счет рекламы, поэтому также вступают в гонку за интернет-трафиком. Увеличение кликабельности возможно за счет публикации материалов, которые будут вызывать у читателей повышенный интерес. Чтобы поспеть за блогерами и конкурентами, которые на данный момент являются полноценными участниками медийного поля, СМИ приходится снижать планку внутренней цензуры, публикуя, например, снимки обнаженных звезд или двусмысленную информацию. В связи с этим происходит постепенная деморализация средств массовой информации, и, в поиске провокативного материала, журналисты все реже освещают серьезные проблемы, требующие огласки. Как следствие, все меньше людей доверяют СМИ, и это может стать причиной исчезновения профессии, а с ней – и достоверной информации.
Фейки являются прямой угрозой для общества, непосредственно влияя на него. Так, ложная информация в интернете поспособствовала избранию Дональда Трампа президентом США в 2016 г. Во время президентской гонки молодые люди из Велеса, города в Македонии, создали не менее 140 веб-сайтов, публиковавших контент, в котором достоинства Трампа подавались в крайне преувеличенной и агрессивной манере. Однако авторы сайтов, используя публикации такого характера, совершенно не преследовали цели помочь отдельным кандидатам: их беспокоили экономические соображения. За просмотры на сайте подростки получали деньги, а больше всего денег давали просмотры американцев. Для того чтобы увеличить трафик, создатели сайтов решили писать фальшивые материалы на американскую тематику, причем чем сенсационнее был материал, тем выше становилась посещаемость. Свои политические истории подростки распространяли на сайте Facebook, в наиболее часто используемой американцами социальной сети. Там американцы натыкались на ссылки для перехода на сайты со статьями, в которых Дональд Трамп был представлен таким способом, что вызывал у читателей симпатию к себе как кандидату.
Отдельное внимание стоит уделить понятию «глубокого фейка» (deepfake), образованного путем сочетания терминов «глубокое машинное обучение» (deep learning) и «фейки» (fakes). Происхождение термина связывают с ником пользователя интернет-платформы «Reddit», который в 2017 г. рассказал, что вставляет лица знаменитостей в порнографические видео, используя технологии машинного обучения.
Глубокие фейки (deepfakes) – это технологии создания изображения человека, функционирующие за счет использования нейросетей и искусственного интеллекта и служащие для создания реалистичных фото– и видеоизображений людей либо для того, чтобы модифицировать фото-, аудио– и видеоматериалы. Несмотря на то что современные нейросети могут создавать фейки разного формата (фото, аудио и видео), под глубокими фейками чаще всего понимают именно искусственно созданные видео, включающие в себя динамическое изображение и голос людей.
До недавних пор аутентичность видеоматериалов даже при плохом качестве не могла подвергаться сомнению, ведь видео позволяет зрителям выступать в качестве своеобразных очевидцев события, лишая сомнений в том, что произошедшее достоверно. Однако теперь у зрителей нет такой уверенности, поскольку видео могут оказаться искусно выполненными подделками.
Наиболее известным примером глубокого фейка является ролик под названием «You Won’t Believe What Obama Says inThisVideo!», который можно найти во многих социальных сетях. На видео Барак Обама произносит слова, которые никогда не произнес бы в реальности, например неприлично выражается о Дональде Трампе. В ходе ролика бывший президент США, а точнее его сгенерированное изображение, объясняет, что данное видео создано при помощи искусственного интеллекта и на самом деле является глубоким фейком.
Убедительность таких подделок чревата тем, что люди будут доверять ложным суждениям, становясь объектами чужой манипуляции. Понимая при этом, что интернет перегружен фейковыми сообщениями, потребители информации не будут верить никакому опровержению, полагаясь лишь на собственную интуицию. В результате многие станут заложниками своих взглядов и убеждений, которые в современном мире необходимо постоянно обновлять, чтобы обеспечить мирную жизнь общества. «Неизбежным следствием является тот факт, что глубокие фейки принесут большое количество проблем. Будучи предметом интереса людей, занимающихся монтажом, глубокие фейки будут становиться все более качественными в выполнении, они будут все дешевле, а сделать их будет еще проще. Они будут распространяться в качестве коммерческих услуг и на черных рынках Dark Web, где продукция глубоких фейков вероятнее всего станет отдельным способом заработка для некоторых людей. Результатом станет растущая волна лживого, но очень реалистичного аудио– и видеоконтента, готового к тому, чтобы стать оружием в руках политиков и быть распространенным в социальных сетях».
Фейки, не будучи идентифицированными, могут принести немало вреда. В числе очевидных уже на сегодняшний день угроз, возникших из-за фейков:
– уменьшение доверия к журналистам и деморализация СМИ;
– снижение информированности общества о серьезных проблемах;
– влияние на политические процессы в разных странах;
– разрушение уверенности в правдивости слов авторитетных информаторов;
– создание мира постправды, жизнь в котором заставляет людей сомневаться во всем и потому доверять только своим убеждениям, игнорируя необходимость менять мировоззрение в соответствии с изменяющимся миром.
