Джулосс

Пятнадцать мальчиков и пять девочек – нынешний старший год клана Иммерль – кучкой теснились на просторной старой площади в тени обветшавшей семидесятиэтажки. В порядке тренировки они шесть дней обследовали заброшенный город, изучая и анализируя незнакомую среду. По расписанию поиску полагалось закончиться девятнадцать часов назад.

Флаер не прибыл. Их личные инфопочки глючили с начала экспедиции, а сейчас вовсе выпали из планетарной сети. Ребята оказались отрезаны от мира, в сотнях километрах от поместья клана. Припасы подходили к концу. Оружия у них не было. Они остались совсем одни.

Собрание, пытавшееся выработать порядок действий, породило много нервозной болтовни и несколько почти панических выкриков. Одни предложения отметали с порога, другие сразу поддерживали. Начал вырисовываться план: разбить лагерь в самом защищенном месте. Смастерить оружие из подручных материалов. Зажечь сигнальные костры.

Деллиан улыбнулся, вспомнив, как сам настаивал на сигнальных кострах, когда его одногодков выбросили на засушливый склон холма. Он, оставаясь невидимым в сотне метров на стене ближайшего небоскреба, различал тревогу и неуверенность на некоторых лицах и видел, как кое-кто из мальчиков принимал более решительные позы.

«Пора навести шороху».

Его бионический птеродактиль выпустил когти и рухнул сразу на тридцать метров, набирая скорость. Ниже он развернул крылья, в которых зашумел ветер. Воздушный хищник претерпел определенные изменения в сравнении с крылатыми ящерами, парившими в небе Земли миллионы лет назад: этому дизайнеры придали более угрожающую наружность. Деллиану подумалось, что они немножко перестарались: зверь получился настоящим драконом.

Он выровнялся и мощно ворвался в проход между высокими пустыми зданиями. Инстинкт охотника точно рассчитал позицию: солнце сзади, чтобы слепило добычу. Настоящие птицы с воплями разлетелись от огромного крылатого разбойника, наполнив прозрачный воздух яркими цветами и изменчивыми формами метающейся в небе огромной стаи. Раздались тревожные крики. Деллиан снижался на вираже, громко и агрессивно улюлюкая в полете. Ребята разбегались, ныряли в укрытия. Их накрыла его огромная тень. Деллиан едва-едва сдерживался, чтобы его грозный клич не перешел в хохот.

Он заложил крен влево, огибая угол пирамидального задания и видя отражения своего страхолюдного обличья в тысячах серебристых окон. Потом площадь осталась позади, и он снова зашел на разворот, медленно взмахивая крыльями, набирая высоту и распугивая новых птиц. Настоящий птеродактиль умел парить лучше коршуна, а этому еще добавили мускулов для работы больших как паруса крыльев, увеличив и прежде устрашающие дальность и высоту полета.

Деллиан неохотно втянул крылья – биомашину сильно тряхнуло. Инфопочка передавала ему видео с городских датчиков, показывая, как распределились по площади ребята. Мальчики не удержались вместе, разбились на три основные группы, двое замешкались. Девочки, оставаясь вместе, примкнули к одной из мальчишеских групп. Тактически выгодно, но Деллиан чувствовал, что такое распределение сложилось случайно.

Они еще не вспомнили, чему учились на тренировках.

– Великие святые, жалкое зрелище, – передал Ксанте.

– Да. Не адаптировались к ситуации – работают в расслабленном режиме.

– Надо это исправить.

Деллиан усмехнулся, расслышав нетерпение в голосе Ксанте.

– Исправим, но постепенно. Если захлестнем их цунами опасностей, кто-нибудь задумается, почему они не видели кругом хищников во время учебного поиска.

– Пожалуй. Так же, как у нас тогда насторожилась Ирелла, да?

У Деллиана резко испортилось настроение.

– Да, в этом роде.

– Так что будем делать?

– Дадим им пару часов, посмотрим, как они будут держаться, поняв, что район не столь безопасен, как они думали. Потом еще разок их прощупаем. Вдвоем.

– Договорились.

Деллиан снял с контроля большого птеродактиля и через дисплей проследил, как зверь нашел себе укромный насест. Полуразумные бионики, оставшись без человеческого управления, проявляли немалое хитроумие.

Открыв глаза, Деллиан потянулся на длинной кушетке. Фантомные ощущения еще звенели в конечностях: модифицированные оболочки отпускали иннервацию крыльев бионика. После трех часов слияния с нервной системой птеродактиля обидно было, что человек не способен так же взмыть в небо. Подсознание старательно убеждало Деллиана, что тело у него свинцовое.

Зал управления учебным испытанием представлял собой широкий двухъярусный круг с голографической сценой в центре. Кушетки стояли на верхнем ярусе, с которого командовавшие искусственными зверями оперативники скоро должны были начать охоту на невинных детишек с целью угрозой запустить командную работу, которой их сызмальства обучал клан.

Выпускное испытание за четыре года, прошедшие после доставшегося Деллиану крушения по пути с курорта, значительно отточили. Переходная стадия стала вводиться более плавно, чтобы не возбудить подозрений, продолжительность экзамена увеличили, что позволяло проявиться большему числу полезных талантов. А район испытаний теперь заранее тщательно обследовался, дабы исключить непредвиденные осложнения вроде испортившего все кугуара.

Сев на кушетке, Деллиан взглянул на соседнюю, где лежал Ксанте. Его друг все еще не слез со своего птеродактиля: лежал с закрытыми глазами, мускулы подергивались. Два десятка других кушеток пустовали. Запустить угрозы предполагалось позже к вечеру, когда покинутый город накроет темнота.

Ярусом ниже усердно наблюдали за своими питомцами тренеры: слушали, смотрели. Пролет Деллиана над головами расшевелил ребят, заставил наконец подтянуться. Некоторое время Деллиан смотрел на наблюдателей. Тиллиана теперь возглавляла секцию, но в основном среди инструкторов были кураторы клана, оценивавшие своих протеже, а в целом сценой управляла куратор курса Фареана. В годы после выпуска Деллиана прошедшие модификацию мальчики постепенно принимали на себя обязанности звериных наездников. Для Деллиана это испытание, где на практике применялись его боевые навыки, стало уже третьим.

Чувствовал он себя странно. Как будто заглядывал в прошлое и видел на месте Фареаны Александре, на сцене себя и своих одногодков, а тренеры отпускали саркастические шуточки по поводу ужимок своих злополучных подопечных. Только теперь он сам стал кукловодом. И ощущал, что воспринявшая его чувства когорта озадачена – в основном потому, что сам он не определился, как относиться к такому повороту в жизни.

– Беру паузу, – сказал Деллиан Фареане и получил в ответ короткий кивок – согласие. Он вышел из зала управления и через портал попал в парк на берегу речки.

Город стал столицей Джулосса просто по умолчанию – других населенных городов на планете не осталось. Расположенный на четыре тысячи километров севернее Иммерля, климатом он радовал выросшего в тропиках Деллиана. Жизнь здесь представлялась юноше меланхолическим отблеском жизни до ухода за порталы кораблей поколений, унесших на себе население планеты. И вовсе он не обижен, что ни день уверял себя Деллиан, проходя многолюдными улицами. На ходу он застегнул молнию куртки. Близилась осень, посылая через широкую реку порывы зябкого ветра. Земные деревья парка окрасились в алые и золотые тона, предвещавшие близость зимы.

Деллиан медленно прошелся по каменной набережной, погружаясь в неторопливость жизни парка. Внизу с надменной грацией скользили по темной воде лебеди. Почти все птенцы этого года уже сменили серый пух на девственно-белое оперение, кроме только что замеченных им ниже по течению двух черных лебедей. Других таких в поле зрения не было. Деллиан потерянно улыбнулся чернышам. В такой же пропорции соотносились в клане девочки и мальчики.

Впереди кто-то в длинном синем пальто наклонился через перила, бросая большим птицам хлебные крошки. Будь у него хлеб, решил Деллиан, он бы первыми покормил черных как товарищей по несчастью. А потом юноша узнал в кормившем лебедей человеке Александре, и вся когорта в ангаре отозвалась отраженной радостью. Деллиан был уверен: это не случайная встреча.

После переезда в Истмал Деллиан редко виделся с бывшим учителем. Они не избегали встреч – просто все были заняты подготовкой к межзвездному полету. «И гулянками, – виновато подумал юноша, – весьма украшавшими собой городскую жизнь».

– Отлично выглядишь, – сказало Александре после приветственных объятий.

Деллиан удержал на лице радостную улыбку, пока серые глаза хладнокровно оценивали его. В глубине души он был немало потрясен наружностью учителя. Оне находилось в мужской фазе, в которой оставалось уже семь лет. Необычайно долгий срок для пребывания в одном гендере, что являлось тревожной приметой старости. С возрастом удлинялись не только гендерные фазы, но и стадии перехода. Это не считалось болезнью, просто в старом теле все процессы замедлялись.

Александре было с ним на протяжении всей жизни, и Деллиану неприятна оказалась мысль, что учитель стареет. Но, приглядевшись, он отметил, как поредели темно-русые волосы, посветлевшие от седых нитей. Не хотелось даже думать, что однажды Александре не станет. Деллиан редко сталкивался со смертью, не считая бедных Умы с Дуни в то злосчастное утро.

– И вы, – отозвался он.

Александре улыбнулось широко и любовно.

– Ты всегда был никудышным вруном. Оттого тебя все время и наказывали.

– Не чаще других!

– Знаю. Весь ваш год… просто чудо, что хоть кто-то ушел из поместья живым.

– Однако мы здесь.

– Да, мы здесь. Ну, как проходят выпускные испытания?

– Неплохо. Они проглядели несколько удобных укрытий, но я напустил им такого страха, что наверняка теперь пересмотрят все заново. А если нет, мы с Ксанте собираемся еще вернуться. Тогда уж точно приналягут на лямки.

– Ах, птеродактили… Помню, как мы спорили, стоит ли их вводить. Кое-кто считал, что это уж чересчур.

– Они великолепны.

– Да, ты и должен так думать.

Александре дружески пожало ему плечо.

– Этот год выглядит осторожнее, чем были мы, или, может, более выдержанным. Перемена порядка тренировок пошла на пользу.

– Что-то мне не кажется, что они дотянут до вашего года.

– Вы нас сделали.

– Да-да, сделали…

– Как подумаешь, что еще три года, и все. Каждый из нас станет настоящим солдатом, и война начнется.

– Начнется поиск, – мягко поправило оне. – Как знать. Последней схватки ты, может, и не увидишь. Или она уже была.

– Нет. Мы побываем в деле, я знаю. Я встречу Пять Святых и не подведу их.

– Ах, этот оптимизм молодости. Как Ксанте?

– Спасибо, отлично.

– Вы с ним поселились вместе?

– Не совсем. Нам и так хорошо. Нам приятно друг с другом. Мы в чем-то похожи, а различия не дают скучать. Мы счастливы.

– Что не сломалось, не чини, а?

– Примерно так. – Деллиан не удержался. – Как она?

– В сущности, неплохо справляется. Она достаточно умна, чтобы понимать, что ей нужно разобраться в себе. Это мучительный процесс. Она бывает очень упрямой, но прогресс показывает исключительный. Я другого и не ожидал.

– Она поправится?

– Ирелла и не была больной, Деллиан. Просто не такой, какой мы ожидали.

– Не такой? Она убила Уму с Дуни!

От этой мысли он до сих пор просыпался по ночам в холодном поту. Поступить так со своими мунками…

– Она освободилась, – сказало Александре. – Единственным доступным ей способом. Наша самоуверенность не оставила ей выхода. Наш образ жизни, жизнь, которую мы ей дали, тренинги, обстановка в клане – все это было попросту не для нее. Виновны мы все, а не она, но поняли мы слишком поздно. Теперь мы должны дать ей время и место стать тем, чем она желает быть.

– И чем же?

– Я не знаю. Мне бы только хотелось, чтобы она была счастлива.

– А она несчастна?

– Думаю, в ее нынешнем положении это вполне возможно. Слишком многому ей приходится обратно разучиваться, слишком многое прощать. Но кое-что в нынешней жизни ее пока устраивает.

Спрашивать было почти больно, но не спросить он не мог:

– А она?..

– Спрашивает ли о тебе?

Деллиан молча кивнул.

– Конечно, спрашивает. Ты для нее много значил.

«„Значил“, – подумал он. – А не „значу“».

– Можно мне ее повидать?

– Пока нет. Но скоро. Она еще не вполне отделила тебя от того, во что мы сплавили тебя и твоих одногодков. Я не хочу допускать развития конфликта, пока она не проводит различий между тем, кто ты есть, и тем, чего ты можешь достичь среди звезд.

Оне запрокинуло голову и спокойно взглянуло в ясное холодное небо.

– Ты оставил сильный отзвук в ее жизни, Деллиан. Может быть, самый сильный.

– Я хотел бы помочь.

– Знаю. И она тоже знает. Но позволь спросить: готов ты отказаться от всего, чем стремился стать, ради того, чтобы быть с ней?

– Я… Чем бы мы стали заниматься? Нельзя же остаться здесь, на планете.

– Речь не только о боевом корабле, который унесет тебя через портал. Создается еще и последний корабль поколения – для нас, стариков.

– Вы не старые.

Оне с усмешкой подняло бровь.

– Я уже говорил, что ты совсем не умеешь врать?

– Я не хотел бы, чтобы с вами случилась беда. Вы заслужили мирную жизнь на новой планете.

– И ты заслужил свой шанс.

– Вы для этого нас и сделали.

– Вот теперь ты говоришь, как она.

– Думаете, это плохо?

– Нет. Я всегда считал, что будет ошибкой воспитывать в вас излишнюю самоуверенность. Лучше сомнения, чем такая самонадеянность. Сомневающийся всегда спрашивает себя, что он видит.

– Как она. А по мне, надо жить проще. Дайте мне оружие и укажите врага.

– Не стоит самоуничижаться. Со мной это не проходит.

Деллиан перевел взгляд на лебедей. Оставшись без хлебных крошек, они утратили интерес к людям и заскользили прочь.

– Вы ей скажете, что я о ней спрашивал? Передайте, я подожду, пока она будет готова. Она мне еще дорога. И всегда будет.

– Конечно.

– Хорошо.

Они снова обнялись. Отстранившись, Деллиан улыбнулся.

– А теперь мне пора еще раз хорошенько пугнуть детишек.

– Ты весь в меня.

Александре проводило Деллиана тоскливым взглядом. Спустя минуту оне обернулось к стоявшим чуть поодаль высоким кленам. Опавшие листья примяли росшую под ними траву. Из-за самого толстого ствола вышла Ирелла. Она обняла Александре и, склонившись, положила голову на плечо.

– Спасибо, – сказала она.

Оне похлопало ее по спине.

– Все-таки я не уверен, что мы не зря это устроили.

– Мне нужно было понять, как я к нему отношусь. Видя его во плоти, легче разобраться. Я рада, что он с Ксанте. Ему нужен кто-то.

– Мне следовало бы быть с тобой тверже. Я слишком податлив.

– Это называется честность и забота. Без вас я бы сидела в милой комфортной палате с «раствором счастья» в крови.

– Ну и каков результат?

– Я смотрела на него и видела фальшивую красоту ностальгии по идеалу. Мы шестнадцать лет были друзьями, потом недолго любовниками; ничего важнее в моей жизни больше не будет. Я справилась с авторедактурой плохих времен.

– Я все эти шестнадцать лет провел рядом. Не так уж они оказались и плохи.

Ирелла отбросила от глаз непокорные волосы, которые все раздувал ветер с реки.

– Все было очень мило.

– Знаешь, ты ему действительно дорога.

– Я слышала.

– Это хорошо. Я иногда думаю, что его стоит накачать раствором счастья в соседней с тобой палате.

– Я и без раствора счастлива, и в основном благодаря вам.

– Не хотел бы пробуждать ложных надежд.

– Он тоже научился сомневаться, да? Может, я его заразила.

– Это не плохо. Нам нужны были не гендесы, а люди.

– Вы строите планы на будущее, о котором ничего не можете знать.

– И потому-то, как сказал бы он, мы сделали вас всех чудесными бинарами.

Ирелла грустно улыбнулась.

– Он такой. Мы все такие. Люди, адаптированные к своему времени. Думаю, пора мне принять это и стать взрослой. Не того мне бы хотелось для себя, но через тысячу лет, может, и захочется. Подумать только, чего бы достигла наша раса, если бы не угроза, если бы не приходилось постоянно убегать! Мы ведь почти было справились. Нам дали взглянуть на вершину, которой мы могли бы достичь, если бы страх не загнал нас в темные норы. Я за то всегда и любила легенду о звезде-убежище, хоть в душе и понимаю, что это, скорее всего, ложная приманка. Каждая планета наподобие Джулосса обещала стать не просто ступенькой, временной гаванью на долгом пути. Но едва открывались какие-то горизонты, нам снова приходилось бежать. Вообразите, чего достигли бы наши знания и орудия, будь мы по-настоящему свободны и не ограничены во времени. Пожалуй, мне бы хотелось дать галактике этот шанс. Я готова присоединиться к Святым в их битве.

– Рад слышать, милая.

– В бою от меня не будет проку, но я могу быть полезна другим.

– Можешь, – согласилось Александре. – Но отдавать себя надо свободно. Не из чувства вины.

Ирелла оглянулась на набережную в надежде еще разок увидеть Деллиана, но тот уже скрылся в портале.

– Я не из чувства вины. Из понимания. Я наконец прошла выпускное испытание.

– Прошла?

– Да. Думаю, что прошла.