Глава 6

Я бесстрашно подошел к поверженному воину и показательно отогнул складку ткани на своем воротнике. Оттуда я извлек длинную толстую иголку, которую и продемонстрировал мужчине, аккуратно зажав ее двумя пальцами.

— Видимо, ты укололся об нее, когда начал распускать руки, — поделился я с бойцом своими очевидными догадками. — Но твоя беда в том, что она чисто случайно оказалась смочена желчью пернатой рыбы. Ты ведь знаешь, что это такое?

Гигант уже окончательно плыл, и даже не попытался дать ответ на мою реплику. Хотя, готов поклясться столетиями мучений, что он меня прекрасно слышал и понимал.

— Желчь пернатой рыбы широко используют в кожевенном ремесле и кузнечном деле. — Я заложил руки за спину и принялся расхаживать перед мужчиной с видом мудрого наставника. — Одни с ее помощью размягчают кожу до состояния бархата, а другие ей травят поверхность металлов для нанесения рисунка или орнамента. Этот ингредиент есть, наверное, в каждой мастерской, но работать с ним очень не любят. А знаешь почему?

Великан глядел на меня тускнеющим взглядом, и я даже подумал, что пора бы поторопиться со своей речью, потому что если он тут двинет коней, то придется искать нового помощника. Однако, как оказалось, этот хитрец специально изображал крайнюю степень бессилия, чтобы подгадать момент и попытать провести неожиданную атаку.

Признаюсь, меня этот его финт едва не застал врасплох, однако вечно находящееся на взводе подсознание успело вырвать у меня контроль над телом. Я словно испуганный кот отпрыгнул от его рук, избегая медвежьих объятий, и приземлился почти на полтора метра дальше, чем стоял секундой ранее. Неплохой такой прыжок вышел, если учесть, что я выполнил его спиной вперед, и что этому телу всего-то десяток полных лет…

Неудача, постигшая здоровяка, на этот раз окончилась для него падением носом в утоптанную землю. А я, словно ничего не боясь, подошел к нему еще ближе, чем в прошлый раз. Пусть попытается снова меня схватить, когда я буду ждать этого…

Но воин просто распластался, раскинув руки, и даже не пытался подняться. Только его шумное и хриплое дыхание давали понять, что он до сих пор жив.

— Кхм… так вот, я же не договорил! — Невозмутимо продолжил я свою небольшую лекцию, словно и не было на меня совершено никакого покушения. — Желчь пернатой рыбы никто не любит, потому что она слишком ядовита. Хоть последствия попадания ее в кровь очень легко устранить, достаточно лишь выпить какой-нибудь тонизирующий отвар, который заставит сердце быстрее биться и вытолкнет из его стенок попавшую гадость. Но это вовсе не избавит от сильнейшей головной боли и тошноты на следующий день. Всего один маленький случайный укол, и ты на целые сутки выпадаешь из рабочего процесса, мечтая лишь о том, чтоб твою голову открутил кто-нибудь очень большой и сильный. Но эти блаженные пытки ждут тебя только в том случае, если ты вовремя принял противоядие…

Я сделал театральную паузу и дерзко взял гиганта за волосы, приподнимая его голову. Тот что-то злобно промычал, непроизвольно пустив слюну по подбородку, но я его возмущение попросту проигнорировал.

— Хочешь, я тебе расскажу, что с тобой сейчас происходит? — Прошептал я, придавая своему лицу нарочито безумное выражение. — Желчь попала в кровь, а оттуда быстро добралась до сердца. Яд осел на его стенках, и теперь чтобы выгнать его оттуда, сердцу нужна хорошая такая встряска. А если оно ее не получит, то твоя главная мышца будет биться все медленнее и слабее, пока не остановится вовсе. Ты чувствуешь, что воздуха стало слишком мало, ведь так? На самом деле, это все обман. Просто упавшее кровяное давление не успевает доставлять в твой мозг нужное количество кислорода, и ты медленно теряешь связь с реальностью. В общем, если ты прямо сейчас не примешь какую-нибудь настойку полевой сварлии или, например, запаренный корень горькоцвета, то ты умрешь. Умрешь прямо здесь, в этой пыли, валясь, как выброшенная побитая собака. Не в бою, не на щите, как хотел бы Ворган, а валясь в ногах мальчишки, которого секундой ранее пытался удавить. Как думаешь, хорошо тебя встретят в Чертогах Предков?

Здоровяк прохрипел что-то нечленораздельное, из чего я не сумел разобрать ни единого словечка. Но общий тон, как мне показалось, сменился с угрожающе-злобного на просящий. А это могло означать только то, что мой собеседник пришел в нужную кондицию и на полном серьезе испугался за свою жизнь.

— Однако тебе сегодня несказанно повезло! — Я бодро подпрыгнул перед лицом великана и стукнул в воздухе пятками, напугав столь резким движением обмерших Чука и Чака. — Чисто случайно у меня с собой оказались споры высокогорного черного папоротника. Конечно, у них очень много побочных эффектов, но ни один из них я бы не назвал хуже полной остановки сердца. Ну, что скажешь, воин? Ты готов принять спасение из моих рук?

Я покачал перед мутным взором великана небольшим холщовым кисетом, в котором на самом деле хранились засушенные споры. Их я собрал сам, когда летал и останавливался перевести дух в ближайших предгорьях близ Махи. Как видите, если почаще ошиваться на базаре возле травников, то можно узнать много всего интересного…

Мужчина же, поверив мне на слово, судорожно дернул рукой, пытаясь выхватить у меня мешочек, но я жестом заправского фокусника ловко повернул кисть и не позволил ему этого сделать.

— Я не услышал твоего ответа, — жестко напомнил я здоровяку. — Ты согласен жить, зная, что задолжал мне?

— Да… давай… уже сю… да…

Я выпустил болтающуюся на пальце тесемку, и кисет тихо шлепнулся на землю, где медленно умирающий воин подхватил его и принялся с ним возиться, пытаясь совладать с непослушными руками. Я же в это время подошел к остолбеневшим Чуку и Чаку. Парни пугливо сжались, когда в моей руке под неверным светом небесных осколков тускло сверкнул металл сая, будто решили, что я от них решил избавиться. Однако они были столь шокированы развернувшейся перед их глазами сценой, что ничего даже не попытались сказать мне. Они только облегченно выдохнули, когда я начал быстро перепиливать спутывающую их ноги веревку, поняв, что я не замышляю ничего дурного.

— Вы молодцы, — похвалил я перепуганную избитую парочку, — за обещанной наградой приходите послезавтра вечером. Думаю, мой дом вы сможете отыскать без проблем. Если все пройдет, как надо, то я удвою вашу долю, и каждый получит по целому золотому, а не по половине.

Темноволосый подросток открыл было рот, чтобы что-то спросить, но его товарищ тут же привычным движением сунул ему локтем под ребра, а потом ухватил за руку и утянул прочь. Они свалили в темноту подступающей ночи, так и не проронив ни единого слова. И я даже как-то засомневался, что они вообще решатся вернуться за обещанными им деньгами.

А великан, тем временем, уже справился с затянутым кисетом и высыпал все содержимое себе прямо на лицо. Было очевидно, что он не знал, как именно нужно употреблять черный папоротник, поэтому часть спор он проглотил, а часть вдохнул. Хотя, на самом деле, это было и не важно, каким именно способом их потреблять. Только вот зря он опустошил целый мешочек. Черный папоротник это не то средство, которое можно потреблять бесконтрольно, да еще и в столь большом количестве. Завтрашним утром, когда последствия интоксикации от желчи пернатой рыбы наложатся на побочные эффекты от пыльцы, здоровяку, скорее всего, захочется просто тихонько умереть. Ну да кто ж теперь в этом виноват? А пока он еще в чувствах, мы с ним хоть познакомимся немного…

— Как твое имя? — Спросил я, опускаясь на корточки перед воителем.

Исполин дышал судорожно и часто, словно его уже крутила предсмертная агония, и я уже даже перестал рассчитывать на ответ, когда он вдруг заговорил:

— Я Астал…

— Астал, значит, — задумчиво повторил я без особой надобности. — Твое имя что-нибудь значит? Оно происходит от языка Айну?

— Оно значит Стальной, — неохотно пробурчал гигант. Я уже давно заметил, что люди не очень-то охотно расстаются с тайнами своих имен, словно верят, что раскрытие такого секрета постороннему лишает их силы.

— Хм… а тебе подходит, — сухо отметил я, окидывая оценивающим взглядом внушительную фигуру воина. — Ну, а я Данмар, сын кузнеца. Будем знакомы, что ли.

— Данмар… сын кузнеца, — неприязненно повторил Астал, словно дерьмом сплюнул. — Знай, мальчишка, что ты нажил себе опасного врага. Я не посмотрю на то, что ты ребенок, и я обязательно поквитаюсь с тобой за твою подлость!

— Подлость? — Наигранно вскинул я брови. — А в чем заключалась моя подлость? В том, что я предугадал твое поведение? Вспомни, я ведь ничем тебя не провоцировал, а просто собирался поговорить. В том, что ты полез ко мне с кулаками и напоролся на спрятанную иглу виноват исключительно ты сам. Я тебя к этому не подталкивал.

— Совершенно не важно, что ты сейчас скажешь, мелкий, — упрямо помотал головой гигант. — Пусть ты и хитер, как плутоватый лис, пусть ты сейчас и подловил меня, но я тоже живу не первый день. Я знаю, для каких целей всякие подлецы пытаются привязать к себе Долгом Жизни честных воинов. И я клянусь тебе, да услышит мои слова Ворган и его Небесная Тысяча, как только я расплачусь с тобой, ты станешь следующим!

— Ты решил, что я хочу тебя использовать, чтобы кого-нибудь убить твоими руками? — Я не удержался и широко усмехнулся, демонстрируя в улыбке белые крепкие зубы.

— А для чего же еще?! — Астал негодующе тряхнул головой и попытался подняться, но ему удалось только сесть. — Я буду тебе должен до тех пор, пока не сумею отдать нечто равноценное. Это будет либо спасение твоей собственной жизни, либо же мне придется бросить к твоим ногам чужую. Не пытайся меня одурачить, маленький демон, и убедить в чем-то ином! Я слишком часто видел такие фокусы…

— Хе-хе… — почему-то яростное негодование воина изрядно меня повеселило. — Опомнись, Астал, я всего лишь десятилетний ребенок, кого мне, по-твоему, нужно убивать?

— Тебе лучше знать, — огрызнулся великан, — просто знай о том, что едва мой клинок пронзит сердце твоей жертвы, так сразу же окровавленное острие уставится в грудь уже тебе!

— У-у-у, страшно. Но слишком хочу спать, чтобы бояться.

Я демонстративно зевнул, едва не вывихнув челюсть, и на самом деле ощутил непреодолимое желание завалиться спать прямо в здешних кустах. И только лишь воспоминания о моих извечных ночных кошмарах, раз за разом воскрешающих в моем разуме мрак Преисподней, отвращали меня от этого намерения почище любого бодрящего отвара.

— Ты не понимаешь, с кем связался… — попытался было возобновить свои угрозы Астал, но я его грубо перебил.

— Нет, это ты кое-чего не понимаешь, воин! — Прорезавшаяся в моем голосе сталь заставила здоровяка осечься на полуслове и вежливо помолчать, дожидаясь пока я не договорю. — Ты сам преподнес мне свою жизнь на блюдечке. В этом исключительно твоя вина и ничья больше! Ты оказался слишком вспыльчив и неосмотрителен, а посему, если ты чтишь заветы Воргана, ты принадлежишь мне. Не думай, что я теперь позволю тебе так легко соскочить, поручив прирезать какого-нибудь растяпу. Не-е-ет, ты станешь работать на меня, пока я не посчитаю, что твой долг погашен. Ты понял?

— Я не стану тебе прислуживать! — Резко возразил верзила, пылая возмущением. — Я воин, а не холуй!

— От тебя этого и не требуется, я в слугах не нуждаюсь, — холодно ответил я гиганту, удивив того еще больше.

— Значит так, — я резко встал, разминая затекшие от сидения на корточках ноги, — слушай внимательно, Астал. Завтра тебе будет очень хреново. Вот прям настолько, словно вся выпивка мира прошла через твой желудок. Так что вряд ли от тебя будет толк. Поэтому, я буду ждать тебя через один день. Приходи ранним утром сюда в пригород, разыщи дом кузнеца Эпимоса, я буду тебя там ждать. Ах, да, еще кое-что. Обязательно захвати с собой самую солидную одежку, которая у тебя вообще есть. Тебе надо будет выглядеть представительно. Кстати, мне бы тоже не мешало, поэтому возьми заодно и все свои сбережения. Если все выгорит, ты их многократно преумножишь! Ну все, бывай. Я спать пошел, а то сил уже нет никаких с тобой тут возиться…

Я развернулся и быстро зашагал прочь, провожаемый непонимающим взглядом воителя.

— Стой! — Донеслось мне вслед. — Кто ты, маленький демон?!

— Я же сказал, я Данмар, сын кузнеца. Разве ты меня не расслышал?

Ошарашенный вид Астала, пребывающего до сих пор в глубоком шоке, что его так перехитрил какой-то безусый мальчишка, был для меня самым забавным зрелищем с момента моего появления в этом мире. Люди такие странные. Оказывается, их поступки так легко предугадывать…

К счастью, Астал оказался из тех, кто старался следовать духу кодекса воина. В то время, когда солнце еще даже толком не показалось над горизонтом, а лишь окрасило в бледно-серый цвет край небосклона, он уже появился на пороге дома Эпимоса. Я рассматривал его могучую фигуру, протирая заспанные глаза, и вполголоса матерился на чрезмерно исполнительного здоровяка. В кои-то веки меня посетил блаженный сон, наполненный чернильной пустотой и безмолвием, а не кипящим безумием Обители Боли, и на тебе!

— Мать твою… ты чего так рано приперся? Еще даже птицы спят…

— Ты сам мне сказал приходить ранним утром, — буркнул гигант, выглядящий еще более недовольным. Хотя, быть может, это он просто до сих пор себя паршиво чувствовал после отравления желчью и пыльцой черного папоротника, и просто не мог нормально выспаться?

— Раннее утро, — назидательно воздел я палец к небу, — это когда я только проснулся. А до тех пор мир остается погружен в глубокую ночь!

— Ну ты ведь уже не в постели? — Вернул мне издевку Астал. — Значит, я пришел вовремя.

— А-а-а, черти с тобой, — понуро махнул я рукой на него. — Ты шмотки принес, о которых я говорил?

Вместо ответа здоровяк просто подкинул на плече объемный баул, в котором что-то приглушенно звякнуло. И меня, в принципе, это удовлетворило.

— Тогда пошли, — сделал я приглашающий жест за калитку, и повел воина через весь двор к кузнице.

По пути Астал многозначительным взглядом осматривал наше небогатое хозяйство, то и дело цепляясь за множественные следы упадка. За забором все уже начинало зарастать сорной травой, цепь на колодце покрылась рыжей ржавчиной, которая сыпалась прямо в воду. А особенно выразительно он на меня посмотрел, когда чуть не споткнулся об сломанную лестницу, которая валялась прямо посреди дорожки, проложенной ошкуренными досками… Ну да, а что вы хотели? Я не самый рачительный и бережливый хозяин, и опыта ухода за целым домом никогда и не имел.

— А где твои родители? — Поинтересовался вдруг воин, осторожно переступая кучку деревянных обломков, оставшихся от тех бочек, что я пытался искусственно состарить.

— Мать ушла, отец болеет, — односложно бросил я через плечо.

— И ты тут теперь всем заправляешь сам?

— Вроде того.

Мне показалось, что здоровяк сейчас отпустит какую-нибудь едкость в адрес моей безрукости, но нет. Он промолчал, причем, как мне показалось, в какой-то степени даже сочувственно.

Придя под навес, возведенный возле кузницы, я попросил Астала показать, что за вещи он с собой взял. Тот молча принялся потрошить свой заплечный мешок, извлекая на божий свет наряд, который в его понимании являлся «представительным». Я, конечно, не мог похвастаться званием знатока местной моды, но в чем горожане ходят уже давно примечаю. И вот то одеяние, что сейчас демонстрировал мне шрамированный громила, не подходило ни под что, виденное мною ранее.

— М-да, и что это хрень? — Скептически поинтересовался я, приподнимая двумя пальцами край какого-то аляповатого красного кафтана с разноцветными вышивками. — Больше похоже на шутовское облачение…

— Что-то я не заметил у тебя одежды получше! — Обидчиво огрызнулся воин, метая в мою сторону новый неприязненный взгляд.

— Хм… хорошо, а деньги ты взял?

— Взял немного, — на этом вопросе Астал аж скрипнул зубами, и я, кажется, нашел слабое место в его стальном характере.

— Отлично! — Излишне радостно воскликнул я. — Тогда мы едем к портному!

— Мы?!

— Естественно. Раз уж у тебя есть монеты, то мы сможем приодеть и меня!

Воин почти никак внешне не проявил своего разочарования, но крепко стиснутые челюсти и налившийся фиолетовым цветом шрам на его физиономии почему-то наводили меня на мысли, что он не особо-то и рад намечающимся тратам. Но он мне был должен свою жизнь, а потому не стал спорить. Поэтому мы отправились в Махи на моей телеге, предварительно загрузив в нее бочонок с ценной огненной водой. По пути мы не сказать чтобы много болтали, но Астал периодически подступался ко мне с расспросами, пытаясь выведать, что же мне от него нужно. А я в свою очередь отговаривался предельно туманными и непонятными фразами. К примеру, был у нас и вот такой обмен репликами:

— Слышишь, демонёнок, — позвал меня воитель. Он после посещения дома Эпимоса и вида той зачинающейся разрухи как-то очень уж подобрел ко мне, что было немного странно. — Зачем нам какая-то особая одежда?

— Почему «демонёнок?» — Переспросил я, испытав глубоко внутри какое-то неопределенное волнение от сравнения себя со слугами Князя Тьмы.

— Ну а кто же ты еще? — Округлил глаза великан, словно отвечал на какой-то общеизвестный вопрос. — Маленький, проворный, хитрый, изворотливый. Для полноценного взрослого демона ростом не вышел, а вот на маленького рогатого вредителя тянешь на все сто. Так ты мне ответишь, для чего нам одежда?!

— Одежда? — Переспросил я нарочито задумчиво, желая немного поиздеваться над воином. — Любому нужна одежда, Астал. Ведь если мы будем ходить голышом, чем мы будем отличаться от диких зверей?

— Похоже, я немного погорячился, — сердито проворчал исполин, почесывая ногтем кончик шрама на щеке. — Возможно, ты беспросветно глуп, просто в некоторых моментах начинает выглядеть как хитрость. И глядя на твое еще не засохшее молоко на губах, начинаю склоняться к тому, что именно этот вывод верный…

— Ты в праве думать как угодно, — ровным тоном ответил я, нисколько не обидевшись.

— Все-таки, ты издеваешься?! — Рассержено пробасил воин, стукнув в сердцах кулаком по козлам телеги. — Ты так и не ответил на мой вопрос!

— Если тебя так это волнует, мы будем кое-что продавать.

Пришлось уступить напору любопытства здоровяка, лишь бы тот больше не стучал своими кувалдами по транспорту. А то она такого надругательства может не выдержать, и мы никуда не доедем.

— Продавать?! — Тут Астал взъярился не на шутку, словно я предложил заняться чем-то крайне постыдным. — Я не торгаш!!! Я воин! И если ты думаешь, что…

— Десять золотых.

— Что? — Воин сбился на середине своей негодующей реплики, и тут же развернулся в мою сторону.

— Ты получишь десять золотых, — спокойно повторил я, — если все выгорит.

И Астал тут же задумчиво примолк, размышляя об услышанном. Видимо, когда дело касалось денег, он не мог похвастаться стальной выдержкой, что бы там не говорило его имя. Спустя некоторое время, конечно же, он снова вернулся к расспросам, пытаясь выведать еще хоть что-нибудь. Но вместо прямых ответов я запутывал его, уводя разговор в сторону, а потом и вовсе сам начинал пытать его на тему, знаком ли он с кем-нибудь из купеческого квартала, работал ли он у кого-нибудь из богатых торговцев в охране, может ли он кого-нибудь из прошлых нанимателей порекомендовать, или, быть может, есть такой купец, который и вовсе привык прислушиваться к словам Астала?

Воин отвечал, а в перерывах пытался угадать, что же у меня за такой уникальный товар, за который кто-нибудь согласится заплатить золотом. Но я не раскалывался, а продолжал пудрить ему мозги и держал интригу до самого конца.

И так длилось до тех самых пор, пока мы не зашли в лавку портного, где принялись примерять тот невеликий ассортимент, что у него был пошит. Все-таки в здешних реалиях большинство швецов работали под заказ, и до универсальной размерной сетки никто еще не додумался.

После непродолжительных изысканий, я подобрал для себя простую белую рубаху с кожаной курткой, которая вполне сочеталась с моими старыми сапогами. И на этом решил остановиться. Но не только потому что главную роль в торговых переговорах предстоит играть воину, ведь вряд ли кто станет слушать десятилетнего недомерка. Но и потому что на мой рост больше ничего толкового не нашлось.

А вот с образом здоровяка нам очень здорово повезло. Здесь же, в первой попавшейся лавке, мы отыскали ему отличный костюм! Правда, он оказался чуть-чуть не по размеру, и явно передавливал Астала в районе спины, но портной пообещал распороть специально для нас пару внутренних швов, чтоб сделать одежды немного просторней.

Когда все было готово, мы оба с воином облачились в обновки, которые пусть и не могли похвастаться богатством тканей, но за счет новизны создавали куда более благоприятное впечатление, нежели наша старая поношенная одежда. Мы долго крутились перед наполированными медными листами, заменяющими здесь зеркала, рассматривая новые наряды и ждали, когда служанки принесут другие одежды. Вроде бы портной сказал, что у него есть еще что-то большого размера…

Ну а прямо сейчас на гиганте красовался слегка приталенный длинный камзол благородно винного цвета, который просто безукоризненно смотрелся на его широкоплечей фигуре. Я даже невольно засмотрелся на его новый образ, пытаясь угадать, как он будет выглядеть в глазах местных. Гора мускулов, квадратный подбородок, недоброе выражение лица, навсегда прилипшее к нему из-за длинного шрама… Фактурно, мужественно, дерзко. Вот только не знаю, пустил бы я такого персонажа на порог, будь я богатым купцом? Не слишком ли… эм-м-м… экстравагантный вид?

Видимо, о чем-то похожем думал и Астал, который во время примерки явно ощущал себя не в своей тарелке. Он то и дело нервно трогал свой шрам на лице и пытался разгладить одному ему видимые складки на новом костюме.

Однако, я не мог не заметить, что когда в примерочную заглянула молодая служанка, неся в руках еще один вариант облачения, она моментально зарделась, поймав взгляд Астала.

— Уважаемый господин, это последнее платье, подходящее вам по размеру.

— А? Кхм… спасибо, оставьте, я померю.

Юная прелестница непроизвольно стрельнула глазками в сторону великана, пробежавшись глазами по его широким плечам, но тут же вспыхнула румянцем и потупила очи долу.

— Если я хоть чем-то могу вам помочь, вы только скажите, господин, — промолвила она с придыханием, пытаясь неумелым поворотом головы скрыть полыхание своих щек.

— Не нужно, я справлюсь сам, — несколько грубо отозвался великан, и служанка нехотя, но все же покинула примерочную, не удержавшись от того, чтобы скользнуть взглядом по атлетичной фигуре воина напоследок.

— Скажи Астал, — задумчиво потер я подбородок, — а может быть ты знаешь каких-нибудь женщин-торговцев?

— Женщин? Пожалуй, что знаю.

— Отлично. Тогда мы берем вот этот наряд.

— Как скажешь, — безразлично пожал плечами Астал, — как по мне, то все здешние тряпки одинаково тесные…

За обновленный гардероб великану пришлось отдать целых пятьдесят две серебрушки. И это оказались почти все деньги, что были у него в накоплении, а потому здоровяк сильно по этому поводу нервничал.

— Дьявол и его приспешники, — ругался он, — я теперь полностью на мели! С завтрашнего дня мне будет нечем платить за постоялый двор! Где я должен буду ночевать? На улице?! Ты вообще уверен, что мы сегодня сможем заработать?

— Нет, конечно, вовсе не уверен, — безразлично пожал я плечами. — Но если тебя это успокоит, то я нахожусь в не менее печальном положении. Вот уже несколько дней у меня нет денег даже на еду.

— Небесная тысяча, — Астал поднял глаза на небо, приложив пальцы к переносице в молитвенном жесте, — во что я впутался? Будь проклят тот день, когда я ко мне пришли эти два оборванца…

Расплатившись с портным, мы ушли прямо так, в обновках, заодно спросив разрешение оставить в переулке торговой лавки свою телегу. А то ехать на такой развалюхе за второе кольцо стен было равносильно попытке пройти в императорский дворец, вымазавшись в дерьме.

За ворота нас пропустили без особых проблем, но это была скорее заслуга Астала, который оказался знаком с одним из стражников. Они обменялись парой ничего не значащих для меня фраз, звучно хлопнули друг друга по ладоням, и вот мы уж зашагали по преобразившимся улицам, подробно обсуждая все то, что нам предстояло сделать.

Купеческий квартал, надо сказать, отличался от первого кольца стен так же разительно, как отличается затхлое болото от горного родника. Чистые улицы, мощенные камнем дороги, многоэтажные здания, пытающиеся перещеголять друг друга в архитектурном убранстве… И богатые экипажи, снующие по широким проспектам едва ли не чаще, чем обычные пешеходы. Клянусь короной Люцифера, если б я не знал, что это только лишь районы с резиденциями купцов, то подумал бы, что мы идем среди жилищ аристократов!

Народ здесь был тоже совершенно разный. От полуголых загорелых носильщиков, блестящих под полуденным солнцем потными жилистыми спинами, до чинно идущих или едущих в открытых двуколках благородных дам и господ. Причем, многие из них не чурались вульгарной демонстрации своего богатства, а потому некоторые украшения, что ослепительно блистали на их пальцах, шеях или в ушах, казались со стороны дороже, чем наши с Асталом жизни.

Мне ранее не доводилось бывать в таком богатом районе, и я не совсем осознавал, насколько большая пропасть лежит между благосостоянием жителей второй и третьей стены, что уж говорить об оборванцах из пригорода. И, кажется, мне следовало немного пересмотреть цену, которую я собирался назначить за свою огненную воду. А то если я продешевлю изначально, потом задрать ценник уже не выйдет.

— Готов? — Поинтересовался я у Астала, когда наши ноги привели нас к изящному двухэтажному особняку из серого мрамора.

— Не думаю, — честно признался воин, рассматривая статую женщины, застывшей в пленительно-сладостной позе. — Зря ты остановил свой выбор на Флогии, хапнем мы горя с этой бабой, видит Ворган…

— Отставить боец, — шутливо пробасил я, подражая непонятно кому. Видимо, что-то из прошлой жизни. — Работаем по плану и все получится. Давай, дерзай!

Великан послушно подошел к кованным воротам, сразу за которыми красовались клумбы с какими-то экзотическими цветами, и заколотил по металлу, да так, что затряслось все ограждение. На шум тут же выскочил какой-то бравый вояка с залихватски закрученными усами и длинным мечом на поясе. Он быстро подбежал к воротам, но отпирать их перед нами даже не подумал.

— Чем могу помочь многоуважаемым господам? — Учтиво поинтересовался он, приосанившись так, словно находился на императорском балу.

— Передай домине Флогии, что ее старый знакомый Астал желает с ней переговорить по одному очень важному вопросу.

— Конечно, — привратник склонил голову на бок, даже не думая возражать нам или пытаться прогнать, — но пока она не даст ответа, я попрошу вас подождать здесь.

Молодцеватый лакей-охранник-дворецкий, ну или кем был тут этот франт, исчез так же стремительно, как и появился. А я немного опасливо поинтересовался у великана:

— Почему ты назвал ее доминой? Разве она аристократка?

— Никакая она не аристократка, — фыркнул в ответ воитель, — простая магичка из простолюдинов. Я же тебе сказал, зря ты с этой бабой решил связаться…

— Что, слишком уж властная?

— Увидишь…

Местный швейцар, одетый намного богаче, чем мы, вернулся довольно быстро и отпер ворота. Честно говоря, я не ждал, что нас пропустят так скоро, и не переставал удивляться даже когда нас повели по пышно обставленным коридорам и залам. Впрочем, долго размышлять над этим я не стал, увлекшись рассматриванием внутреннего убранства дома. А посмотреть тут было на что…

Если попытаться охарактеризовать все здесь увиденное одним словом, то я выберу слово «Роскошь». А если же мне предложат описать антураж этого дворца, который по какому-то недоразумению местные считают особняком, то я добавлю к нему «Кричащая». Да, именно так. Абсолютно все здесь было уставлено кричаще роскошными предметами интерьера, что на мой взгляд граничило с безвкусицей. Однако же, если судить по прохожим, которые тоже словно бы пытались надеть на себя все самое дорогое и нарядное, будто сороки, в этом заключался какой-то особый шик. Возможно, они таким образом пытались демонстрировать, что ничуть не беднее иных вельмож.

Поднявшись на второй этаж по винтовой лестнице, которая сама по себе являлась произведением каменотёсного искусства, мы остановились возле элегантной двухстворчатой двери из почти белоснежного дерева. Тут наш сопровождающий ненадолго нас покинул, чтобы уточнить у хозяйки, готова ли она нас принять немедленно, а потом выглянул в коридор и с легким полупоклоном пригласил войти.

Внутри кабинета, куда мы попали, обстановка не сильно отличалась от уже виденного ранее. Все та же вульгарная помпезность и блеск. И только сидящая за полупустым длинным столом молодая женщина в простом синем платье, вносила своим присутствием некоторую дисгармонию в здешнее убранство.

Честно говоря, я даже не знал, как можно ее называть. По роду деятельности она была торговкой, но это слово какое-то слишком грубое, и для нее совсем неподходящее. Это тетушка Силия, продавшая мне брагу для самогона, была похожа на торговку. А вот Флогия, преисполненная холодного достоинства и царственного величия, вызывала у меня совсем иные ассоциации.

— Здравствуй, домина Флогия! — Воин сделал шаг вперед и приложил руку к груди, немного склонив подбородок. — Спасибо, что приняла меня.

— И ты будь здоров, Астал, — промурлыкала хозяйка, обозначая легкую улыбку на своих полных губах. — А ты все не меняешься, такой же дерзкий и гордый.

— Извини, просто не привык гнуть спину, — с легким вызовом ответил исполин, и я вдруг подумал, что эту парочку в прошлом могло связывать нечто большее, нежели профессиональные отношения.

— Да-да, я помню, — хозяйка небрежно помахала в воздухе изящными пальчиками, словно слышала эти слова уже в тысячный раз. — Давай ближе к делу, Астал, зачем ты пожаловал? Неужели собираешься вернуться ко мне на службу?

— Упаси Ворган! — Гигант как-то излишне поспешно открестился от этого предположения, чем вызвал еще одну снисходительную улыбку женщины. — Я тут совсем по иному делу…

Чем больше воитель говорил, тем четче я понимал, что я сильно ошибся в своем сценарии. Конкретно эту леди было не пронять суровой мужественностью Астала, соответственно, и все аргументы, которые я втолковывал ему, сейчас разобьются об ее ледяную неприступность. Слишком уж поздно я осознал, что действовать надлежит иначе, а объяснять это своему спутнику сейчас было просто невозможно.

С другой стороны, ничего страшного не произойдет, если мы сейчас получим от ворот поворот, у нас было еще несколько вариантов на примете. Но, если я уже вижу, что все идет не так, как нужно, то почему бы не попытаться исправить ситуацию? Хуже-то явно не станет.

Однако, легко сказать, да сложно сделать. Какой бы момент я не избрал для того чтобы вклиниться в их разговор, выглядел он предельно неподходящим. Почему-то после тысячелетий в аду подобные тонкости я стал ощущать крайне остро.

— Я не верю своим ушам! — Крайне удивленно воскликнула женщина. — Астал, я правильно тебя услышала? Ты пришел ко мне, чтобы что-то продать?!

Из-за акцентов, расставленных в ее фразе, я сперва подумал, что она захочет возмутиться и показать, что предложение воина ее оскорбило. Но потом, оценив позу этой дамы, с которой она восседала за столом, положение рук, едва заметные ямочки на щеках, пришел к выводу, что тут нечто другое. И, собственно говоря, не ошибся. Когда она заговорила вновь, все встало на свои места. Похоже, это было настоящее злорадство.

— Что стало с твоими принципами, Астал? Ты же всегда считал торговлю чем-то низким и недостойным, и тут вдруг такой пассаж!

— На мне с некоторых пор висит долг жизни, — глухо отозвался великан, кося одним глазом в мою сторону, — а он важнее моих принципов.

От хозяйки особняка не укрылся наш обмен взглядами, и теперь она посмотрела на меня так, словно только что заметила. На ее лице промелькнула тень сдержанного интереса, однако ничем более она меня не удостоила, словно я был не человеком, а чем-то среднем между вазой и лошадью.

Воин тем временем, явно потерялся в этом диалоге, и не знал, что ему говорить дальше. Я принялся отчаянно жестикулировать, чтобы он передал мне слово, и, слава небесным осколкам, Астал правильно понял мои кривляния.

— Вообще, ты права, Флогия, — сухо сказал он, — я ненавижу торговаться и клацать зубами за каждую монетку. Поэтому, пусть за меня говорит мой слуга.

Я тут же выплыл вперед и низко поклонился, выказывая всю глубину своего безмерного почтения.

— Домина Флогия, спасибо, что оказали честь лицезреть вашу неземную красоту! — Начал я беседу, словно профессиональный коммивояжер. Если б разговор с такой приторной лести начал какой-нибудь взрослый мужчина, то его бы ждал полный провал. Однако же я для всех был десятилетним мальчишкой, чем и решил воспользоваться на полную катушку, и мои сладкие речи наоборот сумели умилить здешнюю хозяйку.

— Астал, — обратилась она к воину, снова делая вид, что меня здесь нет, — у тебя теперь появился еще и слуга? Да еще и такой красноречивый…. Я шокирована…

— Долг жизни, — пожал плечами исполин, словно это должно было все объяснить.

И, судя по всему, женщину такой ответ удовлетворил. Она перевела на меня заметно потеплевший взгляд и придала своему лицу выражение вежливой внимательности. Я даже как-то слишком уж увлекся наблюдением за ее профессиональной мимической игрой, что едва не затянул сильно неуместную паузу.

Дальше я принялся разливаться соловьем, успевая нахваливать сразу и наш товар, и красоту Флогии, и уют ее дома. С каждым новым словом я видел, как тает ледяная броня ее неприступности, и все жарче начинает тлеть искорка заинтересованности в глубине ее темных глаз. Когда я рассказывал, что продукт, который мы сегодня принесли, редкий настолько, что подобного нет даже на императорском столе, она недоверчиво хмыкала. Когда я упомянул, что всего один стакан способен задурманить разум взрослого мужчины, как целый кувшин крепкого вина, дама вполне искренне приподняла брови. Ну а когда я выдал насквозь выдуманную басню про утраченный рецепт ритуального напитка неведомой древней цивилизации, женщина выглядела уже задумчиво, словно прикидывала, какую цену мы заломим за такое чудо чудное.

В конечном итоге, она не выдержала на том моменте, когда я принялся расписывать вкусовые качества самогона. Едва я упомянул о том, что он в себе сочетает несочетаемое — выглядит, как вода, а на вкус чистый огонь, хозяйка прервала мои словоизлияния повелительным жестом.

— Довольно! Я уже слишком многое слышала. Теперь я желаю увидеть ваш жидкий огонь своими глазами.

Тон ее голоса не подразумевал возражений, поэтому я безропотно выставил на стол свою самоделку в виде бочонка.

— Выглядит не очень-то и древним… — с сомнением произнесла она, скептически рассматривая продукт моей самодеятельности.

— Не смотрите на форму, домина, — с умным видом изрек я в ответ, — смотрите на содержание.

Почему-то эта простая фраза заставила хозяйку особняка взглянуть на меня совсем иным взглядом, который я даже не смог никак истрактовать.

Я осторожно вынул чопик из бочки, с досадой отметив тут же распространившийся по кабинету отголосок бражной вони, и налил грамм пятьдесят напитка в подставленный бокал. Хрупкой стройной женщине этого должно хватить с избытком, чтобы прочувствовать всю «магию» огненной воды.

Леди взяла бокал в руки, полюбовалась игрой прозрачной жидкости, поднесла к лицу, понюхала. Крылья ее носа немного дрогнули, но она не стала ничего говорить насчет неприятного аромата. Вместо этого она втянула в себя все содержимое длинным протяжным глотком и напряженно замерла, словно ее парализовало.

Я не успел предупредить или предостеречь даму от этого опрометчивого поступка и сейчас немного нервничал, глядя как на ее белоснежной коже, как до этого и на лице Эпимоса, начинают вспухать красные пятна.

— Анафилактического шока нам еще тут не хватало, — едва слышно пробормотал я, как-то отрешено отмечая бегущую по щеке Флогии слезу.

Эта немая сцена длилась, наверное, полминуты, прежде чем женщина совсем не изящно выпучила глаза и не сделала судорожный вдох.

— Х-х-ха-а-а! Это что за дрянь?! — Осипшим голосом прошептала она. — Зачем вы мне это принесли?!

— Это и есть огненная вода, домина, — поклонился я в очередной раз, — редчайший напиток, которого в мире почти не осталось.

— Это просто отвратительно! — Женщина экспрессивно вскочила со своего места, и мне показалось, что она хотела запустить в нас с Асталом пустым стеклянным бокалом. Но потом она замерла на пару секунд, словно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, и продолжила совсем другим тоном. — Хм-м… так сколько вы говорите, хотите за эту гадость?

— Пятьсот золотых за бочонок, домина.

Когда я назвал сумму, слева от меня как-то подозрительно хрюкнул Астал. Взглянув на него, я с досадой отметил, что он сейчас больше похож на выброшенную на берег рыбу. Глаза выпучены, рот без конца открывается и закрывается, а на лице написана вся скорбь морского народа.

— Кажется, твой хозяин не совсем согласен с такой ценой, — с подозрением сказала Флогия. Вполне естественно, что от нее не могла укрыться реакция воина, который так сильно удивился, когда услышал, что цена внезапно выросла в десять раз. Ну да, на этапе планирования мы обговаривали, что попытаемся сбагрить бочонок за пятьдесят монет. Но ведь никогда же нельзя строго полагаться на планы! Надо действовать по обстоятельствам и иногда импровизировать, как он этого не понимает?!

— Да, вы правы, домина. — Покаялся я с предельно скорбным видом. — Изначально господин Астал хотел получить за этот чудесный напиток тысячу золотых. Но поскольку я сейчас говорю от его имени, то у меня не поворачивается язык назначать столь высокую цену такой радушной и прекрасной хозяйке.

Когда я закончил свой экспромт, Флогия аж чуть не подавилась воздухом. Женщина сделала вид, что потирает кончик своего аристократичного прямого носа, но на самом деле она пыталась скрыть лезущую на уста улыбку.

— Как тебя зовут, моя прелесть? — Спросила она спустя почти минуту. Я заметил, что ее речь немного изменилась, став слегка заторможенной. Похоже, градусы огненной воды наконец-то ударили ей в голову.

— Мое имя Данмар, домина Флогия.

— Астал, — теперь она уже повернулась к воину, моментально изменившись в лице, — я хочу купить твоего слугу. Даю тебе за него пятьсот золотых. Что скажешь?

А здоровяк ничего не мог сказать. Он только глупо хлопал глазами, пребывая в таком же полном ошеломлении, как и я сам…