Кортни Вудс
Работа мастера
В холодной, темной комнате, глубоко под улицами Вирантиума, Амброз Форфекс готовился к сезонному показу париков. Одну из прядей он накрутил на наперсток, после чего пропустил между тонкими пальцами. Шелковая поверхность локона вызвала у постижера восхищенный трепет.
Ни малейшего изъяна. Ни секущихся кончиков, ни сломанных волос. Пышная, роскошная шевелюра в своей первозданной форме.
С губ постижера сорвался гортанный возглас:
– Безупречно!
Момент торжества нарушили приближающиеся шаги. У входа в мастерскую, не решаясь войти, остановились двое в капюшонах.
– Амброз, нам нужно поговорить, – произнес один из гостей.
– Подметками хлопаете, как снулой рыбиной об стол, – скривился Амброз.
– Наверху, – добавил второй.
Амброз позволил локонам мягко выскользнуть из пальцев.
– Я скоро вернусь, – прошептал он и вслед за гостями поднялся в главные покои.
Лишь когда в гостиной опустились шторы, гости откинули капюшоны и сели. Это были альтусы, члены высшего сословия тевинтерских магов.
– Вам придется отменить мероприятие, – заявил Криспин Кавло.
Сын магистра, он мечтал широкими шагами идти по отцовским стопам.
– Мне придется? – передразнил Амброз. – Как драматично звучит.
– Дело серьезное, – сказала Фелиция Эримонд.
Ее брат Ливиус представил Амброза венатори. И открыл ему глаза на будущее Тевинтера, в котором империя сможет обрести былую славу.
– Кто-то заключил контракт на вашу голову. Все как в предыдущих случаях. Вороны уже рядом. – Последнюю фразу она прошептала, словно одни лишь слова могли призвать печально известных убийц.
Амброз подавил стон.
– Дракон не боится ворона.
– Боится, если тот убил восемь других драконов, – огрызнулся Криспин, покрываясь потом.
Его взгляд, как у загнанного зверя, метался от закрытых дверей к окнам.
– Взгляните на себя – трясетесь из-за антиванской пропаганды. – Амброз окинул юношу равнодушным взором. – Из-за таких, как вы, Тевинтер лежит в руинах.
Внезапно мастер схватил Криспина за руку. Молодой маг скривился и попытался вырваться, когда Амброз вонзил в его предплечье острый ноготь. Выступила кровь – густая, алая.
– Вороны – всего лишь плоть и кровь. Ничего больше. – Амброз прошептал короткое исцеляющее заклинание. – Показ состоится.
Криспин отпрянул, прижимая к груди зажившую руку.
Амброз пересек комнату и подошел к барному шкафу – маленькому, но полному напитков. Разговоры об Антиве будили в нем жажду.
– Заказ принял не рядовой член гильдии, – пояснила Фелиция, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Амброз откупорил бутылку легким мановением руки и стал наливать вино в хрустальный графин.
– Это Луканис Делламорте.
Бутылка со звоном ударилась о хрусталь. По графину пробежала трещина.
– Ох… – По горлу постижера пробежала дрожь. Он отставил графин и вздохнул. – Проклятье.
* * *
В неприметной таверне у неприметной дороги сидел Луканис Делламорте. В руке он сжимал точильный камень, а на коленях держал любимый меч. У его ног, на грубом шерстяном одеяле, блестели семь кинжалов разных форм и размеров.
Сквозь половицы просачивалась музыка, разговоры и смех.
Луканис закрыл глаза. Его разум вычленял звуки – один за другим, пока те не сложились в картину.
Подавальщица выбежала из кухни.
Двое любовников укрылись в темном углу. Губы сомкнулись во влажном похотливом поцелуе.
Мужчина смухлевал, играя в «порочную добродетель». Карта скользнула в накрахмаленный рукав рубашки.
Никто из них не опасен.
Луканис расслабился.
– Ты же не пойдешь в этом? – спросил Илларио, любуясь собственным отражением.
Луканис окинул себя взглядом: иссиня-черные плащ и костюм могли бы броситься в глаза днем, но для ночной работы это разумный выбор. Он сравнил свою одежду с туникой кузена: сине-золотая, с высоким воротником, – типичный наряд тевинтерца по представлениям жителя Антивы.
– Я хотя бы не выгляжу как приезжий гуляка, – ответил Луканис, едва улыбнувшись.
Илларио смазал волосы маслом и зализал их назад.
– Нет. Ты выглядишь так, будто собрался на похороны.
– Очень смешно, – сухо сказал Луканис, возвращаясь к заточке клинка. – Это работа. Не праздник.
– Вообще-то, мы будем работать на празднике. Надо выглядеть как можно лучше. – Илларио раскрыл бритву, чтобы удалить легчайший намек на щетину.
– Тебе лишь бы наряжаться.
– Послушай, я здесь только из-за тебя, – проворчал Илларио. – Мы уже должны быть на полпути домой. Но «великий Луканис Делламорте» один-единственный может игнорировать призыв Первого Когтя!
Луканис отложил меч. Илларио довольно толстокож, но не тогда, когда речь идет об их бабке.
– Вряд ли Катерина вправе жаловаться. Именно она выпестовала во мне чувство ответственности за выполнение контрактов.
Нахлынули воспоминания о тяжелых днях, проведенных без еды и воды. Спину покалывало там, где за неуклюжесть и утрату бдительности когда-то оставила синяки бабкина трость.
Много лет он ненавидел Катерину. Но, заняв должность мастера-убийцы, Луканис понял, что своей жестокостью бабка подготовила его к подобной жизни. Позволила выжить.
– Столько усилий потрачено на нашу дрессировку, и все равно старуха никак не отстанет. – В голосе Илларио появились ядовитые нотки.
– Твое время еще придет, – заверил его Луканис.
– Придет ли? – Пронзительный взгляд Илларио встретился со взглядом Луканиса в отражении. – Слухи ходят разные. Это ты всегда был ее любимцем.
Луканис знал об этих слухах. Несмотря на все секреты и интриги, Антиванские Вороны были сборищем болтунов.
– Мои таланты лежат в другой сфере, – кивнул Луканис на кинжалы. – А за сладкие речи отвечаешь ты.
– То есть, объяви она тебя наследником дома Делламорте, ты бы отказался?
Луканис открыл рот, чтобы ответить, но вдруг понял, что кто-то поднимается по лестнице.
Он прислушался: для пьяного шаги слишком тихие. Слуга? Маловероятно. Когда Луканис выкупил все комнаты на этом этаже, он дал владелице недвусмысленное указание не пускать работников наверх.
Значит, остаются венатори… Или кто-то другой из длинного списка его врагов.
– Луканис? – Илларио все еще ждал.
Его кузен сжал рукоять меча, обтянутую вытертой кожей.
С Илларио слетела маска хорошенького юноши; черты лица ожесточились и затвердели. Из рукава вынырнул раскладной кинжал.
Незваный гость уже поднялся по лестнице и теперь подходил все ближе.
Луканис жестом велел Илларио продолжать разговор.
– Это что угодно, только не качо-э-пепе, – возмущено произнес Илларио, картинно постукивая кинжалом по тарелке с объедками.
– Ты заказал антиванское блюдо в Тевинтере. Чего ожидал?
Звуком собственного голоса Луканис намеренно раскрыл свое местоположение незваному гостю. Услышав его, тот не будет ожидать неожиданных перемещений со стороны Ворона.
– Чего-то съедобного, – съязвил Илларио.
Бесшумно сделав три шага, Луканис встал у двери. Слышалось чье-то дыхание. Пальцы, затянутые в перчатку, цеплялись за стену.
Луканис едва не рассмеялся. Люди слишком полагаются на стены.
Шагнув назад, он проткнул мечом слой дерева и штукатурки. Давил, пока клинок не дошел до кости, – и вонзил его еще глубже. В коридоре эхом разлетелся крик и глухой звук падения.
Луканис выглянул за дверь. Жилистый усатый мужчина в капюшоне пытался высвободить приколотую к стене руку. Рядом валялся магический посох, к которому незнакомец потянулся, едва завидев Луканиса. Сила – могучая, первозданная – сгустилась в воздухе. В глазах у Луканиса зачесалось – это была реакция тела, которую он развил на чужие манипуляции с Тенью.
Он зажал магу рот и впечатал его голову в стену:
– Завязывай с этим.
Оглушенный, тот уронил посох. Энергия рассеялась.
Луканис схватил усача за шиворот и поволок к двери. Клинок вырезал из ладони кусок плоти.
Илларио ждал с веревкой и стулом наготове.
– Присаживайтесь. – Он лучезарно улыбнулся. – Наслаждайтесь антиванским гостеприимством.
Пока кузен привязывал пленника, Луканис вытащил меч из стены. Маг понемногу приходил в сознание. Его расфокусированный взгляд скользнул по комнате.
– Я ничего не скажу, – процедил он. – Даже под пытками.
– На пытки у меня нет времени, – сказал Луканис и пронзил пленника клинком.
Потрясение исказило изможденное лицо, губы под дрожащими усами стали влажными от крови. Маг попытался что-то сказать, но слова застряли в горле, и он поник.
Илларио скривился:
– Знал бы я, что ты его просто убьешь, не старался бы с узлами.
– Проверь карманы.
– Ого! – Илларио вытянул из плаща свиток. – Что-то есть.
Печать была сломана, но оттиск на воске в форме двух драконов остался различим.
– Венатори.
– Так и думал. О чем там?
Илларио развернул пергамент и пробежал по нему взглядом.
– «Любезные братья и сестры»… «В наших венах течет истинно тевинтерская кровь, наследие сновидцев»…
Луканис потянул меч из груди мага, и Илларио вскинул голову:
– Осторожнее! Помнишь дельце с кожевником? Ты тогда испортил мою лучшую рубашку.
Луканис лишь усмехнулся. Илларио сделал пару осторожных шагов назад и продолжил чтение:
– «Важно сохранять бдительность»… «Наше право, данное Создателем»… бла-бла-бла… О, вот оно. «Венатори не дрогнут перед иноземными наемниками».
«Нет, они просто умрут от их руки».
Клинок аккуратно вышел из раны.
– Что-то еще?
– «Тот, кто подрежет крылья Ворону, встанет одесную меня, когда я войду в Черный Город и верну славу Тевинтеру». – Илларио в замешательстве опустил свиток. – По мне, сомнительная сделка.
– Просто ты не веруешь ни во что, кроме денег.
Илларио пожал плечами, ни капли не смутившись, и протянул свиток Луканису.
– Подписано «А». Похоже, клиент не желает, чтобы ты испортил ему праздник.
Луканис воткнул свиток в рану на груди мага:
– Придется его разочаровать.
* * *
На первом этаже таверны продолжалось вечернее веселье. Вороны обходили захмелевших танцоров и уступали дорогу слугам, что несли подносы с рагу и свежим хлебом. Оба выделялись из толпы – стройные, темноволосые и кареглазые. Илларио расточал улыбки. Каждая его черта, от гладкой кожи до белоснежных зубов, была призвана соблазнять. Двигаясь сквозь толпу, он купался в одобрительных взглядах, тогда как Луканис смотрел прямо перед собой, сосредоточенный и собранный. Илларио был красавцем, от которого глаз не оторвать – до тех пор, пока он не посмотрит в ответ.
Заметив их, румяная владелица таверны побледнела. Луканис тихо подошел к стойке и положил два соверена на выщербленное дерево.
– За беспокойство, – шепнул он, глядя, как дрожит ее горло.
Трясущимися пальцами женщина ссыпала монеты в карман передника. Она не поднимала глаз, пока не убедилась, что мужчины ушли.
– Знаешь, – сказал Илларио на улице, – наверняка это она выдала нас венатори.
Луканис вдохнул ночной воздух. У каждого города был особый запах. Вирантиум пах пряным мясом и непросохшим бельем.
– Да, знаю.
– И ты заплатил ей, потому что…
– Потому что владелицы таверн любят сплетничать – с посетителями, работниками, другими владелицами… Когда венатори в следующий раз спросят ее об Антиванских Воронах, она будет знать, на чьей стороне выгоднее оказаться. И подруг предупредит.
Луканис всматривался в простирающуюся впереди улицу. Илларио в непринужденном темпе шагал следом.
– Так какой у нас план? Раз Амброз уже знает, что мы придем?
– Я всегда предполагаю, что цель ждет меня, – ответил Луканис. – Мы и не собирались входить в парадную дверь.
Илларио ускорил шаг, чтобы поспеть за кузеном.
– Я купил ее из-за тебя. – Он указал на свою тунику. – Ты сказал, что мы убьем лучшего постижера в Тевинтере на торжественном приеме. Ударение на «торжественном».
– Угу.
– Это был срочный заказ. Мы просидели у портного несколько часов.
– Я помню.
Луканис резко свернул в переулок. Нависавшие над ними балконы напоминали локти людей, толкающихся в поисках свободного места. Вдалеке зашипела кошка.
– И ты позволил мне ввязаться в эту мороку с заказом костюма, хотя на праздник мы не собираемся?
– Я же знаю, как ты любишь наряжаться, – подначил кузена Луканис и пригнулся, чтобы пройти под низкой аркой.
– Только будучи уверенным, что меня увидят, – простонал Илларио. Его сапог угодил во что-то мягкое и дурно пахнущее. – И что мы делаем в этом дрянном квартале? Разве не должен высокопоставленный венатори жить в особняке?
– Он и живет. Мы идем коротким путем.
Аркада вела во двор. Клочки бурой чахлой травы окружали статую сожженного венадаля – «народного дерева» эльфов. Настоящее дерево сгорело во время восстания рабов, и рабовладельцы заказали статую как напоминание о цене, которую заплатит каждый мятежник. По мнению Луканиса, статуя производила совсем не то впечатление.
– Короткий путь привел в тупик. Как необычно. – Илларио подтянул к носу воротник туники.
Луканис проигнорировал брюзжание кузена и подошел к дереву. Сухие бронзовые ветви покрывала патина; по коре расползлись потеки эрозии. Он ощупывал ствол, пока не нашел шкант, который, поддавшись нажатию, открыл секретный проход.
Луканис метнул через плечо самодовольный взгляд:
– Что там насчет тупика?
Илларио закатил глаза и начал спускаться по известняковым ступеням вслед за кузеном.
– Я бы не жаловался, расскажи ты мне все заранее, – проворчал он.
– Жаловался бы, и еще как.
– Разве что самую малость, – уступил Илларио.
По древнему проходу вилась плесень. Верхние ступеньки, имевшие по четыре камня в длину и ширину, полусточенные посередине, постепенно сужались. Луканис едва не поскользнулся, проходя здесь в первый раз. Свет давали только факелы с зеленым завесным огнем, закрепленные на кирпичных стенах. В кирпичах проглядывали мерцающие осколки минералов и стекла.
– Все равно что спускаться на дно винной бутылки, – пробормотал Илларио, глядя вглубь прохода.
Внизу они встретили эльфийку в алом плаще, охранявшую большую стальную дверь. Она поприветствовала Луканиса с теплой улыбкой.
– Господин Делламорте. И… – Дружелюбное выражение исчезло с ее лица, когда она увидела Илларио.
– Господин Делламорте-младшенький, – ухмыльнувшись, представился тот.
– Мой кузен, – пояснил Луканис.
Успокоившись, эльфийка спросила:
– Куда ваша работа ведет вас сегодня?
– Наверх.
Она кивнула. Луканис принял самую устойчивую позу. Эльфийка хлопнула в ладоши, гася завесный огонь. Комната закружилась – сначала медленно, потом быстрее. Луканис подавил смешок, глядя, как Илларио раскинул руки в попытке удержаться на ногах.
Спустя несколько мгновений комната остановилась, и огонь зажегся вновь. Эльфийка открыла дверь, за которой виднелась еще одна винтовая лестница.
– О, славно! Опять ступеньки, – кисло произнес Илларио.
Луканис благодарно кивнул и положил золотой на перчатку эльфийки.
– Счастливой охоты, – прошептала она им вслед и закрыла дверь.
– Смотрю, ты завел друзей, – заметил Илларио, когда они поднимались.
– Ты бы тоже завел, если бы хоть раз уехал из Тревизо.
– Сейчас я здесь, разве нет? – ответил Илларио. – Но серьезно, что это за место?
– Оно призвано облегчить дело. И предоставлено нашим таинственным покровителем. – Луканис ускорил шаг, надеясь избежать дальнейших расспросов.
Илларио не понял намека:
– Кстати, у меня есть вопросы о нем… о ней… о них…
– Я не сомневался.
– Ох, да брось, – Илларио нагнал Луканиса. – С каких это пор мы берем заказы у анонимных клиентов?
– С тех самых, как кое-кто подкрепил фразу «молчание – золото» значительной суммой.
– Тебе что, совсем не любопытно, кто это был?
Луканис шумно выдохнул:
– Пока кто-то щедро оплачивает устранение магов крови, которые одержимы расистскими идеями и давно напрашиваются на неприятности, я не стану привередничать.
– Что ж, когда ты так говоришь, звучит разумно…
Наверху оказалась пустая площадка без окон и дверей. Пол был укрыт ковром мха.
– Обескураживающее зрелище. – Илларио разочарованно вздохнул.
– Просто подожди, – сказал Луканис.
Он подошел к дальней стене, начал простукивать кирпичи и вскоре обнаружил полый. Луканис нажал: кладочный раствор вмиг размягчился, и участок стены свернулся, как свиток.
– Что скажешь? – спросил Луканис.
Илларио склонил голову:
– Уже лучше.
На другой стороне дул теплый ветерок, а в вышине мерцали звезды. Как только кузены покинули площадку, кирпичи сомкнулись вновь. Луканис и Илларио стояли высоко над землей, на третьем ярусе знаменитого плавучего акведука Вирантиума.
– Поместье постижера недалеко, вон там. – Луканис указал влево. – Мы в одном прыжке от его крыши.
– Очень хитро.
Вороны двинулись по крытому переходу, слушая мерное журчание воды под ногами.
Еще ниже гудела оживленная улица. Столицей Тевинтера был Минратос, но Вирантиум считался его роскошно одетым братом. Среди моря ярких туник по брусчатке стучали острые каблуки. Над толстыми и тонкими шеями покачивались тяжелые, богато украшенные головные уборы и вуали с золотым шитьем. Звуки лир и лютен мешались с выкриками уличных торговцев, расхваливающих самые модные товары: похоже, бархат был особенно популярен.
Луканис глянул через перила. Никто не смотрел вверх. Одно из величайших чудес света казалось этим людям чем-то обыденным.
– Как эту штуку поставили на воду? – спросил Илларио, постукивая по стенке акведука носком сапога.
– Магией.
Луканис осматривал крыши в поисках той, что была покрыта необычной красной терракотой. До нее оставалось еще несколько домов.
– Итак, тот самый постижер. – Илларио пошевелил пальцами в зловещем жесте. – Расскажи про него.
– Он странный.
Луканис считал, что перед делом необходимо сосредоточиться, но Илларио никогда не любил непринужденное молчание.
– Поточнее, кузен. Нас не нанимают ради убийства обыкновенных людей.
– Я же давал тебе досье.
– Да, но я хочу услышать твое мнение.
– Досье составил я. Это и есть мое мнение.
– Расскажи еще, сделай одолжение.
В поле зрения возникла красная крыша.
– Скоро сам все увидишь. – Луканис грациозно, словно кот, спрыгнул с края акведука.
Кто-нибудь в толпе, окружавшей особняк постижера, мог бы заметить пролетевшие над головой две тени; однако все наблюдали за суровыми привратниками. Чтобы попасть на прием к Амброзу, нужно было иметь не только приглашение, но и эффектный наряд.
Оба Ворона с глухим стуком приземлились на крышу. Черепица плохо годилась для скрытного передвижения, ее выпуклости не давали хорошего сцепления с подошвой, и упади одна плитка, остальные отправились бы следом – как верные солдаты за командиром. Но по крайней мере, Илларио сосредоточился и больше не задавал вопросов.
Перед особняком стояли ротонды, увенчанные куполами, украшенные узорами бежевого и красного камня. В сам особняк гости не допускались. Их вели прямиком в большой круглый двор, расположенный позади дома и окруженный двухъярусной аркадой.
Луканис и Илларио легли на живот и подползли к нависающему над двором краю крыши.
Тевинтерские приемы, особенно те, что устраивались альтусами, славились необычайным размахом. Луканис помнил свой первый бал в Минратосе. Ряды столов ломились от яств и вин, свезенных со всего Тедаса. В углах стояли вазы, чтобы гости могли освободить желудок. Хозяева выводили ценных рабов, которые выступали перед собравшимися. Под потолком кружили акробаты; музыканты играли до волдырей на пальцах. Луканис, преследуя цель, открыл не ту дверь и попал на оргию.
Выбираться было интересно.
Все это, и даже более, было и на показе париков. В центре двора высился подиум. По его бокам тянулись желобы, и по ним текло вино; оно же било из фонтанов, изображающих оскаленных драконов. Сидевшие на бархатных кушетках гости склонялись, чтобы зачерпнуть вина. Они пили сами и поили друг друга, пачкая роскошные наряды, послужившие им входным билетом.
На подиуме вышагивали модели: нагие, с безжизненными глазами. Волосы струились по бессильно поникшим плечам и тощим бедрам, доходя до пят. При каждом шаге модели ее парик приобретал новую причудливую форму. Локоны одного, изогнувшись, изобразили дерево, на котором птица исполняла брачный танец. Другой обернулся клубком змей, что сплелись мускулистыми телами. Когда парики оживали, на застывших лицах моделей загорались безумные улыбки, но Луканис заметил, что глаза оставались пустыми.
Казалось, его череп плавится. Глазные яблоки горели так, словно он не моргал несколько дней. Какую бы магию Амброз ни применял в своих творениях, она рвала Завесу по швам.
– Что-то здесь неладно.
– Еще как, – согласился Илларио, разглядывая компанию полуодетых гуляк. – Мы наверху, все веселье – внизу.
Луканис щелкнул пальцами перед лицом кузена:
– Сосредоточься…
– Я и так…
– …На задании.
– Между прочим, ты все еще не посвятил меня в план.
Луканис пожал плечами:
– Найдем Амброза. Перережем ему горло.
– Звучит непросто.
– Это и будет непросто. Завеса здесь тонкая. Тоньше, чем я ожидал. – Луканис потер заросший подбородок. – Одно неосторожное заклинание, и сюда хлынут демоны.
– Тогда убьем ублюдка и смотаемся поскорее. Хочу посмотреть, что еще в городе интересного.
– Наш корабль отплывает на рассвете.
Илларио отмахнулся:
– Достаточно времени для доброго кутежа…
– Вижу его, – прервал кузена Луканис.
В аркаде над подиумом стоял человек, окруженный охранниками, и из тени наблюдал за изможденными моделями. Амброз Форфекс был среднего роста и телосложения, с золотыми ястребиными глазами и мощной челюстью. Голова и щеки чисто выбриты, на лице выделяются лишь подведенные черным брови.
– Они никогда не оправдывают наши ожидания, верно? – спросил Илларио.
– А чего ты ждал?
– Побольше волос. И возможно, забавную собачонку.
Услышав это, Луканис чуть слышно рассмеялся. Что-то тревожное было в том, как постижер разглядывал свои творения. Илларио прав, внешность цели нельзя предугадать. Однако их всех объединяет общая черта: они жаждут совершить нечто немыслимое.
К свите Амброза подбежала женщина. Она была одета в изумрудную мантию, юбку с рюшами и высокой талией и узкий тюлевый корсаж, расшитый кристаллами цвета шампанского. На обнаженных руках и ногах переливались узоры металлической краски. Что-то в движениях и фигуре было знакомым, однако Луканис не мог понять, кто она.
– Только посмотри, – промурлыкал Илларио. – Кто эта прелестная fiore?
Женщина что-то прошептала на ухо Амброзу, и тот нахмурился. Затем она жестом приказала стражникам сопроводить Мастера в поместье.
Внезапно Луканис вспомнил:
– Капитан стражи Камилла Спайна.
Илларио тихо присвистнул:
– Дело выглядит все интереснее.
Как только Амброз оказался в безопасности, Камилла вытащила из-под шелковых оборок юбки связку ключей и заперла дверь.
Луканис нахмурился:
– Мне нужны эти ключи.
– Твое желание для меня закон, кузен. – Илларио плавно спрыгнул вперед.
* * *
Следуя за Илларио вдоль крыши, Луканис видел, как он входит в толпу, словно лис в курятник. Несмотря на все подтрунивания, Луканис вынужден был признать, что кузен неотличим от местной знати. Илларио подмигивал незнакомцам, словно знал их много лет, а тевинтерцы были слишком пьяны – или слишком очарованы им, – чтобы удивляться подобной бесцеремонности.
Между тем Камилла изо всех сил пыталась выглядеть непринужденно, обходя периметр, но непроизвольные кивки стражникам все равно ее выдавали. Илларио дождался, когда она отлучилась за напитком, и сделал свой ход.
Едва Камилла успела сделать глоток разбавленного мульсума, как незнакомый красавец взял ее бокал и допил остальное.
– Позвольте! – воскликнула она. Шум праздника заглушил слова, но Луканис читал по губам. – Это мой напиток!
Илларио улыбнулся:
– Похоже, придется купить вам новый.
Луканис застонал – не только от самой фразы, но и от того, что она сработала. Даже со своего места он видел, что Камилла уже на крючке. Он не должен был удивляться – Илларио мастер на подобные штуки. Тем не менее его всегда поражало, чего может достичь человек одной улыбкой.
Камилла зарделась и склонилась к Илларио. Тот, пользуясь моментом, обвил ее рукой, подзывая проходящего официанта, – и выудил связку ключей, спрятанную в платье. Когда официант подошел с подносом, Илларио незаметно положил ключи на место двух бокалов мульсума. Официант ушел прочь – ни он, ни Камилла ничего не заметили.
Луканис поднялся на ноги и незаметно проследовал за официантом. Нужно забрать ключи прежде, чем тот войдет в кухню, – судя по частоте шагов, он спешит.
«Ты же не мог просто взять их, кузен?» – подумал Луканис, карабкаясь по скользкой черепице. Ступни свело – пальцы ног старались найти устойчивое положение. «Нужно продвигаться дальше», – велел себе Ворон. Единственным его союзником был вес собственного тела.
Официант быстро пробирался сквозь толпу. У Луканиса сжимались внутренности, когда чьи-то руки выныривали из людской гущи и разбирали оставшиеся бокалы. К счастью, никто не заметил небольшую контрабанду, лежавшую на подносе.
Впереди Луканис углядел вход для слуг. Если добраться туда, то можно будет втиснуться в арочную нишу над дверью. Будет нелегко, но ничто и никогда не бывает легким. Он перешел на бег, надеясь, что музыка и голоса заглушат топот. Взгляд метался из стороны в сторону: пока Луканиса не замечают, но если он не сможет перепрыгнуть, то привлечет всеобщее внимание.
«Не думай об этом». Луканис глубоко вздохнул и оттолкнулся от крыши.
Он завис в воздухе; казалось, время замерло. Остался лишь один звук – свист обдувавшего лицо ветра. Противоположная стена неслась навстречу, грозная, как боевой корабль, идущий на таран. Луканис ухватился за карниз затянутой в перчатку рукой, и нахлынули ощущения. Кости едва не треснули от усилия; мускулы, казалось, взвыли, когда он изогнулся в попытке избежать удара о стену. Раскачавшись всем телом, он запрыгнул наверх, на колонны, обрамляющие вход для прислуги.
Через две минуты внизу показался слуга с подносом, на котором лежал ключ – словно созревшее яблоко в ожидании, когда его схватит чужая рука. Луканис избавил слугу от его бремени, вновь взобрался на крышу и ринулся к двери, за которой исчез Амброз.
«А теперь самое трудное».
* * *
Луканис поприветствовал стражника, охранявшего дверь изнутри, кинжалом в горло. Прикрыв жертве рот и заглушив булькающие звуки, оттащил ее за гардину.
Луканис поразмыслил, не закрыть ли дверь – открытая могла вызвать подозрения, – но решил не делать этого на случай, если Илларио решит поработать. Казалось, он уже слышит сладкоречивые отговорки кузена: «Но ведь соблазнение красивой женщины – тоже работа!» Луканис вздохнул и двинулся дальше.
Холодная роскошь поместья напоминала скорее церковь, чем жилье. Скульптуры, изображавшие прежних архонтов, поддерживали сводчатые потолки, на которых сверкали мозаичные картины золотого века Тевинтера. Должно быть, на этот заказ ушло много денег и человеческих жизней.
Сколько рабов ослепло, золотя кусочки мозаики? Сколько сломало спину, таская огромные камни?
Здесь витает дух патриотизма и одержимости. Ни то, ни другое не стоит подобных жертв.
Единственной деталью интерьера, которую оценил Луканис, было обилие острых углов – они позволяли легко карабкаться по стенам. Перепрыгивая с одного каменного архонта на другого, он пересек изогнутый холл. Ворон не видел, куда ушел Амброз, но следовал четкому правилу охоты на венатори: «Головная боль укажет на цель».
Разумеется, по пути он заметил восемь стражников – свиту Амброза. Двое наблюдают за примыкающим коридором, двое патрулируют в холле, еще одна пара дежурит у окон, и последние двое застыли у внушительной двери с шипами.
Луканис стиснул зубы; скрежет внутри его черепа усиливался. Каждый инстинкт кричал о том, что Амброз находится за этой дверью.
Но сначала нужно разделаться со стражниками.
Внизу прошли двое: хорошо сложены, вооружены мечом и кинжалом; под форменным воротником видны старые шрамы.
Луканис вынул из кармана куртки моток проволоки с деревянными ручками на концах. Затем по головам архонтов вернулся назад и затаился за углом в ожидании стражников.
Отмерив приличный кусок проволоки, Луканис раскрутил ее и захлестнул на шее первого.
«Первого бей, чтобы рот не разинул».
Стражник взвился в воздух, и Луканис использовал его как противовес, чтобы соскользнуть на плечи второму.
«Второго застань врасплох».
Просунув лодыжку под свое левое колено, Луканис душил стражника, пока другой болтался, бешено дрыгая ногами. Кулаки второго колотили Луканиса по голеням. Ворон врезал ему локтем и поддернул несколько раз первого, пока у того ноги не повисли, как у тряпичной куклы. Второй продолжал сопротивляться, но быстро слабел. Луканис усилил хватку и выкрутил голову стражника до хруста в шее.
– Паллус? Что там у тебя?
Обвив проволокой сломанную шею второго стражника, Луканис сделал сальто назад. Вес первого мертвеца поднял в воздух второго; оба свисали с известняковой шеи архонта, как концы шейного платка.
– Надо бы проверить, – сказал товарищу стражник из другой пары.
За этим последовал приближающийся топот.
Луканис скользнул назад в тень и вновь вскарабкался на колонну. На груди у него висела кожаная перевязь с четырьмя кинжалами. Он вынул два и снова весь обратился в ожидание.
Шаги все громче. Восемь футов. Четыре стражника. Значит, остаются еще двое у двери.
– Паллус, сказано же было: сегодня без шуточек.
– Какие шутки, когда рядом кружат Вороны?
Стражники были похожи друг на друга, и не только из-за формы. У всех нахмуренные брови и плоский, кривой нос, который когда-то не вправили.
– Может, пошли отлить?
– Они бы не оставили пост.
«Рассредоточиться». Луканис прочел по губам приказ, отданный одним из стражников. Они выстроились клином – один впереди, трое прикрывают сзади.
Тщательно прицелившись, Луканис метнул нож.
«Третий умрет – и еще один сгинул».
Лезвие вошло точно в хребет. Стражник навалился на плечо соседа, и тот оглянулся.
– Что за…
Фразу прервал звук мягкого удара. Стражник опустил глаза, увидел торчащий из сердца нож и рухнул рядом с другим стражником.
«Четвертого бей, чтобы сдох».
Клин рассыпался.
– Он здесь! Ворон здесь!
Из-за угла выбежала очередная пара стражников Амброза. Размяв запястья, Луканис вынул из рукавов по стилету и спрыгнул на вновь прибывших. Сила падения помогла загнать клинки глубоко в черепа.
«Пятого в Тени демоны ждут».
«Шестой – уже не жилец».
Оставшиеся стражники приняли боевую стойку, глядя на Луканиса, как на саму смерть. Он обнажил меч.
Сделав пару судорожных вдохов, стражники закричали и ринулись на Ворона. Он парировал удар первого, затем перекатился за спину второго и рассек ему коленное сухожилие.
«За седьмого монету дадут».
Кувырком встав на ноги, он обезглавил рухнувшего на колени стражника одним мощным ударом.
– Проклятье! – Последний стражник выругался, медленно пятясь. – Проклятье! – Он побежал.
Луканис потянулся к метательным ножам, но тут мимо его головы пролетел стальной меч и воткнулся в спину стражника. Тот рухнул, как подкошенный.
– Восьмого убьешь – и конец, – сказал Илларио, подходя и отряхивая ладони. – Все повторяешь детскую считалочку? Ту, что Катерина вбила в нас на тренировках?
Луканис отошел собрать ножи.
– Ну да. Она привязчивая.
– Привязчивая? Лучше и не скажешь. – Илларио посмотрел на стражников, висящих над головой. – Знаешь, если тевинтерцы когда-нибудь научатся смотреть вверх, ты крупно влипнешь.
– Зато они перестанут смотреть на всех сверху вниз. – Луканис нахмурился. – У тебя туника помялась.
Илларио скромно улыбнулся:
– Не ты один порезвился со стражниками.
– Порезвился, говоришь? – Луканис покачал головой. – Лучше и не скажешь.
– Я не прочь обсудить мои похождения, но не нужно ли нам тут прибраться? – Илларио сморщил нос и кивнул на вязкую жидкость, вытекавшую из-под мертвых стражников.
Луканис вытер меч и двинулся к двери, покрытой шипами.
– Оставь.
– Что, прямо у всех на виду?
– У тебя есть тряпка?
Илларио хмуро посмотрел на него:
– У меня – нет, но у тебя в плаще целый арсенал. Я подумал, может…
Оба застыли.
Из конца коридора на них смотрела эльфийская женщина. Она была похожа на скелет, обтянутый сухой слоящейся кожей: голова выбрита, а цепи на руках и лодыжках говорят о том, что это одна из рабынь постижера. Постельное белье вывалилось из ее рук, образовав на полу бесформенную груду.
Илларио ругнулся:
– Неудачное ты выбрала время, mia cara.
– Пожалуйста, не надо, – взмолилась она.
Луканис выгнул бровь; голос был юным. Ворон неспешно подошел к рабыне.
– Пожалуйста, – повторила она тоном, в котором нарастала паника. – Я ничего… Я никому…
– Ш-ш-ш, – прошептал Луканис. – Сколько тебе лет?
Она моргнула, задумавшись на миг, а затем сказала:
– Я не знаю.
– А что насчет имени?
– Эффе.
Поры на черепе Эффе были воспаленными, словно волосы вырвали с корнями.
– Его работа? – спросил Луканис, указывая на ее голову.
Она непроизвольно коснулась раздраженной кожи.
– У меня секлись кончики. Мастер не любит секущиеся кончики.
Луканис сжал кулак, чтобы подавить растущий гнев. Затем склонился и подобрал упавшее белье.
– Возвращайся той же дорогой, что пришла.
– Она видела наши лица, – прошипел Илларио.
Луканис посмотрел в широко раскрытые от изумления глаза Эффе. Несмотря на страх, она не отвела взгляд.
– Нет, не видела. – Он вручил ей белье. – Так ведь?
Она закивала, и Луканис жестом велел ей идти. Эффе отошла на несколько шагов и обернулась.
– Вы же те самые Вороны? Пришли убить моего хозяина?
– Да, – сухо ответил Луканис.
Илларио выругался сквозь зубы:
– Расскажи ей все, почему бы и нет!
– Вы уже сделали это? – спросила Эффе, напрягаясь.
– Нет.
– Но сделаете?
– Да.
Она закрыла глаза и прижала белье к груди:
– Хорошо.
– Ты хочешь, чтобы он умер? – недоуменно спросил Илларио. – Почему? Твой следующий хозяин может оказаться еще хуже.
Эффе указала на шипастую дверь; лицо эльфийки посуровело.
– Вы поймете.
* * *
Луканис перебирал ключи, пока не нашел достаточно большой, подходящий к железному замку.
– Не знал, что ты такой мягкосердечный, – пробормотал Илларио.
У Луканиса дернулась правая щека.
– Она никому не скажет.
– Это не Антива. Здесь мы не герои.
– Мы нигде не герои, кузен.
Илларио закатил глаза:
– Ты знаешь, о чем я. Венатори уже знают твое имя. И если они получат приметы внешности…
– Тогда я отращу бороду. – Луканис усмехнулся. – И никто меня не опознает.
Недовольство Илларио угасло, и он невольно улыбнулся:
– Эти рыцарские замашки тебя погубят.
Луканис провернул ключ в замке:
– Пока что они хорошо мне служили.
Взявшись за рукоять меча, он отворил дверь и заглянул внутрь. Лишь тьма и затхлый воздух. Луканис скользнул вперед и поманил Илларио за собой.
На миг они застыли, давая глазам привыкнуть к темноте. В десяти шагах среди теней проступили очертания лестницы. Вороны спускались по ней медленно – кованое железо вовсю стонало и скрипело. Каждый шаг был испытанием для терпения и чувства равновесия.
Луканис шел первым, показывая Илларио, куда ставить ногу. Несмотря на то что они спускались под землей, становилось все теплее. Внизу, под аркой, был проход, из него на неровные камни пола лился красноватый свет. Казалось бы, свет во тьме должен успокаивать, но Луканис повидал много плохих мест. Он уже знал, что в следующей комнате ему не понравится.
Так и случилось.
Мужчины и женщины были прикованы к потолку аккуратными рядами: голова опущена на истощенную грудь, волосы спадают ниже ампутированных голеней, образуя серебряные, чугунные, золотые и медные озера. Страшная блестящая радуга.
Луканис подошел к первому ряду. Вблизи он разглядел кожу пленников – пепельно-серую, покрытую язвами, в которых прорастали кристаллы. Он убрал волосы с лица одного из мужчин. Рот был зашит, а глаза затянуты бельмами. Пленник дернулся в направлении Луканиса.
Спустя миг о чужом присутствии узнали все остальные. Стоны пленников слились в ужасающий хор отчаяния.
Луканис попятился, у него пересохло в горле. Что-то щелкнуло в мозгу: «Мерзавец не заслужил легкой смерти».
Илларио прикоснулся к руке кузена, и лишь теперь тот понял, как часто дышит. И закрыл глаза. «Вспомни тренировки», – велел себе Луканис и внезапно услышал стук бабкиной трости и ее голос – одновременно жесткий и мелодичный.
«В убийстве нет места чувствам. Они помеха. Укроти их. Заставь служить себе».
«Служить себе», – повторил он.
Луканис умерил дыхание, погасил текший по венам гнев, в голове прояснилось. Амброз умрет, в этом нет сомнений. Но Луканис не может просто уйти, ничего не сделав для этих людей.
Он вернулся к пленнику и потянулся к кандалам, державшим его запястья.
– Что ты делаешь? – прошептал Илларио.
– Ломаю цепи.
Илларио уставился на него:
– Это не наша работа.
– К демонам работу.
Издали донеслись звуки – в конце зала кто-то напевал, и пение сливалось со стонами. Луканис вгляделся во тьму, но источник звуков был слишком далеко. Встретившись взглядом с Илларио, он кивнул и двинулся на голос между висящими телами.
Стоны зазвучали громче.
Луканис изо всех сил старался не касаться липкой кожи, но пленники висели плотными шеренгами. Наконец сквозь лес изувеченных тел он увидел человека, который склонился над чем-то неразличимым во тьме.
– Что-то вы оживились, мои милые, – произнес Амброз, взяв ножницы.
На его рабочем столе сверкала коллекция гребней, расчесок и шпилек; все было тщательно разложено по стеклянным сосудам.
– Хотите побывать на празднике? – Встав на цыпочки, он отомкнул кандалы одного из пленников и усадил его в кресло рядом со столом. – Всему свое время, – пообещал постижер.
Пленник глядел прямо перед собой; его атрофированные руки безжизненно свисали. Плечи были направлены вперед под неестественным углом, растянув израненную кожу. Опыт подсказал Луканису, что вывихнуты оба плеча.
Мастер надел кожаные перчатки и выдвинул ящик из стола. Мягкое сияние, освещавшее рабочее пространство, стало ярко-багровым. Луканис изогнул шею и увидел, как Амброз берет куски красного лириума размером с куриное яйцо.
«Проклятье!»
Амброз уже вновь напевал приятный мотивчик, измельчая лириум в базальтовой ступке. Удовлетворенный результатом, он высыпал порошок в винный кубок и вернулся к пленнику. Разрезал узел в углу его рта, расплел стягивавшую губы нить. У бедняги отпала челюсть, он задышал со свистящим хрипом.
– Пей, дорогой, – прошептал Мастер, запрокидывая голову пленника.
Тот принялся глотать жидкость. Амброз наблюдал с улыбкой.
Зря Луканис считал, что утратил страх – сейчас Ворон вновь ощутил его ледяную хватку. Вспомнились модели с безжизненными глазами, магические парики, что казались живыми. Да, под воздействием красного лириума Завеса могла истончиться, и все же…
Он оглядел тела – сосуды, полные страданий и мучений. Должно быть, это место так и манит демонов. Как же Амброз защитился от вторжения?
«Думай, черт тебя дери!»
Луканис напряженно размышлял. Ходят слухи об эльфийских артефактах, укрепляющих Завесу и не дающих демонам прорваться сквозь нее. Может, у Амброза есть такой?
Он оглядел комнату в поисках того, что способно создать барьер между реальным миром и Тенью. Вокруг лишь тела, волосы и рабочее место постижера. Но тут Луканис вспомнил слова Илларио: «Если тевинтерцы когда-нибудь научатся смотреть вверх, ты крупно влипнешь».
Он поднял взгляд. В центре потолка висела маленькая клетка. Внутри – сфера, потрескивающая зелеными разрядами.
Грудь согрело чувство удовлетворения. «Вот ты где!»
Тем временем Амброз вновь зашил пленнику рот и надел кандалы.
– Боюсь, остальным придется подождать. Не важно, что говорит Камилла – я не пропущу финал показа. – Он поднес локон к носу и шумно втянул воздух. – Слишком много вложено труда.
Луканис почувствовал, как справа от него Илларио достает кинжал. Он мягко сжал запястье кузена и покачал головой. Илларио посмотрел на него широко раскрытыми глазами и стиснул зубы.
Амброз зашагал к лестнице, преследуемый рыдающими стонами.
Когда он приблизился к Илларио на расстояние вытянутой руки, тот напрягся, словно для прыжка. Луканис усилил хватку и большим пальцем нащупал точку у основания запястья. Кинжал выпал из руки Илларио, и Луканис подхватил его, не дав звякнуть о пол.
– Что ты делаешь? – одними губами прошептал Илларио.
Луканис жестом велел ему замолкнуть.
Когда они услышали, что Амброз закрыл дверь и двинулся вверх по лестнице, Илларио вырвал руку.
– С ума сошел? Он был у нас в руках!
– Он не заслужил быстрой смерти.
– Ты забыл, какую грязь развел наверху? Что, по-твоему, случится, когда Амброз найдет трупы стражников?
– Надеюсь, он запаникует. Хочу, чтобы боялся.
– Он сбежит, – заявил Илларио. – А ты лишишься контракта. И жизни.
– Амброз никогда не оставит свои «творения». – Луканис обвел рукой страшное место. – Не волнуйся, кузен. Он умрет. Но умрет так, как нужно.
Илларио вскинул руки:
– Смерть есть смерть! У нас еще осталось время, мы можем догнать Амброза. Но нельзя задерживаться! Я не силен в магии, но все же знаю, что красный лириум – это скверно. Он пробирается человеку в голову. Луканис! – настаивал Илларио. – Мы не можем помочь этим людям.
Луканис поднял взгляд на клетку со сферой:
– Нет, но можем отомстить за них.
Взяв в зубы кинжал Илларио, Луканис подпрыгнул и ухватился за нижние прутья клетки. Цепь закачалась, но выдержала его вес. Он подтянулся и увидел, что между прутьями можно просунуть руку.
– Что ты делаешь?
Луканис вынул изо рта кинжал и занес его над артефактом.
– Сейчас увидишь.
– Ненавижу, когда так говорят, – простонал юноша.
Тяжело дыша, Луканис воткнул кинжал в сферу. Суставы руки загудели от удара клинка о камень; зеленый свет вспыхнул и засиял.
На миг повисла тишина, а затем…
Безумие.
* * *
– Нет, правда, что ты сделал? – прокричал Илларио, пока они бежали вверх по лестнице, а за их спиной с грохотом рвались цепи и трещали кости.
– Эта сфера удерживала Завесу, – объяснил Луканис, перепрыгивая через ступеньки.
– И ты пырнул ее ножом?
– Ты сам сказал: все, что нам осталось, – это месть.
– Нет! – Илларио тяжело дышал. – Мои точные слова – «мы не можем помочь этим людям». Я ничего не говорил про месть. Это ты у нас мстительный.
Они приближались к концу лестницы. Луканис хватался за перила и толкал себя вперед.
– Поверь, если против Амброза обратятся его собственные создания, для него это будет хуже смерти.
– Прости, но разве в контракте есть слова «нечто хуже смерти»? Обычно заказывают просто смерть.
– Илларио…
Но второй Ворон еще не договорил.
– Я думал, мы планируем немного повеселиться, перерезать пару глоток… а не выпустить рой демонов!
– Планы меняются, – ответил Луканис, рукой в перчатке схватившись за дверную ручку.
– К твоему сведению, первый план мне нравился больше.
– Принято. – Луканис потянул дверь на себя, но вдруг замер. – Ты это слышишь?
Илларио нетерпеливо переминался с ноги на ногу:
– Демонов? Да, слышу.
Луканис покачал головой:
– Никакой тревоги. Амброз уже должен был найти тела.
Илларио пожал плечами:
– Не пытайся постичь чудеса Создателя, кузен.
Луканис приблизил ухо к шипованной поверхности двери.
Плеск воды. Лопающиеся пузыри мыльной пены. Громкий шлепок мокрой ткани о мрамор. Половая тряпка?
Он открыл дверь – холл пуст. Луканис вернул Илларио кинжал и взял собственный на изготовку. Они осторожно двинулись вперед и замерли, едва завернули за угол. Трупы охранников исчезли, осталась лишь Эффе, драившая пол.
Заметив Воронов, она сжала тряпку до белизны суставов.
– Вы сказали, что убьете его.
Луканис жестом велел Илларио опустить оружие:
– Все в порядке.
– Нет, не в порядке! – Ее голос дрогнул. – Господин только что проходил мимо. Если он узнает, что я помогла вам…
– Он не узнает, – пообещал Луканис.
– Где трупы? – спросил Илларио.
Эффе испуганно съежилась:
– Я убрала их.
– Но не в одиночку. Ты бы не смогла. – Он повернулся к Луканису, самодовольно ухмыляясь. – Я же предупреждал, что она кому-нибудь расскажет.
– Только другим рабам! Прошу вас! – взмолилась она, глядя на Луканиса. – Я не описывала вашу внешность! Просто сказала, что вы здесь были. Они хотели помочь. – Эффе расправила узкие плечи. – Вы обещали убить его.
– А ты обещала держать язык за зубами, – упрекнул эльфийку Илларио.
Из конца коридора донесся звук влажного удара о шипастую дверь. Показная смелость Эффе сразу испарилась.
– Что это было?
– Забери ее, – велел Луканис кузену. – Найди остальных.
– Остальных? – Илларио окинул взором эльфийку. – Рабов? Совершенно исключено.
Позади раздался второй удар, затем третий и четвертый.
– Неподалеку отсюда найдете статую с проходом – как у той, которой мы пользовались. Вы сможете убежать в суматохе, – продолжил Луканис, словно Илларио уже согласился.
Кузен побледнел:
– Ты что, не слушаешь? Я сказал…
– Афима поможет вам. Это эльфийка, которую мы встретили у лестницы.
– Да плевать мне, как ее зовут! Я не…
– Как только разделаюсь с Амброзом, встречусь с тобой в порту.
– Луканис! – крикнул Илларио. – Мы не революционеры!
У Луканиса раздулись ноздри. Илларио прав, антиванские вороны – убийцы, а не борцы за свободу. Многие на родине любят выставлять гильдию в романтическом свете, но Луканис знает, кто он на самом деле.
И все же его пальцы дрожали.
– Они не отвечают за ошибки своего господина.
Луканис встретился глазами с кузеном. Илларио пытается сохранить невозмутимость, но смотреть на него – все равно что касаться раскаленного металла. Вздохнув, Илларио выругался и повернулся к Эффе.
– Пойдем, – процедил он.
Эльфийка бросила взгляд на Луканиса, и Ворон ободряюще кивнул.
– Мой кузен – тот еще сноб, но слово держит.
– А вы? – спросила она.
– Сегодня хозяин умрет, – подтвердил Луканис. – Вам нужно уходить. Скоро здесь станет очень опасно.
Будто в подтверждение его слов снаружи донесся крик.
* * *
Сцена во дворе резко изменилась, но стоило признать, что Луканис отдавал большее предпочтение хаосу, нежели распутству. Вид пьяных тевинтерцев, мечущихся в отчаянных попытках удрать, был ему приятен. Вино и кровь лились рекой в этом лабиринте из перевернутых диванов и битого стекла.
Сначала демоны вселились в моделей – парики, пропитанные красным лириумом, оказались соблазнительной приманкой. Костлявые тела расползлись в горы изуродованной плоти. Изменились и парики – концы локонов стали зазубренными, и пряди диковинно выгибались, извивались и ранили каждого приблизившегося.
* * *
Для магов страх был сродни приглашению к одержимости демонами, а выпитый алкоголь притупил защиту гостей. Один за другим самые пьяные и напуганные становились жертвами злых духов, ждавших по ту сторону Завесы.
Луканис не чувствовал жалости: каждый присутствующий поддерживал венатори и знал о делах Амброза. Или намеренно закрывал на происходящее глаза, теша свое тщеславие.
Хоть незнание и считается благом, оно не дарует невинность.
Он заметил в гуще хаоса Амброза Форфекса, окруженного сверкающей массой волос. Постижер кричал на Камиллу, веля ей срезать с одержимых парики. Ее разрисованные руки были искромсаны.
– Уйди с дороги, – прорычал Амброз, теряя терпение, и оттолкнул капитана.
Ее непривычные к каблукам ноги подломились. Камилла упала рядом с одним из одержимых; извивающийся локон полоснул ей по горлу. Порез был тонким, но глубоким. Она попыталась зажать его трясущимися пальцами, затем посмотрела на Амброза и протянула руку в мольбе.
– Без толку. – Маг закатил глаза и убрал ее руку с шеи, позволив крови свободно литься. – А вот это пригодится…
Капитан рухнула у его ног. Используя кровь Камиллы в качестве катализатора, постижер пронзил одержимого иглами алой энергии.
Обезображенный труп взорвался, едва коснувшись земли, но Амброз предвидел это – и закрылся от кровавых ошметков магическим щитом. Потом нагнулся и поднял из кровавой массы тонкую прядь.
Луканис спрыгнул на подиум. Рука, державшая меч, подрагивала от нетерпения, когда он двинулся к Амброзу.
– Ничего страшного. Немного мыла, и все будет как новенькое.
Амброз стряхнул с пальцев спутанную прядь.
– Луканис Делламорте, я полагаю?
– Si, – ответил Луканис, зная, какое отвращение вызовет у постижера один-единственный звук чужого языка.
Эффект был достигнут – Амброз попятился, словно наступил в лужу мочи.
– Это ваших рук дело?
– Si.
– Думаете, вам можно заявиться в мой Тевинтер? Корчить из себя судью и палача?
Луканис открыл рот, чтобы ответить, но Амброз опередил его:
– Не смей отвечать «Si»!
Услышав это, Луканис душевно улыбнулся:
– У нас не бывает судов, только контракты. Но для вас, Амброз, я сделал исключение.
– Ах вот как? – приподнял бровь постижер. – За что же такая привилегия?
– Вы задели мои нежные чувства.
Теперь рассмеялся Амброз:
– А я был уверен, Ворон вытерпит что угодно – за нужную сумму.
Луканис смерил постижера острым, цепким взглядом:
– Но не красный лириум.
– Мораль изменчива. Зло и добро зависят лишь от точки зрения. – Слова звучали заученно и устало, будто Амброз произносил их в сотый раз.
Игнорируя рассуждения постижера, Луканис подходил все ближе: ничто не раздражало его сильнее лицемерных самооправданий.
«Если задумал сделать что-то ужасное, просто сделай».
Одержимые из мастерской тоже явились на праздник. Один поймал бегущего стражника, и тот завопил, оказавшись в коконе из режущих прядей. Меж вьющимися локонами засочилась кровь.
Амброз мельком глянул на труп Камиллы, и это едва заметное движение побудило Луканиса ускорить шаг.
«Сократи дистанцию, не дай ему произнести заклинание».
Постижер забормотал, призывая из останков капитана кровавый туман. Кожа покойницы побелела и сморщилась.
Луканис бросился бежать.
Туман превратился в тысячу крохотных игл. Амброз поднял руку.
«Не успею», – подумал Луканис, выхватывая из-под плаща кинжал.
Иглы нетерпеливо завибрировали. И когда постижер отправил их в полет, Луканис метнул кинжал и отсек Амброзу четыре пальца.
Без направляющих чар заклинания иглы осыпались на подиум кровавыми каплями. Амброз упал на колени, сжимая покалеченную руку.
– Зря вы так рисковали, – произнес Луканис. – Постижер без пальцев – не постижер?
Глаза мага были полны отчаяния.
– Однажды твоя работа обернется против тебя самого. И ты ощутишь ту же пустоту, что заставил ощутить меня.
Собрав остатки париков здоровой рукой, Амброз прижал их к груди.
Луканиса кольнуло разочарование, перерастающее в злость. От высокопоставленного венатори он ждал большего. Вспомнились мастерская и пленники – напоенные ядом, висящие, словно свиные туши, в удушливой тьме.
– Поднимайся, Амброз, – прорычал он. – Так просто ты не отделаешься.
Последняя фраза, казалось, зажгла искру жизни в глазах постижера.
– Так Ворон думает, что одолеет дракона?
– Ворон не думает, – произнес Луканис с издевкой, – ворон знает.
С губ Амброза сорвалось безумное надтреснутое хихиканье. Локоны в его руке засветились, и Луканис мог поклясться, что слышит их шепот.
– Ты подавишься своими угрозами! – вскричал Амброз не своим голосом.
Луканис с отвращением смотрел, как постижер заталкивает пряди волос себе в рот. Острые края рвали язык и десны, но он продолжал заталкивать и жевать до тех пор, пока нижняя половина лица не превратилась в кусок сырого мяса.
Не худший способ произвести впечатление, подумал Луканис, останавливаясь.
Швы на наряде постижера лопнули под давлением вспухших мышц. Разорвались хрящи, треснул позвоночник. Амброз прижимал ладони к пульсирующему растянутому скальпу; проткнувшие кожу пряди корчились, словно щупальца спрута. Луканис повидал много одержимых, но таких – никогда. Формой чудовище напоминало паука: восемь острых прядей стали ногами, а над ними – изуродованное тело Амброза.
– Ты же говорил о драконе, а не о пауке! – поддел его Луканис, надеясь отвлечь и забраться куда-нибудь повыше.
В ответ чудовище попыталось зацепить Ворона зазубренной лапой. Луканис ушел в сторону за мгновение до того, как передние лапы паука пронзили подиум. «Вот почему в бою нужно помалкивать», – упрекнул он себя и ринулся к аркаде, петляя и уворачиваясь от шипастых лап и щелкающих жвал. Сделав резкий и глубокий вдох, вскарабкался на колонну, перепрыгнул выше, на вторую. Когда ухватился за верхний карниз, правую руку обожгло болью. Луканис пытался вырваться, но чувствовал, как волосы обвивают руку, тянут назад.
Его пальцы разжались.
Паук швырнул Луканиса вверх. Сразу три лапы пронзили бедро, плечо и поясницу. Превозмогая боль, Луканис сделал сальто назад и рассек лапы-локоны.
Он услышал нечеловеческий визг, а затем полетел вниз. Удар о крышу был так силен, что Луканис сломал несколько черепиц и два ребра.
«Нет, три», – отметил он, перекатываясь на спину.
Внизу чудовище издало пронзительный стон. Луканис стиснул зубы и заставил себя глянуть за край крыши.
Теперь, когда четыре лапы были обрублены, пауку с трудом удалось встать. Его начали окружать одержимые – захваченные духами мести, они чувствовали чужую слабость.
Вот и все. Луканис одобрительно улыбнулся. «Славные маленькие демоны». Перехватив меч поудобнее, он подошел к краю крыши.
Одержимые загнали паука в угол. Чудовище встало на задние лапы в попытке контратаковать; показалось искореженное тело Амброза, составлявшее скелет создания. Рассеченная паучья лапа схватила одержимого и поднесла его ко рту Амброза – изуродованная челюсть отогнулась, заглатывая врага целиком.
Паучьи лапы отрастали прямо на глазах.
– Не выйдет! – Занеся над головой меч, Луканис спрыгнул с крыши. Внизу шумели одержимые, но Ворон не отвлекался, целясь в паучье брюхо. Чудовище попыталось закрыться, но опоздало. Сотни тонких, как проволока, прядей взметнулись, но поймали только воздух. Луканис вонзил меч в изуродованную грудь Амброза и давил сверху вниз, пока клинок не вышел, оставив аккуратный длинный разрез.
Чудовище заколыхалось, в ране вспенился черный гной. А потом оно медленно развалилось надвое, и воздух заполнился гнилостными миазмами. Волосы, служившие твари ногами, расплелись и завились в мелкие кудряшки.
Луканис тяжело дышал, наблюдая за гибелью чудовища без малейшей радости или злости. Багряное пламя пожрало труп, оставив от него лишь хрупкую корочку.
Другие одержимые зашевелились.
– Вы отомщены, – прохрипел Луканис.
Его слова не достигли цели. Одержимые смотрели на него, рыча и готовясь к атаке. Ворон сжал рукоять меча, готовясь к новой битве, но вдруг давление в черепе прекратилось. Со смертью постижера исчез якорь, удерживавший демонов в мире людей, и одержимые один за другим рассыпались прахом, а духи мести возвратились в Тень, оставив мертвых покоиться с миром.
И лишь после этого Луканис облегченно вздохнул.
Контракт выполнен.
* * *
Луканис добрался до порта перед самым рассветом. Зная привычки Илларио, он миновал причал, где стоял их корабль, решив проверить ближайшие таверны. Мельком осмотрев гавань, Луканис остановил свой выбор на «Нажьей королеве» – только потому, что это заведение выглядело чище остальных.
Когда он вошел – покрытый кровью, хромающий, – тавернщик негодующе уставился на него.
– Как вошел, так и выйди! – приказал гном.
У него были рыжие усы – закрученные, нафабренные.
– Я ищу кузена, – объяснил Луканис.
– Мне плевать, – ответил гном. – Я сразу вижу, от кого ждать неприятностей. Даже если он не заливает кровью мои полы.
Луканис оглядел зал. Не считая недружелюбного владельца, таверна выглядела гостеприимно: девственно-белые стены, голубые подушки. Бронзовый наг в маленькой короне царил над головами немногочисленных посетителей. Большинство уже отправилось спать, но несколько угрюмых, сонных посетителей еще сидели, вглядываясь в свои кружки в поисках ответа или утешения. Не найдя среди них кузена, Луканис хотел было уйти, но вдруг услышал серебристый голос Илларио, флиртующего с подавальщицей.
– Эй! – возмутился гном, когда Луканис, пошатываясь, двинулся вдоль ряда кабинок, занимавших левую часть зала. – Выход не там!
Его крики отвлекли Илларио от смазливой служанки. Кузен вскочил на ноги:
– Святой кочан Андрасте! Ну и видок у тебя!
– Скажи этому типу, чтобы перестал на меня орать, – проворчал Луканис.
В кабинке он плюхнулся на скамью и дал глазам отдохнуть, пока Илларио успокаивал разгневанного тавернщика.
– Выпьешь? – предложил кузен, возвратясь с бутылкой вина и парой бокалов. – Дорогое.
Луканис вяло кивнул.
– Поговаривают, что взятка портит вино, – рассуждал Илларио, разливая напиток, – но я считаю, оно от этого становится только слаще.
– Что с Эффе и остальными? Тебе удалось провести их в…
– Да-да, – буркнул Илларио. – Наделал добрых дел на год вперед.
Луканис погонял вино во рту. Эту бутылку взятка совершенно точно не испортила.
– Камилла не выжила, – наконец произнес он.
– Кто?..
– Капитан стражи.
– А-а… – Илларио кивнул, поняв, о ком речь. – Что ж, это освобождает меня от обещаний, которые я и так не собирался держать. А что Амброз?
– Обязательно спрашивать?
– Ладно, я понял. Это его кровь? – Илларио указал на темные пятна на плаще Луканиса.
– По большей части.
Илларио нахмурился:
– Тебе нужен целитель? На корабле он будет, но если не можешь ждать…
– Я в порядке.
– Хорошо. – Илларио вновь наполнил свой бокал. – Тогда притворимся, что ты заливаешь стол обыкновенным вином.
– Что ты хочешь, чтобы я сказал?
Взгляд Илларио посуровел:
– Как долго ты собираешься продолжать?
– Продолжать что?
– Эту жизнь на побегушках у Катерины.
У Луканиса во рту свернулось вино.
– Илларио! Прекрати.
– Если бы я стал главным, тебе бы не пришлось этим заниматься, – убеждал он. – Ты смог бы уйти.
Луканис посмотрел на кузена:
– Я не хочу уходить.
Илларио откинулся на сиденье. Внезапно возникло впечатление, будто их разделяет расстояние куда большее, чем ширина стола.
– Даже если это тебя погубит? – прошептал Илларио.
– Смерть – мое призвание, – спокойно ответил Луканис. – Точно так же, как твое – стать Первым Когтем.
Он улыбнулся, надеясь разрядить обстановку, но поза Илларио оставалась скованной и напряженной.
– А если Катерина не согласится? Если она сочтет, что ты лучше подходишь для этой должности?
– Мне не нужна эта должность, Илларио, – твердо ответил Луканис.
– Но ведь ты не откажешься.
– Никто не отказывает Катерине, – неохотно согласился Луканис. – Можно лишь потянуть время в надежде, что она внемлет доводам рассудка.
Он знал, что не такого ответа ждал Илларио, но это была правда, так редко встречающаяся среди людей их профессии.
Илларио вздохнул и поднял бокал:
– Тогда за доводы рассудка.
– За доводы рассудка, – эхом отозвался Луканис.
Вороны чокнулись бокалами, а затем начали готовиться к долгому путешествию домой.
* * *
Магистр Зара Рената стояла обнаженная, перед позолоченным зеркалом в человеческий рост. Каждое утро она осматривала свое тело, начиная от пальцев ног и заканчивая лицом. Трое рабынь у нее за спиной держали зеркала поменьше, чтобы не оставалось слепых пятен. Они не мигая смотрели на ее сияющую бронзовую кожу. Отвести взгляд от госпожи означало заслужить самое суровое наказание.
В дверь постучали. В другое время Зара бы не потерпела нарушения утреннего ритуала, но этого визита она ждала.
– Входите, – велела она, любуясь изгибами собственных бедер.
– Криспин Кавло и Фелиция Эримонд, госпожа, – сообщила надушенная красавица.
Никто в доме Зары не выглядел старше тридцати пяти.
Двое гостей, без сомнения, заметили наготу хозяйки, однако сохранили невозмутимость на лице.
– Я так понимаю, Амброз не послушался? – спросила Зара без обиняков.
– Мы советовали ему отменить показ, – ответил Криспин.
– Он отказался, – добавила Фелиция.
– Художники, – с сожалением протянула Зара. – Вечно ставят свою работу выше действительно значимых вещей.
Поворачиваясь на свету, она заметила небольшую растяжку на бедре. Зара щелчком пальцев велела одной из рабынь протянуть ладонь. Получив от госпожи вынутую из тяжелых волос острую шпильку, рабыня проколола ладонь и сжала кулак. Кровь закапала на бедро Зары. Магистр прошептала короткое заклинание. Когда рабыня вытерла ладонь, досадный изъян исчез.
– Сколько погибло?
– Подсчет жертв продолжается.
– Примерное количество, будь добр.
– Около сорока, считая Амброза.
Зара приподняла брови.
– Ну и ну! И все – дело рук одного-единственного Ворона?
– Мы считаем, что ему помогли, но по большей части он управился сам, – мрачно кивнула Фелиция. – Это сделал Луканис Делламорте.
– Мы не сможем скрыть это от людей. – Криспин облизнул губы и обменялся с Фелицией обеспокоенным взглядом. – Они уже прозвали его Демоном.
– Из летающего вредителя – в злого духа. Значительное повышение. – Зара лентой измерила обхват своей талии и, увидев результат, приподняла уголки губ.
– У нас есть основания полагать, что следующей целью будете вы, – сказала Фелиция.
– Ваша должность в Магистериуме подвергает вас риску, – сбивчиво пояснил Криспин.
– Волнуешься за меня, Криспин?
Юноша покраснел, но Зара отметила, что он не стал отрицать.
– Не стоит. Я не так глупа, как Амброз. Настоящий малефикар знает, что демона можно подчинить, но не убить. Если этот Ворон вообразил себя демоном, то я с удовольствием раскрою его потенциал.
– Как? – спросил Криспин.
– Не стоит недооценивать силу наблюдательности, – произнесла Зара менторским тоном. – Я затаюсь, и он отвлечется на более соблазнительную жертву.
– Но он продолжит убивать венатори, – заметила Фелиция.
– И однажды понесет справедливое наказание. А до тех пор – терпение. – Зара умолкла, любуясь собой. Все ее черты пребывали в безупречной симметрии, и тем не менее в улыбке магистра проступало нечто уродливое. – Освободив рабов Амброза, этот Ворон показал, что у него есть сердце. Со временем он выдаст и другие свои слабости – и мы воспользуемся каждой из них.
