Книга: Тевинтерские ночи

Назад: Арон ле Брэй Старые трюки старой вороны

Дальше: Джон Эплер Половину вперед

Кортни вудс
Восемь коготков

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Первый Коготь – Катерина Делламорте

Второй Коготь – Данте Балазар

Третий Коготь – Лера Валисти

Четвертый Коготь – Эмиль Кортез

Пятый Коготь – Вьяго де Рива

Шестой Коготь – Боливар Неро

Седьмой Коготь – Андаратейя Кантори

Восьмой Коготь – Джули Араннай

* * *

Карета неистово раскачивалась на ухабистых проселках Селени. Жмурясь от солнца, Вьяго де Рива неприязненно озирал окрестности. Мимо безмятежно проплывали покатые холмы и оливковые рощи, не подозревающие о его страданиях. Вьяго ненавидел кареты – и самые мягкие плюшевые сиденья не могли унять боль, возникавшую всякий раз, когда его швыряло, словно утяжеленную игральную кость. Но положение обязывает, и Вьяго не мог допустить, чтобы по части стиля его превзошли собратья-Когти.

Крайне редко предводители Антиванских Воронов собирались под одной крышей. Репутация самой прославленной гильдии наемных убийц в Тедасе сделала дом Воронов слишком соблазнительной целью для многочисленных врагов. Вьяго предостерегал: у врагов будет шанс убить одним камнем восемь пташек. Но кунари не оставили выбора Когтям. Вторжение Империи Тевинтер действовало южным государствам на нервы. Поскольку Антива не располагала армией, ее единственным оборонительным средством были Вороны. Если кунари решат атаковать, ассасины должны дать дружный отпор.

С этой целью Катерина Делламорте, Первый Коготь, настояла на том, чтобы члены гильдии отложили свои распри, собрались на совет и разработали план действий. Ее указания были ясны: каждый Коготь явится в одиночку. Никаких телохранителей или лакеев. О питании и удовлетворении прочих нужд позаботится ее немногочисленная прислуга. В идеале подобные меры гарантируют безопасность для гостей. Но Вьяго имел свои соображения на сей счет.

Потянувшись, он поморщился: каждый позвонок отозвался отчетливым щелчком. Вьяго дважды стукнул в дверь кареты:

– Долго еще?

– Подъезжаем к пристани, синьор, – ответил возница, замедляя ход упряжки.

Завернув за угол, карета опасно накренилась в последний раз, и взгляду открылась искрящаяся синяя гладь. Лаго-ди-Ново. Благодаря мягкому озерному климату и завораживающим видам здесь еще в Священном Веке появился популярный у антиванской знати курорт. На этой территории каждому дому разрешалось принимать заказы, что сделало ее нейтральной.

Совет состоится на острове в центре озера, именуемом Изумрудным. Черные лакированные гондолы испещрили его поверхность, словно цепочки муравьев, – это другие Когти и их багаж. Вьяго поморщился: он меняет одну неудобную клетку на другую.

Как только лошади остановились, лакей спрыгнул с запяток и поспешил открыть дверцу кареты.

– Синьор. – Юноша почтительно склонил голову и подал трость.

Костюм Вьяго представлял собой ансамбль строгого кроя из черненой парчи. В тон ему была трость, изготовленная в Антиве, столице Антивы: ствол вырезан вручную из черного мореного сильвана, две серебряные гадюки переплетены вдоль ствола до рукояти, где их клыкастые пасти сомкнулись, держа яйцо нефритовой вороны.

Длинные, сухощавые ноги Вьяго задрожали от облегчения, когда он покинул карету. До пристани недалеко – несколько минут ходьбы вниз по склону. Совсем не помешает размяться, прежде чем Вьяго снова скрючится в гондоле.

За ним последовали лакеи, неся единственный сундук с вещами.

На причале стояла палатка. Человек в черной с пурпуром ливрее держал в руках серебряный поднос с фриццанте и охлаждающим полотенцем, предлагая гостю освежиться с дороги. И от вина, и от полотенца Вьяго без колебаний отказался.

– Вижу, я прибыл не первым. – Он указал на отходящие гондолы.

Слуга хотел было ответить, но его опередил женский голос из палатки:

– Ты прибыл даже не вторым.

Полог откинулся, и вышла эльфийка, облаченная в карминовый костюм для верховой езды. У Вьяго фигура была словно вырублена топором, а вот Андаратейя Кантори обладала исключительно плавными формами. Ее глаза мерцали, словно тая какой-то секрет.

Тейя.

– Надо же, я все-таки утерла тебе нос, Ви. – Она ткнула ему в грудь пальцем с превосходным маникюром. – Обычно ты сама пунктуальность.

Вьяго застыл от ее прикосновения, но самообладание сохранил. Тейя прекрасно понимала, как она красива, и беззастенчиво пользовалась своей красотой, как оружием. Вьяго был достаточно благоразумен, чтобы не считать себя особенным. Вместе они выполнили бессчетное число заказов, главным образом в недавно оккупированном кунари Вентусе – городе на побережье Тевинтера, где испытали кунарийскую угрозу на собственной шкуре.

«Тейя – союзник, и не более», – без устали напоминал себе Вьяго.

Подойдя, Вьяго увидел, что бронзовая кожа эльфийки приобрела от загара розоватый оттенок, а буйно вьющиеся темные волосы свободно лежат на изящных плечах.

– Ты ехала не в карете.

– Карета везла мои вещи. Сама же я не упустила возможности прокатиться верхом. – Она кивнула на чистокровного таслинского дорожного, пасущегося на вершине холма. – В Риалто Андоралу редко удается как следует порезвиться.

– Ты назвала своего коня в честь архидемона?

– Не бойся, Ви, я не позволю ему тебя цапнуть.

Позади них кашлянул слуга:

– Прошу меня простить, мастер де Рива, но наши гондолы нагружены личными вещами госпожи Кантори.

Вьяго обернулся к Тейе. Та изобразила смущенную улыбку.

– Все эти лодки – с твоим багажом?!

– А когда мы все вместе собирались в последний раз? Мне нужно выглядеть подобающе.

– И ты притащила весь гардероб?

Эльфийка задохнулась от притворного негодования:

– Какое там весь!

Слуга снова кашлянул:

– Осталась лишь одна лодка, и если вы соблаговолите плыть вдвоем…

– Ну уж нет! – прервал его Вьяго.

Тейя закатила глаза:

– Да брось, Ви. Ну чем может грозить прогулка двух друзей на гондоле?

– Сплетнями.

– Какой ужас!

Вьяго бросил взгляд на слугу, затем осторожно взял Тейю под руку и отвел на дальний конец пристани, где их не могли подслушать.

– Мы не на отдыхе, – прошипел он. – Другие Когти будут следить за каждым нашим шагом.

– Разумеется, – кивнула эльфийка. – Мы оба знаем, на что способны кунари. Если другие прознают, что дома Кантори и де Рива объединились…

Вьяго подхватил мысль:

– …Будет легче убедить их сделать то же самое.

– Знала, что ты смекнешь, – она подмигнула, – в конце концов.

Вьяго почувствовал, как тает его решимость.

– Вот и отлично.

Хлопком в ладоши подозвав слугу, Тейя приказала подготовить гондолу.

Спустя полчаса Вьяго и эльфийка подплывали к Изумрудному острову. Вилла располагалась на противоположной стороне. Вьяго отметил про себя, что остров не виден с главной дороги и так далек, что даже опытному пловцу непросто добраться до его берега. Под стеной кипарисов угадывались очертания отвесной скалы, у подножия которой среди острых камней вихрился водоворот.

– Вы прибыли очень вовремя, – сообщил гондольер. – Весной ходить на гондоле опасно.

Вьяго съежился на банке. Гондольер не переставал болтать с того момента, как они отчалили. Вне всяких сомнений, он старался произвести впечатление на эльфийку, а та любовалась его мускулами, перекатывающимися под рубашкой при каждом взмахе весла.

– Уж конечно, человеку с вашими способностями не страшен дождик, – промурлыкала Тейя.

Гондольер хохотнул:

– Вы мне льстите, госпожа Кантори. Поверьте, я свое место знаю.

– Жаль. – Тейя пожала плечами, утратив интерес.

Гондольер еще что-то болтал, пытаясь вернуть ее внимание, но Вьяго уже его не слушал. Белые стены угнездившегося в низинной части острова главного здания резко контрастировали с его пышным окружением. Тщательно подстриженная живая изгородь окаймляла сад перед домом. Единственный проход – величественные железные ворота – охраняли два мраморных василиска.

– Не очень-то гостеприимно, не находишь? – прошептала Тейя, тепло дыша Вьяго в ухо.

Тот крепко сжал рукоять трости.

– Говорят, на вилле водятся призраки, – подхватил гондольер.

– Конечно, водятся, – пробормотал Вьяго. – Не иначе как дух самой королевы Мадригал бродит по залам.

– Вы слышали эту историю, синьор?

– Каждый знатный дом в Антиве может похвастать подобной байкой. Избавь нас от деталей и вернись к тому, что у тебя получается лучше всего, – к работе веслом.

Гондольер хотел было запротестовать, но спохватился. Что-то в глазах Вьяго напомнило ему, что он говорит с двумя самыми известными наемными убийцами Тедаса.

* * *

Тейя печально вздохнула, провожая взглядом поджавшего хвост гондольера.

– Это было необходимо?

– Да, – твердо ответил Вьяго и подал ей руку.

Под гладкой парчой он превратился в комок нервов. Тейя подозревала, что любой контакт причиняет Вьяго неудобства. Это бы объяснило, почему он облачился в индиго с головы до пят и не снимал перчатки во время приема пищи.

Особенно во время приема пищи.

Будучи мастером-отравителем, Вьяго слишком хорошо разбирался в ядах: один-единственный глоток вина может стать последним. Отправляясь в Вентус, он прихватил множество склянок с противоядиями и порошками для выявления возможных токсинов. Вьяго не станет есть и пить, пока не проведет надлежащие проверки. Он это называет необходимой мерой предосторожности. «Ну да, – подумала Тейя, – не так грубо звучит, как „паранойя“».

Убийцы прошли в уютной тишине мимо безвкусных статуй василисков. От мраморных стражей сады и вилла отличались изысканностью. Дом принадлежал Воронам, и, если слухи не лгали, здесь содержались королевские любовницы. Тейя предположила, что раз уж король позволил Воронам провести совет на вилле, то в данный момент его величество находится среди своих фавориток.

Глазевшей по сторонам эльфийке вдруг стало любопытно: не живет ли на этой вилле по-прежнему мать Вьяго? Возможно, до присоединения к Воронам он провел здесь свое отрочество, резвясь летними деньками в садах. Подумав, Тейя решила не спрашивать.

Миновав сад, Тейя увидела свои сундуки возле главного входа в виллу. Двое запыхавшихся слуг под присмотром маленькой, но суровой пожилой женщины перетаскивали их внутрь дома.

В свои семьдесят лет Катерина Делламорте собирала седые волосы в пучок, чтобы бросались в глаза внушительные рубины в серьгах и ожерелье. Заметив приближение Тейи и Вьяго, она грозно ткнула тростью в их сторону:

– Вы! Вы за это в ответе!

Тейя заметила, как Вьяго вздрогнул, и поджала губы, скрывая смешок. Она любила и уважала Катерину за многие качества, в частности, за умение заставить взрослого мужчину – профессионального убийцу – почувствовать себя нашкодившим малышом.

«Легендарная трость, – подумала Тейя. – Бедняжка Ви, досталось же тебе». Они оба не понаслышке знали, что этой самой тросточкой Первый Коготь заколотила до смерти не одного провинившегося.

– Нонна! – воскликнула Тейя и наклонилась, чтобы поцеловать рассерженную старуху в щеку.

– Андаратейя Кантори, я тебе не нонна! – процедила Катерина, хотя ее гнев поугас. – Даже родные внуки так меня не называют.

– Ну, учитывая, кем они являются, я не удивлена.

– Как поживает мастер Луканис? – поинтересовался Вьяго.

Катерина прищурилась, словно только что заметила присутствие мужчины.

– Его услуги пользуются большим спросом. – Она снова вперилась в Тейю. – Пять дней. Я же сказала: совет продлится от силы пять дней. А ты притащила столько барахла!

Тейя успокаивающе помахала рукой:

– Ты все поймешь, как только увидишь на ужине мое платье.

– Не уверена, что хочу видеть платье, которое занимает больше одного сундука.

– Не говори глупостей, нонна. Платье прекрасно умещается в одном сундуке. Поэтому я взяла по одному платью на каждый вечер.

Катерина застонала, но было видно, что она сменила гнев на милость. Эльфийка только собралась описать платье подробнее, как две фигуры, одна из которых была очень знакома, показались в дверном проеме.

Данте Балазар был тем самым образчиком антиванского общества, кого называют идеальным: широкие плечи, жемчужные зубы, буйные каштановые кудри… и лишь покрасневшие глаза портили картинку.

– Тейя! Я должен был догадаться, что именно ты – причина всей этой суматохи.

Тейя не могла взять в толк, что задевало сильнее: то, что она все еще находит Данте невыносимо привлекательным, или то, что Вьяго при появлении другого мужчины отпустил ее руку.

– Все так же прелестна, – пробормотал Данте, целуя освободившуюся кисть эльфийки.

Она постаралась ничем не выдать, что ощутила дрожь его пальцев.

Рядом с Данте стояла Лера Валисти. Тейю с ней связывало лишь шапочное знакомство. Было в этой женщине что-то змеиное. Эльфийка заметила, что Лера и Данте облачились в костюмы для фехтования. Лоб Данте усыпали крупные капли пота, а светлые волосы Леры растрепались. Лера была старше Данте лет на двадцать, но сумела задать ему отменную трепку.

– Вижу, мы уже деремся, – кивнула Тейя на Леру.

– Просто стараемся держать форму.

Речь Леры звучала ровно и сдержанно, и тем не менее Тейя напряглась. «В этой женщине все слишком рассудочно, слишком выверенно».

Данте смущенно улыбнулся:

– Не беспокойся, поножовщина дотерпит до окончания ужина.

Трость Катерины громко ударилась об известняк. Данте вздрогнул и склонил голову. Все Когти были равны по положению, но не по влиянию и возможностям. Данте не следовало бы портить отношения с Катериной.

– Дрянная шутка, – повинился он.

– Не то слово, – проворчала Катерина. – Мы здесь для того, чтобы обсудить угрозу вторжения кунари и меры обеспечения безопасности этой страны.

– Ты уже сообщила нам об этом, – вмешалась Лера. – Несколько раз.

Катерина оперлась на свою трость и выровнялась ростом с Лерой.

– И не устану повторять, пока вы не зарубите это себе на носу.

Они простояли с минуту, прожигая взглядом друг друга. Наконец Лера уступила, пробормотав извинения.

Катерина смягчилась и обратилась к Тейе и Вьяго:

– Ваши комнаты готовы. Предлагаю отдохнуть перед ужином. Нас ждет долгая ночь.

* * *

Распаковав без спешки одежду и прочее имущество, Вьяго отпустил выделенного ему камердинера, напоследок спросив о меню.

Несмотря на малочисленность гостей, будет десять перемен блюд. По привычке Вьяго захватил кожаный футляр, полный ядов и противоядий от токсинов, которые обычно прячут в таких продуктах, как оливки, трюфели, спагетти, баранина, сыр, сливки и спиртные напитки. Но он никак не ожидал, что к этому списку добавятся баклажаны. Придется сделать смесь от «Гниющей плоти» – удушающего порошка, легко поглощаемого пасленовыми.

Помимо всего прочего, Вьяго по-прежнему должен ежедневно принимать дозу разбавленного «Поцелуя аспида» для выработки невосприимчивости к более традиционному, но от этого не менее опасному яду. Желудок скрутило при этой мысли, и убийца напомнил себе, что тошнота – сущий пустяк по сравнению с удушьем.

Приготовления заняли час, и времени на переодевание к ужину почти не осталось. Но Вьяго был рад отвлечься от мыслей, которые навевала эта комната. Интересно, кто жил здесь до него? Вьяго едва успел накинуть шелковый шейный платок, как в дверь постучали.

За порогом ждала Тейя.

– Нас поселили рядом, – сообщила она, подныривая под его руку.

– Добро пожаловать, – усмехнулся Вьяго и закрыл дверь.

Обернувшись, он добросовестно попытался не глазеть на покачивающиеся бедра эльфийки, обтянутые платьем… но потерпел фиаско.

Спина Тейи была обнажена – не считать же прикрытием татуировку, говорящую о принадлежности эльфийки к дому Кантори. Две узкие лямки как-то ухитрялись удерживать на теле каскад золотого атласа. При каждом шажке взвивался подол, открывая взгляду ногу и привязанный к бедру кинжал.

– Слышала, как ты тут возился со своим варевом, – прервала эльфийка мысли Вьяго.

Широко улыбаясь, она присела на стол. Флакон с ядом заплясал между ее пальцами.

Вьяго проглотил предательский комок в горле. Спереди Тейя выглядела еще сногсшибательнее. Кружевной лиф платья плотно прилегал к телу, но не стеснял движений.

Накатило раздражение. И кое-что еще.

Взмахом руки он приказал Тейе слезть со стола. С его стола. Она насупилась, но подчинилась.

Глубоко вздохнув, Вьяго сосредоточился на завязывании платка. Простая задачка – но только не в присутствии Тейи, чьи пальчики перепархивали с вещи на вещь, в то время как его одеревеневшие пальцы никак не могли затянуть последний узел.

– Без перчаток было бы проще, – заметила эльфийка. – Ты же не подозреваешь, что кто-то отравил твои шейные платки?

– До них дотрагивался камердинер, – проворчал Вьяго.

Слабая отговорка, но мастер-отравитель знает, что даже кожу можно пропитать чем-нибудь убийственным.

– Как грубо, – поддразнила Тейя, подходя к нему со спины.

Вьяго напрягся.

«Зачем ты пришла?» – хотел он спросить.

Вполне естественный вопрос. Но Вьяго понимал, что, если он упрекнет Тейю в нарушении приличий, их отношения разорвутся, как струна лютни посреди мелодии. А он вовсе не готов прекратить эту музыку.

Поэтому он снова завозился с узлом – уже в четвертый раз.

Тейя тихо выругалась:

– Ты все портишь.

Она толкнула Вьяго в спину, вынуждая развернуться.

Их разделяли какие-то сантиметры. Вьяго старался смотреть куда угодно, но только не в ее глаза: на потолок, на свою трость, на жуткие статуэтки фенеков, расставленные по комнате. И только потом, все еще нерешительно, он опустил взгляд – и обнаружил, что плутовка смеется над ним.

Руки Вьяго метнулись к смятому платку.

– Не нужно…

– Цыц! – Тейя оттолкнула его руки и ловкими пальцами разгладила сотворенные им складки. – Вот почему у тебя такая репутация.

Вьяго побледнел. В свои двадцать восемь Тейя являлась самым молодым Когтем в истории. Сплетни и вереницы воздыхателей следовали за ней по пятам. По сравнению с девушкой Вьяго практически был затворником.

– Какая репутация?

– Брюзги. – Уголки ее полных губ слегка приподнялись.

– Ну, хотя бы получше твоей будет.

– Вот как? – Тейя невинно посмотрела на него. – Соизволишь ли пояснить?

– Да что-то не хочется.

Их глаза встретились. Смутное волнение растеклось по жилам Вьяго, одновременно побуждая к действию и удерживая на месте.

– Данте в отличной форме, разве что слегка осунулся. – Он робко попытался сменить тему.

Внезапно платок надавил на кадык, и Вьяго зашелся в кашле.

– Готово. – Тейя одобрительно хлопнула ладонью по завязанному ею узлу и, покачивая бедрами, вернулась к столу, где ее внимание снова привлекли флаконы. – Кстати, о Данте… Ты держишь у себя лириум? – Ее голос сделался серьезным.

Вьяго покачал головой:

– Мне он не нужен. А что?

– Ничего, – тихо ответила девушка. – Если бы ты хранил лириум, я бы предложила запирать дверь.

Прежде чем Вьяго успел удовлетворить свое любопытство, прозвучал приглашающий к столу звонок.

* * *

– Да пусть уже тевинтерские чароплеты и рогачи перебьют друг друга! – заявил Боливар Неро, сделав очередной глоток вина. – Мы-то здесь при чем?

– Кунари не рогачи, – поправила Тейя, сузив глаза. – Их культура основана на дисциплине.

Боливар отмахнулся:

– У них есть рога, и действуют они бездумно, слепо следуя приказам. Как по мне, типичные рогачи.

– Не будем углубляться в семантику, – вмешался Вьяго. – Если они истребят друг друга, причитающаяся кругленькая сумма выскользнет из наших рук.

Тейя сдержала стон. «Снова-здорово…»

– Кунари не удовольствуются только Империей, – уверенно произнес Эмиль Кортез. – Они вторгались в Антиву и раньше.

– Более двухсот лет назад, – пробормотал Данте.

– В Бриннлоу все еще стоят здания, обезображенные гаатлоком. Обычная картина для севера.

– Вот только не начинай это соревнование между севером и югом. – Катерина ударила тростью, и над столом воцарилась тишина. – Хватит! Ничто так не портит ужин, как разговор о делах.

– Ужин? – проворчал Боливар.

Семеро из восьми Когтей собрались на ужин. Недоставало только Леры. Катерина настояла, чтобы никто не приступал к первому блюду до прихода Третьего Когтя, но терпение не являлось добродетелью Воронов.

«Ну хотя бы не ждем Боливара», – подумала Тейя, наблюдая за суетливыми движениями старшего эльфа.

Копна длинных седых волос и элегантный костюм, отороченный медвежьим мехом, подчеркивали его статус Когтя, но не отражали суть. Семья Боливара сколотила состояние на жемчужном промысле и слыла богатейшей среди эльфов Антивы. Ныне дом Неро не имел былого влияния, но Боливар продолжал разбрасываться деньгами, словно залив Риалто хранил бесконечный запас жемчуга, предназначенный исключительно для расточительного образа жизни этого эльфа.

– Расслабься, Боливар, мы все в одной лодке. – Слова Эмиля Кортеза прозвучали вежливо и беспечно, но не без толики серьезности, присущей человеку с опытом и репутацией.

Хоть Эмиль и не владел большим домом, он, будучи торговым принцем, приумножил свое благосостояние до размеров, которые значительно превосходили достаток Тейи и Вьяго вместе взятых. Эмиль был немногим младше Катерины и умел почуять ветер перемен и извлечь выгоду из ситуации.

У Боливара дрогнули губы, но он спохватился и вместо слов наполнил рот вином. Напитки предназначались для умиротворения гостей, однако Тейя опасалась, что эффект будет противоположным. Вопреки теплому сиянию свечей атмосфера в зале оставалась тяжелой, как стол, за которым Когтям предстояло ужинать.

Двухстворчатые двери отворились, обманув надежду на облегчение: вместо Леры в комнату вошла служанка. Девушка вручила Катерине записку.

– Лера приносит свои извинения и просит начинать без нее, – объявила Первый Коготь.

– С чего вдруг? – вскинулся Боливар, гневно раздувая ноздри.

– Уверен, она не поступила бы так без причины, – ответил Данте.

Тейя заметила, что у него трясутся руки. Днем была лишь легкая дрожь, а сейчас Данте даже не мог взять вилку. Он поймал взгляд Тейи и спрятал руки под стол.

– Тебе виднее, – прошептала Джули Араннай с откровенной неприязнью в голосе.

Впервые за вечер она приняла участие в разговоре.

– Будь добра, помолчи, если не собираешься сказать что-нибудь дельное, – осадила ее Катерина и позвонила, приказывая слугам начинать.

Антипасто и первое блюдо не улучшили настроения. Любая попытка разрядить обстановку пресекалась равнодушным ворчанием либо полным отсутствием интереса. Постоянно слышался только стук ножа о тарелку, когда Данте пытался отрезать кусочек. Негласную тайну знали все – у Данте пристрастие к лириуму, еще с юности, когда он, чтобы выполнить заказ, был вынужден стать храмовником. Сейчас все старательно притворялись, что не замечают его трясущихся рук и испарины на лбу, но одна лишь Тейя угадала причину его внутренней борьбы.

«Он снова пытается соскочить».

Данте и раньше пробовал отказаться от лириума, и всякий раз это сказывалось на его адекватности. Мастер-ассасин, не контролирующий свои способности, опасен. Учитывая предстоящую беседу, Тейя боялась, что он выбрал очень неподходящее время, чтобы завязать.

Джули вдруг встала из-за стола:

– Пойду узнаю, что с Лерой.

Данте с громким звоном бросил вилку на тарелку, заставив Джули замереть, не дойдя до двери:

– Пойду я.

– Нет, – заявила Катерина, не отрываясь от ньокки. – Вы оба ведете себя подозрительно. Пойдет Вьяго.

Вьяго изумленно выгнул бровь:

– Я?

– Возьми с собой Андаратейю.

– Как пожелаешь, нонна.

Данте уступил, но Джули решила поспорить:

– Я вполне способна…

Катерина оборвала ее:

– Ты отлично знаешь, как я не люблю повторять.

Тейя ждала, что Джули ответит грубостью, но ледяной взгляд Катерины пробудил в ней инстинкт самосохранения.

Выйдя из обеденного зала, Тейя произнесла:

– М-да, неожиданный поворот.

– О чем ты? – спросил Вьяго. – Вроде все как обычно.

– Чтобы Джули с кем-нибудь спорила, тем более с Катериной? Это необычно.

Делая первые шаги по карьерной лестнице, Тейя надеялась завязать дружбу с собратьями-эльфами. Но Боливар считал ее зарвавшейся уличной крысой, а Джули было несподручно заводить друзей. Репутация дома Араннай пострадала, когда один из его ассасинов провалил заказ – не разделался с Героем Ферелдена. Постепенно, ценой пота и крови, дом возвращал себе былой престиж, но положение Джули все еще оставалось шатким.

– Если она знает, что для нее хорошо, подобные демарши не войдут в привычку.

Когти поднимались по мраморной парадной лестнице. Ночью интерьер виллы освещали желтые панельные стены и красный ковер; свежесрезанная хрустальная благодать растянулась вдоль каменных балясин винтовой лестницы. Сад Тейи в Риалто полнился этими колоколообразными цветами. Обычно хрустальная благодать приводила ее в умиротворенное состояние, но сейчас цветы не могли избавить от тревоги, зудевшей на задворках сознания.

Девушка коснулась руки Вьяго.

– Что-то не так, – прошептала эльфийка, когда они повернули в гостевое крыло.

Вьяго кивнул.

Вилла казалась пустой. Тейя знала, что часть прислуги работает на кухне, но все же ожидала услышать отдаленные шаги или приглушенные шепотки.

Когда Когти подошли к двери в комнату Леры, Вьяго заколебался:

– Может, ты…

– Нет-нет, – покачала Тейя пальцем. – Это твое задание. Я здесь лишь за компанию.

Вьяго поежился, словно набираясь смелости.

– Только не говори, что впервые входишь в спальню к женщине без предупреждения, – поддразнила Тейя, любуясь, как его щеки вспыхнули при словах «женщина» и «спальня».

Вьяго наклонился к ней:

– Я не наивный юнец, что бы ты ни думала.

Именно такой ответ она ожидала услышать от него тогда, в его комнате.

– Докажи.

Не прерывая зрительный контакт, Вьяго трижды уверенно стукнул в дверь.

Тишина.

– Может, ей нездоровится? – предположила Тейя, хоть и сомневалась в этом – четырьмя часами ранее Лера была полна сил.

Вьяго с тем же успехом постучал вновь. Он приложился ухом к полированной двери из красного дерева.

– Что-нибудь слышно?

Он покачал головой и взялся за дверную ручку. Заперто.

– Лера! – позвала эльфийка.

Тишина.

– Оружие при тебе? – спросил Вьяго.

Тейя приподняла подол, показывая клинок на бедре:

– Всегда.

Пару мгновений полюбовавшись ее ногой, Вьяго потянул рукоять трости – открылась потайная полость с шестью флаконами Создатель знает чего. Вьяго выбрал один, затем, попросив Тейю отойти, вылил содержимое на дверную ручку. Жидкость мигом принялась разъедать металл накладки и скрытого под ней замка.

– Крайне сильнодействующая смесь из яда глубинного охотника и aqva regia, - пояснил Вьяго, возвращая рукоять трости на место.

– И ты ее просто держишь под рукой. На званом ужине. Среди коллег, – подметила Тейя невозмутимым тоном.

– Твое оружие – клинки. Мое же…

– Смертельные склянки.

То, что осталось от дверной ручки, брякнулось об пол. Дверь приоткрылась.

– Лера, мы входим, – предупредил Вьяго.

Тейя обнажила кинжал, как только ее спутник полностью отворил дверь.

На них уставилась пара остекленевших глаз. Лера Валисти, Третий Коготь Антиванских Воронов, была распластана на кровати, из ее груди торчали четыре стальных клинка.

Зуд в голове эльфийки сменился озарением: она вспомнила недавний разговор Вьяго и гондольера. «Дух самой королевы Мадригал бродит по залам».

Несколько веков назад после охоты королеву Антивы обнаружили с четырьмя стальными клинками в груди, что вошло в историю как одно из самых скандальных заказных убийств, совершенных Воронами.

И теперь Коготь убит тем же самым способом.

Тейя опустила оружие и выдохнула:

– Вот дерьмо!

«Дерьмо – еще слабо сказано», – подумал Вьяго, осматривая тело Леры.

Она лежала с распростертыми руками; клинки – как иголки в игольнице.

– Кровь уже свернулась. – Вьяго попытался поднять правую руку Леры, но тщетно: противились окоченевшие мышцы. – Ее убили несколько часов назад.

– Кто же в таком случае отправил записку? – спросила Тейя, заглядывая ему через плечо.

– Надо допросить служанку. У тебя есть шпилька?

Тейя вытащила одну из нескольких шпилек, придерживающих непослушные волосы. Вьяго наклонился, чтобы рассмотреть руки Леры.

– Ви, загадки мне по душе, но не заподозрят ли остальные неладное, если мы не сообщим о случившемся прямо сейчас? Может, хотя бы попробуем поторопиться?

– Здесь что-то есть. Мне нужен пергамент.

Тейя обыскала стол. Схватив лист, она вернулась к Вьяго.

– Ви, ты ведь знаешь, как я обожаю быть крайней, – настаивала эльфийка.

– Если вернемся с пустыми руками, Когти начнут разбрасываться обвинениями почем зря. Хорошо бы сузить круг подозреваемых.

Вьяго аккуратно провел шпилькой под ногтями Леры. На пергамент посыпалось синее вещество.

Лириум.

У Тейи перехватило дыхание.

– Оригинально, – отметила она слишком будничным тоном.

– Оригинально? – съязвил Вьяго. – И это все, что ты можешь сказать?

– Полагаю, ты считаешь виновным Данте, но он просто не мог этого сделать.

– Да неужели? Тогда зачем ты спрашивала, есть ли у меня лириум? И советовала закрывать дверь?

На долю секунды вопрос привел ее в растерянность.

– Просто добрый совет. Не стоит искушать голодного морковкой. Ты видел Данте за ужином. Слышал это лязганье и бряцанье. Ясно же, что у него ломка.

Обычно Вьяго старался игнорировать Данте Балазара. Сказать, что Данте раздражал, – не сказать ничего. Даже физически он превосходил Вьяго. Данте слыл превосходным мечником, Вьяго же специализировался на ядах. Данте был любовником Тейи, а Вьяго… Да, лучше продолжать игнорировать Данте. И все же Вьяго не мог не признать, что сегодня тот не владел собой.

– У него нездоровый цвет лица.

– Бывалые лириумщики вроде Данте знают, что не стоит прикасаться к необработанному лириуму. И все же… – Тейя прикусила губу и склонилась над Лерой. – Никаких порезов на руках или ладонях. Я считала ее бойцом.

– Судя по количеству крови, убийца целился в артерию. И попал с первого же удара.

– Но Лере не смог бы нанести внезапный удар человек, которого она не знала. Когда мы приехали, они с Данте вели себя вполне дружелюбно.

У Тейи сошлись на переносице брови. Вьяго знал, что эльфийка хочет получить подтверждение невиновности бывшего любовника, но ее попытки были напрасны. Вьяго мысленно вернулся к моменту их с Тейей прибытия на виллу. Лера и Данте, по их словам, спарринговались, но, возможно, имело место что-то еще? Лера определенно не испытала удовольствия, когда Данте целовал руку Тейи.

«Как и ты, что уж кривить душой», – неохотно признал Вьяго.

– Важный вопрос: к чему такая театральность? – Он смотрел на кинжалы. – Эти клинки – точные копии тех, что пронзили королеву Мадригал.

– Маловероятно, что это убийство на почве ревности. Сомневаюсь, что гостевые комнаты оснащены историческим оружием, пригодным для эффектных преступлений. – Тейя на миг задумалась. – Убить Леру таким способом… Это заявление.

Они стояли, завороженные сценой. Глядя на труп Леры в запекшейся крови, Вьяго испытывал сильнейшую тревогу. Ее причиной не были насилие или смерть – он привык к этому. Антиванские Вороны наводили ужас на весь Тедас. Короли, королевы, генералы – все попадали в сети убийц. Вот только предполагалось, что сами Когти неприкасаемы.

Вьяго понял, какое послание оставил убийца: всем Когтям грозит опасность.

* * *

Как он и предполагал, взаимные обвинения не заставили себя ждать. Не прошло и пяти секунд после его и Тейи возвращения с вестью о гибели Леры, а упреки посыпались градом. Каждый Коготь настаивал на личном изучении места преступления. Несмотря на то, что они знали лишь пару деталей убийства и никаких прочих улик найдено не было, расследование превратилось в склоку. Разумеется, Катерина, истинный Ворон, в кризисной ситуации вела себя непринужденно и не выказывала ни малейшей растерянности. Прежде чем уйти допрашивать слуг, она приказала всем вернуться в обеденный зал… где свара продолжилась с новой силой.

– Это твоих рук дело, – прошипела Джули, обращаясь к Данте.

– А не ты ли собиралась к ней заглянуть? – парировал он, с трудом держась на ногах. – Испугалась, что работа останется незаконченной?

– Парень, ты в порядке? – ухмыляясь, спросил Боливар.

– Определенно нет, – шепнула Тейя.

Вьяго оглянулся. Большие золотые, как у галлы, глаза вспыхнули гневом, заиграли желваки. Он всегда верил, что ее связь с Данте – просто мимолетное увлечение. Догадка, что здесь кроется нечто куда глубже и серьезнее, проняла его сильнее ежедневной дозы «Поцелуя аспида».

Данте бросил на нее умоляющий взгляд:

– Тейя, пожалуйста…

– Я видела, как вы с Лерой спорили в саду, – вмешалась Джули. – Вы постоянно ссорились.

Данте сжал кулаки:

– А ты вечно ошиваешься поблизости и подслушиваешь!

– Чем бросаться друг в друга обвинениями, не лучше ли нам дождаться Катерины? – предложил Эмиль.

– Ты немного опоздал с этим предложением. – Катерина возникла в дверях.

– Что удалось узнать? – спросил Вьяго, уставший от склоки и жаждавший практического результата.

Катерина опустилась в кресло с шелковой обивкой, стоявшее во главе стола.

– Девушка утверждает, что к ее приходу записка уже лежала перед дверью.

– Значит, она с Лерой вообще не говорила?

– Если верить ее словам.

– Ну я-то не верю, – фыркнул Боливар. – Ты как следует допросила девушку?

– Я не пытала ее, если ты об этом.

– А почему? – дрожащим голосом проговорила Джули. – Убит Коготь. Тебя это не волнует?

Катерина потерла виски. На мгновение маска равнодушия спала с лица, выдав настоящий возраст женщины.

– Меня это волнует, не сомневайся. Мне стоило огромных хлопот и денег устроить эту встречу. А теперь все насмарку. Едва ли мы можем решать насущные вопросы насчет кунари, пока наверху лежит мертвая женщина. Совпадение? Едва ли.

«Интересная версия», – подумал Вьяго. Он пришел к выводу, что вина за произошедшее лежит на собрате по гильдии, но от срыва встречи больше всех выиграли бы кунари.

– И кто за этим стоит, по-твоему? Лазутчики Бен-Хазрат? – спросил Данте.

Катерина мрачно кивнула:

– Вполне возможно.

– Но есть нюанс: сведения, которые мы с Тейей добыли в Вентусе, подтверждают, что после вторжения в Тевинтер Бен-Хазрат оборвал все связи с Антаамом. В рядах кунари раскол.

Боливар хмыкнул:

– Рогачи и в Тевинтере рогачи.

– По твоей логике и каждый антиванец Ворон? – огрызнулась Тейя.

Вьяго отрицательно покачал головой. Было бы гораздо лучше, если бы виновными оказались кунари, но мозаика не складывалась.

– Однако, это не объясняет отсутствие ран, получаемых при самообороне. Лера знала убийцу.

– Что подводит нас к Данте, – ухмыльнулась Джули.

– Из присутствующих я не единственный, кого она знала.

– Верно, но ты здесь единственный, у кого зависимость от лириума. Напомни-ка, что было обнаружено под ногтями у Леры?

Данте бросился к Джули, но в тот же миг Катерина ударила тростью по мраморному полу. Схватившись за голову, Данте рухнул от грохота, как подкошенный.

Катерина дождалась, когда Данте придет в себя, и поправила юбки.

– Пусть кунари и разобщены, Антаам не останется без убийц. Я по-прежнему полагаю, что угроза исходит извне. Прикажу прислуге укрепить защиту виллы на случай нападения. Утром мы прочешем окрестности. Если повезет, найдем агентов кунари, разделаемся с ними, а вечером проведем совещание.

– Что, если кунари ни при чем? – хмурясь, поинтересовался Вьяго.

– Разделаемся с ними, а вечером проведем совещание, – твердо повторила Катерина.

– Это безумие, – пробормотал Боливар. – Ты не заставишь нас сидеть тут.

Катерина смерила его взглядом:

– Кунарийская угроза не исчезла вместе с Лерой.

– Да, но…

Эмиль положил руку на плечо вздрогнувшего эльфа и одарил его улыбкой ценой в тысячу соверенов:

– Боливар, ты оспариваешь решение Первого Когтя?

Эльф съежился от прикосновения:

– К-конечно нет.

– Тогда я предлагаю всем разойтись по своим комнатам. И заняться собственной безопасностью.

* * *

На следующее утро Тейя проснулась как от толчка. Почувствовав движение рядом с кроватью, она выхватила из-под подушки кинжал и приставила его к горлу незваного гостя.

– Вот почему я обычно не вхожу в спальню к женщине без предупреждения, – протянул знакомый голос.

Тейя проморгалась:

– Ви?

– Тебе следовало запереть дверь.

– А вдруг я ждала тайного посетителя? – ухмыльнулась она.

Вьяго выпятил челюсть:

– Одевайся. Сегодняшнее утро богато на события.

Тейя выпростала ноги из-под одеяла. Даже в сумраке она разглядела, как побелело лицо Вьяго, когда тот заметил ее спальный наряд.

– На мне сорочка.

– Очень тонкая сорочка. Пожалуйста… – он неуклюже закрутился в поисках ее халата и, отыскав, протянул, как спасательный жилет, – надень.

Завязав поясок, эльфийка поинтересовалась:

– Еще одно убийство?

– Если бы одно.

Они спустились на кухню. Возле печи стоял деревянный стол под простенькой, но не без изящества кружевной скатертью. На нем половина недоеденного, сдобренного пудрой лимонного пирога с глазурью, кофейник и ваза с полевыми цветами. Картина уюта – если не обращать внимания на восемь трупов в одинаковых позах. Лицом в тарелке с пирогом.

– Их обнаружила Катерина, когда в положенное время не был подан завтрак, – сказал Вьяго. – Теперь придется готовить самим.

Тейя подошла к столу. Было что-то жутко знакомое в этой сцене, но эльфийка никак не могла понять, что именно. Она наклонилась к служанке, помогавшей ей одеваться накануне, и убрала прядь рыжих волос за ухо. Кожу девушки, прежде гладкую, покрывали пятна лопнувших сосудов, а вокруг потрескавшихся губ засохла кровавая пена.

– Их отравили «Объятьями Маферата», – пояснил Вьяго. – Крайне неприятный яд – повышает кровяное давление, разрывая вены, а затем и органы. И крайне дорогой.

– Зачем устранять слуг? – Тейя заставила себя дышать реже, чтобы взять под контроль гнев и желудок.

Вьяго пожал плечами:

– Меньше глаз. Прислуга мертва, и убийце проще передвигаться по дому. При условии, что это убийца Леры.

– А ты не уверен?

– О, я-то уверен, а вот остальные… Яд и клинок – разные средства, но оба воссоздают заказные убийства из прошлого Воронов.

Внезапно Тейя вспомнила, почему сцена показалась такой знакомой. В Век Башен Воронов наняли для ликвидации высокопоставленных членов ордена храмовников, это была месть за сокрытие массового убийства магов во время действия Права Уничтожения. Прекрасно понимая, что храмовники умелые воины, ассасины решились на самый быстрый и чистый способ нейтрализации рыцарей-капитанов и их командоров – отравление. Вороны проникли в Круг и напитали лимонный пирог ядом, за что сей акт умерщвления получил название «заслуженный десерт».

– Это не одно и то же, – прошептала Тейя. – Единственное прегрешение, в котором эти несчастные души повинны, – служба Когтям.

– Ты отвлекаешься на несущественные детали. Лера не была королевой. А эти несчастные души, как ты их назвала, – не храмовники. Не важно кто, важно почему.

Тейя нахмурилась:

– Ошибаешься, кто – имеет значение. Есть правила. Мы не устраняем тех, кто нам помогает, если их вина не доказана. Да и пирог тут ни при чем, – угрюмо добавила она.

Вьяго расправил перчатки.

– Это ты не устраняешь помощников. Но разве Боливар, Эмиль или даже твой драгоценный Данте пощадят очевидца, будь он хоть стократ невиновен?

Тейя склонила голову набок:

– Мой драгоценный Данте?

Вьяго проигнорировал вопрос.

– Суть вот в чем: это тот же убийца.

Эльфийка обдумала его слова:

– Два убийства с исторической подоплекой подряд – не верится в совпадение.

Вьяго с шипением выдохнул сквозь зубы:

– Три.

Тейя побледнела:

– Да сколько же я проспала?

– Следуй за мной.

– Ну уж нет, – уперлась она. – Не сдвинусь с места, пока мы не вскипятим воду.

Вьяго удивленно вскинул бровь:

– В этой комнате отравлено восемь человек.

– Тогда приступай к своим тестам, убедись, что мы в безопасности. Я же не стану смотреть на очередного мертвеца, пока не получу чашку кофе.

* * *

Тейя словно очутилась в какой-то ужасной игре-угадайке. Пока Вьяго молча заваривал кофе, эльфийка никак не отваживалась спросить, кто из Когтей стал следующей жертвой. Она перебрала варианты и пришла к выводу, что Катерина наверняка жива. Если бы ее убили, даже Вьяго не смог бы изображать невозмутимость.

Остаются Боливар, Эмиль, Джули и… Данте. Тейя сжала кулаки. Ее отношения с Данте не назвать простыми, но она не желала ему смерти. Было время, когда лириум ослабил свою удушающую хватку… Тейя нередко гадала, как могла бы сложиться судьба Данте, не возьми он роковой заказ.

«Тот самый случай, о котором тебе никогда не расскажут», – подумала она. Самая опасная работа не та, с которой ты не возвращаешься, а та, что навсегда остается с тобой.

Вьяго, должно быть, почувствовал ее тревогу. Он добровольно сообщил, что Данте и Эмиль прочесывают остров.

– Катерина по-прежнему считает, что все это дело рук агента кунари, который где-то прячется.

Тейя изумленно уставилась на его затылок в изумлении. Вьяго и успокаивающие речи – это как масло и вода.

Не дождавшись от нее отклика, Вьяго остановился.

– Тейя?

Они уже преодолели половину лестницы. Солнечный луч, проникший меж бархатных штор, окружил Вьяго нежным сиянием, разгладив жесткие черты и придав лицу расслабленное выражение. Такого Вьяго Тейя видела редко.

Тейя часто представляла, каким будет их поцелуй. Она говорила себе, что все произойдет вполне естественно. Вьяго на свой манер привлекательный, но настолько напряженный, что напоминает огромный тугой узел. Распустить этот узел – задачка не из простых, надо теребить, тянуть и выкручивать, пока не обнажатся все его секреты. Но с узлами нужна осторожность. Потянешь не в ту сторону, и получишь петлю-удавку.

Возможно, рисковая стратегия – самая верная…

– Ты в порядке? – Вьяго обеспокоенно наморщил лоб. – Что-то не так с кофе? Я проверил его на «Объятия Маферата», и вроде бы…

– Я в порядке, – заверила Тейя с ободряющей улыбкой. – Просто любуюсь твоей невероятной красотой.

Большинство людей были бы польщены таким комплиментом. Вьяго же нахмурился и круто развернулся. Тейя растерялась. Они имели привычку дразнить друг друга, но всякий раз, когда она заводила разговор об их очевидной обоюдной приязни, он замыкался в себе.

Ну, сейчас этот номер не пройдет.

Эльфийка догнала Вьяго:

– В чем дело?

– Ни в чем, – буркнул он, продолжая двигаться в сторону гостевого крыла.

– Не считаешь себя привлекательным?

Вьяго повернулся к ней. Его уши успели порозоветь.

– Десять трупов.

Она не отступила:

– И виновный поплатится, но какое отношение это имеет к нашему разговору?

– Убийцей могу быть я.

Прижав ладони ко рту, Тейя зашлась смехом:

– Это не ты.

Он посмотрел на эльфийку так, словно получил от нее пощечину.

– Я способен запросто прикончить здесь всех.

– Только не говори, что обиделся!

– Так ведь и впрямь обидно, – запротестовал Вьяго. – Для профессионала.

Тейя подступила к нему, чтобы убедиться, что он не шутит. Сжатые губы и наморщенный лоб подтвердили: его самолюбие уязвлено.

– Знаю, потому что мы были вместе, когда убили Леру, – пояснила она. – Помнишь? Я повязывала тебе платок.

Теперь краска залила ему и щеки.

– Ну конечно, я не делал этого. Но важен принцип.

– Смех, да и только.

– Идем, – проворчал Вьяго и подвел ее к комнате Джули Араннай. Кивнув в сторону двери, сказал: – Судя по царапинам на замке, кто-то пробрался тайно. Это все, что можно сказать.

– Не все, – подмигнула Тейя. – Еще можно сказать, что убийцу не приглашали. Это не было ночным свиданием.

Едва они переступили порог, эльфийка ощутила резкий запах меди. Джули сидела согнувшись над туалетным столиком, окровавленное жемчужное ожерелье свисало с перерезанного горла.

– Бедняжка, – прошептала Тейя, приблизившись к мертвой.

– Не знал, что вы подруги.

– Помилуй, Ви, – пробормотала эльфийка, – разве необходимо с кем-то дружить, чтобы просто ему посочувствовать?

– Как скажешь.

Разрез на шее Джули был глубок, но чист. Быстрая смерть, хоть и небезболезненная.

– Ей рассекли голосовые связки, – отметила Тейя. – Прямо как той известной оперной певице… Как ее звали?

– Карлота Монтивеккьо, Певчая Птичка, сопрано, – подсказал Вьяго. – Талантлива была и совсем не проста. Конкурентка наняла Воронов, чтобы прервать карьеру Карлоты – после того, как певица попыталась задушить ее жемчужным ожерельем.

Тейя не поверила своим ушам.

– Ты знаешь историю оперы?

– Я знаю историю Воронов, – поправил Вьяго. – Директор нашел Карлоту после вызова актеров на поклон – ее перерезанное горло обвязали нитью жемчуга.

– Но Джули не певица, – возразила Тейя. – Она была тихоней. Кроме вчерашнего вечера. Очень уж тяжело восприняла смерть Леры.

– Повторяю: я не думаю, что важен вопрос «Кто?». Вся эта театральщина для отвода глаз.

«И демонски отличная театральщина», – подумала Тейя.

– Кто ее обнаружил?

– Данте. Утверждает, что зашел извиниться.

Тейя решила, что скепсис Вьяго напрасен – это похоже на Данте. Он так же быстро извиняется, как и приходит в ярость.

– Полагаю, другие не поверили ему.

– Боливар убежден, что Данте убил Леру и Джули.

– Боливар… – Взгляд Тейи вернулся к ожерелью. – Его семья имеет отношение к жемчугу.

– Не думаю, что этого достаточно для обвинения. – И Вьяго добавил с ухмылкой: – К сожалению.

Отстранившись от Джули, Тейя встала и направилась к выходу; ей нужен был свежий воздух. Вьяго последовал за ней; его шаги были мягкими и ровными.

– А что же слуги? – спросила эльфийка, когда они вышли в зал. – Боливар считает, что и их убил Данте?

– Нет. – У Вьяго вздулись желваки. – В этом он винит меня.

Вывод напрашивался сам собой.

– Потому что их отравили.

Вьяго коротко кивнул.

– Глупости, – сказала Тейя. – Мы все пользуемся ядами. Просто у тебя эта, как ее…

– Слово, которое ты ищешь, – специализация.

– Не только.

Тейя постучала по рукояти его трости. Да, все Вороны применяют яды, но очень немногие хранят их в таком количестве.

– Ты сказал, Катерина все еще считает, что убийства – дело рук кунари. А что думают Эмиль и Данте?

– Полагаются на ее мнение. Кстати, о них… – Вьяго достал серебряные часы из кармана сюртука. – Они уже должны были вернуться.

* * *

Катерину и Боливара они обнаружили на опоясывающем виллу балконе; внизу простирался сад. Катерина сидела так неподвижно, что ее можно было принять за одну из мраморных статуй, охраняющих дом. Совершенно иначе выглядел Боливар, подпрыгивающий на коротких ногах в хмельном возбуждении. Он уже успел пробраться в винный погреб за порцией храбрости.

– Почему так долго? – раздраженно спросил эльф.

Его волосы завились на концах, а зубы потемнели от вина. «Зубами демона» называл такие Вьяго в детстве. Стоило увидеть их сейчас, и вспомнилась мать – из той поры, когда отец был редким гостем в их доме.

– Есть что-нибудь от Эмиля и Данте? – спросил Вьяго Катерину.

– Они поднимаются по склону, – ответила Первый Коготь, сдерживая голос. – Судя по выражению лиц, не с хорошими вестями.

Вьяго не удивился. И все же в глубине души он надеялся, что неправ. Тогда бы все оказалось гораздо проще.

Тейя подошла к Катерине, чтобы плотнее обернуть ее плечи шалью.

– Ви сварил кофе, нонна. Могу принести.

Пожилая Ворона фыркнула:

– Кофе, приготовленное мастером-отравителем на кухне, полной трупов? Благодарю покорно.

Вьяго усмехнулся. Тейя всегда пыталась заставить других смотреть на него ее глазами. Она выросла на улице, для нее Вороны – как семья; Катерина вместо матери, которую эльфийка никогда не знала; Джули – завистливая сестра; Эмиль и Боливар – богатый и вечно пьяный дядюшки соответственно. Но для Вьяго все они деловые партнеры. Ему не нужно, чтобы его любили – достаточно уважения и толики страха.

Через несколько минут вошли Эмиль и Данте. Вьяго отметил, что у Данте лицо не такое, как прошлой ночью: у кожи здоровый оттенок, а глаза живые, ясные. Возможно, этой переменой он обязан напряженному обследованию острова. Либо снова принимает лириум.

– Мы все обыскали, – сообщил Данте. – На острове никого, кроме нас.

– Есть еще кое-что, – добавил Эмиль. – Гондола, которую мы держали на всякий случай… разбита. С острова не выбраться.

– Выходит, мы здесь пленники?! – У Боливара голос взвился до визга. – И не можем отправить весть на большую землю?

– Если убийца среди нас, то так мы лишь помогли бы ему скрыться, – заметил Эмиль.

– Уж лучше так, чем всем погибнуть!

– Антиванские Вороны не бегут, – разозлилась Катерина, и остальные присмирели.

– Это именно то, чего ты добивалась, верно? – прохрипел Боливар. Его и без того слабое самообладание трещало по швам. – Собрать нас всех в одном месте, а затем вывести из игры. Хочешь остаться единственным Когтем?

Катерина выхватила бокал из его руки и швырнула через перила. Бутыль, стоявшая на столе, не преминула отправиться тем же маршрутом.

– Ты и так идиот, Боливар, а пьяный еще глупее.

Эльф насупился – в нем уязвленная гордость боролась с малодушием.

– Достаточно пустых обвинений, – заявила Катерина тоном, не приемлющим возражений. – Ясно как день, что убийца хочет разделить нас, стравить друг с другом. Мы должны сосредоточиться на фактах. – Она недобро посмотрела на Данте и Вьяго. – Поэтому вы двое отправляетесь в свои покои и сидите там.

Вьяго задохнулся от возмущения. Он открыл было рот, чтобы оправдаться, но Тейя опередила его:

– Нонна, ты же это не всерьез!

– Улики неубедительны, но лириум под ногтями Леры указывает на Данте. И еще…

– Я была с Вьяго, когда Леру убили, – вмешалась Тейя.

Лицо Катерины смягчилось. Она заговорила тем тоном, каким обычно мать объясняет ребенку, что такое смерть:

– А что же слуги? Ты тоже с ним была, когда их травили?

Тейя поймала взгляд Вьяго. Тот понял немой вопрос: хочет ли он, чтобы эльфийка солгала ради него? И снова волна эмоций накрыла его с головой. Будучи наемным убийцей и бастардом короля, Вьяго всю жизнь защищался сам, не ожидая помощи ни от кого. Воспользоваться сейчас поддержкой Тейи – все равно что пойти по шаткому мосту: хочется иметь опору, но невозможно забыть о бездне под ногами.

Вьяго отрицательно покачал головой. Тейя посмурнела.

– Нет, я с ним не была, но…

Мягкий голос Эмиля не дал ей закончить:

– Не могу говорить за Катерину, но от себя скажу: это скорее предосторожность, нежели мера пресечения.

– Эмиль точно передал мою мысль, – подтвердила Катерина, обрадованная тем, что ее поддержал не только Боливар. – «Объятия Маферата» – яд редкий и непростой в применении. В вопросах, касающихся ядов, Вьяго лучший из нас. И он уже признал, что в его распоряжении имеется несколько склянок.

Тейя изумленно уставилась на Вьяго:

– Зачем ты рассказал?

Его щеки покрылись румянцем.

– Скрывая это, я только подтвердил бы свою причастность.

– Зато теперь из всех нас ты выглядишь наиболее подозрительно. Но что насчет Джули? – поинтересовалась Тейя. – Ничто не указывает на Данте или Ви.

Катерина глубоко вздохнула:

– Она громче всех обвиняла Данте, и ей перерезали голосовые связки.

– Обвинение притянуто за уши, и ты это прекрасно понимаешь! – вскричал Данте.

Вьяго вспомнил вчерашнюю вспышку гнева и поразился: как же долго удавалось Данте сохранять спокойствие.

Катерина встала; костяшки ее пальцев, сжимавших трость, побелели.

– Да, понимаю. И потому просто запираю вас в ваших комнатах, а не казню на месте.

– На шее Джули висел жемчуг, – заявила Тейя. – Боливар – ловец жемчуга. Так почему бы не запереть и его?

– Я не ловец, – поправил эльф. – Я нанимаю ловцов.

– Неужели? – переспросил Эмиль. – По слухам, ты продал свое дело Данте.

Повисла гробовая тишина. Добыча жемчуга накрепко связана с домом Неро, и если Боливар решился продать предприятие… значит его состояние пришло в полный упадок. Эльф выглядел сломленным. Он оперся на перила и с тоской уставился на осколки винной бутыли.

– Еще одно доказательство, что Данте – наш клиент, – прошептал он.

У Данте на лбу запульсировала до отвращения идеальная синяя вена.

– Pezzo di merda! Ты меня подставляешь! Сперва с лириумом, а теперь с жемчугом!

Вьяго презрительно усмехнулся. У Боливара не хватило бы мозгов – или смелости – проделать нечто подобное.

– Речь не только о тебе. Моя голова тоже на плахе.

– Папочка тебя вытащит, – съязвил Данте.

Вьяго вцепился в трость и насчитал десять ядов, способных изменить лицо Данте до неузнаваемости.

– Все это не имеет значения, – сказала Катерина, разряжая обстановку. – В отличие от «Объятий Маферата», жемчуг не стал орудием убийства. Жемчугу, в отличие от лириума, самое место в комнате женщины. Как и сказал Эмиль, эта мера – предосторожность. Если мы найдем улики, которые докажут вашу невиновность…

– Или найдете очередной труп, – проворчал Вьяго.

– …Тогда выпустим вас. До тех пор вам не позволено покидать ваши комнаты и пускать в них посетителей. Вы меня хорошо поняли?

* * *

Вьяго не провел в комнате и получаса, как вдруг безошибочно узнал скрежет отмычки. Он уселся перед дверью в стеганое кресло цвета мха и, скрестив ноги, принялся ждать, когда Тейя разберется с замком.

– Скажи-ка, – поинтересовался он через пару минут, после того как эльфийка вошла и облокотилась на дверь, – почему ты считаешь себя исключением из всех правил?

– Потому что меня некому исправить. – Она не спеша приблизилась к его креслу и присела на подлокотник.

Вьяго заметил, что она сменила халат на привычный черный кожаный костюм для дуэлей.

– Ты непозволительно расслаблен. Что, если я – убийца?

– Не забывай, убийца здесь я, – сухо возразил Вьяго.

– Мы оба знаем, что это неправда, – прошептала Тейя. – Почему не позволил мне помочь?

Ему хотелось сказать, что она слишком уважает Катерину и что он просто не мог просить ее лгать. Он того не стоит. Но вместо этого Вьяго поднялся с кресла и отошел от Тейи на несколько шагов.

– Я давно не практиковался во вранье.

– Ну, надеюсь, ты передумаешь, потому что Боливар не запоет по-другому.

– Не будь он таким бесхребетным, я бы легко принял версию Данте. Пьяный дурак, выполняющий грязную работу для своих нанимателей, – проворчал Вьяго и замялся. – Но все же…

– Считаешь, что Боливар не так уж и неправ. Насчет Данте.

Это было утверждение, но он достаточно хорошо знал Тейю, чтобы различить в ее привычной браваде нерешительность.

Вьяго замолк в растерянности: возможно, он делает из мухи слона.

– Заметил, что ты не поспешила к нему на помощь.

Тейя опустила глаза:

– Я защищала его довольно долго. С меня хватит.

Таким же тоном вчера она спрашивала о лириуме.

– Кое-что не складывается – помимо лириума, – промолвил Вьяго.

– Ты о том, что он сегодня не похож на труп?

– И об этом тоже. Что-то произошло между ним, Лерой и Джули. Вспомни, как они вели себя… Данте… Гм… – Вьяго смущенно прокашлялся. – Хранил ли он верность?

– Верность? – Эльфийка крадучись приблизилась к нему с озорной улыбкой на лице.

– Ну когда вы были…

– Когда мы были?..

Вьяго насупился: «Она нарочно вынуждает произнести это».

– Вас связывает общая история.

Тейя продолжала двигаться к нему:

– Меня много с кем связывает общая история.

– Я прекрасно осведомлен об этом. – Прозвучало жестче, чем он хотел.

Эльфийка вскинула брови:

– Тебя это беспокоит?

Провокационный вопрос. Вьяго понимал, что нужно отшутиться, но ничего не мог с собой поделать.

– Только если я ничего для тебя не значу.

Тейя застыла. В душе Вьяго поселилось сомнение. Он хотел было взять свои слова обратно, но эльфийка вдруг протянула руку и очертила пальцами линию его подбородка. Почти неосязаемое прикосновение кожи к коже для Вьяго было все равно что удар под дых. Давно он никому не позволял дотрагиваться до себя подобным образом. Давно он никого не подпускал к себе так близко. Ему стало трудно дышать.

– А вот это полностью зависит от тебя. – Она опустила руку, но незримое прикосновение продолжало обжигать кожу. – Что до твоего первоначального вопроса – да, он хранил «верность». Я полагала, что мы исключили вероятность убийства на почве ревности.

Вьяго пожал плечами:

– Мы антиванцы. У нашей страсти много обличий. Если убийца затаил обиду, наниматели могли усмотреть в этом долгожданную возможность.

Тейя прикусила нижнюю губу – она нервничала.

– Слишком много допущений. Катерина не переменит мнение, пока мы не представим доказательств. А Данте уж точно не намерен сознаваться.

– Но если как следует попросить… – ухмыльнулся Вьяго.

Он пересек комнату и открыл лежащий на столе футляр с ядами.

– Только не очередной твой отвар, Ви, – закатила глаза Тейя. – Неужели у тебя есть склянки на все случаи жизни?

– Хорошо бы, если бы так было на самом деле, – пробормотал Вьяго, тщательно перебирая пальцами в перчатке стеклянные цилиндры.

Он остановил свой выбор на пробирке с сывороткой розового цвета и рукописной биркой «Постельный разговор».

– Эта сыворотка, – объяснил Вьяго, протягивая склянку Тейе, – вызывает расслабляющее тепло в животе, откуда оно распространяется по всему организму. Заставляет человека поверить в то, что он говорит и делает, вселяет уверенность в собственную безопасность. Даже Данте не устоит. Тем более если получит дозу от старой знакомой.

Тейя посмотрела ему в глаза и приняла склянку:

– Любопытное название. И почему мы не воспользовались этим снадобьем в Вентусе?

– При свете свечи оно приобретает зеленоватый оттенок. Это из-за крови варгеста. При смешивании с кровью гургута… – Заметив, что эльфийка сморщила нос, Вьяго решил не перечислять все ингредиенты сыворотки. – Я не мог рисковать с кунари, но с Данте почему бы не попробовать, если ты не против.

Тейя покрутила пробирку в пальцах:

– И как же его применять?

– Надо нанести на кожу. Руки, ладони…

– Губы?

– Да, – неохотно подтвердил Вьяго.

– Полагаю, у тебя есть способ защитить меня от воздействия сыворотки?

– Есть.

– Отлично. В таком случае поступим по-моему.

– Что ты имеешь в виду?

Тейя бесцеремонно стрельнула в него глазками.

– Возможности сыворотки весьма ограниченны. Если мы хотим докопаться до истины, нам придется пойти на ухищрения.

– Сыворотка очень эффективна.

– Как и я.

Ревность жгла грудь огнем. В Вентусе Вьяго видел, как Тейя «шла на ухищрения» – втиралась в доверие к ничего не подозревающим жертвам. Даже такой убежденный последователь Кун, как Карастэн, в конце концов поддался ее чарам. Жертвы всегда растворялись в ее больших глазах, пьянели от вкуса ее губ и изумлялись до крайности, получив нож между ребрами. Тейя была мастером – играла на чувствах мужчин, словно на лютне. Даже сейчас он ощущал, как ее пальцы перебирают невидимые струны – она ждала его реакции.

Не дождется.

– Присядь.

Он подразумевал зеленое кресло, но Тейя плюхнулась на кровать. Вьяго подавил всплеск негодования и выбрал другую склянку – с бесцветной мазью. И тоже сел на кровать, стараясь держаться на расстоянии вытянутой руки от Тейи.

– Эта мазь создаст защитную пленку, – пояснил он. – Я нанесу сперва ее, затем сыворотку.

Эльфийка мотнула головой. Волосы взметнулись, обнажив лицо и плечи.

– Приступай, если готов.

Вьяго пытался унять пульс, когда постукивал ложкой с мазью по ладони в перчатке. Сейчас он коснется губ Тейи…

«Губ, чей поцелуй сорвет другой», – напомнил себе он.

Но и этот довод не успокоил сердце, неистово бьющееся в предвкушении.

Сделав вдох через нос, Вьяго окунул большой палец в мазь и приблизился к Тейе. И легонько обхватил свободной рукой ее подбородок, чтобы было удобно наносить вещество на нижнюю губу.

Из-за опасной близости комната сделалась вдруг нестерпимо душной. Вьяго мучительно осознавал, как Тейя внутренней стороной бедра мягко касается его ноги, как пахнут кофе и корица, растворенные в ее дыхании. Полнота ее губ – то, как они смыкались и откликались на движения его пальца, – завораживала.

Когда он закончил, Тейя подняла руку, чтобы оценить проделанную работу. Вьяго нежно схватил ее за запястье.

– Не спеши, пусть подсохнет.

Его голос звучал хрипло. Вьяго слышал собственное сердцебиение, гулко отдававшееся в каждом произнесенном слоге.

Тейя выдохнула со смешком:

– Ты такой властный в спальне. Прямо как я себе представляла.

Вьяго мысленно поздравил себя за десятисекундную выдержку, а затем поинтересовался:

– Ты меня представляла?

– А ты действительно хочешь знать?

И снова Вьяго сравнил себя с лютней. После каждого перебора Тейя подкручивала колышки, настраивала инструмент, пока не добивалась, чего хотела.

«Чего именно?» – спросил себя он и не решился прислушаться к веренице ответов, родившихся в мозгу.

– Высохло, – пробормотал он, проигнорировав ее вопрос.

Вытащив пробку, Вьяго вытряхнул на пальцы толику «Постельного разговора».

– Теперь сыворотка. После того, как нанесу, не облизывай губы. И руками не касайся, само собой.

У Тейи заблестели глаза.

– Само собой.

– Готова? – Вопрос скорее был адресован себе, чем ей.

Эльфийка кивнула и для удобства приподняла подбородок. Снова обретя решимость, Вьяго склонился над девушкой.

Он уповал на то, что второй раз станет проще, но этого не произошло – по-прежнему сосало под ложечкой. Вьяго крепче сжал ее подбородок, пытаясь скрыть дрожь рук. Если Тейя и заметила, то не подала виду – ее глаза неотрывно следили за ним.

Как просто сейчас взять и поцеловать ее, и наконец проверить, так ли мягки ее губы, как он себе представлял. Разумеется, он представлял. Неоднократно. По-разному. И он ненавидел себя за это. Когда дело касалось Тейи, он становился таким же слабым, как любая другая жертва, – агнцем, идущим на заклание.

Словно почувствовав этот внезапный прилив стыда, Тейя положила руки ему на бедра, удерживая на месте. Вьяго замер, обнаружив, что дыхание эльфийки стало прерывистым. Ее зрачки расширились.

Прежде чем мужчина успел отстраниться, они столкнулись лбами, и Вьяго носом коснулся ее щеки. Руки Тейи бродили по его груди, пробегая по волосам. Она потянула мужчину на себя. Опершись на руку, другой рукой Вьяго приобнял эльфийку за талию. Прижавшись друг к другу вплотную, их тела закружились в ритмичном танце.

Вьяго только собрался стереть сыворотку с губ Тейи, как услышал за дверью шаги.

Топ, щелк, топ. Топ, щелк, топ.

Оба замерли.

Трость. Вьяго внутренне простонал: «Катерина. Идет удостовериться, что я примерный узник».

Мысли в голове отчаянно заметались. Если Катерина обнаружит Тейю в его комнате, эльфийка также попадет под подозрение. Вьяго медленно накрыл ладонью рот девушки. Они обменялись понимающими взглядами. Тейя тихо вздохнула, прежде чем затаить дыхание.

– Устраивать слежку – верх неприличия, – подал голос Вьяго.

– Уж извини, но мне сейчас не до церемоний, – приглушенно донеслось сквозь дверь.

– Что-то стряслось?

– Нет, пока все спокойно, – устало ответила она.

Вьяго хотел было что-то сказать в свое оправдание, но спохватился: стоит подождать, пока Тейя не получит информацию от Данте. При мысли о том, что она будет с другим мужчиной, его словно окатило ушатом воды.

– Если не возражаешь, я вернусь к чтению.

– Да-да, – пробормотала Первый Коготь.

Вьяго внимал удаляющимся шагам, пока не убедился, что Катерина уже не сможет подслушать, и убрал ладонь со рта Тейи. Они посмотрели друг на друга, и у обоих взгляд был смущенным, после чего Вьяго отстранился, а Тейя встала.

– Я пойду, – шепнула эльфийка.

Вьяго кивнул, не в силах заглянуть ей в глаза.

Тейя выскользнула за дверь так же тихо, как и вошла.

* * *

Стоя возле комнаты бывшего любовника, Тейя пыталась совладать с отчаянно колотящимся сердцем. Обычно она хладнокровно переносила физические контакты. Соблазнение являлось неотъемлемой частью работы, а значит, девушка полностью владела ситуацией. Эльфийка могла наслаждаться процессом, но она всегда оставалась хозяйкой положения. Вьяго ослабил ее контроль, и для этого им даже не пришлось целоваться.

Коснувшись ладонями своих разгоряченных щек, Тейя выбросила Ви из головы. Если она намерена заставить Данте выдать свои секреты, другой мужчина не должен помешать. Если она не сосредоточится, даже сыворотка не поможет – Данте заподозрит подвох.

Успокоив дыхание, эльфийка тихо постучала в дверь:

– Это я.

С той стороны донеслось шарканье, затем дверь отворилась и Тейя переступила порог.

Комната Данте утопала во мраке. Тейя заморгала, напрягая зрение. Шторы были задернуты. Единственным источником света была свеча в углу – следовало держаться от нее подальше. Запасной платок висел на спинке стула, стоящего перед туалетным столиком, а сюртук лежал на полу. Данте привык, что за порядком следят другие.

Как и за личной гигиеной – Тейя заметила щетину на его подбородке.

– Знал, что явишься. – Кривая ухмылка напоминала мальчишескую, хотя в плечах Данте не уступал быку.

– Да неужели? – прижалась к нему Тейя.

Данте посмотрел на нее в изумлении. Памятуя об их расставании, эльфийка не могла его винить. Непроизвольно ее взгляд устремился к правому плечу мужчины, где идеальную кожу украшал крестообразный шрам. Прощальный подарок.

– Рассчитывал на это. – Голос Данте дрогнул, и Тейя почувствовала укол вины.

Но тотчас вспомнила, как он бросился на нее с разбитой бутылью лириума, как орал. Чувства сразу улетучились.

– Я не виноват, Тейя, – убеждал он. – Это Бол…

– Тсс! Мы это еще обсудим. – Приподнявшись на цыпочках, эльфийка спрятала выбившуюся прядь за ухо Данте. – Но сперва… – Она прильнула к его губам.

Данте отступил назад. Черные зрачки расширились, заполнив голубую радужку. Тейя знала, что не стоит удивляться эффективности сыворотки – снадобья Вьяго еще ни разу не подводили, – но скорость, с которой та подействовала, поражала.

– Идем, – проворковала Тейя, увлекая его к постели.

Он последовал, одурманенный и послушный. Усадив Данте у груды подушек, эльфийка улеглась перед ним.

– Поведай мне о Лере.

Данте вяло провел пальцами по ее волосам:

– Не думал, что ты вернешься.

«Я не вернулась и не вернусь», – пронеслось в мозгу у Тейи.

– А потому больше не мог ждать, – продолжал он. – Удачная партия. Для обоих наших домов.

Девушка встрепенулась:

– Партия? Вы были…

– Помолвлены. Тайно. – Голова Данте опустилась на подушки. – Так было нужно. Катерина ни за что бы не одобрила. Объединившись, мы с Лерой смогли бы ее сместить. Никто из нас не хотел войны с кунари. Мы рассчитывали заключить брак до совета, но прежде следовало выполнить определенные условия.

– Условия?

– Мы с Лерой были партнерами, – пояснил он. – В деловом смысле. А ведение дел зиждется на стабильности. Скандал бы только помешал. Мы условились: я бросаю лириум, а Лера – Джули.

«Отвергнутая любовница! Ну конечно!» – Тейя помнила, как необычно вела себя Джули за ужином. Ее обида и упреки в адрес Данте внезапно обрели смысл.

– Полагаю, Джули восприняла эту новость не слишком хорошо.

– Ее единственным утешением стало обещание Леры обеспечить ей место Боливара среди Когтей. Его треклятые деньги. Сам он уже давно не брал заказов.

– И все-таки ты считаешь, что он стоит за всеми убийствами. Что подставляет тебя.

Данте вздохнул:

– У Боливара соглашение с Хартией. Взамен на покрытие всех его карточных долгов он поставлял мне лириум прямо из Орзаммара. Неразведенный. Не то что разбавленная дрянь храмовников.

«Такой лириум еще опаснее, идиот!» – Тейя боролась с желанием влепить ему пощечину. Пока сведения льются из него, как из пропоротого бурдюка, она должна сдерживать негодование.

– Когда мы с Лерой обручились, мне пришлось отказаться от сделки с ним.

– Вот так просто? Без объяснений?

– Я сказал ему, что завязываю. И что ему тоже следует это сделать.

Тейя была бы не прочь подслушать тот разговор:

– Джули сказала, что вы с Лерой ссорились.

– Из-за тебя. – Он потянулся, чтобы погладить ее по щеке. – Лера говорила, что наш уговор распространяется и на тебя. Я убеждал, что ты меня не получишь. – В затуманенных глазах зажглась искра жизни. – Похоже, я ошибался.

Тейя улыбнулась, чтобы не подавиться смехом:

– Что произошло потом?

– Я вышел из себя. И похмелье… Это был тяжелый день. Но клянусь, я не трогал ее. Я не… с тех пор, как… – Он запнулся, и Тейя поняла, что он имеет в виду их последнюю ночь. – Мы поссорились, – подытожил он. – Лера ушла. Больше я ее живой не видел.

Тейя недоверчиво всмотрелась в его лицо. Она сказала Вьяго, что Данте хранил «верность», и это было правдой – но только когда дело касалось спальни. В жизни он оставался наемным убийцей, зависимым от лириума. Он не преминул бы солгать.

– У тебя руки больше не трясутся, – заметила эльфийка, переплетая свои пальцы с его. – Снова принял лириум?

Лицо Данте исказилось от стыда.

– Я не хотел. Но когда вернулся к себе после ужина – после Леры, – коробка стояла на столе.

– Лириумный набор просто материализовался в твоей комнате? – скептически переспросила Тейя.

– Должно быть, Боливар оставил, – объяснил Данте. – Я долго не раздумывал, просто принял. Тремор, головная боль… Нужен был лириум.

– И он прекратил твои страдания?

Даже сквозь пелену сыворотки Данте почувствовал, что Тейя ускользает. Он попытался крепко ее обнять, но эльфийка села прямо.

– Не лги мне.

– Не знаю. Я отключился, – ответил он. – Проснулся в луже блевотины. Раньше такого не случалось.

Если бы не сыворотка, Тейя бы сто раз подумала, прежде чем поверить его словам.

– Ви сказал, это ты обнаружил тело Джули.

– Ви! – произнес, будто плюнул, Данте. – Напыщенный ублюдок. Не понимаю, как ты его терпишь.

– Ну, он по крайней мере не бросался на меня с бутылью.

Данте понурился. Воздух стоял тяжелый, словно в лечебнице жарким днем.

– Тебе следовало меня убить. Я это заслужил.

– Мужчины редко получают то, чего они заслуживают, – пробормотала Тейя, желая сменить тему.

– Получают, когда этим занимаешься ты. – Он нерешительно взял ее за руку. – Ты специализируешься на убийствах жестоких мужчин.

Все обстояло совсем не так, но жестоких мужчин и впрямь будто тянуло к ней. Она не возражала: можно легко заработать и приятно провести ночь.

– Ты не жесток, Данте.

– Просто слаб.

Он смахнул слезу – еще один признак того, что сыворотка работает. Тейя прежде не видела его плачущим.

Она могла бы утешить, но слова застряли в горле.

– Что случилось с Джули?

– Не имею понятия. Я пришел извиниться за… ну ты видела… и все обсудить. Но она оказалась мертва. Горло перерезано. А мой кинжал лежал на полу.

Тейя насторожилась:

– Что значит – твой? Там не было кинжала.

– Потому что я его забрал. Выбросил в озеро, когда мы с Эмилем прочесывали остров.

– Он ничего не заподозрил?

– Мы разделились, чтобы охватить бо́льшую площадь. – Данте уставился в потолок. Его кадык дернулся. – Наверное, это я ее убил.

Ужас обуял эльфийку, но она не подала виду.

– Лириумный набор все еще у тебя?

Данте указал на прикроватную тумбочку. Девушка соскользнула с кровати. Открыв тумбочку, увидела деревянную коробку, прикрытую платком. Схватила и то, и другое.

– Тейя, – позвал Данте из темноты, – мне жаль. Мне так жаль…

– Знаю, – ответила она и ударила мужчину ребром ладони по шее.

Данте потерял сознание.

* * *

Начиная с архитектуры и заканчивая кухней, культура Антивы представляла собой апофеоз романтики и свободы выражения. Типичной чертой антиванца была страсть к спонтанности.

Вьяго не был типичным антиванцем.

Его страстью были факты. Он любил таблицы, цифры, точные измерения. Учащенное сердцебиение, вспотевшие ладони, ставшие вдруг тугими брюки – это не про него. При мысли о таких вещах он брезгливо морщился. Умеренное любопытство – вот самое подходящее расположение духа. То, что в нем пробудила Тейя, было сродни душевной катастрофе.

Вьяго не находил себе места и к возвращению эльфийки истоптал ковер почти до дыр.

– У меня кое-что есть для тебя, – пропела эльфийка, вручая ему коробку, обернутую пестрым платком. – Лириумный набор. Данте утверждает, что обнаружил его в своей комнате.

– Ну просто мечта лириумщика.

Вьяго поставил коробку на стол и аккуратно извлек содержимое, выстроив в ровную линию.

– Наверное, лириум отравили, – предположила Тейя. – Данте отключился после дозы. Сказал, что его рвало.

– Если это так, наш убийца не умелый отравитель.

– Что тебя натолкнуло на эту мысль?

– Лириум – чрезвычайно нестабильное, непредсказуемое вещество, – пояснил Вьяго, насыпая белый порошок в пробирку из лириумного набора. – Смешанный с ним яд почти наверняка нейтрализует его.

– Поэтому ты не хранишь лириум у себя?

– Как я и сказал, мне он без надобности. Многие – в том числе опытные Вороны – считают, что соединение двух опасных веществ приводит к созданию чего-то еще более смертоносного. Но некоторые вещества просто нельзя смешивать. – Как только порошок осел, Вьяго с помощью пипетки накапал на него прозрачный раствор. – Реакция займет несколько минут.

Пока они ждали, Тейя рассказала об уговоре Данте и Леры, о сделке Данте с Боливаром и о том, что он забрал свой кинжал из комнаты Джули.

– Твоя сыворотка подействовала как приворот.

Она потянулась, чтобы стряхнуть с сюртука несуществующую пушинку. Вьяго неуклюже отступил назад, запутавшись в собственных ногах. Даже если это был комплимент, Вьяго боялся представить себе Данте и Тейю вместе.

– Наверное, уже готово, – буркнул он.

Вьяго наклонился к пробирке и резко вздохнул, увидев, что вещество приобрело фиолетовый цвет.

Тейя стояла рядом, ее рука слегка касалась его руки.

– Это что-то значит?

– Лишь то, что ты права. Данте отравили. «Тихой ночью».

Ее румяные щеки побледнели. «Тихая ночь» – смертельный яд. Вороны испытывали к нему особую любовь, поскольку он погружал жертву в глубокий сон и постепенно замедлял сердцебиение до полной остановки.

– Он должен был умереть.

– Будь в составе что-то другое вместо лириума, мы бы нашли его труп.

– Получается, Данте не наш клиент?

Вьяго подавил всплеск разочарования.

– Он не смог бы ходить, тем более перерезать горло Джули. Разрез был аккуратным.

– Тогда это должен быть Боливар.

– Должен быть? – переспросил Вьяго.

– Да, – продолжила эльфийка. – Видимо, он прознал о планах Данте, Леры и Джули, касающихся его смещения, и таким образом решил избавиться от всех троих.

– Семья Боливара годами сдавала свои позиции, а сам он палец о палец не ударил, чтобы это прекратить.

– Возможно, сейчас все иначе. Боливар не первый отчаявшийся, который вдруг отрастил хребет.

– Мне по-прежнему все это не нравится. – Опустившись на стул, Вьяго простонал: – Мы что-то упускаем.

– Тогда давай начнем с самого начала, – предложила Тейя. – Нам известно, что Леру убили до ужина, но после ссоры с Данте в саду.

– Отсутствие ран, возникающих при самозащите, подразумевает, что она знала напавшего. – Вьяго воскресил в памяти обстановку в комнате Леры. – Все до малейших деталей повторяет сцену убийства королевы Мадригал, даже Гессарианов Меч Милосердия.

– Нет. – В глазах Тейи мелькнула догадка. – Лириум! В отношении лириума нет исторической достоверности. Убийца намеренно обвинил Данте. Очень удобно, что обличающим доказательством послужил лириум – предмет сделки Данте и Боливара.

Уперев руки в бока, Тейя победно улыбнулась. Вьяго не разделял ее энтузиазма. Что-то не сходилось.

– В чем дело? – спросила эльфийка. – Чем тебя не устраивает Боливар в роли убийцы? Он мерзавец. У него были мотив и возможность.

– Но не было средства, – возразил Вьяго, пытаясь ухватить крутившуюся в голове мыслишку. – Меч Милосердия – не дешевая подделка, а идеальная копия. А яд, которым отравили слуг…

– «Объятия Маферата»?

– У меня есть один пузырек. Чтобы создать такое количество, пришлось потратить год. Как нам подсказал испорченный лириум, наш убийца не мастер-отравитель. Должно быть, он купил яд. Еще одно дорогостоящее приобретение.

– Жемчуг на шее Джули также недешев, – согласилась Тейя, опускаясь на подлокотник рядом с Вьяго. – Если это не мы, не Данте и не Боливар, остаются Эмиль и нонна.

Вьяго облизнул губы.

– Боливар не единственный Коготь, кому бы не пришлась по нраву помолвка Данте и Леры. Они хотели сохранить свои отношения в тайне от кого-то конкретного.

Тейя подпрыгнула, словно ужаленная:

– Нонна никогда бы…

– Она бы пошла на это, – произнес Вьяго, пристально глядя на эльфийку. – Если бы почувствовала угрозу, она бы так поступила.

Тейя туго обхватила себя руками.

– Катерина созвала этот совет, чтобы защитить Антиву, а не ослабить конкуренцию.

Прекрасно понимая, что сейчас ходит по тонкому льду, Вьяго понизил голос:

– Только если она не считает, что все это звенья одной цепи. Кунари вскоре постучатся к нам в дверь, а Лера и Данте замышляли нарушить равновесие сил.

Лицо Тейи побагровело от гнева. Что-то подсказывало Вьяго остановиться, но он был не из тех, кто не договаривает свою мысль до конца.

– Именно она пригласила нас на остров без охраны и собственных слуг. Именно у нее есть доступ к кухне – и средства на покупку «Объятий Маферата». Не кажется ли тебе немного странной ее реакция на предложение проведать Леру после появления той записки на ужине? Насколько мы можем судить, она приказала слугам совершить убийство, а потом избавилась от них самих, спрятав все концы в воду.

– Ты всегда думаешь о людях самое худшее, – упрекнула Тейя.

– И обычно бываю прав, – фыркнул Вьяго. – Ты не можешь не знать, каковы люди на самом деле, ведь сама выросла в уличной грязи.

Он сразу же пожалел о сказанном. На лице у Тейи промелькнуло отвращение.

– Похоже, улица отнеслась ко мне с большей добротой, чем золотая клетка – к тебе.

Вьяго вспылил:

– Вот только не надо…

Тейя приложила к его губам палец, и он съежился от этого прикосновения.

– Видишь ли, в отличие от тебя я не чураюсь своего происхождения, – эльфийка отступила к двери, – и не даю ему сказываться на моих поступках.

* * *

В тот вечер ужин представлял собой ассорти из остатков холодного мяса и сыра. Вьяго и Данте все еще пребывали в своих комнатах, остальные Когти из осторожности накладывали еду самостоятельно, а вино было подано в запечатанных бутылках.

Стол предназначался для восьмерых, но только четыре места были заняты.

«И один из этих четверых – убийца», – холодно отметила Тейя.

Убийца – само слово звучит отвратительно. Эльфийка считала, что оно определенно не подходит ее стилю. Ассасин – вот это куда лучше. Накладывая сыр на тарелку, Тейя задумалась: может, именно в семантике и кроется их с Вьяго разница. Убийца. Ассасин. Кисть одна, краски разные.

Издалека донесся глухой стук, словно о стену ударилась ветка. Снаружи буйствовала непогода. Удары были неразмеренными, будто дерево раскачивалось на ветру. Эльфийка огляделась – услышали ли другие?

Эмиля и Катерину, казалось, зачаровали их тарелки, а вот Боливар дергался с каждым стуком, как от тычка под ребра.

Если Тейя утром сочла, что Шестой Коготь неважно выглядит, то день ему и вовсе не пошел на пользу. Темные круги под серыми глазами эльфа придавали ему сходство со скелетом. Он так и не прикоснулся к пище, предпочтя ей «жидкую диету».

Совесть гложет? Поразмыслив, эльфийка пришла к выводу, что пока не готова вычеркнуть его из списка подозреваемых. Промысел Воронов всегда был прибыльным. Может оказаться так, что Боливар специально продал свое дело, чтобы заплатить за убийства. Но как быть с тем, что большими деньгами он никогда не светил? И как быть с его знаменитой бесхребетностью?

Однако невиновность Боливара означает виновность Катерины или Эмиля. От этой мысли у эльфийки скрутило желудок, и она пожалела, что надела красное атласное платье с корсетом вместо облегающего черного. Когда Тейя стала Когтем, Эмиль и Катерина приняли ее со всей теплотой. Тейя – эльфийка, рожденная в подворотне, без родословной и связей. Ее восхождение вызвало разногласия. Антиванские Вороны всегда твердили новичкам, что любой простолюдин может стать Когтем, но на самом деле такое случалось редко.

Тейя украдкой взглянула на женщину, которую считала матерью последние двадцать лет. Катерина надела темно-пурпурное платье, с ним потрясающе смотрелось аметистовое ожерелье.

Как ни гнала эльфийка слова Вьяго, они снова и снова звучали в голове: «Она бы пошла на это». Тейя изучила каждую морщинку на лице старшего Когтя, как будто вина способна проступить на коже, – и не обнаружила ничего, кроме легкого раздражения.

Сидящий через два стула от эльфийки Эмиль кашлянул и сказал:

– Ну съешь ты хоть кусочек, Боливар.

– Проклятый стук! – пожаловался эльф. – Прямо с ума сводит.

Стук действовал на нервы и Тейе. Она вернулась мыслями к Вьяго, запертому наверху. Их последний разговор оставил на душе осадок. Но она предпочла бы терпеть общество Вьяго, чем находиться в этом зале.

– Нонна, можно, я отнесу еду Данте и Ви? Или будем морить их голодом?

Катерина закатила глаза, затем махнула рукой:

– Возьми с собой Эмиля.

– Оставляешь меня?! С ней?! – Боливар обвиняюще указал на Катерину.

– Предпочтешь пойти со мной? – Не сводя с эльфа взгляда, девушка наклонилась над столом, чтобы отпить вина из его бокала.

Боливар брезгливо сморщил нос.

– Вижу, что нет, – засмеялась Тейя и присоединилась к Эмилю у двери.

– Мне нужен новый бокал! – прокричал Боливар им вслед.

– Как будто тебе что-то мешало раньше пить из горлышка, – ответила эльфийка.

Рядом хихикнул Эмиль.

– Да плюнь ты на него, – сказал он, когда за ними закрылась дверь. – Он просто завидует, потому что ты всеобщая любимица.

– Даже твоя? – поддразнила эльфийка.

– Даже моя.

Тейя взяла Эмиля за руку и повела к кухне.

Стучало все громче.

– Ты же знаешь, с чего начинали Вороны? – поинтересовался Эмиль. – До всех этих масок, татуировок и домов?

Тейя вспомнила уроки, полученные в юности:

– Они жили под Тревизо, монашествовали. Отравили герцога, который терроризировал деревню.

Эмиль одобрительно кивнул:

– Эта группа людей приняла необходимые меры для защиты жителей Антивы. Прошло много лет, и мы утратили изначальное предназначение. Сейчас все делается ради семьи. Ради нашей крови. Вместо того, чтобы хватать большой кусок когтистой лапой, каждый выцарапывает себе крохи. В конце концов перемрем от голода.

Бух… Бух…

Бух…

У Тейи по спине пробежал холодок. Стучало сразу за кухней, между первым и вторым этажами.

Она укоротила шаг:

– Ненавижу соглашаться с Боливаром, но не похоже, что это ветер.

– Да, дорогая, не похоже.

Из-под бордового сюртука Эмиль извлек кривой кинжал и дал знак Тейе достать оружие.

С клинками на изготовку они встали по бокам от входа для слуг. На счет три Тейя распахнула дверь…

…Чтобы увидеть падающее тело Данте Балазара.

* * *

Мрачнее тучи – иначе и не описать расположение духа, в котором пребывал Вьяго наверху.

После ухода Тейи он то сокрушался, то воспроизводил их беседу лихорадочным, бессвязным шепотом, но уже с более остроумными своими ответами; теперь-то хватало времени на их обдумывание. Но сколько бы раз ни проговаривал он этот диалог, последние слова эльфийки неизменно ставили его в тупик.

– Не даю ему сказываться на моих поступках, – проворчал Вьяго и услышал сомнение в собственном голосе.

Едва ли он был единственным королевским бастардом в Антиве. У его отца и до, и после матери Вьяго хватало наложниц. Чтобы защитить порядок преемственности от посягательств многочисленных отпрысков, незаконнорожденные дети короля ставились перед выбором: роскошно жить в изгнании или присоединиться к Воронам. Просто Вьяго оказался единственным, кто встал на путь убийцы.

Заслужить звание Когтя – для многих этого было достаточно. С небольшой армией ассасинов, готовых выступить по первому зову, Вьяго могуществом превосходил даже короля. Но чем упорнее он трудился, тем пуще ненавидели его сводные родственники, ничего не смыслившие в управлении и тактике. Понимание того, что у него есть возможность вернуть Воронам былую силу, угнетало Вьяго, и этот недуг невозможно было излечить заказами или деньгами.

Вьяго глубоко вздохнул. Одежда, которую он утром накрахмалил и отутюжил, измялась и испачкалась за столь насыщенный событиями день. Назойливо всплывал образ Тейи – как она шевелится под ним, как обвивает руками его шею, как сладко дышит ему в лицо.

Он зажмурился, перебарывая стыд и похоть.

Смена костюма, пара чистых перчаток – вот что наведет порядок в уме.

Вьяго резкими торопливыми движениями расстегнул пуговицы сюртука. За сюртуком последовала рубашка. Затем, палец за пальцем, он стянул перчатки и положил рядом с кроватью. В сиянии свечей внутренняя сторона перчаток переливалась зеленым в тех местах, где они касались губ эльфийки.

Обнаженная кожа покрылась мурашками, и Вьяго представил, как истомившиеся поры жадно глотают воздух. Он позволил себе миг наслаждения, а затем подошел к гардеробу. Открывая дверцу, Вьяго заметил скол в декоративной резьбе шкафа. Он мог поклясться, что раньше этого не было – у него глаз наметан на изъяны.

Кто-то здесь побывал.

Холодок, пробежавший по спине, не показался освежающим. Вьяго потянулся к медной коробке с перчатками. Вместо прохладного металла пальцы коснулись чешуи. Раздвоенный язык скользнул по запястью.

Вьяго отпрянул, когда увидел плоскую ромбовидную голову, вынырнувшую из-под слоев одежды цвета индиго.

Ворон проворен. Гадюка еще проворнее.

Вьяго зарычал, когда челюсти змеи обхватили его предплечье. Клыки вошли глубоко, насыщая кровь смертельным ядом.

«Cazza!» – мысленно выругался он.

Вьяго хорошо разбирался в змеях. Они неспроста украшали его трость. Дома он держал парочку, чтобы выцеживать яд для приготовления «Поцелуя аспида». Но его еще никогда не кусали.

В тот же миг змея скрылась в сумраке гардероба.

Вьяго хлопнул дверцей, заперев гада в шкафу, и пошатнулся. Мышцы уже слабели, отказываясь подчиняться, – побочный эффект парализующего компонента яда. Ноги сложились, как дрянная сдача в руке вспыльчивого картежника, и он повалился ничком.

* * *

Кожа у Данте была синюшного цвета, с багровыми крапинами. Разбитые губы и сломанный нос – цвета баклажана. Разорванная простыня, превращенная в веревку, была обвита вокруг шеи; другой ее конец скрывался за окном. Тейя догадалась, что веревку привязали к чему-то крепкому в его комнате.

Все лакомились сыром и вином, а тело Данте билось о стену виллы, пока простыня не порвалась под тяжестью мертвеца.

Тейя проглотила комок в горле.

– Помню эту историю о ненасытном принце Эстефане, – проговорил Эмиль позади нее. – Он был падок на высокородных замужних дам и использовал простыни, чтобы пробираться в их спальни через окно. В одной из таких вылазок он обнаружил вместо дамы поджидавшего Ворона.

По версии, представленной широкой общественности, Эстефан случайно запутался в простынях и свернул себе шею. Шея же Данте осталась цела. Судя по синим следам пальцев вокруг рта, его задушили не веревкой.

«Это удалось потому, что я его вырубила», – мрачно подумала Тейя.

Убийца вывесил за окно уже труп. Смерть при переломе шеи и быстрее, и легче, но если бы веревка из простыни порвалась, Данте смог бы выжить.

– Любовница, – прошептала Тейя.

– Ты о чем? – спросил Эмиль.

– Та, к которой приходил Эстефан, – пояснила эльфийка. – Напомни, что с ней сталось?

– А, Марчелла. – Эмиль скорбно почесал в коротко подстриженной бороде. – Очаровашка, каких поискать. Обожала красивые вещи. Убийцы спрятали гадюку в ее белье.

– В ту же ночь? – уточнила Тейя, сдерживая дрожь в голосе.

– Вроде да. Но почему…

Не успел он спросить, как все встало на свои места.

– Ви! – воскликнула эльфийка и бросилась к лестнице.

* * *

«Дыши же, идиот! Дыши!» – приказывал себе Вьяго. Чем больше он поддавался панике, тем быстрее распространялся яд. Вьяго лишь надеялся, что ежедневные дозы «Поцелуя аспида» закалили его иммунитет и позволят выиграть немного времени.

Сил не осталось ни капли, одна лишь воля помогала ему работать локтями, тащить свое бесчувственное тело к столу – там лежал футляр.

– Противоядие, – процедил Вьяго сквозь зубы.

Футляр перевязан кожаным ремешком. Надо только доползти и потянуть. И желательно не опрокинуть кучу ядов себе на голову.

Перед глазами замельтешили черные мушки. Лицевые мышцы обмякли, из уголка рта потекла слюна. Вьяго с ужасающей ясностью понимал, что скоро потеряет сознание.

Он вытянул правую руку и ударился о ножку стола. Ремешок повис над ним, словно насмехаясь.

«Еще чуть-чуть», – подумал Вьяго.

Даже мысли теперь давались ему с трудом, как будто приходилось вытягивать их из патоки.

Сомкнулись веки.

Вдалеке раздался громкий стук.

А потом тьма и тишина приняли Вьяго в свои объятия.

* * *

За секунды, потраченные на подъем по лестнице, Тейя уже приготовилась увидеть Вьяго лежащим. Может быть, умирающим, а может, уже мертвым.

Но не полуголым. Только не полуголым!

– Ну знаешь ли, – проворчала эльфийка, переворачивая его, – не в такой ситуации ты мне воображался раздетым.

Вопреки напускной беспечности ее сердце бешено колотилось. Вьяго еле дышит, но, хвала Создателю, он жив. Эльфийка бегло осмотрела две ранки на предплечье. Кожа вокруг следов укуса припухла и приобрела жутковатый фиолетовый оттенок.

Из горла Вьяго вырвался хрип.

– Ви! – Тейя приблизила ухо к его губам.

Прилагая неимоверные усилия, Вьяго выдавил:

– На мне… брюки.

Тейя замешкалась, не зная, ударить его или поцеловать.

– Ты упрямый дурак и невежа. Только не говори, что у тебя не завалялось противоядия.

Пальцем правой руки Вьяго указал на футляр. Тейя взвилась на ноги. В футляре она увидела ряды флаконов с прелестными, но совершенно бесполезными названиями, такими как «Встреча с Создателем» и «Легендарная понюшка».

– Что взять?

С пола донеслось бессвязное бульканье.

– Ви, серьезно? – огрызнулась эльфийка. – Ты в состоянии поправить меня насчет твоего внешнего вида, но не можешь связать двух слов, которые спасут твою жизнь?

На сей раз ответом ей послужило молчание.

– Ви?

Упав на колени, Тейя проверила пульс. Он едва прощупывался – впору бить тревогу. Если не удастся быстро отыскать противоядие, у Вьяго будут поражены сердце и легкие.

Бранясь, Тейя схватила футляр и продолжила перебирать склянки. К ее растущему разочарованию, ни одно название не отражало сути содержимого.

«Если выживешь, мы обязательно поработаем над смыслом этих наименований».

Наконец ее рука замерла над флаконом с названием «Взбодрись, гадюка».

Тейя поморщилась: «Позволить бы тебе умереть за такое».

Эльфийка вернулась к Вьяго и приподняла укушенную руку. Смиряясь с мыслью, что яд придется отсасывать, Тейя сделала несколько глубоких вздохов, но затем засомневалась.

Что, если она не права? Тейя отлично знала, как обрабатывать лезвие кинжала экстрактом из корня смерти, но накопленный ею опыт был опытом убийства, а не исцеления.

Дыхание Вьяго превратилось в судорожный клекот.

«Некогда раздумывать», – сказала себе Тейя и припала губами к воспаленной коже. Во рту появился мерзкий горьковато-металлический привкус. Тейя выплюнула зараженную кровь на пол, и ее затошнило.

«Я это делаю только ради тебя», – скорее со страхом, чем с воодушевлением подумала она.

Тейя откупорила флакон и, торопливо вознеся молитву Андрасте, вылила содержимое на две крошечные дырочки.

* * *

По пробуждении Вьяго чувствовал себя прескверно: будто кровь в жилах целиком заменила слизь. Но не все было так плохо – кто-то, пахнущий кофе и корицей, перебирал его волосы.

– Воды, – прохрипел он.

Пальцы замерли, и поверхность под его головой пришла в движение.

Нечто прохладное коснулось его губ. Вьяго нетерпеливо вытянул шею и снова едва не потерял сознание, когда жидкость хлынула на растрескавшиеся губы и дальше в горло. Восхитительная прохлада.

– Не торопись, – прошептала Тейя. – Захлебнешься.

Вьяго сделал последний глоток и внял ее словам.

– Как твое состояние по шкале от крайне дрянного до предсмертного?

– Сносное.

– Лжец. – Пальцы эльфийки вернулись к прежнему занятию. Ощущение, которое они дарили, оказалось гораздо приятнее воды.

Приятнее всего на свете.

Они провели так какое-то время, пьяные от облегчения.

– Не открывай гардероб, – наконец сообщил Вьяго.

– Но как я добуду тебе новую пару перчаток?

Он посмурнел:

– Обойдусь старыми.

– Или… – с надеждой протянула эльфийка, – ты сможешь обойтись и без них. Они не защитили тебя от гадюки. Как и все прочие твои «сверхнадежные» меры предосторожности.

– Вообще-то, меня защитила ежедневная доза «Поцелуя аспида», – торжествующе произнес он. – Если бы не она, я давно бы отдал Создателю душу.

– Если бы не я, – поправила Тейя.

Вьяго не стал возражать – его переполняла гордость.

– Как ты догадалась, что это гадюка?

На лицо Тейи будто упала тень.

– Данте умер. Запутался в простынях, как принц Эстефан.

Эльфийка умолкла. Вьяго понимал, что нужно выразить соболезнования, но вежливость вежливостью, а как быть, если судьба Данте тебе безразлична? Вместо этого он позволил Тейе минуту скорби, продолжив мысль за нее:

– А поскольку любовница принца погибла в ту же ночь, ты предположила, что и нынешний убийца мог нанести двойной удар.

Тейя кивнула, отводя взгляд.

«Не оплакивай его».

Вьяго понимал, что такая просьба несправедлива, пусть она и не озвучена. Но Данте не стоил ее слез. «Никто не стоит твоих слез».

– Ты молодчина, – прошептал Вьяго и поднял руку, чтобы погладить ее по щеке. – Такая умница.

Он все еще чувствовал себя так, будто к его конечностям привязаны мешки с песком. Но не пожалел о затраченных усилиях: он наконец коснулся ее нежной кожи обнаженными подушечками пальцев.

Она ответила на прикосновение – наклонилась к Вьяго и накрыла его руку своей.

– Это моя вина, – призналась эльфийка. – Я вырубила Данте. Тогда мне это казалось хорошей идеей – можно было быстро уйти. Я не подумала, что тем самым сделала его уязвимым.

– Не ты сломала ему шею.

Вьяго хотел утешить Тейю, но она сжалась от столь прямолинейной констатации факта.

– Он умер не от перелома шеи. Его удавили.

По жилам Вьяго побежал адреналин, стремительно очищая разум от тумана.

– Принцу Эстефану сломали шею.

– Знаю, – чуть раздраженно произнесла эльфийка. – У Данте вокруг рта и носа синяки. Наверняка убийца задушил его руками, а затем вывесил за окно. Веревка из простыней не выдержала бы сильного рывка.

Вьяго напряг все мышцы, пытаясь принять сидячее положение.

– Ты уверена?

– Меня там не было, поэтому полной уверенности нет, – теперь уже рассерженно ответила Тейя. – Но если веревка порвалась, хотя он просто висел, его резкого падения она бы точно не выдержала.

Взгляд Вьяго остановился на перчатках, лежащих возле его постели. Тонкие губы растянулись в хитрой улыбке.

– Дай-ка рубашку. Я знаю, кто убийца.

* * *

Вьяго и Тейя с трудом спускались шагом по парадной лестнице. Эльфийка чувствовала, что спутник старается облегчить ей задачу, перенося вес на свою вычурную трость. Его рубашка промокла от пота, но он наотрез отказался идти медленнее или снять сюртук, который девушка накинула ему на плечи.

Вьяго не преминул надеть перчатки. Понимая, что ожидает впереди, эльфийка не возражала.

Когти собрались в одной из трех гостиных виллы. Дрожащий голос Боливара эхом разносился по залам, ведя Тейю и Вьяго, как след из хлебных крошек.

– Вы меня не удержите! – прокричал эльф, когда они открыли дверь. – Я отправлю сигнал на берег и уберусь с этого острова. Гордость не стоит того, чтобы за нее умирать!

– Боливар, заткнись, – простонал Вьяго.

Три пары глаз уставились на него. Боливар и Эмиль стояли в разных концах комнаты; Катерина, тихая и спокойная, сидела в центре. Кто-то разжег камин, невзирая на теплую погоду.

«А это кстати», – решила Тейя.

– Дыхание Создателя! – воскликнул Боливар, увидев изможденное лицо Вьяго.

Эмиль выступил вперед, предлагая помощь. Вместе с Тейей они усадили Вьяго на диван возле Катерины, которая сморщила нос и чуть отодвинулась.

– Все еще жив. Я рада.

– Мы ждали худшего, – признался Эмиль.

– Где же ваш оптимизм? – Вьяго был мертвенно-бледен, но глаза опасно сверкали.

– Отдал концы, – буркнул Боливар. – Вместе с Данте, Джули и Лерой. И мы отдадим, если не сбежим с проклятого острова.

– Не сбежим, – холодно возразила Катерина.

– Я тебя наслушался! Ты, старая…

– Тогда послушай меня, – перебил Вьяго. – Я знаю, кто их убил.

В комнате повисла тишина. Вьяго демонстративно заглянул в глаза каждому Когтю.

«Нарочно нагнетает». У Тейи от нетерпения дрожали мышцы.

– Ну и? – поинтересовалась Катерина.

Вьяго сложил пальцы домиком. Несмотря на свою бледность, он выглядел как король на судебном разбирательстве.

От Тейи не укрылось, как нервничают остальные Когти. Она взяла железную кочергу, стоявшую возле камина, и разворошила угли. На допросе жар – хороший помощник.

Как только у Боливара по лбу покатились капли пота, Вьяго заявил:

– Мне нужны перчатки каждого из вас.

Когти непонимающе переглянулись, а затем повернулись к Тейе в поисках поддержки. Та мило улыбнулась.

– Перчатки, пожалуйста, – повторил Вьяго. Теперь он пребывал в веселом расположении духа.

– А что насчет нее? – Боливар кивнул на Тейю.

– Я перчаток не ношу.

– Ну да, верно, – смутился эльф и обратился к Вьяго: – Что ты собираешься с ними делать? Они недешевы, знаешь ли.

– Простой тест. Вам нечего опасаться, – заверил Вьяго. – При условии, что вы невиновны.

Боливара это не успокоило. Впрочем, как и остальных.

У Тейи иссякло терпение.

– Разве вы не хотите узнать, кто все это учинил? Разве не хотите отправиться домой?

– Разумеется хотим, но…

– Тогда давайте сюда перчатки, – произнесла эльфийка тоном, не подразумевающим отказа.

Серьезность ее намерений подтверждала раскаленная кочерга.

Первой сдалась Катерина. Она сняла четыре массивных кольца, инкрустированных драгоценными камнями, а затем стянула шелковые, длиной по локоть перчатки.

Заметив, что остальные не последовали ее примеру, она рявкнула:

– Выполнять!

Вьяго подождал, пока все трое не протянули перчатки. С некоторым трудом он поднялся на ноги, чтобы забрать их.

– Полагаю, Эмиль сообщил вам подробности кончины Данте? – поинтересовался он.

– Повесился на веревке из простыней, – ответила Катерина.

– Не повесился.

– То есть?

– Кто-то сначала задушил его, а затем воспроизвел сцену убийства принца Эстефана, – пояснила Тейя. – Нос Данте был разбит, а вокруг рта расцвели синяки. В форме пальцев.

– Зачем так стараться, если намеревались повесить? – проворчал Боливар и неохотно отдал подбитые мехом перчатки Вьяго.

– Затем, что знали: простыни не справятся, – заявил Эмиль.

С перчатками в руке Вьяго подковылял к камину. Тейя приняла защитную стойку между ним и остальными.

– Чего убийца не знал, так это того, что губы Данте были покрыты сывороткой, которая при свечах приобретает зеленый цвет. – Вьяго стоял перед камином с улыбкой, которой впору резать металл. Язычки пламени жадно облизывались в ожидании. – Так чьи же перчатки мне следует проверить первыми?

Никто не ответил. Нервы Тейи были на пределе. Сегодня прольется кровь. Она уже чуяла ее запах.

Молчание нарушили медленные хлопки.

– Браво! – похвалил Эмиль. – Мне стоило убить тебя первым.

Он выхватил кривой кинжал из кармана сюртука, в три прыжка пересек комнату и с силой ударил, целясь в яремную вену Вьяго.

«Ох уж эти мужчины. Вечно они спешат».

Тейя ловко проскользнула между Эмилем и Вьяго. Прогнувшись, она поднырнула под клинок старшего Когтя и проткнула его стопу – сапог, кожу и кости – железной кочергой. Кинжал с грохотом полетел на пол.

– Синьору полагается знать, – промурлыкала Тейя, загоняя кочергу в деревянный пол, – что дам следует пропускать вперед.

Вопреки ожиданиям эльфийки Эмиль не закричал. Старшие Вороны сделаны из крутого теста.

– Я берег тебя напоследок, – прорычал Эмиль; кровь сочилась из-под его подошвы. – Ты ведь и впрямь моя любимица.

Тейя ощутила прикосновение ножа раньше, чем заметила его. Как подло! Эльфийка успела извернуться, но лезвие все же полоснуло по ребрам.

«Другой рукав», – посетила ее запоздалая мысль.

– Тейя! – закричал Вьяго.

Эмиль снова вскинул руку и в тот же миг опустил.

Отвратительный хруст эхом разнесся по комнате: Катерина обрушила свою трость на голову Эмиля. Он пошатнулся, вслепую размахивая вторым кинжалом, но кочерга удержала его на месте.

Катерина ударила снова, на сей раз в спину. Эмиль упал на колено, уронив второе оружие.

– Знай, когда следует изящно поклониться, – фыркнула она, отшвыривая оба кинжала в сторону.

Вьяго пошатываясь подошел к Тейе, потянулся к ране на ее боку, но спохватился и сжал кулаки. Эльфийка успокаивающе кивнула и вынула из-под юбок собственный клинок.

Оставшиеся Вороны окружили Эмиля.

– Всегда хотел узнать, бьет ли эта трость настолько же страшно, насколько выглядит, – поделился тот.

– Каков приговор? – Катерина поднесла рукоятку трости к виску Четвертого Когтя. – Если все забыли его заслуги, я охотно напомню.

Эмиль выплюнул зуб:

– Самое время.

– Почему? – спросил Боливар. – Почему ты это сделал?

– Деньги, – коротко объяснила Катерина. – У Эмиля все за деньги.

Он рассмеялся, превозмогая боль:

– У всех у нас все за деньги. В этом-то и проблема. Вначале мы были защитниками. Мы боролись за Антиву, за народ. А потом как-то так вышло, что выгода стала важнее патриотизма.

– Так что же? – усмехнулся Вьяго. – Убиваешь нас из любви к искусству?

– Не совсем, – признался Эмиль. – Кунари наступают. Со мной связались, предложили контракт. Им нужна возможность мирного вторжения. В обмен на семь смертей Антива могла бы сохранить свой уклад. Они не стали бы обращать нас в Кун.

– И ты им поверил? – фыркнула Тейя.

Эмиль расправил плечи:

– У кунари репутация суровых, жестоких воинов, но они также народ чести.

– Не было никакой чести в Вентусе, – прорычал Вьяго. – Кунари вытаскивали магистров из их домов, заковывали в кандалы, отравляли рассудок ядом и водили напоказ по улицам.

– Здесь все будет иначе, – произнес Эмиль с меньшей уверенностью. – Именно поэтому я согласился на сделку.

Катерина зашипела:

– Ты пошел на сделку ради себя. Больше не нужно делить заказы. Никаких дрязг из-за территорий. Только семья Кортез наверху.

– Во главе с одним Когтем мы смогли бы наконец чего-нибудь добиться.

Даже Боливар расхохотался:

– Ассасины домов Балазар, Валисти и Араннай никогда не подчинятся тебе. Ты убил их Когтей.

– У каждой жизни своя цена. А у меня достаточно денег, чтобы ее заплатить. Кто мы сегодня? Всего лишь прославленная гильдия наемников.

Эмиль сверлил остальных Когтей взглядом и жутко корчился, не в силах освободить прибитую к полу ногу. Он напомнил Тейе бешеных собак, бродивших в порту столицы Антивы. От этих облезлых пятнистых тварей пахло дубящейся кожей, а рык слюнявых пастей служил предостережением. Она помнила, как ребенком пряталась в дубильном чане – стояла по колено в жидком дерьме и молилась, чтобы псы не учуяли свежий хлеб, украденный ею на рынке. Из всех страшилищ, которых навидалась эльфийка до встречи с Воронами, только эти псы преследовали ее в кошмарах.

– Вороны не наемники, Эмиль, – сказала эльфийка, поднимая кинжал. – У нас есть принципы. А ты ими пренебрег.

Следуя примеру Тейи, Вьяго, Боливар и Катерина одновременно вскинули свое оружие. Сталь заиграла отсветами огня.

Эмиль снова сплюнул, на этот раз кровавой пеной:

– Тогда покончим с этим.

Его палачи дружно обрушили клинки. Острые металлические когти взлетали и падали до тех пор, пока каждый Ворон не урвал свой кусок мяса.

* * *

На следующее утро с позволения Катерины Когти отправили сигнал.

Неудивительно, что Боливар покинул остров первым. Избавившись от тела Эмиля, Катерина попыталась убедить эльфа принять участие в обсуждении кунарийской угрозы. Лишившись половины Когтей, Антива стала гораздо уязвимей. Но Боливар не желал разговаривать. Он просто взял бутылку вина, заперся в своей комнате и дождался прибытия лодок. Вьяго считал, что так даже лучше. Боливар мало что мог предложить для победы в предстоящей войне.

Как только Боливар уехал, а тела погибших слуги вынесли на берег, трое оставшихся Когтей занялись приготовлениями. Вопроса «если» больше не существовало: когда кунари прибудут, Антива должна быть готова дать им отпор. Убийство четырех Когтей – мощный внезапный удар, но кунари допустили серьезную ошибку: не довели дело до конца.

После трехдневных переговоров появился план. Катерина провела последнюю ночь за написанием писем наследникам каждого дома.

– Придется запоминать кучу новых имен, – проворчал Вьяго, когда они с Тейей наблюдали за тремя слугами, грузившими их сундуки в очень неустойчивую гондолу.

– Воистину трагедия, – согласилась эльфийка, закатив глаза. – Надеюсь, новые Когти не посчитают, что мы превысили свои полномочия, проведя совет без их участия.

– Не мы виновны в смерти их предшественников.

Слуга приблизился к Вьяго, чтобы забрать из его рук клетку.

– Осторожно, кусается, – предупредил тот.

– Не могу поверить, что ты оставил змею, – покачала головой Тейя. – Она едва не убила тебя.

– И это больше, чем удавалось человеку. Она заслужила мое уважение. И мой дом – со всеми мышами.

– Обязательно надо было называть ее Эмилем? – скорчила мину эльфийка.

– Это тоже дань уважения. Ты всегда меня убеждала признавать заслуги собратьев-Когтей.

Тейя вздохнула:

– Я лишь надеюсь, что настоящий Эмиль действовал в одиночку. Не хочу сжигать новых покойников.

Вьяго фыркнул:

– Дом Кортез обречен. Катерина позаботится об этом.

– Она будет справедлива, – возразила эльфийка.

– Она будет беспощадна. Точь-в-точь как с домом Гаспари.

– С кем?

– Ты знаешь, – ухмыльнулся Вьяго. – Запомни мои слова: она вызовет из Тевинтера своего треклятого внучка, чтобы тот все сделал собственноручно.

У обоих мороз пошел по коже.

– Как вы назвали моего внука? – раздался голос позади.

Вьяго не сдержал нервный смешок. Катерина обошла их, чтобы посмотреть на воду. Несмотря на случившееся, ее осанка была прямой, а лицо суровым.

– Полная катастрофа, – пробормотала она.

– Мы остановили его, нонна, – произнесла Тейя, подойдя и став рядом. – Кунари не победили.

– Разве? – произнесла Катерина, украв у Вьяго приготовленные им слова. – У меня такой уверенности нет.

– А у меня есть, – заявила Тейя, удивив собеседников кровожадным тоном. – Благотворительности не будет, мерзавцев не ждет легкая смерть. Мы всему Тедасу наглядно объясним, почему не стоит переходить дорогу Антиванским Воронам. – Эльфийка сжала руку Катерины. – Они об этом пожалеют, нонна.

Слабая улыбка тронула губы Катерины. Старуха похлопала Тейю по плечу и направилась к причалу.

Легкий ветерок зарылся в кроны деревьев над их головами. Солнце выглянуло из-за туч и согрело воротник на шее у Вьяго.

– Нам следует пойти с ней, – сказал он и побрел вперед.

Тейя выхватила у него трость и закрутила ее в воздухе.

– Прямиком домой поедешь, в Салле?

Он вздохнул и покачал головой:

– В столицу.

– Отчитаться перед его королевским папейшеством? – Теперь трость балансировала на мыске ее сапога.

Вьяго потянулся к трости:

– Почему спрашиваешь?

Подкинув ногу, Тейя переправила трость на другой сапог:

– Хочу знать, есть ли у тебя место, где остановиться.

Она одарила его дерзкой улыбкой. Вьяго вспомнил нежность ее щек под пальцами, упругость ее бедер.

– Это приглашение?

– Это согласие?

Он снова потянулся за тростью. На сей раз удалось ее схватить, хотя эльфийка держалась за другой конец. Вьяго притянул девушку к себе, оказавшись от нее на расстоянии вздоха.

– Наверняка возможно, – прошептал он.

Тейя лучезарно улыбнулась:

– Мой любимый ответ.

Назад: Арон ле Брэй Старые трюки старой вороны

Дальше: Джон Эплер Половину вперед

Кортни вудс Восемь коготков

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Кортни вудс
Восемь коготков