Глава десятая
Шум и страсти

– Краш, ну чего ты вечно умничаешь? Почему всё всегда должно быть по-твоему? – возмутился Адам.

Они уже примерно полчаса лежали ничком на вершине холма, разглядывая стоящий в небольшой лощине городок, но Краш не собиралась спускаться в открытую, пока не убедится, что там не притаился какой-нибудь житель с дальнобойной винтовкой.

Впрочем, как разглядеть того, кто спрятался в доме, она не представляла, оставалось лишь надеяться на собственную интуицию, на то, что обостренное чутьё предупредит об опасности раньше, чем им разнесут головы.

Да какое там в задницу чутьё, мелькнула мысль, и в кои-то веки этот внутренний голос был похож не на мамин, а скорее ее скептически настроенного двойника. Никакая ты не Сара Коннор, и не супергероиня из комиксов или кино, ты просто до смерти перепуганная девчонка, возомнившая себя невесть кем.

Внизу не просматривалось ни малейшего движения, как во всех предыдущих городках и деревеньках, где они побывали, но рисковать она не собиралась.

Воспоминания о тех доморощенных вояках, методично грабящих магазин на заправке, никак не выходили из головы, и она была почти уверена – попадись тогда они с Адамом им в руки, эти ряженые скрутили бы их и кинули в кузов грузовика вместе с чипсами и вяленой говядиной.

А может, прикончили бы на месте. Когда имеешь дело с таким сбродом, не стоит забывать, что им человека прикончить – раз плюнуть.

– Да нет там никого, – уверял Адам. – Была бы у них тут база, мы уже давно бы заметили – толчея всякая, машины на видных местах. Этот городок давно заброшен, и вообще, надоело уже на жаре торчать. У меня на шее скоро рак кожи будет.

Адам поднялся на ноги, потянулся, потом с неохотой уставился на рюкзак.

– Ты чего? – медленно поднимаясь, спросила Краш.

Разглядывая город, она невольно замерла, не смея шевельнуть даже пальцем, и теперь словно одеревенела от напряжения. Пора с этим завязывать, дорога и так нелегкая, лишние волнения совсем ни к чему.

Может, стоит попробовать какие-нибудь дыхательные упражнения, иначе и сорваться недолго, если не перестать так напрягаться перед каждым городом. Она пощупала языком коренные зубы. Их тоже недолго в порошок стереть, если всё время так стискивать.

– Глаза бы мои на этот рюкзак не глядели, – проворчал Адам. – Просто сил нет.

Краш, так и не снявшая свой, только пожала плечами.

– Хочешь не хочешь, а придется, малыш.

– Надоело уже переть на горбу целый дом, как черепахе. И вообще, вся эта затея с походом бред полный. Идиотизм. Сколько раз переходили дорогу – никаких пробок. Ни твоих выдуманных брошенных машин, ни блокпостов, так зачем ноги сбивать? На машине бы за несколько часов до места добрались.

– А заправляться как? – поинтересовалась Краш. – Где брать бензин, когда электричества нет и ни одна заправка не работает?

– Вон те вояки-то разъезжают как ни в чём не бывало, значит, что-то придумали.

– Значит у них где-то склад горючего, – пояснила Краш.

Она не стала добавлять, что до сих пор ничего не изменилось и все ее доводы по-прежнему в силе, и если им еще ни разу не попался блокпост, это не из-за того, что их нет вовсе, а потому что они идут лесом.

Адам буркнул себе под нос что-то вроде «в гробу я это всё видал», но рюкзак всё-таки надел.

Склон оказался очень крутой, и Краш стало уже не до переживаний о том, что может случиться там внизу. Холмы всю жизнь были ее бичом, постоянно напоминая о том, что она не так прочно держится на ногах, как все остальные. Приходилось сосредоточиваться и внимательно смотреть под ноги, иначе из-за любого корешка, ямки или камешка можно лоб себе разбить, как в стишке про Джека и Джилл.

– А машин там почему не было? – спросил Адам.

– Были, – возразила она.

Адам отмахнулся.

– Я не про тот отряд, про обычных людей вроде нас.

Краш надула щеки, силясь одновременно слушать Адама и глядеть под ноги, чтобы не споткнуться и не расквасить себе нос.

– Ну как же, людей тоже видели, – ей вспомнилось, как неудобно вышло в том кемпинге, где они заночевали примерно неделю назад.

Там уже обосновалась другая компания – пожилая пара с совсем маленьким мальчиком, и женщина, наверное, бабушка, окинула их с Адамом таким подозрительным взглядом, что они только поздоровались и больше приблизиться даже не пытались. Может, они вызвали подозрение своей темной кожей, но скорее всего, та женщина просто осторожничала. Они с Адамом расположились как можно дальше от соседей, а утром тех уже и след простыл.

– Те тоже шли пешком, как мы, но когда есть возможность ехать, обычный американец на своих двоих ни за что не потащится. У нас же всё задумано в расчете на автомобилистов. Автокафе, автомойки, автостоянки, автомагистрали, автострады, автозаправки – всё специально так устроено, что можно вообще из машины не вылезать.

Когда Адам изрекал нечто подобное, Краш понимала, как его недооценивает. Себя она обычно считала умнее, потому что он просто ленивый, а не туповатый, но порой выдавал вот такие перлы.

– Большинство людей ходить не любит, и вообще напрягаться. Так что, когда всё полетело под откос, просто погрузили свои пожитки на машины и разъехались кто куда, – заключил Адам.

– Вопрос только: куда? По лагерям? По загородным домам? Куда, по-твоему, местным податься? – Краш взмахнула рукой в сторону той деревеньки в лощине – прямо идиллия, как на картинке, уютная, немного старомодная, утопающая в зелени и залитая солнечным светом.

– Валить подальше из города – это понятно, чем меньше народу, тем меньше риск заразиться. А в результате на дорогах такие жуткие пробки, что приходится бросать машины и идти пешком – всё ж лучше, чем на месте торчать. Но здесь-то пробок нет, и у местных такой проблемы не было – езжай куда глаза глядят.

– Ну-ка напомни, почему же мы тогда не уехали? – спросил Адам.

– Потому что рано или поздно по дороге попался бы какой-нибудь город – и всё, приехали. Или нарвались бы на блокпост. Так что пешком безопасней.

– Зато тащишься как чёртова черепаха. Достало уже таскать на себе это барахло и жрать одни консервы да бутерброды с арахисовым маслом.

Она едва сдержалась, чтобы не огрызнуться в ответ – Адам что-то совсем разошелся, и лучше ему не подыгрывать, еще не хватало сцепиться с собственным братом.

Добравшись до деревни, Краш заметила, что вблизи вид уже не такой живописный: облупленная краска на покосившихся домах, прорехи в черепице на крышах – разруха, одним словом. Строения жались друг к другу, словно перепуганное стадо, почуявшее волков.

На главной улице нашелся непременный секонд-хенд, трещавший по швам от старомодных кресел с тонкими ножками и жуткого вида фарфоровых кукол. Краш куклами никогда не увлекалась, просто не понимала, что может быть интересного в пластмассовых фигурках с неживыми глазами и ядовито смердящими волосами, а к шмоткам, в том числе кукольным нарядам, была равнодушна с самого детства.

Рядом оказалась сапожная мастерская, и Краш с любопытством заглянула в окно.

– Неужели люди до сих пор чинят обувь? – удивилась она. – У нынешней обуви даже подмётки литые, не поменяешь.

– Корделия, нам нужна еда, – напомнил Адам. – У сапожника ты ее не найдешь.

Краш из любопытства подергала дверь. Заперто. На сапожную мастерскую и комиссионку никто не позарился, даже все стёкла на месте.

– Хозяева как будто закрыли магазины, а на следующий день не вернулись, – пробормотала Краш себе под нос. Наверное, некоторые так и остались гнить по домам. Уехать успели далеко не все.

Адама всегда в первую очередь волновало, чем бы набить живот, и он отправился дальше, но пройдя мимо трех-четырех магазинов, вдруг замер и выругался.

– Чёрт!

– Что там? – спросила она, бросаясь к нему.

Он только показал перед собой на витрину под зеленым навесом с белой надписью «Гастроном Альбертсона». Входные двери взломаны, и даже снаружи было видно, что магазин разграблен подчистую.

– Чёрт! – повторила она, потом машинально оглянулась, нет ли поблизости кого из грабителей.

– Да нет тут никого, – закатил глаза Адам. – Похоже, та банда тут уже побывала. Значит, ни крошки не осталось.

– Все равно нужно проверить, – возразила Краш. – А вдруг?

От самого порога в нос шибанула резкая вонь, и Адама чуть не стошнило, а Краш тут же потянулась за масками, что держала наготове в кармашке.

– От вони маска не поможет, – заметил Адам, но всё-таки взял.

– Погоди, я кое-что придумала, – Краш скинула рюкзак, пошарила внутри и достала баночку той мази, что прихватила еще в аптеке Суонна, казалось, так давно, будто в прошлой жизни.

Намазав себе под носом, она водрузила маску на место и протянула баночку брату. Тот недоверчиво на нее покосился.

– Держи, попробуй, – предложила Краш.

Последовав ее примеру, он вернул баночку и удивленно покачал головой:

– И как только додумалась? Небось, в кино подсмотрела?

– «Молчание ягнят», – призналась Краш. – Там в одном эпизоде перед осмотром трупа все намазались чем-то под носом, чтобы вонь отбить.

– Вот уж не ожидал, что от ужастиков бывает какая-то польза.

– Так и ты смотрел.

– Ага, но запомнил только тот момент, когда Ганнибал Лектер тому чуваку скальп на лицо завернул. Жуть несусветная.

– А когда убийца женщин голодом морил, чтобы кожа легче снималась, это, значит, не жуть?

Краш заметила, что они оба говорят на повышенных тонах (про себя она это называла «как на вечеринке»). А еще никто не решился сказать вслух, что, судя по вони, где-то здесь валяется как минимум один мертвец, хотя обсуждение фильма про маньяка-убийцу на это так и намекало.

– Давай прошвырнемся слева направо, – предложила Краш, показывая на проходы между стеллажами. – Полуфабрикаты в упаковке обычно выставляют в середине, значит, если что-нибудь осталось, там и найдется.

– Быстрее было бы разделиться и двигаться навстречу с разных сторон, – как-то неуверенно начал Адам, явно не горя желанием наткнуться на труп в одиночку.

«Глупость, конечно, мертвецы же не кусаются», – подумала Краш. Только тут дело не в глупости, ведь люди страшатся мертвецов с незапамятных времен, потому что боятся умереть сами. Впрочем, Краш считала, что смерть еще не самое страшное на свете. После смерти не надо бороться за жизнь – хоть какое-то утешение, особенно сейчас, когда только об этом и думаешь.

– Нет, расходиться не стоит, – решила Краш.

Она всегда придавала большое значение этому правилу, потому что во время апокалипсиса так поступать ни в коем случае нельзя, пусть даже между ними окажется всего несколько рядов стеллажей в магазине. Обязательно случится Что-нибудь Страшное, и не быть им больше вместе, останется лишь одинокий путник. Остаться в одиночестве Краш не хотелось, даже при том что с Адамом они не очень-то ладили.

– Мы же останемся в одном помещении, – как-то вяло возразил Адам, и они вместе двинулись налево.

На этой стороне располагались кассы, так что они быстро осмотрели полки с товарами повседневного спроса, хотя Краш понимала, что ничего полезного и питательного там не найти, кроме сладкого, соленого или жирного, но Адам и сидя дома жрал словно ненасытная утроба, а уж теперь, когда приходилось проходить по несколько миль в день, не мог даже четверти часа обойтись без еды, так что пригодился бы даже какой-нибудь почти просроченный «Сникерс».

Однако полки были пусты, даже жвачки не осталось. Такое начало не предвещало ничего хорошего, но Краш решила, что надо все равно проверить. Росту в ней было всего пять футов один дюйм, а Адам на целый фут выше, поэтому взялся проверять верхние полки, до которых без передвижной стремянки ей было не дотянуться.

В былые времена, при нормальной жизни, когда в магазинах царило изобилие, а деньги еще не стали никчёмными зелеными бумажками, чтобы дотянуться до верхних полок, ей приходилось забираться ногами на нижние.

А доставая бельё из стиральной машины, она чуть не проваливалась в бак вниз головой, и Адам вечно над ней подшучивал, мол, как бы не пришлось вытаскивать оттуда за ноги.

Они уже добрались до середины шестого прохода, где, судя по вывеске, должны быть крупы, батончики мюсли, чай и кофе… и тут наткнулись на них. На сей раз не один труп, а целых два. Кругом стояла такая вонь, что не помогала даже мазь под носом, потому они и не заметили, как зловоние крепчает, пока не подошли к мертвецам почти вплотную.

– Как они оказались на полках? – спросил Адам.

Нашел о чём спросить, удивилась она, но решила, что он, наверное, готов уцепиться за что угодно, как утопающий за соломинку, чтобы не заорать от ужаса. По крайней мере сама она была уже на грани срыва.

На полках лежали обнаженные белые женщина и мужчина неопределенного среднего возраста. В таком положении у них хорошо просматривались зияющие дыры на месте груди, зазубренные края переломанных рёбер, разорванные ткани и брызги засохшей крови на остатках кожи, словно картины в стиле модерн. Лицо мужчины так и застыло в посмертном оскале.

Кто-то, может, даже не один, запихнул тела напротив друг друга на вторые снизу полки по обе стороны прохода. Зачем кому-то такое понадобилось, совершенно непонятно.

– Точь-в-точь как тот бедолага на заправке, – заметил Адам. – Значит, это не случайность, то есть у них в легких и правда завелся какой-то паразит. Посмотри, здесь на полу такие же следы.

Адам показал вдоль прохода перед собой. Следы крови на полу тянулись в сторону подсобки.

Краш тяжело вздохнула. Даже несмотря на свой любимый фильм «Чужой», она не могла поверить в чудовищ, вырывающихся из человеческой груди.

– Ерунда какая-то. А как они вообще внутрь попадают?

– Вместе с воздухом. Как вирус. Когда человек его вдыхает, начинается кашель, потому что эта тварь растет прямо в легких, а когда ей становится тесно, прорывается наружу.

– Адам, – терпеливо пояснила Краш. – Я же тебе говорила, вирусы так не растут. Они не больше триллионной доли дюйма в длину, и больше не вырастают. Это тебе не глисты, что могут расти всё больше и больше.

– Это еще почему? – осведомился Адам. – Доказательство у тебя прямо под носом.

– Не вижу никаких доказательств, – ответила Краш. – Только два трупа с развороченной грудью и какие-то кляксы на полу. Пока сама не увижу эту внеземную ползучую тварь, ни за что не поверю.

– Тогда давай пойдем по следу, – предложил Адам.

– Ой, нет, не надо, – вскрикнула Краш.

– Что, проспорить боишься?

– Нет, боюсь, что только время зря потратим вместо поисков еды. Наверное, придется пошарить по соседним домам, может, там остались какие-нибудь припасы. Тут ловить нечего.

Краш терпеть не могла вламываться в чужие дома, ей это казалось чудовищным кощунством. Но деваться было некуда, ведь питаться чем-то надо, да и хозяева тех домов скорее всего погибли или попали в карантинные лагеря. Но совесть терзала всё равно.

– Хочу посмотреть, куда ведут следы, – настаивал Адам.

Краш вздохнула. Поняв, что он опять закусил удила, она решила, что лучше ему ненадолго подыграть, лишь бы скорей унялся, а потом заняться более важными делами, например, поисками еды, которые теперь отнимали львиную долю всего времени.

У нее снова возникло то тревожное ощущение, от которого начало покалывать шею. Хоть в этой захудалой деревеньке вроде и не было ничего явно подозрительного, но неприятности могли проявиться в любых мелочах.

– Ладно, – согласилась она, но не дав ему ступить ни шагу, тут же ухватила за плечо. – Стой, идиот. Если ты серьезно решил, что где-то в темном углу спряталось чудовище, куда ж понесся сломя голову да с пустыми руками?

– Ну и что ты предлагаешь?

Иногда казалось, что терпение вот-вот лопнет. Да ей надо молоко давать за вредность – нянчится, понимаешь, с этим Адамом!

– У тебя же вроде был охотничий нож! – напомнила она.

Как раз недавно видела у него в руках.

Адам потупился и переступил с ноги на ногу, точь-в-точь как один из ее подопечных, умявший без разрешения лишнюю порцию сладостей.

– Я его… потерял.

Краш нахмурилась.

– Да как ты… ладно, проехали. Даже знать не хочу. Руки так и чешутся всыпать тебе как следует, да времени нет.

– Кажется, я его на привале посеял. Нечаянно.

– Говорю же – проехали, – буркнула Краш, снимая с пояса топор. – За мной пойдёшь, балда.

– Слышь, хорош обзываться, – возмутился Адам.

– Ну а как еще назвать того, кто теряет самое необходимое снаряжение? – спросила Краш.

Адам пропустил это мимо ушей.

– Давай лучше я впереди.

– Почему?

– Ну я же… – начал он и осёкся, заметив выражение ее лица.

– Парень? Здоровее меня? – предположила Краш опасно вкрадчивым голосом. – У тебя нет оружия, а я свое тебе не дам. Иди за мной.

Она осторожно пошла вперёд, не из опасения, что их услышат (своей перебранкой они нашумели уже достаточно), или боязни наткнуться на какое-нибудь чудовище, а чтобы не потерять следы. Рядом с телами они виднелись совершенно отчетливо, но к концу прохода стали едва заметными.

Она остановилась, наклонилась пониже и посмотрела на след.

– Даже не знаю, эти следы как будто стираются. Если это вообще те следы, что ты имел в виду. Может, они остались, когда трупы волочили по полу.

О мертвецах она старалась не думать, не из-за их жуткого вида, просто ей требовалось время спокойно переварить увиденное, сравнить внешний вид того Другого, как она теперь окрестила про себя труп с автозаправки, с телами на полках.

Может, они совсем не так всё поняли. Может, это не пришелец, не легочный паразит и не какая-нибудь совершенно невероятная тварь, а просто маньяк-убийца людей потрошит. Конечно, Адам бы на смех поднял эту идею, ведь, как ни странно, он истово уверовал в теорию о чудовище неземного происхождения, а вот Краш версия о человеке казалась гораздо правдоподобней.

Ну нет, хватит с нее вариантов, и так уже голова пухнет. Нечего было столько ужастиков смотреть. Она уже собиралась предложить вместо того, чтобы идти по кровавым следам, вернуться к телам и повнимательней разглядеть их повреждения, но тут Адам оттолкнул ее в сторону.

– Дай-ка взгляну, – Адам присел и чуть не уткнулся носом в пол. – Ага, пропадают, но вроде ведут вон к той подсобке.

Он показал на дверь без ручки в нескольких шагах от них, что открывалась в обе стороны – очень удобно, когда руки заняты какой-нибудь коробкой или везешь полную тележку товара, чтобы выставить на полки.

Она встряхнула головой. Краш, хватит небылицы сочинять. Большинство людей погибло от обычного вируса, который без предметного стекла и микроскопа не разглядишь. Эта тварь, разрывающая грудь, явно не вирус, но ничего сверхъестественного в ней нет.

Пока она погрузилась в раздумья, Адам вскочил и направился к той двери, отбросив всякую предосторожность.

– Эй! – окликнула она.

Уже собравшись толкнуть дверь, он обернулся.

Краш подняла руку с топором.

– А ты подумал, что делать, если оттуда выскочит какая-нибудь тварь и в рожу вцепится?

– Заору как резаный и убегу, – ответил Адам. – Ты же сама вечно удивляешься, почему в кино так не делают. Я же тебе не чемпион по кун-фу, драться с ней не собираюсь.

Он распахнул дверь и скрылся в подсобке, а Краш оставалось только бурчать себе под нос:

– Ну конечно, сам сбежишь, а сестре-калеке куда деваться? Небось так и задумал – бросил меня тут на съедение, и свободен как птица, в первую попавшуюся попутку готов прыгнуть, лишь бы пешком не идти.

Толкнув дверь, она помедлила на пороге (такая уж уродилась – ее осторожности с лихвой бы хватило им обоим), потом сообразила, что окажись там кто-нибудь или что-нибудь страшное, Адам бы уже вопил во всю глотку, и двинулась за ним следом.

Помещение оказалось неожиданно просторным, целый склад позади магазина, заставленный рядами металлических стеллажей, закрепленных на бетонном полу. Отовсюду несло тухлятиной – гнилыми овощами, прокисшими яблоками, давно почерневшими бананами, над некоторыми коробками роились полчища мух.

Само собой, Адама и след простыл – конечно, зачем вообще ждать родную сестру. Ему это и в голову не приходило.

– Адам! – позвала она.

– А?

– Куда тебя черти понесли?

– Ты что, следов не видишь?

– Что я тебе, ищейка?

Справа что-то зашуршало, и из прохода в нескольких рядах от нее показалась голова Адама.

– Сюда.

Краш направилась в ту сторону, поглядывая под ноги – никаких следов, подтверждающих правильность выбора, на полу не оказалось, зато на полках нашлось немного коробок с концентратами, даже несколько непочатых упаковок супов и других продуктов, что могли пригодиться.

– Эй! – позвала она. – Ты видел, сколько тут еды?

– Да, – отозвался Адам, – тем солдатикам, наверное, грузовиков не хватило всё вывезти. Смотри, что я нашел.

«Не хватило грузовиков», – с внезапно вспыхнувшей в подсознании тревогой повторила Краш, но, подойдя к Адаму, сосредоточиться и как следует всё обмозговать она не успела.

В полу под одним стеллажом оказалась дыра, словно кто-то прогрыз бетон.

– Видала? – торжествующе воскликнул Адам.

– Ну и что? – спросила Краш.

– Следы ведут к этой дыре, значит, какие-то твари, что вылезли из тех бедолаг, скрылись там.

– Похоже на крысиную нору. А амбарные крысы прогрызают бетон.

Может, и те чёрточки на полу от их хвостов остались. Как же я сразу не догадалась?

Ее слегка передёрнуло от отвращения к крысам. Впрочем, мышей она тоже с самого детства терпеть не могла, даже книжки про грызунов не выносила. Как ни странно, они попадались на каждом шагу, как будто детские писатели решили, что все дети должны обожать этих милых пушистых зверьков, которые на самом деле чудовища-переносчики всякой заразы. Её тошнило от одной мысли об их облезлых хвостах.

– Из тех трупов вылезли не крысы, – заявил Адам.

– По-моему, из них вообще никто не вылезал. Скорее, люди могли такое устроить, – ответила Краш.

– Не пори чушь, – возразил Адам. – Тем жмурикам грудь как будто разнесло изнутри, снаружи так расковырять не получится.

– У тебя что, медицинское образование? Откуда тебе знать? Крысы вполне могли поживиться трупами, а потом наследить. И развороченные внутренности после них остались.

– Тогда где следы крысиных лап? – спросил Адам. Он показал на дыру. – По-моему, у них в легких завелась какая-то неведомая хрень, а когда выросла, вылезла наружу и скрылась в этой норе.

– А чем докажешь? Хотя если действительно случилось что-то в этом роде, свой нос в эту дыру лучше не совать.

Адам так резко вскочил, что врезался рюкзаком в стеллаж, с которого посыпались рулоны бумажных полотенец.

– Слушай, какая разница, крысы это или пришельцы, сейчас-то тут никого нет, – заметила Краш. Хорошо, что под маской не видно ее злорадную ухмылку. – Давай затаримся едой и свалим отсюда.

Адам еще раз опасливо покосился на крысиную нору (Краш решила, что это просто крысиная нора, и дело с концом, потому что иначе получается полный бред) и двинулся вслед за ней.

Пришлось потратить какое-то время, чтобы прикинуть, сколько банок супа каждый сможет утащить и не надорваться. Жалко, не нашлось продуктов в пакетиках вроде тех, которыми она запаслась еще дома – от них давно уже ничего не осталось, потому что пришлось делиться с Адамом, а в этом магазине такими не торговали.

Они набрали еще батончиков с мюсли и хлопьями, пакетиков с орешками и снова взвалили на спины рюкзаки. Адам тут же разнылся:

– Господи, совсем неподъемный! Какого чёрта? Неужели нам придется всё это тащить?

– Да сколько можно уже повторять: ты жрать хочешь?

– Никогда в жизни больше не пойду в поход, – забурчал Адам. – Дай только добраться до бабушки, вообще из дома не выйду.

Краш не стала его разочаровывать, ведь чтобы прожить даже у бабушки дома, хлопот будет не меньше, а то и больше, чем сейчас. К такому он еще не готов. Впрочем, хотя бы не придется постоянно таскать этот рюкзак, который ей уже вконец осточертел (вслух бы она ни за что в этом не призналась).

Заткнув уши, она проворчала:

– Хватит канючить, ты прямо хуже полусонного четырехлетки.

Адам запротестовал, но с заткнутыми ушами слов было не разобрать.

– Ля-ля-ля, ничего не слышно! – поддразнила она.

Он потянулся к ней, чтобы оторвать руки от ушей, но она хохоча увернулась и выскочила через дверь в торговый зал.

Ей навсегда врезалось в память, как они с Адамом смеялись, выходя из подсобки, а в зале стоял какой-то человек и целился из винтовки прямо ей в лицо.