Глава восьмая
Бенни получила приглашение на обед в Киндерс. Она предвкушала его с нетерпением. Во-первых, ей предстояло увидеться с Деннисом; во-вторых, он был отличным кулинаром.
Она пришла к семи, принесла бутылку яблочного сидра Кэри и стефанотис, выращенный в оранжерее. Неловко держа горшок на сгибе локтя, Бенни открыла калитку. Сад, окаймлявший дом и полный индийских лилий и маргариток, выглядел как после засухи, и у Бенни зачесались руки взяться за лейку. Она негромко постучала в синюю переднюю дверь и подождала. Когда никто не вышел, она постучала опять — громко, насколько позволяли приличия, — но с тем же результатом.
Тогда она прошла через гараж, протиснулась мимо машины и поднялась по ступенькам к двери кухни. Та была не заперта. Бенни вошла на кухню и ощутила нехорошее предчувствие. Если Деннис был дома, но не слышал ее стука, он мог быть только в одном месте. Кухню наполняли чудесные запахи. Бенни поставила цветок и сидр на безукоризненно чистую подставку для сумок и шагнула в застеленный ковром коридор, который вел к остальным комнатам квартиры.
— Ку-ку!
Она зачем-то сунулась в гостиную. Вечернее солнце освещало красивые китайские циновки и золотило резной багет. Там в огромных вазах стояли желтые розы и лежала куча книг и газет. Из стереоколонок доносились какие-то заунывные звуки. Бенни узнала сарацинские песни времен Крестовых походов.
Она быстро прошла мимо ванной и на мгновение остановилась у двери спальни Денниса, напоминавшей монашескую келью. Дверь была приоткрыта. Бенни покашляла в щель, а потом снова позвала хозяина. Ответом ей было молчание. Оставался только арсенал.
В квартире были стены высотой три метра и искусственные потолки. Из дома окружающий пейзаж не был виден, а потому не казался страшным. Но стоило посмотреть в одно из стрельчатых окон под крышей Киндерс, как все начинало выглядеть по-другому. Человек, очутившийся между скалами из белой штукатурки, казался себе беззащитным, как хижина альпиниста на крутом склоне, к которой по сверкающему полу шагает огромный динозавр из чугуна и стали.
Бенни, стоявшая у двери, которая вела в это огромное пространство, придумала план заранее. Она обведет арсенал одним взглядом, быстрым, но внимательным. Это позволит ей понять, там ли Деннис, а если там, то где именно. Потом она пойдет прямо к нему, ступая осторожно и глядя под ноги. Если она сделает это однажды, потом будет не так страшно. В следующий раз ей будет еще легче, и так далее…
— В конце концов, — пробормотала Бенни, дрожащей рукой поднимая засов, — они не живые.
Она увидела Денниса сразу же. Бринкли стоял перед каким-то сооружением, напоминавшим гигантскую рогатку, и снизу вверх смотрел на подставку с тяжелыми деревянными ядрами и пугающее нагромождение тросов и храповиков. Стоял неподвижно, как статуя, сцепив руки за спиной. Трепеща от страха, Бенни быстро пошла к нему.
— Деннис… — нерешительно окликнула она. — Ты в порядке?
Бринкли немного помолчал, потом покачал головой и вздохнул.
— Что? — выдавила Бенни. — Что-то не так?
— Не знаю. Может быть, ничего. — Деннис улыбнулся, но его лицо осталось тревожным. Потом он повернулся и рассеянно добавил так, словно разговаривал сам с собой: — А может быть… там, в машине, призрак.
Бенни ахнула так, словно на нее вылили ушат холодной воды.
— Какой ужас! Призраки! Брр!
Деннис взял ее под руку. Ничего подобного он раньше не делал. «Значит, он действительно встревожен», — подумала Бенни. Она с удовольствием отвернулась от смертоносной машины, и они ушли из этого страшного места.
— Рад видеть тебя, Бенни. Извини, что не встретил. — Деннис налил бокал мадеры, к которой Бенни была неравнодушна, и достал из духовки синюю кастрюлю. — Это палтус в соусе из белого вина.
— Замечательно. Как по-твоему, эта рыба действительно полезна для мозга?
— Полезна, но не так, как чтение, музыка и живопись, — ответил Деннис, кладя на подогретые тарелки крошечные морковки и картофелины.
Они ели в столовой, сидя в мягких креслах и держа на коленях подносы. Подносы были удобные, имели внизу специальные мешочки, заполненные гранулами, а потому не скользили и не мешали есть. Бенни взяла у Денниса еще один бокал, на этот раз белого вина. Она знала, что может это себе позволить. Все будет не так, как вчера с Кейт. С Деннисом она не станет хихикать и говорить глупости. Он пробуждал в ней лучшие чувства. Относился к словам Бенни всерьез, и это повышало ее уверенность в себе. С ним не нужно было заполнять паузы, как во время разговоров с незнакомыми людьми. Наоборот, эти паузы казались маленькими остановками во время приятной прогулки.
— Палтус просто замечательный.
— Приятно слышать. Я купил его в четверг, но вернулся домой слишком поздно, чтобы приготовить.
— Что, много работы?
— В каком-то смысле.
Бенни была бы последней, с кем он поделился своими тревогами. Простое необычное происшествие выбило бы ее из колеи. А нечто таинственное заставило бы волноваться за него. Но Деннису хотелось с кем-то поговорить. Он надеялся, что другая точка зрения поможет увидеть дело в ином ракурсе. Найти случившемуся самое банальное объяснение или показать, что все это чушь. Он думал все утро и почти решил посоветоваться с Мэллори.
— Сегодня мы провели свое первое совещание.
— Серьезно? — Деннис почувствовал себя разочарованным. Будучи финансовым советником новой компании, он рассчитывал на приглашение. — И как оно прошло?
— Очень интересно! Конечно, о деньгах мы не говорили, потому что тебя не было, но Кейт сочинила текст короткого рекламного объявления, которое в понедельник появится в «Таймс». И мы придумали название компании. Извини…
Бенни прервалась, чтобы доесть палтуса и допить остатки вина. Деннис, которого позабавило это «мы», улыбнулся.
— Ну, сначала мы составили перечень. Должна признаться, некоторые предложения никуда не годились. Но в конце концов остановились на трех. Кейт предложила назвать издательство «Пьеро Пресс», Мэллори — «Негорящие книги»…
— А что, мне нравится, — прервал ее Деннис. Он вспомнил кадры хроники с башнями горящих книг, которые сжигали в странах с тираническими режимами. — «Негорящие книги» — это хорошо.
— Да, — согласилась Бенни, — но Кейт сказала, что не все поймут сим… э-э… символ.
— Думаешь, они могут понять название буквально?
— Вот именно. Поэтому вышло так, что… — Бенни заерзала на месте от смущения и удовольствия. У бедняжки перехватило горло, и следующие слова вырвались сами собой: — Они выбрали мое!
— Бенни!
— Да, выбрали. — Лицо Бенни сияло от радости. Она кивнула. — Мое.
Довольные собеседники улыбались друг другу. Наконец Деннис сказал:
— Ну?
— Я подумала о нем, потому что весной его в саду полно и потому что Кэри его любила. А в библиотеке есть красивая акварель с его изображением, и Кейт думает, что мы сможем воспользоваться ею как товарным знаком. В общем, мы решили, что будем называться… издательством «Чистотел»!
— Жаль, что это не шампанское. — Деннис снова наполнил бокалы. — Бенни, ты умница.
Бенни вспыхнула. Насколько она помнила, еще никто не называл ее умницей.
— Завтра мы начнем искать оборудование. Компьютеры, принтеры и все прочее.
— В воскресенье? — Деннис был разочарован. Завтрашний день идеально подходил для разговора с Мэллори.
— Теперь магазины работают без выходных, — ответила Бенни. — Они привезут меня назад, а потом на пару дней уедут в Лондон паковать вещи.
— Понятно. — Что ж, пара дней — это недолго. До отъезда он постарается позвонить Мэллори и назначить точную дату. — Шоколадный торт будешь?
— С удовольствием.
Деннис нарезал торт, наполнил джерсийским сливочным варенцом стеклянные вазочки в форме кувшинок и поставил свою тарелку на приставной столик.
— Дело в том… э-э… у меня есть друг.
— Да? — На верхней губе Бенни появились коричнево-белые усики. — Это замечательно.
— Он написал роман.
— Какой роман?
— Кажется, исторический. Это соответствует профилю издательства «Чистотел»?
— Кейт собиралась издавать все, что обладает художественными достоинствами.
— Ну, в этом я не уверен… — Деннис почесал в затылке.
— Не волнуйся, — сказала Бенни. — Как говорится, волков бояться — в лес не ходить. Как фамилия твоего друга?
Деннис уставился на нее.
— Я же должна знать, с кем связаться.
— Уокер.
— Пусть присылает рукопись, — сказала Бенни. — Я займусь ею лично.
В конце концов Полли отказалась от намерения бросить деньги в лицо Билли Слотеру или засунуть их за резинку его трусов. Она поняла, что это ребяческое желание («на-кася выкуси») было вызвано злостью на собственное бессилие. Можно ведь и схлопотать в ответ.
Следовало проявить благоразумие. Полли вспомнила, как во время поточной лекции один студент-антрополог прочитал отрывок из газетной статьи, утверждавшей, что в Лондоне грабят людей каждые три минуты. И днем и ночью.
— Этим болванам следовало бы переехать в Бирмингем, — добавил он под смех окружающих.
«Но если бы это случилось с тобой, ты не стал бы так веселиться, — подумала теперь Полли. — Особенно если при тебе было бы несколько тысяч наличными». В результате она решила расплатиться банковским чеком.
Конечно, совету отца дочь не вняла и ждать не стала. В тот же день позвонила по единственному номеру, который у нее был, но ей ответили, что мистер Слотер уехал в деревню и вернется только в понедельник после ленча. Этот человек говорил как грубый слуга из грубой английской пьесы.
Адрес Билли удивил ее. Полли представлялось, что он живет в каком-нибудь по-настоящему шикарном месте. На верхнем этаже башни в Канари-Уорф с «порше» в гараже или в перестроенном складе в Доклендсе с видом на реку. Может быть, даже в Монтеветро, в роскошном доме Ричарда Роджерса, имеющем форму гигантского куска стеклянного торта, сияющего и сверкающего над Темзой в Баттерси. Но Билли жил в Уайтхолле. Точнее, на Уайтхолл-Плейс. В нескольких минутах от Кенотафа. Конечно, центр, однако район ужасно скучный.
Полли поспрашивала людей, слышал ли кто-нибудь про это место, но все только хлопали глазами. Лишь один старый итонец, изучавший философию и экономику, сказал, что у его дяди, адмирала в отставке, там квартира. Оттуда рукой подать до его клуба на Пэлл-Мэлл и до палаты лордов. Всегда ворчит, что плата за обслуживание слишком высокая, и клянется, что она больше закладной его дочери.
Полли пришла туда пешком от станции метро «Набережная Виктории». Вестибюль был устлан ковром бледно-розового цвета и наполнен цветами. Полли хотела пройти прямо, но ее остановил привратник и спросил, по какому она делу. Он позвонил по телефону, удостоверился, что ее ждут, и показал, в каком направлении находится лифт.
Длинные коридоры, устланные толстыми коврами, белые и серые мраморные колонны и бесконечные панели из закаленного стекла произвели на Полли сильное впечатление. Кроме того, тут было поразительно тихо. Всего несколько минут от Трафальгарской площади, а слышно, как пищит комар.
Подняв голову, Полли услышала, как закрылась дверь лифта и заработал механизм. Она принялась ждать, вспоминая романы Джона Ле Карре. Именно в подобных изолированных и анонимных местах встречались со своими хозяевами тайные агенты разведки, работавшие под прикрытием и оставлявшие сообщения в дуплах деревьев. Иногда после таких встреч кто-то из столпов власти с треском лишался своего поста. В таких местах никто не знает твоего имени. Внезапно ей перестало казаться странным, что Билли Слотер живет именно здесь.
Она вышла из лифта в длинный, тускло освещенный коридор, конец которого утопал в тени. Потом открылась тяжелая дверь, из которой хлынул поток света. В освещенное пространство вышел мужчина в вечернем костюме, поднял руку и сказал то, чего Полли не расслышала.
Она шагнула вперед. Билли следил за ее приближением. На ней было тонкое белое платье в темно-синий горошек, подол которого соблазнительно шелестел над красивыми коленями. Она шла, покачивая бедрами и уверенно ставя на пол загорелые длинные ноги. Ее ступни с розовыми ноготками беспечно опирались на четырехдюймовые каблуки, щиколотки были перехвачены блестящими узкими ремешками.
«Как им это удается? — думал Слотер, любуясь ее походкой. — Почему они не падают?» Когда девушка подошла ближе, он вернулся в квартиру. Полли, побаивавшаяся той или иной физической формы rapprochement, ощутила облегчение. Она бы не вынесла, если бы Билли попытался поцеловать ее. Или обнять за талию. У него хватило бы на это наглости.
Интерьер квартиры удивил ее еще больше. Комната, в которую она вошла следом за Билли, была обставлена в стиле гостиной сельского дома. Темно-зеленые диван и кресла от Ноула были сильно потерты. Застекленные полки ломились от зачитанных книг. Тут было несколько маленьких картин, в основном пейзажей, но две изображали изящных лошадей на фоне регулярных парков с бьющими фонтанами. На противоположной стене висели вставленные в рамки карандашные наброски танцоров. На низком столике лежали кларнет и пачка научных журналов; рядом стояло синее глазурованное блюдо со спелыми абрикосами.
— Ну, Полли?
Слотер стоял у письменного стола красного дерева, обтянутого зеленой кожей и тоже выглядевшего довольно старым. На столе не было ничего, кроме компьютера и экземпляра «Ивнинг стандард».
Изумленная Полли не торопилась с ответом. Внешний вид Слотера сбил ее с толку. В последний раз они виделись несколько недель назад; тогда он казался озлобленной Полли толстым. Даже жирным. Но теперь выяснилось, что Билли не толстый, а просто крупный. Может быть, он сбрасывал вес? Или ее лихорадочное воображение раздуло его образ в буквальном смысле этого слова?
И уродом Билли тоже не был. Да, его миндалевидные глаза были холодными, но губы казались скорее полными, чем узкими. Они не улыбались. Полли припомнила, что никогда не видела его улыбающимся.
— Не хочешь присесть?
— Нет, спасибо. — Полли быстро открыла сумочку и вынула конверт с банковским чеком. — Я принесла долг.
— Подожди минутку. — Он исчез — видимо, на кухне — и вернулся с двумя бокалами и ведерком со льдом, в котором стояла бутылка. — Мы должны это отметить.
При виде темно-зеленой бутылки в металлической оплетке из изящных голубых листочков Полли сменила гнев на милость. Слотер ловко наполнил два бокала, не пролив ни капли. Полли с деланой неохотой приняла бокал, сделала глоток и подошла к окну с видом на арку, украшенную двумя присевшими на корточки каменными статуями — похоже, работы самого Эпстайна.
Она хотела задать вопрос, но Слотер ее опередил.
— Министерство обороны.
Полли снова вспомнила Ле Карре и сделала большой глоток «Перрье-жуэ», которое и в самом деле оказалось великолепным.
— У тебя почти ничего не осталось. — Билли долил ее бокал. Он стоял близко. Эта близость не была оскорбительной, но Полли все же предпочла отойти в сторону.
— Я не знала, что ты играешь на кларнете.
— Я играю на всем.
— Билли, послушай… Если бы я не смогла вернуть деньги, ты?..
— Да.
— Пошел бы до самого конца?
— А ты нет? — Он наполнил свой бокал.
— Конечно. — И все же это прозвучало после крохотной паузы. — А если бы речь шла о друге?
— Я не верю в дружбу.
— А с кем же ты тогда общаешься?
— С людьми, которые могут быть полезными. — Полли на мгновение замешкалась. — Разве ты придерживаешься другой философии?
— А в чем заключается твоя философия?
— В том, что хороший бизнесмен должен четко понимать происходящее.
— А плохой бизнесмен?
— Он видит только то, что хочет видеть.
— Я это запомню.
— И это пойдет тебе на пользу, Полли.
Слотер протянул руку. Девушка передала ему конверт. Билли не глядя сунул его в карман, сел за письменный стол, написал несколько строчек на листке бумаги с грифом и отдал ей. Полли, не желавшая уступать ему в хладнокровии, также не глядя сунула его в сумочку.
— Еще шампанского?
Полли не ответила. У нее слегка кружилась голова. Перед приходом она нервничала и не могла проглотить ни кусочка. Она приняла бокал, понимая, что стоит как дура и выпаливает первое, что приходит в голову. Ничего банальнее нельзя было себе представить.
— Ты очень нарядный.
— Собираюсь в оперу.
— В оперу?
— А ты что думала? Что я иду на псарню?
— Я… — Полли вспыхнула. — Я ничего не думала.
— «Фиделио». Любовь, смерть и измена.
— Похоже на речь балаганного зазывалы.
— Кстати, о любви. — Слотер вернулся за стол и сел перед компьютером. — Полли, я хочу сделать тебе подарок. — Он застучал по клавишам. — У тебя еще остались какие-то деньги?
— По-твоему, это называется подарком?
— Если они у тебя есть или ты можешь их достать, могу назвать компанию, акции которой сейчас покупают по один ноль четыре, а через несколько часов будут продавать минимум по один и пять.
— Какая компания? — Полли пыталась говорить спокойно, но шок был слишком сильным. Ею владели возбуждение и страх. Она медленно подошла, остановилась за спиной Билли и прочитала название.
— «Джилланс и Харт»? О господи! Чушь! Они ничего не стоят.
— Не совсем.
— Что ты делаешь? — На экране были одни нули. — Ты не покупаешь?
— Как видишь.
Когда к Полли вернулся дар речи, она спросила:
— Что происходит?
— Ее поглотила компания «Ченнинг-Войт».
Чтобы сохранить равновесие, Полли пришлось опереться о край стола.
— Откуда ты знаешь?
— От банкира «Ченнинга». Он у меня в долгу.
— Значит, и тут без долга не обошлось.
— И тут.
— А если завтра утром все сорвется?
— Слух уже пошел. Согласно «Стандард», курс поднялся на два пункта.
Полли взяла газету и проверила; так оно и было.
— Ты скупаешь акции через биржевого маклера?
— Умница. У тебя есть знакомые маклеры?
— Конечно. Но почему именно я?
— Скажем так… — Он поднял голову и улыбнулся. Улыбка не коснулась глаз, но, по крайней мере, на этот раз его губы пошевелились.
— Я все еще надеюсь, что в один прекрасный день ты посмотришь на меня поласковее.
Полли скривила губы — такие же розовые, как ногти на ногах — и вдруг улыбнулась в ответ. От этого не было никакого вреда. Она больше не собиралась видеться с ним. Она слегка прижалась к плечу Билли, следя за переводом огромной суммы, и Слотер ощутил ее слабый, но отчетливый аромат. Один щелчок «мышью», и дело было сделано.
Полли захотелось уйти. Билли чувствовал ее нетерпение. Он встал, и девушка осторожно попятилась. Но он только протянул руку. Его ладонь была сухой, рукопожатие — коротким и решительным. Потом Слотер проводил ее до двери и сказал:
— До свидания.
Полли пробежала по коридору и выскочила на лестницу. Ее душа, наконец снова получившая свободу, не поместилась бы в тесной кабине лифта. Девушка была необузданной и прекрасной. Слотер смотрел ей вслед. Его бесстрастное лицо напоминало стальную маску.
