Глава двадцать третья
Сержант Трой, знавший, что шеф с утра собирался посетить костонского рыбного торговца, очень удивился, когда в половине девятого прибыл на участок и услышал, что нужно ехать в Форбс-Эббот. Слава богу, движение было еще не таким оживленным, и он сумел добраться туда за пятнадцать минут.
Деревня, согретая лучами утреннего солнца, выглядела неплохо. Судя по всему, день предстоял прекрасный. Трой подумал — как думал уже не раз, — что он с удовольствием переехал бы из неказистого типового домика в убогом районе Костона в место наподобие этого. Но знал, что его мечты тщетны. Цены здесь были заоблачные. И винить в их взвинчивании людей, приезжавших на уик-энды, не приходилось. Это была территория коммутеров.
— Собственность, шеф, а?
— Что?
— Это настоящий сумасшедший дом.
— Да. Не хотел бы я сейчас начинать с нуля.
Трою тоже следовало радоваться, что он не вынужден начинать с нуля. Девять лет назад они с Морин наскребли денег на их нынешний домик с выплатой десяти процентов годовых, видя в этом первый шаг к приобретению собственности. Когда через три года у них родилась Талиса-Линн, Морин перешла на неполный рабочий день, и их мечтам о собственности пришел конец. Теперь Трой не смог бы позволить себе купить в городе, где он родился, вырос и прожил столько лет, даже паршивую собачью конуру.
— Припаркуйся как можно ближе к стене, — велел Барнеби, когда они наконец-то вырулили на подъездную аллею Эпплби-хауса. — Им может понадобиться куда-нибудь съездить на «гольфе».
— Именно это я и собирался сделать, сэр.
— Очень мило с твоей стороны.
— Это Кройдон. — Из дверей своей квартиры вышла Бенни и бережно поставила на веранду горшок с великолепной ванессой. — Этот кот принадлежал Кэри, но теперь он мой. Брысь, Кройдон. Пойди и поиграй.
Кот сел, зевнул и начал умываться.
— Что-то случилось? — с жаром спросила Бенни, когда они вновь оказались в ее маленькой гостиной. — Вы кого-то арестовали?
— Мисс Фрейл, мне нужно задать вам несколько вопросов. — Барнеби поднял руку и помахал Трою, уже доставшему свой блокнот.
— Это надолго? — спросила Бенни. — В одиннадцать часов я собиралась выпить кофе с Дорис… миссис Крудж.
— Все зависит от того, насколько вы будете с нами откровенны.
— Я никогда не лгу. — Внезапно Бенни опустилась в кресло. — В прошлый раз я ответила на все ваши вопросы.
— Но, боюсь, не совсем точно.
— Ох… Я уверена, что… Что… что вы имеете в виду?
— Я спросил вас, видели ли вы Аву Гаррет в церкви. Насколько я помню, вы ответили, что у вас плохая память на лица и имена.
— Это правда.
— И да и нет. Потому что вы встречались с ней, мисс Фрейл. Вы дали ей деньги, а она оказала вам услугу. Вы сами расскажете, какая это была услуга, или это сделать мне?
Сердце Бенни бешено заколотилось. Она попыталась заговорить, но охрипла и пробормотала что-то неразборчивое.
Барнеби продолжил:
— Когда Ава Гаррет сделала вид, что ей «явился дух Денниса Бринкли», как она выразилась, ей удалось очень точно описать помещение, в котором он умер. Белые стены, окна, машину, которая его убила. Она даже знала цвет одежды, которая была на убитом.
— Она была медиумом! — воскликнула Бенни.
— Она была лгуньей!
Бенни негромко ахнула и откинулась на спинку кресла. Трой поморщился. Она напоминала щенка, которого пнули ногой. Вмешиваться он не стал. И правильно сделал, потому что через пару секунд все изменилось. В голосе Бенни звучали слезы, но ее тон был воинственным.
— Это ваша вина!
— Что?
— Я просила вас — нет, умоляла — расследовать смерть Денниса. Если бы вы выслушали меня, а не прислали то ужасное письмо, ничего этого не случилось бы.
— В то время…
— А что мне оставалось? — Бенни все еще не смотрела в глаза Барнеби. — Что бы вы сделали на моем месте?
— Сколько вы ей дали?
— Тысячу фунтов. Пятьсот до воскресной службы и пятьсот после.
— Это была вся сумма?
— Нет. Она дала мне неделю на то, чтобы собрать второй взнос, но через три дня после службы умерла.
— А если бы не умерла?
— Не понимаю.
— Что она должна была сказать в следующее воскресенье? Как собиралась назвать имя убийцы?
— Мы искренне надеялись, что до тех пор Деннис нам что-нибудь подскажет.
Главный инспектор сделал паузу, вздохнул и подпер лоб ладонью, став похожим на роденовского «Мыслителя» без мускулов.
— Кто-нибудь еще знал о вашем договоре?
— Никто из нас не был в этом заинтересован. — Сделав признание, Бенни выпрямилась. Она ощутила облегчение и стала не такой грозной. — Похоже, все прошло очень удачно.
— Миссис Гаррет с вами бы не согласилась, — пробормотал Трой.
— Ну и пусть, — почти весело сказала Бенни. Потом она встала и небрежно пожала плечами.
«Что в лоб, что по лбу», — подумал Барнеби. Получив то, за чем приехал, он чувствовал досаду и разочарование. Приходилось признать: хотя в головоломку лег новый кусочек, это ни к чему не привело. Полученная информация почти не проливала света на то, что произошло раньше. Они угодили в тупик.
— Шеф, как вы догадались? — спросил сержант Трой, протискиваясь между новым «Лендровером» и старым фургоном «метро» на рыночной площади Костона.
— Вчера моя дочь сказала одну фразу, после которой я понял, что если Ава Гаррет не была искренней, то кто-то должен был подсказать ей, как выглядело место преступления.
— И Бенни Фрейл была единственной, у кого имелась причина сделать это.
— Вот именно, — сказал главный инспектор.
Рыботорговец мистер Аллибон только что открыл свой магазин. Его бело-зеленый навес без единого пятнышка был поднят, и сам хозяин в канотье, защищавшем его от палящего солнца, стоял в дверном проеме.
— Главный инспектор? Добрый день.
— Добрый день, мистер Аллибон. Это сержант Трой.
Юноша, разделывавший в магазине селедку, выбросил в ведро внутренности и начал скоблить блестящую чешую. Лед был всюду. Его глыбы лежали в витрине, а крошками была пересыпана рыба.
Мистер Аллибон гордился тем, что в его магазине нет запаха.
— У меня только свежая продукция. Вы только гляньте на него. — Он показал пальцем на красивого большого краба. — Пару часов назад он попрощался с женой и детишками.
Эта реплика заставила Троя загрустить. Он радовался тому, что не любил моллюсков. Однажды его убедили попробовать устрицу. С таким же успехом можно было глотать замороженные сопли. Осторожно пройдя мимо толстого и довольно вонючего старого пса, он следом за шефом и мистером Аллибоном поднялся по узкой лестнице, застеленной цветастым аксминстерским ковром, и очутился в комнате, битком забитой мебелью. От большой вазы с хризантемами доносился горький запах.
— Моя супруга, — сказал мистер Аллибон. — Алисия, познакомься с главным инспектором.
Миссис Аллибон смущенно заморгала и улыбнулась. Она сама напоминала морское создание. Ее коротко остриженные ярко-оранжевые волосы прижимались к голове, как створки раковин гребешка. Маленький розовый ротик выдавался вперед. Трой решил, что она похожа на довольно симпатичную золотую рыбку.
— Выпьете что-нибудь, джентльмены? — Ее голос напоминал вязаные перчатки. На столике стояли серебряный кофейник, кувшин с молоком, чашки и блюдца с рисунком в виде ивы. На вышитых салфетках лежали яства, от которых текли слюнки.
— Спасибо, но я только что позавтракал, — отклонил предложение Барнеби.
— А я не откажусь, — сказал Трой.
Миссис Аллибон наполнила чашки и долила в них горячее молоко. Потом показала на салфетки, пробормотала «сладости» и взяла чашку, оттопырив мизинчик.
— Мистер Аллибон, вы сказали, что у вас есть важная информация.
Вместо ответа, мистер Аллибон взял Барнеби за руку и подвел к большому окну-фонарю в дальнем конце комнаты. У каждой из трех его секций стояла пухлая банкетка, на одной из которых лежал бинокль, почти скрытый складками плотной плюшевой шторы.
— У меня есть привычка время от времени смотреть в это окно, — объявил мистер Аллибон.
— Я вас понимаю, — ответил Барнеби. Из окна открывался великолепный вид на рыночную площадь. — Похоже, отсюда видна вся человеческая жизнь.
— Вот именно. Бесконечный спектакль. — Мистер Аллибон протянул руку и небрежно задернул штору. — Именно так я заметил то, что впоследствии решил назвать «Тайной медной лампы в форме змеи».
— Трой! — окликнул главный инспектор.
Сержант Трой, щеки которого раздулись как у бурундука, быстро вытер липкие пальцы о салфетку и потянулся за блокнотом. Он быстро и тщательно записывал массу подробностей о таинственно загоравшемся и гаснувшем свете. И дураку было ясно, что они не имели никакого отношения к делу, но решал здесь не он.
— Мой девиз, — сказал мистер Аллибон, — заключается в следующем: если ты не можешь сказать о человеке ничего хорошего, лучше помалкивай. Верно, Алисия?
Миссис Аллибон, тоже отдавшая дань сладостям, кивнула и помахала рукой. Трой заметил, что она оттопыривала мизинчик даже тогда, когда жевала. Возможно, у нее был артрит.
— Но я убежден, что когда бедный мистер Бринкли сказал мне, будто этот свет включает и выключает таймер, это была брехня.
— Зачем ему было это делать?
— Ах… в том-то и заключается тайна.
— Что ж, мистер Аллибон, это очень интересно. Мы непременно…
— Не торопитесь, главный инспектор. Это только присказка. Сказка впереди.
Барнеби сел на одну из банкеток. Трой опустил ручку и с интересом осмотрел комнату. От обилия мебели здесь нечем было дышать. Полка над резным камином со множеством маленьких зеркал. Букеты каменных цветов под стеклянными куполами. Стеклянные витрины с сотнями безделушек, среди которых было даже чучело щуки. Сержант вспомнил анекдот о человеке, который брал работу на дом.
— В глубине души мы — викторианцы, — прошептала Алисия Аллибон, взяв фотографию в рамке. На ней самой был кринолин, а на ее муже — фрак и цилиндр. Они были сфотографированы садящимися в дилижансе. — Ежегодная экскурсия Итансвиллского клуба.
Слушая разоблачения мистера Аллибона, Барнеби чувствовал, что у него начинает пухнуть голова. Информация была отрывочной, но очень интересной, хотя к убийству Бринкли могла не иметь никакого отношения.
— Значит, вы видели, как в десять часов вечера она вышла из такси…
— Точнее, из малолитражного такси Кокса.
— Но как вы узнали, что она вошла именно в контору «Бринкли и Латам»? Там ведь есть и квартиры…
— Дверь дома открылась и закрылась. Через пару минут в конторе зажегся свет.
— Вы не можете назвать точное время и дату?
— Конечно могу. В этот день Нептуну вскрывали нарыв. Алисия, будь добра, дай мне ежедневник.
— Нептуну? — Трой огляделся по сторонам.
— Наш пес, — шепнула миссис Аллибон. — Теперь он живет в холле. Понимаете, он часто… э-э… пускает ветры… Брайан, это было двадцать третьего июля, в понедельник.
— Но вы еще и половины не слышали, главный инспектор.
— Серьезно? — спросил Барнеби.
— Хотите верьте, хотите нет, но во время этого странного инцидента мистер Бринкли сам был здесь.
— В самом деле? Где?
— Он сидел в своей шикарной машине на площади. В дальнем конце, ближе к «Сороке». Как будто ждал, что что-то должно произойти.
В душу главного инспектора закралось сомнение. Начиналась фантастика. Все, что он слышал о Бринкли, не позволяло думать, будто он способен поздно вечером дежурить у пивной, следя за собственной конторой. Концы с концами не сходились. Если только…
— Как она вошла, эта девушка?
— У нее был ключ. — Словно почувствовав, что ему перестали доверять, мистер Аллибон начал с жаром описывать незнакомку. — Красавица. Темные кудри, длинные ноги. Стройная, но… — Он сложил ладони чашечками, словно взвешивая спелые дыни.
Все, с этим пора кончать. Никто не может заметить такие подробности с расстояния в двадцать метров, да еще в темноте. Острое разочарование заставило Барнеби ответить более резко, чем он собирался.
— Должно быть, у вас зрение как у кошки, мистер Аллибон. Или как у рентгеновского аппарата.
— Простите? Ох… нет. Я видел ее раньше.
— Что?
— Примерно за неделю до того. Я как раз отбирал макрель для леди Блейс-Рейнард, случайно поднял взгляд и увидел ее. Эта девушка опрометью выбежала из того же здания и бросилась к Рубену. — Он кивком показал на памятник. — Она была в ярости. Топала ногами. А ее лицо…
Он наклонился к Барнеби, и тот едва не отпрянул. Рыбный торговец сильно вспотел. Воспоминание о длинных ногах, пышных молодых грудях и кудрявых волосах заставило его облизать губы.
— Полна огня. И ненависти. Инспектор, если вы ищете человека, способного на убийство, то вам требуется только одно: найти эту девушку.
Стоя в потоке машин у светофора, сержант Трой с наслаждением дышал окисью углерода. После часа, проведенного в душной гостиной Аллибонов, этот воздух казался свежим. От запаха гнилых хризантем, смешивавшегося со сногсшибательным запахом лежавших в вазе переспелых фруктов, из которых лился сок, его едва не стошнило. Когда они добрались до пса, спавшего у подножия лестницы, кормовое орудие Нептуна выпалило. Залп был таким сильным и вонючим, что их буквально вынесло на Хай-стрит. Там Трой начал жаловаться, что приклеившийся к его нёбу бисквитный пирог с патокой (который Алисия почему-то называла «марципаном»), был слишком сладким.
— То-то ты лопал его без передышки, — проворчал Барнеби. Зависть, с которой он наблюдал за сержантом, поглощавшим высококалорийную пищу, была сравнима только с его негодованием из-за того, что при этом Трой не поправлялся ни на грамм. Джойс пыталась утешить мужа тем, что Трой сам ищет себе неприятностей; при этом она имела в виду внезапный сердечный приступ или удар. Барнеби терпеливо ждал этого уже почти четырнадцать лет, но ни инфаркта, ни инсульта у сержанта пока не было.
Добравшись до машины, инспектор сказал:
— Проверь «Сороку», ладно? Узнай, видел ли кто-нибудь Бринкли или «лексус» вечером накануне его смерти.
— А можно сделать это позже? После того как мы немного подкрепимся?
— Мы совсем рядом. Так что стоит попробовать. — Барнеби вынул из гнезда телефон, набрал номер дежурной части и попросил позвать сержанта уголовного розыска Брирли.
— Одри, ты можешь послать кого-нибудь в «Такси Кокса»? Пассажир, женщина, села у Национального Западного банка около десяти вечера в понедельник, двадцать третьего июля… Верно. Накопай все, что сможешь.
Через несколько минут сержант Трой вернулся, сияя от удовольствия. Он залез в машину и улыбнулся от уха до уха.
— Есть результат, шеф!
— Не тяни резину.
— Я поговорил с барменом. Тем самым, который работал в тот понедельник. Он сказал, что Бринкли пришел, заказал выпивку, сел у окна, прикрылся газетой, а сам посматривал на улицу. Этот малый спросил его, за кем он наблюдает, а Бринкли дал ему десятку, чтобы он не поднимал шума.
— Как бармен узнал его?
— Тогда не узнал. Но после дознания у коронера в «Эхе» поместили фотографию покойного. Если Бринкли ждал девушку, о которой говорил Аллибон, — продолжил сержант Трой, — то она могла быть его законной клиенткой.
— Клиенткой с ключами от его конторы в кармане, — пробормотал Барнеби.
Когда два полисмена во второй раз посетили контору «Бринкли и Латам», Гейл Фуллер, проводя их в главный зал, шепнула:
— Сегодня у нас полный комплект. — А потом добавила, показав кивком на стеклянный кабинет: — Флаг вывешен.
Барнеби пригляделся и увидел смотревшего на него Эндрю Латама. Эндрю встал, присоединился к ним, не дав Лео Форчуну времени поздороваться с гостями, и заявил, что он, как старший партнер, считает необходимым присутствовать.
— Разговор может быть личным, — резко сказал Лео.
— Но ведь это не так, главный инспектор?
— Мы с сержантом пришли, чтобы продолжить расследование смерти мистера Бринкли.
— Тогда все в порядке, — сказал Латам. — Время — деньги.
Тут Форчун саркастически рассмеялся и не смог остановиться. Наконец он выдавил:
— Прошу прощения… Вы хотите сообщить нам что-нибудь новое, главный инспектор? Или задать вопросы?
— И то и другое, сэр. Что вы можете сказать мне об этой истории со светом, зажигавшимся после…
— О нет! — в притворном ужасе воскликнул Латам. — Только не это!
— Пожалуйста, мистер Латам. Если у вас есть что сказать, скажите. У нас мало времени.
— Несколько недель назад любопытный старый козел, что живет напротив, сказал это Бринкли, а теперь, как я догадываюсь, и вам. Деннису нужно было ответить, чтобы этот болван не лез не в свое дело, а он сам сдуру заволновался. И даже набрался нахальства спросить меня, не знаю ли я об этом.
— А вы знали, сэр? — спросил сержант Трой.
— Когда это якобы случилось в первый раз, я просиживал штаны на обеде в Лайонс-клубе.
— А во второй? — спросил Барнеби.
— В театре. Смотрел «Мамма миа».
— Вам понравилось?
— Опережаю ваш вопрос, — продолжил Латам. — У меня есть три свидетеля…
— Но это только те случаи, которые заметил Аллибон, — прервал его Лео. — Мы не знаем, сколько он пропустил.
Вспомнив бинокль, Барнеби подумал, что торговец рыбой пропустил не слишком много.
— У скольких сотрудников были ключи?
— Только у меня и у Денниса, — сказал Латам.
— А запасные?
— У Денниса они были. У меня — нет.
— Конечно, у здания есть черный ход? — спросил сержант Трой.
— Да, но сюда через него пройти нельзя. Там есть внутренняя стена.
— Мистер Форчун, Бринкли обсуждал с вами этот вопрос?
— Конечно. Мы решили как можно скорее сменить замки. Это должно было случиться в следующую среду.
— Через день после его смерти?
— Верно. Эту работу проделали уже при мне.
— Лео считал смену замка последней волей покойного. — В словах Латама было столько фальшивого восхищения, что Форчун вспыхнул от злости.
— И у кого есть новые ключи?
— У нас обоих, — сказал Лео. Деннис не хотел, чтобы ключи были у его партнера. Вспомнив об этом, Форчун почувствовал себя очень неуютно.
— Кстати, какое это имеет отношение к так называемому убийству?
— Мистер Латам, вы сомневаетесь, что это было убийство с заранее обдуманным намерением?
— Конечно сомневаюсь. На него упала одна из этих чертовых машин. А что касается фантома, якобы включавшего и выключавшего свет, то я думаю, что это плод воспаленного воображения Аллибона.
— Ничего подобного. Он видел человека, который входил в здание и выходил из него.
— Это была женщина, — добавил сержант Трой.
Лео Форчун застыл на месте.
А Латам сказал:
— Это самый волнующий день в моей жизни.
— Именно поэтому мы и пришли. — Затем Барнеби объяснил суть.
— Аллибон видел ее днем?
Форчун не верил своим ушам, пока Барнеби не повторил описание, сделанное Брайаном Аллибоном. Когда он сказал, что рыботорговец видел, как разгневанная девушка бежала по рыночной площади, Лео воскликнул:
— Я знаю, о ком вы говорите! Ее зовут Полли Лоусон. Ее родители унаследовали поместье Кэри Лоусон. Старая леди много лет была клиентом Денниса.
— А сейчас Лоусоны — ваши клиенты?
— Только по умолчанию. Возможно, они уже нашли себе другого финансового советника…
— Мистер Латам! — Сержант Трой уронил блокнот и вскочил. — Что с вами?
— Извините… — Латам побледнел как смерть и ухватился за косяк. — У меня… иногда бывают приступы. Мне нужно…
— Я принесу воды. — Лео Форчун отодвинул кресло.
— Нет, нет. Это… Тут душно. Мне нужен свежий воздух… Я пойду… — Он, шатаясь, выбрался из комнаты.
Форчун постучал в стекло и сделал жест, означавший «помогите этому человеку». Одна из женщин подошла к Латаму, но тот сердито замахал руками и прогнал ее.
— Мистер Форчун, такое с ним уже случалось? — спросил Барнеби.
— В первый раз вижу.
Пока Трой поднимал свой блокнот, главный инспектор следил за тем, как Эндрю Латам брал свой «дипломат» и пиджак. Через мгновение дверь его кабинета хлопнула.
— Итак, вернемся к Полли Лоусон. Вы можете сказать, чем был вызван ее визит к мистеру Бринкли?
— К сожалению, он со мной не поделился. Но даже если бы я знал… Понимаете, дела наших клиентов — это сугубо конфиденциальная информация.
— Боюсь, когда идет расследование убийства, ни о какой конфиденциальности не может быть и речи. Вы знаете, о каких счетах они могли говорить?
— Нет. Я редко заглядывал в файлы Денниса. Был слишком занят делами своего клиента Стива Картрайта. Я правильно догадываюсь, что родители девушки ничего не знали?
— Насколько нам известно, да.
— Мэллори очень расстроится.
— Кто? — Барнеби нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это имя.
— Эпплби-хаус, сэр, — подсказал Трой.
Конечно, Эпплби-хаус. Дом, куда Деннис был приглашен на обед в день своей смерти. Где живет Бенни Фрейл, обнаружившая тело. И где живет Мэллори Лоусон, пробывший наедине с этим телом до прибытия полиции, уничтоживший все, что могло служить уликами, и сжегший туфли, которые были на нем.
«Есть ли нить, которая способна вывести меня из этого темного лабиринта беспочвенных догадок к ясным и четким выводам? — подумал Барнеби. — Если не нить, то хотя бы ниточка?»
— Вы не знаете, эта девушка живет с родителями?
— По-моему, в Лондоне у нее есть свое жилье. Деннис говорил, что она учится в ЛШЭ.
— Ладно. Мистер Форчун, расскажите об этом своим сотрудникам. Может быть, кто-то что-то вспомнит. Наверно, есть смысл проверить другие счета. Но меня особенно интересует состояние финансов Лоусонов. — Он протянул Лео визитную карточку. — Это мой личный телефон. Дайте мне знать даже в том случае, если не обнаружите ничего необычного.
— На это может уйти несколько дней…
— Я буду очень благодарен, если вы позвоните мне сегодня до шести часов вечера.
