7

Несчастный Уилл Скарлет вернулся в лагерь, повиснув на жерди, словно охотничья добыча. Финн приказал двум его компаньонам, Освальду и Иэну, трижды обнести его вокруг лагеря, что они и проделали к восторгу остальных разбойников, которые встретили Уилла насмешками и давай тыкать в него палками.

Сам лагерь был примитивным до чрезвычайности. Построенный вокруг древнего дуба, на котором была устроена крошечная деревянная платформа для одного человека – дозорного, лагерь расположился на травянистой поляне и со всех сторон был окружен густым подлеском. Разбойники влачили беззаботное и неряшливое существование в маленьких, плохо построенных деревянных хижинах, крытых соломой. Имелась одна большая яма, вырытая для приготовления пищи на огне, и несколько поменьше, неудачно расположенных рядом с весьма огнеопасными жилищами. Из одного из этих беспорядочно построенных укрытий появился невысокий и мощный фриар, человек, который в ширину занимал примерно столько же места, сколько и в высоту. Его грубошерстная ряса была грязной, редкие волосы на голове спутались и блестели, словно смоченные водой. Монах приблизился, и Финн и Бобби с неловкостью поняли, что тот сильно вспотел. Его пот отдавал сильным запахом чеснока.

– Джон! Робин! О чем вы думали? Пропали на несколько дней, чтобы появиться на турнире норманнов! Мэриан, когда узнала, пришла в ярость!

– И что? – сказал Финн.

– И что? Да она с вас живых шкуру спустит, вот что! – сказал Тук. – Молитесь, чтобы она удачно поохотилась. Если она заявится домой без своего мяса, то будет в дурном настроении.

– Придет она домой с дичью или без нее, – сказал Финн, – Мэриан обнаружит, что многое изменилось.

– Изменилось? Что изменилось?

Бобби охватил фриара Тука за плечи, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на запах.

– Пришло время перемен, Тук, – сказал он. – Я много над этим думал. Эти постоянные пьянки, шатания по лесу и барахтанья в ежевике плохо служат нашему делу. Мы видели, как тренируются норманны, и я прекрасно помню, как натаскивали наших оруженосцев в усадьбе в Локсли. Мы с Джоном разработали кое-какие методы, которые всем нам помогут лучше заниматься нашим делом. Мы должны приступить к работе немедленно.

– Работе, – произнес фриар. – Он сказал «к работе»? Ты с ума сошел? Он повернулся к другому. – Он сошел с ума?

– Главное, дорогой фриар, что мы оба обрели ясность ума, – сказал Бобби.

– А как же Мэриан?

– Да, а как же Мэриан? – произнес новый голос.

Финн и Бобби обернулись и увидели входящую в лагерь небольшую группу. Двое несли на шесте оленя с мощными рогами. В авангарде группы шла молодая женщина в ярко-зеленой одежде. На вид ей было девятнадцать или двадцать лет, ее русые волосы были необычно короткими для женщины того времени. Она походила на саксонского крестьянского юношу, но ее женственная фигура разрушала это впечатление. Она носила два длинных кинжала на поясе и держала в руке длинный лук, хотя выглядела недостаточно сильной, чтобы его натянуть.

– Годфри, Нэвилл, позаботьтесь об этом самце, – сказала она. – Что касается вас, парни, где, мать вашу, вас носило?

– Мы с Джоном решили отправиться в Эшби посмотреть, как норманны молотят друг друга, – сказал Бобби. – Хотели хорошенько поразвлечься. По пути мы напились до отключки и, вот не свезло, напоролись на людей шерифа. Едва смогли унести ноги. Это нас протрезвило. Так протрезвило, что мы осознали, что пора завязывать с нашим беспутным существованием. Мы оба лежали в лесу, нас бросало в дрожь и в пот, пока мы боролись с нашими демонами, и, наконец, кристальная ясность истинной трезвости снизошла на нас. А с трезвостью вернулся и мой давно утраченный навык стрельбы из лука, о чем ты, несомненно, уже слышала.

– Хочешь сказать, что это правда, что ты расколол стрелу Хьюберта и выиграл турнир? – сказала Мэриан.

– Абсолютная правда, – сказал Бобби. – И если я, который всегда был самым беспутным среди нас, извлек столько пользы из моего нового воздержания, подумай, что могли бы сделать остальные лесные братья, если бы перестали пить и получили определенные наставления. Да мы станем настоящим ужасом лесов!

– Мы уже ужас лесов, – запротестовал Тук.

– Единственный ужас, который мы вызываем, добрый Тук, – сказал Бобби, – это у кроликов и вальдшнепов, уши которых насилует шум нашего пьяного загула. Что касается местного мелкого дворянства, то единственный ужас, который мы у него вызываем, связан со страхом, что они могут умереть от смеха над нашей неуклюжей доблестью.

– Если бы ты проявил такое же воздержание от брани, как провозглашенное тобой воздержание от выпивки, то я действительно была бы впечатлена, – сказала Мэриан. – Но, несомненно, это все равно что просить луну с неба. Покажи руки.

Бобби вытянул руки перед собой.

– Кажется, не дрожат, – сказала Мэриан неуверенным голосом. – Но я и раньше неоднократно выслушивала эти заверения в воздержании. Сколько оно продлится на этот раз? Один день? Один час?

– Ну, давай подождем и увидим, – сказал Бобби.

Мэриан иронически улыбнулась.

– Ты никогда не изменишься. Ты всегда будешь лучше работать ртом, чем стрелять из лука. Ты, Джон и эта бестолковщина Алан-э-Дейл. Вы всегда будете напиваться до чертиков и сочинять эти дурацкие песенки о себе. «Робин Гуд, Робин Гуд, проезжая по долине», мои ягодицы! Половина графства бубнит эту чушь, да еще и верит в нее. Ты забыл, что я знаю тебя как облупленного. Пить и хулиганить – это все, в чем ты хорош.

Она хмыкнула.

– В этом и, возможно, еще в паре вещей.

– Мэриан! – сказал Бобби с демонстративным возмущением. – Я столько всего пережил и осознал! Как ты можешь во мне сомневаться?

– Я должна поверить, что ты расколол стрелу Хьюберта? Лучшего стрелка принца Иоанна?

– Но ведь кто-то из наших видел это! Они тебе не сказали?

– О, эти скажут что угодно, чтобы тебе угодить, и ты знаешь это. Должна ли я также поверить, что у тебя была разборка с людьми моего мужа, и ты вышел сухим из воды, чтобы о ней рассказать?

Бобби переглянулся с Финном.

– Твоего мужа?

– Ты уже позабыл ложь, что сорвалась с твоих губ всего несколько мгновений назад? – сказала она. – Не ты ли утверждал, что встретил людей шерифа и остался в живых, чтобы рассказать об этом?

– Эээ, ну, да, конечно, – сказал Бобби, отчаянно пытаясь вернуть уверенность. Мэриан была замужем за шерифом Ноттингемским?

– Как же ты жалок! – сказала она. – Мне следовало бы тебя раздавить! И тут она улыбнулась. – Как бы то ни было, я рада, что ты вернулся. Я прощу тебя, если ты подойдешь и поцелуешь меня.

Бобби улыбнулся, когда она протянула к нему руки, и он подошел к ней, с удовлетворением отметив, что она, по крайней мере, старалась держать себя в чистоте. Хотя от нее и исходил легкий мускусный запах, она ни в коей мере не воняла, как тот же Тук. Она обняла его и энергично поцеловала, но в тот момент, когда они прервали поцелуй, размахнулась и отвесила ему удар прямо в челюсть.

Бобби пошатнулся и почти упал.

– Что это было?

– Ты никогда раньше так хорошо не целовался! Кто тебя научил?

Финн затрясся от смеха.

– Так ты находишь это смешным, Джон? – сказала она, надвигаясь, ее правая рука потянулась к рукояти одного из ее длинных кинжалов. Когда он не прекратил смеяться, она достала кинжал и угрожающе им взмахнула. – Прекрати этот смех, или, ей-богу, я…

Финн быстро крутнулся на подушечке левой стопы, и нанес молниеносный удар правой ногой с разворота. Он попал в кисть руки с кинжалом, который тут же отлетел в сторону. На мгновение она ошеломленно уставилась на него, затем яростно вытащила другой кинжал и бросилась на него. Финн поймал ее запястье, затем, используя ее руку как рычаг, он небрежно бросил ее на землю. Она упала прямо на спину. Остальные разбойники таращились на них с разинутыми ртами. Впервые в жизни они наблюдали демонстрацию восточных боевых искусств.

Мэриан медленно встала на ноги, потирая бедро.

– Где ты научился этому приему? – спросила она, больше не злясь.

Финн пожал плечами.

– Ничего особенного, – сказал он. – Так они дерутся на Востоке. Нас с Робином научил рыцарь, вернувшийся из крестового похода.

– Рыцарь? С чего бы это рыцарь стал беспокоиться о саксонских бандитах?

– Это был саксонский рыцарь, – сказал Бобби. – Мы встретили его на турнире. Он был очень впечатлен тем, как я обращаюсь с длинным луком, и предложил обучить меня и Джона искусству этой иноземной борьбы в обмен на урок стрельбы из лука.

– Ты учил рыцаря стрелять из лука? – сказала она в изумлении.

– Ну, кое-что он уже умел, саксонец как никак, – сказал Бобби. – К тому же он прилично стрелял из арбалета.

– Ты учил его? Ты?

– Джон, мне кажется, она мне не верит, – сказал Бобби.

Финн пожал плечами.

– Покажи ей.

Бобби натянул тетиву своего лука. Он посмотрел на Мэриан и улыбнулся. Во что будем стрелять?

– Похоже, ты начинаешь верить в свое собственное сказочное хвастовство, – сказала она. – Тебе никогда меня не победить.

– Ага, но это было до того, как я бросил пить, – сказал Бобби.

Мэриан натянула тетиву своего лука.

– Видимо, пришло время поставить тебя на место еще раз, – сказала она. Очень хорошо.

Она наложила стрелу, выбрала кряжистый дуб на дальней стороне лагеря, натянула лук и пустила стрелу. Стрела пронеслась через лагерь, едва не задев одного из мужчин, который как раз выбрался из своего шалаша. Он вскрикнул и нырнул обратно. Стрела вонзилась в ствол дерева.

– Отлично, – сказала Мэриан. – Посмотрим, насколько близко твоя стрела окажется к моей. Может, ты даже расколешь ее, как стрелу Хьюберта.

Она издевательски засмеялась.

Бобби снял колчан с плеча и передал его Джону.

– Подержишь его для меня, Маленький Джон?

Финн подмигнул Бобби, когда тот достал черную стрелу. Пока Бобби заслонял его от Мэриан, он полез рукой в колчан и достал маленькую черную коробочку.

– Черная стрела? – спросила Мэриан.

– Моя новая идея, – сказал Бобби. – Думаю, всем разбойникам нужно использовать черные стрелы.

– Почему?

– Чтобы вселять ужас в сердца наших врагов, чтобы все знали, что стрела была выпущена одним из людей Робин Гуда.

– Ага, ну да, – сказала Мэриан с деланной серьезностью. – Может нам еще носить какую-нибудь эмблему на груди? Скрещенные черные стрелы над бочонком пива?

Вместо ответа Бобби наложил стрелу, не забыв предварительно отключить взрыватель, натянул тетиву к уху и выстрелил. Остальное сделала черная коробочка. Стрела Мэриан была аккуратно расколота.

Разбойники возликовали, бросая в воздух колпаки и лупя друг друга по спинам. Мэриан уставилась на него в полном неверии.

– Не могу поверить в то, что ты победил на турнире, – сказала она, – но теперь я вижу это собственными глазами! Ты действительно умеешь стрелять!

– А ты во мне сомневалась, – сказал Бобби.

Мэриан сняла тетиву с лука, потом хлестнула им, держа двумя руками. Он просвистел сквозь воздух и ударил Бобби по щеке.

– Иисусе! – он схватился за левое ухо, скривившись от боли. – Ты сошла с ума?

– Все это время ты мог так здорово стрелять, но ты отказывал мне в подобном мастерстве из-за пьянства!

Она схватила его за волосы и яростно потрясла его голову.

– Если я когда-нибудь увижу, что ты хотя бы прикоснешься к спиртному, клянусь богом, ты проживешь остаток своей жизни кастрированным!

Она оттолкнула его, потом повернулась к разбойникам, которые сразу замолчали.

– Завтра мы начнем обучаться этим новым приемам борьбы, – сказала она. – И с этого момента, любой, кто не сможет удержать выпитое внутри, будет подвешен за большие пальцы. И ты в том числе, Тук, святой монах ты или нет.

Она направилась к своему шалашу, но остановилась и повернулась к ним, прежде чем войти.

– И еще, – сказала она. – С этого момента мы используем черные стрелы.

Разбойники свирепо посмотрели на Финна и Бобби.

– Нда, что скажешь? – спросил Бобби.

– Ничего себе леди, – сказал Финн.

– Что ты имеешь в виду?

Финн улыбнулся.

– Думаю, узнаешь этой ночью.

– Что-то мне подсказывает, что мы не слишком популярны здесь и сейчас, – сказал Бобби.

Финн кивнул.

– Мы будем еще менее популярны завтрашним утром, когда я займусь этими необузданными экземплярами мужского пола.

– Могут быть дезертиры, – сказал Бобби.

Финн покачал головой.

– Я так не думаю.

– Почему?

– Потому-что альтернативой выступает честная работа.

– Верно подмечено.

– Робин!

– Мне кажется, она тебя зовет.

– Робин!

Бобби вздохнул.

– Чмошная армия.

Финн хмыкнул.

– Такова жизнь.

Как же Седрик его достал.

Лукас ждал подходящего момента для разговора, но старик начал разглагольствовать о «норманнских собаках» с того самого момента, когда они выехали за ворота замка. Он бубнил без остановки, пока они не достигли опушки леса. К тому времени он в подробностях прокомментировал происхождение всех норманнов, присутствовавших на банкете, за исключением Андре де ла Круа, который, признал Седрик, получил лучшее воспитание, чем все остальные «свиньи из Нормандии».

– Этот презренный тамплиер – худший из всей своры! – продолжал Седрик, не выказывая никаких признаков усталости. – Если бы я только был моложе, я бы разобрался с ним на поле боя! Ательстан, тебе следовало размозжить ему череп! Нет, нет, хорошо, что ты этого не сделал. Пусть никто не сможет сказать, что саксонец поднял меч на хозяина дома, как бы его ни провоцировали! Тем не менее, нам надлежит позаботиться, чтобы его череп был проломлен при первой же возможности. Жаль, что у белого рыцаря не получилось проломить ему череп! Ах, как пело мое сердце, когда я наблюдал, как он их унизил! Хотел бы я знать, кто он, чтобы я смог устроить великое торжество в его честь!

Распознав свой шанс, Лукас быстро произнес: «Я могу вам сказать, кто этот белый рыцарь, мой господин».

– Что, ты знаешь его? – Седрик натянул поводья и стащил со своего запястья тонкий золотой браслет. – Добрый паломник, я дам тебе этот браслет, если ты откроешь мне его имя!

– Оставьте браслет себе, мой господин. Я с гордостью сослужу вам эту службу без награды. Этим белым рыцарем был саксонец, который отправился сражаться в Святую землю с Coeur-de-Lion.

– Ха! Я знал, что он – саксонец. Не могу сказать, что я одобряю, когда какой-нибудь истинный саксонец отправляется сражаться на чужбине, когда его собственная нация находится в заложниках, но за то, как он вышиб из седел этих норманнских ублюдков, я прощаю его!

– Тогда простите вашего сына, мой господин, – сказал Лукас, ведь его имя – Айвенго.

– Нет! Этого не может быть! У меня нет сына!

Лукас откинул свой капюшон.

– Я умоляю о прощении, отец. Способно ли ваше сердце принять вашего сына?

– Ты!

Ровена тихо вскрикнула и почти выпала из седла.

В это мгновение де ла Круа атаковала.

Первое, что Лукас почувствовал, придя в сознание, было биение пульса в его голове. Он положил руку себе на лоб и с удивлением нащупал повязку. Он также удивился, обнаружив, что лежит на кровати. Постепенно он рассмотрел обстановку. Он находился в маленькой деревянной хижине с дощатым полом. На окнах были жалюзи, и они были закрыты, хотя в хижине было светло. Он немного сместил голову и увидел свисающую с потолка лампочку. В хижине звучала музыка. Концерт Бартока для блок-флейты. Он быстро сел и сразу же упал обратно на кровать, издав стон.

– Не так резко, пилигрим, – произнес мужской голос. – У тебя приличная трещина в черепе и контузия.

Лукас поднял взгляд и увидел склонившегося над ним мужчину. На первый взгляд он выглядел как старик, но затем Лукас понял, что такое впечатление сложилось из-за его чрезвычайно длинных волос с седыми прядями и окладистой бороды. Скрытое за растительностью лицо было моложавым, а синие глаза чистыми и яркими. На мужчине был надет прекрасно вышитый вельветовый кафтан. На обеих сторонах его груди красовались драконы с хвостами, спускающимися к коленям. Когда мужчина повернулся, чтобы взять что-то со стола, Лукас увидел, что на спинке кафтана было вышито слово «Гонконг».

– Давай, пилигрим. Поешь куриного супа. Он полезен при твоих хворях.

– Иисусе, у меня галлюцинации, – сказал Лукас.

Мужчина в кафтане поджал губы.

– Я так не думаю. Хотя, я могу это исправить. У меня есть немного динамитной кислоты из 1969-го, которая должна с этим справиться. Но пока ты пребываешь в таком состоянии, не думаю, что приход будет хорошей идеей.

Лукас сел, на этот раз намного медленнее. Мужчина сидел на кровати и держал в руке миску супа. Он зачерпнул его ложкой и скормил Лукасу.

Лукас проглотил горячую юшку.

– Кто ты, черт тебя побери?

– Звать Хантером, – сказал мужчина. – Лейтенант Риз Хантер, последнее место службы – корпус времени США. Вот, съешь еще немного супа.

– Где я? Что я здесь делаю? Что случилось?

– Просто расслабься и ешь свой суп, сынок. Разберемся с этими вещами по очереди, ладно?

Лукас кивнул и открыл рот при приближении очередной ложки варева.

– Ответ на первый вопрос: ты в моей хижине. Мы находимся аккурат посреди леса, добраться сюда без мачете почти нереально. На самом деле, это не так уж и плохо, мы вдали от проторенной дороги и, скорее всего, никто нас не побеспокоит. Что касается ответа на вопрос номер два… Что ты здесь делаешь, так это восстанавливаешься после ответа на вопрос номер три. Тут я могу только ткнуть пальцем в небо. Но, насколько я могу судить, тебя хорошо приложили по голове булавой. Я увидел, как ты бродишь по лесу в шоковом состоянии, привел тебя сюда и заштопал.

– Откуда ты знаешь, что я…

– Тот, кто тебя ударил, не только нанес тебе приличную рану, – сказал Хантер, – он также разбил твой имплант. Тебе крупно повезло, что я достаточно опытный хирург, я его удалил. Я покажу его тебе, если хочешь, но эти маленькие хреновины реально крошечные, а твое зрение, скорее всего, какое-то время не будет слишком острым.

– Ты наблюдатель, – сказал Лукас.

Хантер рассмеялся.

– Ну, нет, только не я. Я покончил с этой халтурой. Я обычный старый гражданин.

– Не понимаю.

– Я дезертир.

– Я тебе не верю.

– Это правда. Видишь ли, я своего рода… ну, в отставке, можно сказать. Я так понимаю, что ты здесь на корректировке.

Лукас кивнул.

– Я так и думал. Здесь происходит какой-то цирк, настоящая сумасшедшая карусель. Они продолжают посылать людей туда-сюда, туда-сюда, я имею в виду, это действительно безумно. Поначалу я думал, что они по мою душу, только вот картинка не складывалась, так что единственным вариантом осталась угроза разделения течения времени. Это совсем не есть хорошо, дружище. Это попадалово. Стандартная служба – совсем не подарок, но корректировка на разделении может выйти реальным киллером. Если ты умный, просто останься со мной и устрой себе реально длинный отпуск. С удаленным имплантом ты теперь ПБВ. Им тебя ни за что не отследить. Я тут неплохо обустроился, полноценный домашний комфорт. Мне пригодилась бы чья-то компания. Что скажешь?

Лукас медленно осмотрел хижину и сразу заметил аудиосистему, микроволновую печь, головидение и кассетный файл, тысячи книг, лампу для чтения и кресло, несколько персидских ковров, стойки с трубками с табачными хьюмидорами возле них…

– Как тебе удалось… – его голос оборвался, когда ответ стал очевидным.

– Что, вот это все? – сказал Хантер. – Легко. У меня есть хроноплата.