8

Они сидели вместе в центре « Мечты», которую капитан Бриггс вел через Ла-Манш. Шхуна отплыла с утренним приливом. Стоял ясный день, дул порывистый и холодный ветер, посылая стайки брызг через палубу – капельки барабанили по ней словно картечь. Финн держал свою короткую глиняную трубку, защищая рукой ее чашу от ветра и брызг, и вытянув ноги. Экипаж не вторгался в его и Лукаса частную жизнь, а Тони Дьюхерст и Эндрю Ффаулкс находились в каютах внизу, не имея желания оставаться на палубе при такой сырой и ветренной погоде. Для Финна и Лукаса это была идеальная возможность поговорить. По дороге в Дувр Финн рассказал Лукасу о своей встрече с агентом АВР Коброй и разговоре с Андре накануне вечером.

– Значит, она подозревает, что что-то складывается не так, – сказал Лукас. – Это может стать настоящей проблемой. Я знал, что ты что-то чувствуешь к ней, но я думал, что, может быть, это только симпатия или что она тебя возбуждает, а может быть, и то, и другое, но это… Но ты взял и потерял голову из-за симпатичного личика. Хуже того, ты позволил ей узнать об этом. – Черт возьми, Финн, ты должен быть про. Андре – новичок, и она справляется с этой миссией лучше тебя.

– Ты просто не понимаешь, – сказал Финн.

– Нет, наверное, нет.

– Она не просто еще одна симпатичная мордашка, Лукас. Говорю тебе, это по-настоящему. Я знаю, это, наверное, прозвучит банально, но Андре сказала, что между нами с самого начала что-то происходило. Я просто отказывался это признать. Черт, я не какой-то влюбленный паренек, я достаточно старый, чтобы быть твоим дедом, еще и останется, но говорю тебе: я никогда не испытывал подобных чувств к кому-либо прежде. Это откровение.

– Ты жалок, вот что это такое, – сказал Лукас сухо. – Проблема в том… что ты собираешься с этим делать? Что ты можешь сделать?

– Я думал об этом, – сказал Финн. – Блейкни мертв. Даже когда эта корректировка закончится, когда Алый Первоцвет уйдет со сцены, кому-то придется продолжать быть Перси Блейкни. Форрестер сказал, что это может быть навсегда, но раз уж я уже на месте, почему бы так и не сделать?

– Ты серьезно?

– Да. Почему нет?

– Господи, Финн, я могу назвать несколько очевидных причин, почему нет, – сказал Лукас. – Во-первых, ты служишь в Первом дивизионе. Специалисты по корректировкам просто слишком ценны, чтобы тратить их на темпоральную релокацию. Тебе следовало бы это знать. К тому же…

– Они не могут мне отказать в просьбе о переводе, – сказал Финн. – С моим списком заданий, у меня есть на это право.

– Технически, да, есть, – сказал Лукас, – но ты не хочешь думать, Финн. Тебе, действительно должно быть очень плохо, потому что я не могу поверить, что ты можешь быть настолько глупым. Для начала, если бы Фицрой узнал об этом, то, вероятно, подверг бы тебя переобучению, после которого ты бы даже не вспомнил о Маргерит и тем более о том, что ты хотел перевода, который они тебе все равно не дали бы, по крайней мере, не в подразделения релокации. Кстати, это может быть неплохой идеей. И, безусловно, решит твою проблему.

– Но не очень поможет Маргерит, – сказал Финн.

– О, я рад видеть, что ты наконец-то подумал о том, как это отразится на ней, – сказал Лукас. – Ты задумывался о том, что случится, когда ты вернешься в плюсовое время, а кого-то из отрядов релокации отправят обратно, чтобы заменить Перси Блейкни, с кем ей придется провести остаток жизни? Если вы двое сойдетесь, сможет ли кто-нибудь еще стать таким же? Даже если бы тебе было позволено остаться здесь с нею, есть одно основное различие между тобой и кем-то из подразделения релокации. Ты прошел антиагатическую терапию, и ты слишком стар для того, чтобы ее отменить. Она состарится с нормальной скоростью, а ты – нет. Не говоря уже о том, что подобное было бы немного трудно объяснить всем вашим друзьям, как ты думаешь, что она будет чувствовать, наблюдая за тем, как стареет, в то время как ты остаешься прежним? А как будешь себя при этом чувствовать ты?

Финн кивнул. Он совсем приуныл.

– Ты абсолютно прав. Я веду себя как полный идиот. Я не знаю, что, черт возьми, со мной не так.

Лукас посмотрел на него и сочувственно улыбнулся.

– Это любовь, – сказал он. – Она делала идиотами людей намного лучше тебя. Прости, старина, я не должен был быть так строг с тобой, но ты не можешь сказать, что я тебя не предупреждал. Я же говорил, что тебе будет очень тяжело, если ты начнешь о ней заботиться, хотя это не совсем то, о чем я думал. Знаешь, это забавно, но в базовой подготовке они учли практически все возможные опасности, с которыми ты можешь столкнуться на минусовой стороне, но я не припомню, чтобы кто-нибудь когда-либо упоминал об опасности влюбиться в кого-то, кто принадлежит к другому времени. Возможно, стоит подумать над добавлением этого в программу.

– А может и не стоит, ведь с этим ничего нельзя поделать, – сказал Финн.

– Ладно, мы точно ничего не можем с этим поделать сейчас, – сказал Лукас. – Кроме того, у нас все еще есть еще одна проблема. Что ты скажешь Кобре?

Уголки рта Финна опустились вниз, и он мрачно нахмурился.

– Я не знаю. Я хотел услышать, что ты скажешь. Я знаю, что хочу ему сказать, но это не должно быть моим личным решением. Кроме того, ты старший офицер в этой команде.

Лукас поднял брови.

– Ты это серьезно? Черт возьми, кто-нибудь сохраните это для потомков, это первый случай. Финн считается с порядком подчиненности!

– Иди к черту.

– После вас, старый друг, тебе не удастся повесить это на меня. Я не собираюсь принимать никаких командирских решений. Я оставил свои дубовые листья в плюсовом времени.

– Хорошо, тогда, по крайней мере, поделись своим мнением. Как ты думаешь, какие у нас есть варианты?

– Исходя из того, как Кобра все тебе представил, – сказал Лукас, – не похоже, что у нас есть большой выбор. Либо мы играем по его правилам, либо нет. Если мы будем делать то, что он хочет, трудно сказать, будем ли мы не подчиняться приказам или нет. Технически, в наших приказах нет ничего, что говорит о том, что мы должны преследовать Мангуста. Тот же Фицрой был вполне конкретен в этом вопросе. Мангуст – это ответственность Кобры. Однако в наших приказах нет ничего, что говорит о том, что мы должны отступить и позволить Мангусту уйти, если у нас будет шанс его остановить. Если мы это сделаем, то в зависимости от того, кто напишет отчет и как он будет интерпретирован, против нас могут быть выдвинуты обвинения. Представлять отчет будет Фицрой, и мы ему все равно не нравимся. Теперь мы можем отправиться к Фицрою и доложить о том, что Кобра тебе рассказал. Если мы это сделаем, то форсируем события и Мангуста, Кобру или Фицроя могут убить. А то и всех троих. Или нас могут убить. Или кто-нибудь сорвет корректировку. Видит бог, это может пойти не так шестнадцатью разными путями.

– Если мы не скажем Фицрою, и он узнает об этом, – сказал Финн, – нас, вероятно, отдадут под трибунал.

– Как-то так, – сказал Лукас. – Есть также тот факт, что вмешательство Мангуста уже привело к нескольким смертям, благодаря нашему чрезмерно ревностному юному другу Жану. Учитывая, что эти солдаты были убиты кем-то из их времени, Кобра может быть прав в своей оценке, утверждая, что временная инерция компенсирует это. С другой стороны, может быть, этого не произойдет, и мы получим еще одно незначительное нарушение. Плюс есть вероятность того, что Мангуст может непреднамеренно вызвать более серьезную проблему. Это при условии, что Кобра снова прав, и Мангуст не заинтересован в том, чтобы вмешиваться в корректировку. Но он может ошибаться.

– Боже, я ненавижу этих чертовых шпиков, – сказал Финн.

– Что ж, на это ушло какое-то время, но я думаю, что я наконец-то пришел к твоей точке зрения, – сказал Лукас. – Мне хочется отправить их всех на переобучение, а затем назначить их всех на работу по утилизации отходов примерно в миллионе миль от Земли, желательно еще дальше.

– Это хорошая мысль, но она не решает нашу проблему, – сказал Финн.

– Я просто прикинул, насколько наша работа стала бы легче, если бы ты был немного более точным со своей шпагой той ночью.

– А я все думал, сможешь ли ты об этом не вспомнить, – сказал Финн.

Лукас вздохнул.

– Вообще-то, я был сам удивлен, что я это сказал, но его убийство поставило бы точки над множеством вещей, не так ли?

– Ненавижу быть тем, кто поднимает эту тему, – сказал Финн, – но на самом деле, это не так. Новый директор агентства хочет его живым, чтобы он мог выкачать его досуха. Если бы мы убили Мангуста, мы бы напрямую не подчинились приказам, на нас бы обрушились и АВР, и корпус наблюдателей, и нас бы, как минимум, обвинили в убийстве.

– Не думаю, что они могли бы завести дело об убийстве, – вдумчиво сказал Лукас.

– Они смогли бы, если бы захотели, – сказал Финн. – В непредумышленном убийстве, по крайней мере. Нам бы хватило.

– Это не остановило тебя, когда ты попытался достать его в лабиринте, – сказал Лукас.

– Тогда все было значительно проще, – сказал Финн. – Кроме того, у меня не было намерения попасться.

– Что ты собирался сделать с телом?

– Я не продумывал все на такую глубину, – сказал Финн, – но в поместье есть несколько приличных озер. Если бы я его утяжелил, он бы очень хорошо утонул, и к тому времени, когда он всплыл бы, если бы он когда-нибудь всплыл, нас бы уже давно там не было, да и его бы никто и никогда не узнал.

– У него были бы импланты, – сказал Лукас. – Будет проблема с сигналом терминации.

Финн посмотрел на свою руку, задержав взгляд на кольце для инъекций. Он выдвинул иглу и уставился на нее.

– Фицрой был достаточно добр, чтобы снабдить меня успокоительным, – сказал он. – Значит, если нам придется брать его живым, то потом мы могли бы усыпить его и провести небольшую неаккуратную операцию.

Лукас сделал протяжный выдох.

– Не могу поверить, что мы с тобой это обсуждаем, – сказал он.

Финн пожал плечами.

– Это всего лишь разговоры. Пока что.

Лукас кивнул.

– Ага. Пока что.

Они сидели втроем в углу за маленьким шатким столиком в темной и пустой таверне «Серая кошка», на окраине Кале, недалеко от мыса Гри-не. Хозяин гостиницы, сердитый и ворчливый француз по имени Брогар, даже не пытался скрывать свою неприязнь к англичанам, как и презрение гражданина в отношении их аристократического статуса. Но в то же время они были состоятельными клиентами, а времена во Франции пошли такие, что Брогар не мог позволить себе отказывать в обслуживании кому либо, и уж тем более богатым гостям со здоровым аппетитом, которые к тому же сняли комнаты в его заведении. Он обслужил их в быстрой, пусть и небрежной, манере, сведя общение к минимуму, что полностью устраивало Лукаса, Финна и Эндрю Ффаулкса.

– Я нашел идеальное место, – сказал Ффаулкс низким голосом, чтобы не быть подслушанным, хотя Брогар удалился в дальний угол комнаты и, очевидно, был абсолютно не заинтересован в том, что могли сказать англичане. – Это крошечный коттедж, принадлежащий отцу Бланшару, – сказал Ффаулкс, – старику, который был более чем счастлив позволить нам использовать его маленькую хижину без каких-либо вопросов, при условии, что он получит очень разумное вознаграждение, которое облегчит его последние дни. Думаю, он подозревает, что я контрабандист, хотя я уверен, что он понятия не имеет о товарах, с которыми я имею дело.

Он улыбнулся.

– Где это находится? – произнес Лукас.

– Выезжаешь из города по дороге Святого Мартина, в сторону скал, – сказал Ффаулкс. – На гребне дороги есть очень узкая тропинка, нужно быть предельно внимательным, иначе ты ее пропустишь. Тропинка ведет вниз к скалам, где и находится коттедж, уютно устроившийся на склоне холма и хорошо спрятанный от дороги и посторонних, которым в голову не придет там его искать. Бланшар старый, как я уже говорил, и немного затворник. У него есть договоренность с местным евреем по имени Рувим Гольдштейн, который время от времени приносит ему из города продукты. Помимо этого, он ни с кем не контактирует. Выглядит идеально.

– Да, похоже на то, – сказал Финн. – Ты хорошо справился, Эндрю. Похоже, это именно то, что нам нужно.

Ффаулкс улыбнулся, явно польщенный.

– Что удалось узнать о маркизе де Севинье?

Финн поделился с ним информацией, полученной от Фицроя.

– В настоящее время он прячется в апартаментах Армана Сен-Жюста.

– Гениальное укрытие! – сказал Ффаулкс. – Кому могло бы прийти в голову искать сбежавшего аристократа в доме одного из членов Комитета общественной безопасности?

– Тем не менее, его надлежит довольно скоро переместить, – сказал Финн. – Сен-Жюст должен быть очень осторожен. Надо свести к минимуму любые контакты с ним, для его же защиты. Пока маркиз там, Сен-Жюст находится в смертельной опасности.

Ффаулкс мрачно кивнул.

– Действительно. Его нужно немедленно перевезти. Куда его переместят? В наше укрытие рядом с Западной баррикадой?

– Верно, – сказал Лукас. – Его приведут туда завтра вечером, но мы не можем рисковать держать его там слишком долго. Мы должны действовать быстро.

– Завтра ночью, – сказал Финн. – Незадолго до рассвета.

– Ты планируешь забрать его, пока ворота будут закрыты? – сказал Ффаулкс. – Как ты пройдешь мимо стражников?

– Предоставь это мне, – сказал Финн. – Недавние побеги были совершены средь бела дня. Теперь они будут гораздо более бдительными в обычные часы перевозок в Париж и из него. Мы должны изменить нашу тактику, чтобы они продолжили нервничать.

– Очень хорошо, – сказал Ффаулкс. – Какой будет моя роль?

– Двое наших людей, Уилберфорс и Барретт, уже уехали в Париж, – сказал Лукас. – Они будут в апартаментах, чтобы встретиться с маркизом, когда его приведут. После чего будут ждать дальнейших инструкций.

– Пока оставайся здесь, – сказал Финн. – Не выходи после четверга. Жди от нас известия в любое время после этого. Отправь Родни Мура и братьев Бирн в хижину отца Бланшара. Маркиза привезут туда. Убедись, что Бланшар понимает, что он будет замешан, если предаст нас. Мы с Лукасом встретимся с тобой здесь. После нашего прибытия и, убедившись, что все безопасно, ты пойдешь в хижину отца Бланшара и подашь сигнал « Мечте», которая будет стоять на якоре у мыса Гри-не. Тони пошлет за вами шлюпку. Мы с Лукасом по отдельности вернемся в Дувр. Остальные переправятся на борт « Мечты». Уилберфорс и Барретт будут сами по себе, и они понимают риски. Вопросы?

– Значит, ты немедленно уезжаешь в Париж?

Финн кивнул.

– Это все еще не оставляет тебе много времени.

– Времени достаточно, – сказал Финн. – Важно следить за тем, чтобы у нашего друга Брогара не возникли подозрения. Не забывай, что мы – распутные молодые англичане, у которых есть время и деньги, чтобы пополнить свои подвалы французским вином. Задавай много вопросов по теме в городе до четверга. Кто продает? Что они продают? Кто может предложить лучшую цену? И если случится наткнуться на хорошую сделку, не стесняйся, прикупи мне несколько ящиков.

Ффаулкс рассмеялся, и они расстались. Когда они в спешке отправились в Париж, депрессия Финна по поводу Маргерит полностью исчезла, уступив место профессиональной озабоченности.

– На что ты хочешь поспорить, что Мангуст опять вмешается? – спросил Финн.

– Если он это сделает, это будет означать одну из двух вещей, – сказал Лукас. – Так как он не может обмануть Фитцроя, чтобы тот держал его в курсе, у него должен быть какой-нибудь канал с командой АВР для получения информации.

– Думаю, это возможно, но очень маловероятно, – сказал Финн.

– Согласен. Альтернатива заключается в том, что он очень внимательно за нами наблюдал, потому что нет другого способа узнать, что мы планируем.

– Примерно так я и рассуждал, – сказал Дилейни. – Мне пришло в голову, что он мог нас инфильтрировать. Насколько мы знаем, он может быть одним из парней из лиги, так как мы понятия не имеем, как он сейчас выглядит. Если подумать, мы никогда и не знали, как он выглядит на самом деле, не так ли? Он столько раз менял свою внешность, что мне интересно, знает ли он, как выглядит на самом деле. Я свел к минимуму риски, когда планировал эту операцию. Никто заранее не знал, что им придется делать.

– Это все еще оставляет место для ошибки, – сказал Лукас.

– Да, и для сомнения. Тем не менее, мне кажется, что все схвачено по максимуму. Мы знаем наверняка, что с Ффаулксом все в порядке, потому что ему Мангуст передал Лефорта, а Дьюхерст был с ним в ночь, когда я встретил Мангуста в лабиринте, что также исключает Дьюхерста. Кроме того, Бриггс был с Дьюхерстом, когда Лефорта похитили. Что касается остальных. У Уилберфорса и Барретта есть приказ постоянно находиться вместе. Родни Мур пребывает с братьями Бирн, так что никто не остается один. По крайней мере, никто не должен оставаться один, кроме Энди Ффаулкса. Я ничего не упустил?

– Нет, вроде все по уму. Если кто-то окажется не там, где не должен быть, у нас появится подозреваемый. Если у каждого будет перекрестное алиби, то это вычеркивает всех, и мы сможем сосредоточиться на тех, кто сейчас остался в Англии. Это медленно, зато наверняка. Это может сработать.

– Лучше бы это сработало, – сказал Финн. – Ну, ты подежуришь первым или я?

– Спи, – сказал Лукас. – Я разбужу тебя при смене лошадей.

Они без происшествий добрались до Парижа ночью следующего дня, и Финн, как и обещал, заплатил кучеру внушительный бонус за то, что тот гнал сломя голову на протяжении всего пути. Измученный возница взял деньги, словно они были заразными от пребывания у англичан, но сумма была довольно крупной, и он не жаловался.

Первое, что они сделали, оказавшись в городе, – встретились на конспиративной квартире с Фицроем, который развернул свой новый штаб недалеко от площади Революции. Несмотря на то, что они прибыли со всей возможной скоростью, они еле вписывались в намеченный график. Фицрой подтвердил, что Алан Уилберфорс и Джон Барретт заняли позицию в крошечной квартире рядом с Западной баррикадой.

– Прямо сейчас маркиз должен быть там, – сказал Фицрой. – У вас еще есть время, но его совсем впритык.

– Таков был план, – сказал Финн. – На этот раз я не хочу ни проблем, ни ошибок.

– Понятно, – сказал Фицрой. – Надеюсь, что их и не будет. Я получил маскировку, о которой вы просили. У нас еще осталось немного времени. Пока вы готовитесь, можем обсудить план.

Улицы были почти пустыми, когда они приблизились к месту назначения. Было очень поздно, им повстречалось лишь несколько человек. Переодетые Финн и Лукас выглядели обычными гражданами. Финн добавил темный парик, усы, а также наложил кое-какой макияж, чтобы он смог встретиться с Уилберфорсом и Барреттом, не рискуя быть узнанным как Перси Блейкни.

– Если Уилберфорс и Барретт сделали все правильно, все должно пройти гладко, – сказал Лукас. – Если только один из них не Мангуст.

– Скоро узнаем, – сказал Финн. – Только не поворачивайся ни к одному из них спиной. Еще раз. Вы трое начинаете стрелять из пистолетов…

– Ровно в три, – сказал Лукас.

– Хорошо. Я жду, пока не услышу шум, а потом занимаюсь маркизом. Как только охранники отвлекутся, я пойду к воротам. Они, вероятно, оставят пару человек у ворот, если нам не повезет, но те будут уставшими после полной смены и не должны создать проблем. Я просто чертовски надеюсь, что лошади будут там, где пообещал Фицрой.

– Мы обсуждали этот момент с ним дважды, – сказал Лукас. – Они будут там. Я только надеюсь, что маркиз не запаникует.

– Если он это сделает, я уложу его ненадолго поспать, – сказал Финн. – Я доставлю его на мыс Гри-не, даже если придется его нести.

Они свернули на узкую боковую улицу и, пройдя полквартала, оказались у дома, где Уилберфорс и Барретт ждали с маркизом. В комнате на втором этаже. Окна были закрыты, все по инструкции.

– Жди здесь, – сказал Финн. – Я пошлю ребят к тебе. Вы пойдете вперед, мы с маркизом последуем за вами через пять минут.

Финн вошел в здание и медленно поднялся по ступенькам на второй этаж, стараясь не шуметь. Он подошел к двери квартиры, где прятался маркиз, и тихо три раза постучал. Дверь чуть открылась, образовав узкую щель.

– Я от Первоцвета, – прошептал Финн.

Его впустили, и он быстро вошел. Так же быстро Барретт закрыл за ним дверь, медленно опуская курок пистолета, который держал в правой руке.

– В чем дело? – спросил Барретт низким, взволнованным голосом. – Что-то пошло не так?

Финн напрягся. В комнате не было никого, кроме его самого, высокого и стройного Барретта и более приземистого и крепкого Уилберфорса. Оба мужчины смотрели на него с тревогой. И никаких следов маркиза.

– Что ты имеешь в виду? – сказал Финн, изменив голос. – Где маркиз?

Барретт выглядел встревоженным, и он обменялся беглым взглядом с Уилберфорсом.

– Но ведь он же пошел с мальчиком, как приказал Первоцвет, – сказал он.

– Мальчик! Какой мальчик?

– Маленький уличный оборванец, – сказал Уилберфорс, выглядящий обеспокоенным. – Кажется, его зовут Жан. Он принес женскую одежду для маркиза, и они вышли вместе, выдавая себя за мать и сына.

– Что случилось? – спросил Барретт. – Что-то пошло не так, да?

– Нет, нет, – сказал Финн, быстро оправившись, – ничего не случилось. Я просто не знал, что Первоцвет использует мальчика, вот и все.

Они облегченно выдохнули.

– Ну, мы с Аланом оба были немного удивлены, что Первоцвет задействует ребенка, – сказал Барретт, – но тот действительно казался способным пареньком, и должен признать, что это был гениальный ход – использовать маленького мальчика. Кто станет подозревать мать с сыном?

– И действительно – кто? – сказал Финн. – Я не знал этого плана. Мне сообщили только то, что я должен был сделать.

– Первоцвету нравится так поступать, – сказал Барретт. – Меньше шансов, что план будет раскрыт, да? Юный Жан сказал, что с нами свяжутся по поводу любых изменений в плане или инструкций по нашему отходу. Полагаю, это твоя работа, да?

– Точно, за этим я и пришел, – сказал Финн. – Вы остаетесь на ночь. Уезжайте из города завтра днем.

Вы английские джентльмены, которые слышали о происходящем здесь и прибыли, чтобы лично убедиться в том, как Революция все изменила. Вы прекрасно провели время, а теперь едете домой, чтобы рассказать об этом друзьям. Если вас спросят об Алом Первоцвете, вы должны будете задать им множество вопросов в ответ. Все в Лондоне хотят знать о Первоцвете, а кто может знать о нем лучше, чем солдаты у ворот? Они должны почувствовать к вам отвращение и пропустить без дальнейших вопросов.

Двое мужчин улыбнулись друг другу.

– Думаю, это надо отметить, – сказал Барретт. – У нас здесь несколько бутылок кларета, которые ждут, когда мы их откупорим, старина. Хочешь к нам присоединиться?

– Хотел бы, но у меня дела, – сказал Финн. – Вы хорошо справились. Спокойной вам ночи и удачи.

Он оставил их и поспешил вниз к Лукасу.

– Что случилось? – сказал Лукас, схватив его за руку.

– Этот сукин сын снова это сделал! – сказал Финн. – Он опередил нас и забрал маркиза прямо у нас из-под носа.

– Забрал его? Как?

– Ты не поверишь, – сказал Финн. – Это был тот паренек, тот жалкий маленький карманник…

– Ты имеешь в виду Жана? Того самого мальчика, которого мы…

– Того самого. Он подошел прямо к двери, сказал, что его послал Первоцвет, и они передали ему маркиза. Мы не могли с ним разминуться больше, чем на двадцать минут!

– Фицроя удар хватит, – сказал Лукас. – Что нам теперь делать?

– А что еще мы можем сделать? Возвращаемся на побережье. Но сначала мы должны навестить Фицроя и все ему рассказать.

– Мне уже не нравится этот разговор, – сказал Лукас, когда они пошли обратно.

– Как и мне, – сказал Финн, – но, по крайней мере, у нас есть, что ему сказать, кроме того, что мы все испортили. Сомнений не осталось. Мангуст – один из членов лиги. Если мы вернемся на мыс Гри-не и узнаем, что кто-то был не там, где должен был быть, то это наш человек.

– В противном случае, это один из тех, кто остался в Англии, – сказал Лукас. – Но тогда Гастингс, Браунинг и другие не знали бы плана.

– Это так, но они бы знали об убежище, – сказал Финн. – Они также знали бы, что нужно следовать за тем, кого мы отправили в Париж. Нет другого способа, которым он мог бы это сделать. Один из них – Мангуст.

– В самом деле? – сказал Фицрой. – Очень интересно.

– Это все, что ты можешь сказать? – спросил Финн.

– Не совсем все, – сказал Фицрой. – Я мог бы сказать, что откровенно удивлен тем, что вам двоим потребовалось так много времени, чтобы прийти к такому выводу. Кобра подозревал это с самого своего прибытия. Я также мог бы сказать, что если бы вы более тщательно подготовили своих людей к этой попытке спасения, вместо того, чтобы держать их в неведении о том, что они должны были сделать, до последней минуты, этого могло бы не произойти. На самом деле я мог бы сказать гораздо больше, но я не буду заморачиваться. Вместо этого я немедленно беру на себя всю ответственность за эту корректировку. Хватит с меня вашей жалкой бестолковщины.

– Минуточку, – сказал Лукас, останавливая Финна нажатием руки. – Я не слышал, чтобы ты возражал против плана, когда мы его с тобой обсуждали. А что касается того, чтобы взять на себя ответственность за эту корректировку, не превышаешь ли ты свои полномочия? Ты можешь передавать директивы из плюсового времени, но наблюдатели не…

– Я очень хорошо знаю, каковы функции наблюдателя, майор Прист, и не нуждаюсь в твоих напоминаниях! Да, ты совершенно прав, я отхожу от нормальной процедуры, но вы двое не оставили мне другого выбора. Вас дважды перехитрили, и оба раза это сделал мальчишка, которому не может быть больше двенадцати лет!

– Ты прекрасно знаешь, что у Мангуста в отношении этого мальчика… – Финн начал, но Фицрой перебил его.

– Я склонен согласиться с агентом Коброй, что Мангуст не представляет явной угрозы для этой операции. Очевидно, что он не желает ничего, кроме как выставить вас двоих тупицами, и он, кажется, добивается замечательных успехов. Он делает за вас вашу работу и, могу добавить, делает ее довольно хорошо. И до тех пор, пока она делается, меня не особо волнует, кто за этим стоит, пока вся слава достается Алому Первоцвету.

– И чего же ты хочешь от нас? – спросил Финн со злостью. – Чтобы мы сидели сложа руки, пока Мангуст делает всю работу?

– Какое заманчивое предложение, – сказал Фицрой. – Однако, я скажу вам точно, чего я от вас хочу. Я рассчитываю, что вы продолжите играть свои роли и воздержитесь от любых независимых действий. Я разработаю планы всех будущих спасательных операций, и буду ожидать, что вы будете следовать им буквально, до малейших деталей. Будет задействован мой вспомогательный персонал, а команда агента Кобры будет готова наблюдать за каждым аспектом операции, готовая реагировать на любой ход Мангуста. В тот момент, когда объект спасения оказывается в безопасном месте, агенты вступят в игру и арестуют своего человека. В результате моих собственных усилий и расследования агента Кобры Мангуст будет схвачен. Я сделаю все возможное, чтобы ваша роль во всем этом была как можно более простой, чтобы не сбить вас с толку. Мне все еще нужен Перси Блейкни. К сожалению, Дилейни, ты – все, чем я располагаю для заполнения этой роли, так что тебе придется просто потерпеть, по крайней мере, какое-то время. Теперь я предлагаю вам двоим вернуться на мыс Гри-не, куда Мангуст, несомненно, доставит маркиза де Севинье в лигу Алого Первоцвета. Если повезет, возможно, агенты АВР примут его там, и вы будете избавлены от дальнейшего дискомфорта. Доброй ночи, джентльмены.

Финн был на грани выдачи темпераментного ответа, но Лукас взял его за руку и настойчиво потянул к двери. Фицрой смотрел на них с презрением, пока они не ушли, затем покачал головой и усмехнулся.

– Ладно, Жан, – сказал он по-французски, – выходи.

Дверь шкафа растворилась, и из него вышел мальчик.

– Как там маркиз?

– Спит внизу, – ответил паренек. – Я уколол его кольцом, как вы сказали. Он посмотрел на кольцо на левой руке, идентичное тому, что было выдано Финну. – Как это работает?

– Не волнуйся, Жан, ты не поймешь. Ты все сделал очень хорошо. Вот. Он дал мальчику кошелек. – Это для тебя и твоего брата. Смотри, чтобы никто не украл его у тебя. Скоро у меня будет новая работенка для тебя.

– Благодарю вас, месье.

На этом все. А сейчас иди. Позаботься, чтобы никто не видел, как ты уходишь.