Глава 3

Не работалось ему сегодня!

Полдня делал вид, что занят, а на самом деле просто просиживал стул. В десять сходил на планерку, поприсутствовал там, вернулся в кабинет и завис у компьютера. Рабочие документы нагоняли тоску, и Леша позакрывал все окна с ними. Почитал новости, поиграл в картишки. Глянул на время – всего двенадцать тридцать. Одна радость – скоро обед.

Дотерпев до часу, Раевский спустился в столовую. Она была очень неплохой. Готовили вкусно и разнообразно, а столиков имелось так много, что всегда можно было найти тот, за которым останешься в гордом одиночестве. Леша выбрал себе место в закутке. Съел винегрет, гороховый суп, переключился на блинчики с яблоками. Сидел возле окна, пусть и узкого, через небольшое стекло видел улицу. По ней перемещались прохожие, радуясь солнцу, теплу. Одна девушка остановилась, чтобы сорвать несколько одуванчиков. А какой-то дед вытащил из сумки такого же древнего, как и он сам, пса и пустил его побегать. Барбос хромал, тяжело дышал, но был счастлив. Как и его хозяин. Возле этих двух старичков затормозила парочка. Ей лет семнадцать, ему чуть больше. Оба юные, красивые, беспечные. Девушка стала играть с собакой, а парень с умилением наблюдал за ней.

Раевский оставил тарелку с недоеденными блинами. Залпом допил остывший чай с лимоном. Встал и направился к лифту. Поднявшись на нужный этаж, влетел в кабинет шефа и заявил:

– Мне нужен отпуск!

Директор удивленно воззрился на Алексея. Он подписывал какие-то бумаги, принесенные помощницей Кариной. Та стояла рядом, поэтому некому было Раевского задержать на входе.

– Для начала не хочешь поздороваться? – Они сегодня еще не виделись, потому что на планерке директор отсутствовал.

– Добрый день.

– Для тебя не самый, да?

– Просто задолбался. Полтора года без отпуска. Даже когда родителей хоронил, не брал его. Только пару отгулов.

– А кто тебе мешал? – Директор жестом отпустил Карину. – Я очень тебя ценю, поэтому сделал начальником отдела. Ты нужен мне в добром здравии. Пиши заявление, я отпущу тебя на две недели.

– Дадите листочек и ручку?

Директор подтолкнул к нему стопку бумаг и свой золотой «Паркер». Леша знал, что он стоит двадцать шесть тысяч рублей, поскольку скидывался на него, еще будучи простым инженером.

Раевский быстро накатал заявление. Шеф взял его и удивленно воскликнул:

– С завтрашнего дня?

– Да.

– Нет, так не пойдет. Давай со следующего понедельника?

– Не пойдет так, – качнул головой Леша.

– С четверга хотя бы?

– Шеф, я хочу прямо сейчас уйти. Но у меня есть обязательства, поэтому я стараюсь все сделать правильно. Зам у меня натасканный, я за пару часов введу его в курс дела. И все две недели буду с ним на связи. Любые вопросы помогу решить.

– Алексей, у тебя что-то случилось? – обеспокоенно спросил директор. – Проблемы? Из-за наследства? – Он знал, что Леша вступает в права. – Если да, ты скажи, решим. У нас отличные юристы, они помогут.

«Нет, ничего такого, – ответил ему мысленно Раевский. – Просто рухнул мой привычный мир, я в замешательстве, но не в беде. Я справлюсь. Но как, пока не знаю…»

– Проблем нет, – вслух проговорил Леша. – А вот усталость накопилась. Хочу уехать за город. От родителей дача осталась, приведу ее в порядок, переключу мозги.

– Добро. – Шеф подписал заявление. – Отдай бумажку Карине, она отнесет ее в отдел кадров. А ты топай к себе, передавай дела заму. Как только это сделаешь, можешь быть свободен.

– Спасибо за понимание.

Директор махнул рукой. Не стоит, мол, благодарности.

Раевский быстренько смылся, пока шеф не передумал. И уже через три часа уходил из офиса. Что удивительно, в приподнятом настроении!

Пока ехал до дома и собирал вещи, свои и Олежкины, копался в себе. Что его так воодушевило? Отпуск, конечно, дело хорошее, но Леша всегда мог получить его. Сам не просился, как верно заметил шеф, потому что любил работу и находил в ней отдушину. Но сегодня он захотел убежать. И не мог сосредоточиться. Почему?

Причина была в Оле. Раевский сделал этот вывод, когда представил, как встретится с ней, и это произойдет уже сегодня, потому что он отправится в «Лиру» сразу, как закончит сборы. По пути заедет в гипермаркет, снимет наличку и приобретет кое-что.

Раевский понимал, что влюбился. Но, пожалуй, впервые в подходящего человека. Оля была умна, самодостаточна, свободна. Она подходила ему по возрасту и темпераменту. Безумно привлекала Лешу внешне. Но самое главное, она знала его! Ольге не нужно было что-то объяснять, делиться тайнами или же скрывать их от нее до конца дней. Судьба свела их в раннем детстве и соединила вновь.

Может, неспроста?

– Вы созданы друг для друга! – услышал он и вздрогнул. Кто это говорит? Господь? Или Леша немного поехал крышей, и ему показалось, что внутренний голос реально зазвучал? – Ты и твоя персональная скидка…

Все оказалось прозаично: по телевизору шла реклама, и Раевский среагировал на нее только в момент, когда прозвучала фраза, на которую нашелся отклик в его душе.

…На сборы ушел час. Леша торопился, но не хотел что-то забыть. Ему нужны были не только личные вещи, бритвенные принадлежности, техника, зарядники, но и домашняя утварь. Зачем покупать ее, если от родителей осталось много посуды, механической бытовой техники, текстиля. Все это уже морально устарело, но выкинуть жалко. Значит, надо отвезти на дачу. Набив два баула, вышел-таки из дома. Загрузился в машину, поехал. Думал позвонить Олежке, но решил сделать сюрприз.

В «Меге» Раевский накупил еще кучу всего. Выкатил две телеги: одну с продуктами, вторую со строительным инвентарем, краской, валиками, лопатками и тяпками, тазиками, лейками, шлангами. Будь его машина больше, загрузил бы в нее еще и кресло-качалку из «Икеи». На выходе приобрел шикарный букет для Оленьки. Телефон разрывался от сообщений из банка. Спустив половину месячной зарплаты (а получал он прилично), Леша покатил дальше. А настроение только улучшалось. Давно он не тратил деньги с такими удовольствием!

«Завтра вторник, будний день, – размышлял он, крутя баранку. – Значит, работают все службы, и я смогу подключить свет, воду. Может, даже провести интернет? А куда со всем этим обратиться, спрошу у Оли. Вот и предлог для встречи…»

До «Лиры» Раевский добрался довольно быстро и без напряга. Ехать с Олежкой было долго, а с Аленушкой некомфортно, хотя она не доставляла хлопот. Просто сидела рядом, разговаривала на нейтральные темы, в туалет просилась единожды. Но Леша хорошо себя чувствовал только со своими. Поэтому никогда не подбирал попутчиков. А если подбрасывал коллег, то терпел их общество и облегченно выдыхал, когда они покидали салон.

Олежки на даче не оказалось. Куда-то учесал. Двери нараспашку, как и окна. Хорошо, что в доме брать нечего. Но Леша привез много чего, поэтому, разгрузив машину, прибил на дверь новый замок, запер его. Все ключи с собой забрал, кроме одного. Этот сунул под порог.

Въезжая в Приреченск, позвонил-таки Оле и после трех гудков услышал «Алло».

– Привет.

– Здравствуй, Леша. Как поживаешь?

– Отлично.

– Рада слышать. – И она, если судить по голосу, действительно была рада. – Я Олега видела сегодня. Он с козленком пытался в магазин зайти, да его не пустили. Пришлось мне с Иванушкой остаться у крыльца, потому что привязывать его к турникету твой друг отказался.

– Куда он пошел потом?

– На дачу, наверное.

– Нет его там.

– Откуда ты знаешь?

– Я еду из «Лиры» в Приреченск.

– Вернулся? А как же работа?

– Взял отпуск. И звоню тебе, чтобы пригласить на встречу. – Хотел бы сказать «на свидание», но язык не повернулся.

– Сейчас?

– Если не занята.

– Я не занята, но нахожусь не дома. У мамы. Заберешь меня?

– Конечно. Говори адрес.

– Комсомольская, двадцать. Первый подъезд. Я спущусь через пятнадцать минут.

– Хорошо, буду ждать.

Он подъехал. Дом кирпичный, пятиэтажный, на торце серп и молот, выложенные красным. Во дворе детский сад, спортивная площадка, магазинчик. Хороший район по меркам провинциального городка.

Леша нервничал. Теребил букет. Он уже не казался ему таким красивым, как в магазине. Оля достойна большего…

И вот она вышла. Красивая – глаз не оторвать.

Одета буднично, не накрашена, но невероятно притягательна. И как-то по-особенному. Леша не сразу понял, что в Оле изменилось. Оказалось, волосы. Она их распустила. Он оба раза видел ее с хвостиком. И ей шла эта простая прическа. Но струящиеся по плечам локоны… Они возвеличивали ее образ.

– Валькирия! – восхищенно выдохнул Леша. Но, конечно, не в лицо Оле. Он не умел делать комплименты.

Она помахала ему. В ответ Леша мигнул фарами, затем положил букет на сиденье.

Папа учил открывать перед дамами дверь. Выходить из авто и распахивать ее. Но Алексей чувствовал себя дурачком, ожидая их у машины. Поэтому только нажимал на ручку и толкал дверь изнутри.

Ольга увидела цветы на пассажирском кресле и расплылась в улыбке.

– Красивые какие!

– Это тебе.

– Я на это и надеялась. – Она взяла букет в руки и села. – Представляешь, как было бы неудобно нам обоим, купи ты их какой-то другой девушке.

– Или козленку Иванушке.

Они вместе посмеялись.

– Поехали, поужинаем где-нибудь? – предложил Леша.

– Голоден?

– Да. С обеда ничего не ел.

– Опять предлагаю кафе «Рандеву».

– На главной площади? Да, давай туда. Поедим и отметим мой отпуск. Если не возражаешь, выпьем шампанского.

– Фужер – с удовольствием.

– Я тоже больше не буду. Мне за руль. Но шампанское для меня не алкогольный напиток, а символ праздника. Можем заказать детского, если оно имеется в меню.

Леша завел мотор, тронул машину с места, но Оля остановила его.

– Притормози, – попросила она.

Он не сразу понял почему. Потом увидел мужчину. Он шел, озираясь по сторонам, от старенького, но приличного «Вольво».

– Кажется, этот человек приехал ко мне, – сказала Оля.

– Но ты тут не живешь.

– Он моего теперешнего адреса не знает. Только прежний.

– Кто это?

– Мой бывший.

– Муж? – удивился Леша.

– Официально мы не были расписаны. Но жили вместе.

С этими словами Ольга выбралась из салона и пошла навстречу мужчине. А Леша принялся его рассматривать.

Взрослый, внешне интересный. Но немного женственный: пышная прическа, круглое лицо, мягкие губки, плавная походка. Обычно мужики чешут, будто в атаку идут, а этот плыл. По мнению Алексея, этот гусак категорически не подходил Оле.

– Леня, привет, – поздоровалась она с ним.

– О, классно, что я тебя застал! – Леня бросился к ней, и его попа заходила туда-сюда. Да он не гусак, а уточка! – Я не был уверен, что ты все еще живешь тут. Да и номера квартиры не помню.

– Я давно обитаю в другом месте. Просто навещала маму.

– Как она?

– Хорошо. А ты?

– А я нет, – он понурил голову. Щечки свисли. Теперь Леня походил на обиженного бульдога. – С отцом проблемы.

– По-моему, они всегда были…

– Нет, ты не понимаешь! Не у нас с ним… У него! Огромные.

– В чем они заключаются?

Леонид дошел до лавки и тяжело на нее опустился. Леша, глядя на него сейчас, перестал ревновать и иронизировать по поводу внешности мужчины. Он как будто рассыпался. И плавность из движений ушла. Брякнулся на скамью, сгорбился, разбросал ноги, повесил руки…

– Оленька, отца могут посадить за убийство! – выдохнул он и заплакал.

Раевский не смог остаться в стороне. Выбрался из салона и направился к Леониду и утешающей его Оле.

– Полиция приходила, – всхлипывал Леонид. – Нет, высадилась десантом! Эксперта какого-то крутого притащила. Был обыск. Ордер на арест пока не выписан, но это дело времени…

– Постой, я ничего не понимаю, – прервала его Ольга. – Кого, по мнению органов, Павел убил?

– Киру Эскину!

– Ничего себе, – пробормотала она.

– Отец – преступник, это не укладывается в моей голове.

– Его всего лишь подозревают. Вина не доказана. А ты уже повесил на родного отца ярлык?

– Полиции неизвестны все факты. Только поэтому он еще на свободе.

– Что вообще у них есть на Павла?

– Он дрался с Кирой, это факт. На ее теле следы, нанесенные им. На его так же. ДНК еще не проводили, но отец уже признался. На месте преступления его отпечатки, кровь.

– Павел дрался с ней на водонапорной башне?

– По его словам, нет, дома. Но там нет следов. Их даже суперэксперт не нашел, а он привез с собой кучу мудреной техники. Отец говорит, это потому, что он уборку провел. Он на самом деле мыл дом, причем сам, без помощи уборщицы, потому что у нас канализация пошла верхом. А знаешь почему?

– Нет.

– Он бросил в унитаз телефон и смыл. Я нашел его, когда прочищал.

– Не совсем понимаю, какое это имеет отношение к произошедшему…

– Телефон не его, не мой. Чей-то. Судя по розовому цвету, принадлежал он женщине. Выходит, Кирин?

– Куда ты дел его?

– Выбросил в реку. Не знаю, почему отец сам так не поступил. Смывать телефон в унитаз глупо.

– Запаниковал, – пожала плечами Оля. Она была очень спокойна. Держалась, чтобы еще больше не нервировать БЫВШЕГО? Наверняка не в первый раз он при ней истерил, напрашиваясь на утешение. – Я пусть плохо, но знаю твоего отца. Он очень ранимый. И, уж прости, слабый. Узнав о смерти Киры, которая была у него накануне и нападала на него, обнаружив ее телефон, он до смерти перепугался и смыл сотовый в унитаз. А потом начал отмывать дом, удаляя все следы ее пребывания.

– Но он был в башне, Оленька! О чем свидетельствуют отпечатки и следы его крови. Они там дрались. И он столкнул ее. Как я надеюсь, случайно.

– Не пошел бы он с ней на башню. Зачем ему?

– Он пошел, – прошептал Леонид. – Когда я явился домой, отца не было. Он вернулся через двадцать минут. На щеке кровь. Сам весь грязный. Я спросил, что с ним. Сказал, упал, гуляя по берегу. Он закрылся в ванной, я посмотрел на его ботинки, а между каблуком и подошвой застрял красный камешек. Точнее, осколок кирпича. Из такого в Приреченске построены только старый завод и башня. Но до завода не дойдешь пешком, а башня в двадцати минутах… Если берегом. Речная грязь, кстати, тоже была на подошве.

– О чем вы говорили, когда отец вышел из душа?

– Он нагавкал на меня. Велел идти спать. Никогда не кричал, а тут, как собака, облаял. Когда я проснулся утром, то не обнаружил его ботинки. И кардиган, в котором он был вечером. Папа избавился от этих вещей.

– Ты не рассказал об этом полиции?

– Конечно нет. Более того, я хотел обеспечить отцу алиби.

– Дать ложные показания?

– Получается, что так. Но боюсь, что посыплюсь на детекторе лжи, и тогда наврежу папе. Да и себя под статью подведу.

– А чего вы от Ольги хотите? – вступил в разговор Раевский.

– Вы кто? – Печерский-младший будто только заметил его.

– А вы?

– Я давний знакомый и добрый друг Оленьки.

– С первым не поспорю, – вздохнула она. Алексей видел, что у нее чешется язык. Так и хочет осадить, но сдерживается. Потому что лежачих не бьют. – Но я тоже не понимаю, почему ты приехал ко мне. Я тебе, конечно, сочувствую, но ничем помочь не могу.

– Еще как можешь! – горячо возразил он. – Поддержи меня сейчас, и я отстану раз и навсегда.

– Каким образом?

– Съезди со мной в «Лиру». Посиди со мной, как когда-то. В твоем присутствии я чувствую себя сильным и уверенным. Ты придаешь мне сил. А они мне нужны сейчас. Нужно поговорить с отцом. Убедить его в том, что он не прав.

– В чем?

– Ведет себя как идиот. Юлит, заметает следы, впадает в истерику, вместо того чтобы действовать. Ему нужен адвокат. От моих услуг он отказался…

– А вы адвокат? – не смог смолчать Алексей.

– Да, у меня высшее юридическое образование.

– Ты занимался гражданским правом, – напомнила Оля. – Консультировал обывателей, но в суде не выступал.

– Нет, было дело, по молодости. Но я, что греха таить, форму потерял. Поэтому на своей кандидатуре настаивать не стал.

– Павлу нужна помощь профессионала.

– Видишь, ты все понимаешь! Как и я. Давай вправим ему мозги?

Алексей видел, Оля колеблется. Ей и связываться неохота, и послать бывшего она не может. Да что там… Раевскому было его жаль! Не воспитали мужика мужиком, и как ему теперь жить? Во всем поддержка нужна, причем женская. Алексей ничего не знал о Леониде, но не сомневался, что тот был маменькиным сынком.

– Оль, мы можем и попозже в ресторан поехать, – сказал он ей.

– Да?

– Конечно. Если хочешь отправиться с Леонидом в «Лиру», я не против.

– Может, и отвезете нас? – оживился Печерский.

– Вы же на авто.

– Заглохло оно. Едва дотянул до парковки.

– Что ж вы за машиной не следите? – Раевскому было непонятно это. Все его тачки, даже старенькие, работали идеально.

– Капитальный ремонт двигателя нужен. А это тысяч сто пятьдесят.

– Не надо было доводить его до такого состояния, – хотел было сказать Раевский, да придержал фразу. Занудствовать он мастак, но зачем лишний раз показывать это Оле.

– Тогда поедемте, ребята, – воскликнула Оля. – На часок в «Лиру». А потом мы с тобой, Леша, отправимся в «Рандеву». Как раз начнет темнеть, на столиках зажгут свечи. Будет красиво…

– И романтично, – влез со своей репликой Печерский. – У вас свидание?

Ему не ответили. Ни Оля, ни Леша…

Потому что не его ума дело?

* * *

Приехали в «Лиру».

Леша притормозил у знакомой калитки.

Выбрался из машины первым. Обошел ее и открыл перед Олей дверь. Включил джентльмена, чтобы еще выгоднее смотреться на фоне Печерского-младшего. Глупо? Конечно! Но Раевский не мог похвастаться уверенностью в себе как в мужчине. Специалист он исключительный, человек неплохой, друг надежный. А мачо из него никудышный…

– Леня, ты идешь? – обратилась к Печерскому Ольга. Тот все еще сидел в машине.

– Что мне сказать отцу?

– Я думала, ты уже все решил.

– Вроде да… – Он покинул-таки салон. – Но теперь сомневаюсь. С чего начать? С откровения? ОН пока не знает, что знаю Я! Вывалить на отца все? Как бы не было хуже. Закроется, а то и прогонит. Он может. Сегодня меня посылал. Я не говорил, потому что было стыдно… Но когда полиция уехала, папа велел и мне валить. Не понимаю почему. Ведь я помочь хочу… – в его глазах снова заблестели слезы. – Олененок, посоветуй, как начать разговор?

– Для начала посочувствуй…

– Не умею. Он не научил меня этому. Не показал примера. Отцу не было дела ни до меня, ни до матери.

– Хватит ныть! – хотелось рявкнуть на него, но Леша сдержался. Вместо этого он сказал: – Я пока на свою дачу схожу. Ты, Оля, как освободишься, набери меня, я приду и мы отправимся в город.

– Хорошо.

– Или хочешь, чтобы я остался?

– Мне кажется, без посторонних будет лучше. Павел меня знает, а тебя нет.

– Мы общались с ним, пусть и недолго. Но да, ты права. – Он легонько тронул ее за плечо. – Надеюсь, ты недолго пробудешь у Печерских и мы все же успеем в «Рандеву». Очень хочется посидеть с тобой на террасе при свечах.

– Я не задержусь.

Она улыбнулась ему и пошла за Леонидом к калитке. А Леша вернулся в машину. Да, он хотел пройтись до дачи, но решил доехать. Надо прихватить канистры и набрать в роднике воды. Еще собрать кой-какой хлам и отвезти его на помойку.

Леша забрался в салон. Увидел на сиденье букет. Естественно, Оля оставила его, не таскать же с собой. Раевский взял его и переложил на приборную панель. Пусть напоминают о ней. Он повернул ключ зажигания, стал закрывать дверь, и тут услышал женский крик. Узнав Олин голос, выпрыгнул из машины и бросился к даче Печерского.

Вбежав в дом, уловил неприятный запах канализации. Еще потягивало алкоголем. Кажется, самогоном.

– Оля, где ты? – прокричал Раевский. – Что случилось?

– Иди сюда, Леша!

Он последовал на голос, звучащий из комнатушки, которую можно было бы назвать кладовой. Маленькая, захламленная, с узким оконцем, она располагалась во флигеле. Потолок – высокий. Под ним перекрещенные балки. Нет люстры, даже лампочки. Свет попадает либо с улицы, либо из зала, если там включено освещение. Сейчас в помещении полумрак. Солнечные лучи едва пробиваются через занавеску. Но покойника можно хорошо рассмотреть…

Павел Печерский болтался в петле, закрепленной на балке, а Леонид пытался его снять. Рядом с трупом валялись табурет и бутылка, из которой вытекла вонючая спиртосодержащая жидкость кустарного производства. На стене чем-то красным было написано: «Я никого не убивал… Кроме себя!»

Алексей первым делом обнял Олю. Она уже не кричала, но мелко тряслась.

– Помоги ему, – шепнула она Раевскому.

И тот стал вместе с Леней доставать Павла из петли. Хотя понимал, что тот мертв и уже остывает. А Печерский-младший надеялся, что его еще можно спасти. Поэтому бормотал: «Потерпи, отец, сейчас мы тебя вытащим. Я искусственное дыхание делать умею…»

– Леня, он мертв, – сказала ему Ольга. Она тоже все понимала, хоть и не притрагивалась к покойнику.

– Вызывай реанимацию! Звони!

– Сейчас. – И достала сотовый.

Мужчины опустили Павла на пол. Леня склонился над ним, будто собираясь припасть к его рту, но Леша остановил его.

– Ему уже не помочь. Шея сломана. Разве не видишь? – Печерский-младший замотал головой. – Никаких признаков жизни: пульса нет, температура тела ниже нормы. Я не эксперт, но думаю, он скончался как минимум час назад. Если не больше…

– Не может такого быть! Я оставил его на… – Леня глянул на часы. – Ой, прошло уже два часа. Как время летит!

– Когда ты уходил, что делал отец?

– Сидел в гостиной, курил трубку…

– И пил?

– Он стопку всего опрокинул для успокоения. Отец почти не употреблял алкоголь. Тем более самогон. Но дома был только он, подарил кто-то…

– И он тебя прогнал? – решила уточнить Оля.

– Да. Велел убираться. Я так и сделал. Но в Москву не поехал, хотя папа именно на этом настаивал. Я немного покатался, сделал несколько звонков коллегам-юристам, но среди них не нашлось того, кто потянул бы такое сложное дело, они все, как и я, спецы по гражданскому, а не уголовному праву. Я не знал, что еще могу сделать, и поехал к тебе, единственному близкому мне человеку в этих краях.

– Давайте выйдем во двор, – предложил Алексей. Его мутило от запахов. – Дождемся «Скорую» и полицию там. – И Оле: – Ты позвонила «112»?

Она кивнула, затем сказала:

– Нужно его прикрыть чем-нибудь.

Леша так и сделал. Взял из картонной коробки кусок бархатной ткани (что-то из старого театрального реквизита) и накинул его на покойника.

Покинув дом, они уселись на веранде. Олю трясти перестало. Зато «заколбасило» Леонида. Еще он начал икать.

Раевский сбегал к машине, взял из салона бутылку минералки. В аптечке нашел корвалол в таблетках. Вернулся. Сунул все Печерскому.

– Все, у меня никого не осталось, – выдохнул тот, приняв три таблетки и запив их водой. – Ни мамы, ни папы… – Икнул. – Братьев и сестер тоже нет. – Еще одно сокращение диафрагмы. – Никому я не нужен.

– А ты женись, – сказала Оля. – Уверена, желающие найдутся.

– Меня бросили две любимые женщины, – он со значением посмотрел на нее, и Леша понял, что одна из двух это Ольга. – И я теперь боюсь довериться кому-то.

– Я бы поспорила, но сейчас не тот момент.

Она встала с лавки и направилась к калитке. Леша нагнал ее.

– Ты куда?

– Встречу полицию на подъезде.

– Сначала «Скорая» приедет, скорее всего.

– Но Павлу уже не поможешь.

– Все равно. Медработники диагностируют смерть. После этого прибывают стражи порядка. А за ними следом, буквально через пять минут, агенты ритуальных услуг. В связке с теми и другими. Как бы это цинично ни звучало, берут клиента тепленьким…

Он замолчал, потому что увидел полицейскую машину. Не угадал! Она прибыла первой.

Из «Газели» выбрался тот самый баскетболист, которого Алексей уже видел. Теперь он знал, что это внук Ильича.

– Здравствуйте, Николай, – поприветствовала его Оля. – А вы оперативно.

– Мы знакомы?

– Заочно.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Ольга Михеева.

– Редактор нашей газеты? Да, я слышал о вас от жены. – Николай обратился к Леше: – А вы супруг Ольги?

– Нет. Знакомый. У меня дача на этой же улице.

Следом за Грачевым из машины выбрался его коллега. Среднего роста, белобрысенький. В руке планшет, в ухе гарнитура.

– Чего тут у нас?

– Самоубийца, – ответила Оля. – Печерский повесился.

– Который?

– Младшему с чего на себя руки накладывать? – сердито проговорил майор Грачев.

У него был усталый вид, судя по щетине, он не брился уже несколько дней. Так измучился, ведя расследование? Хотя чему удивляться? В Приреченске тишь да гладь была всегда, и вдруг убийство. Его надо не просто раскрыть, а сделать это быстро и блестяще, потому что внук мента в законе Ильича не может облажаться.

Они зашли на участок. К полицейским тут же кинулся Леонид с воплем:

– Довели!

– Что, простите? – приостановился Николай.

– Зачем вы так давили на папу? Он творческий человек. Ранимый. А вы его запугали.

– Ничего подобного. Мы дали ему возможность выговориться. Проявили участие. И даже в КПЗ не забрали.

– Где труп? – Это уже белобрысый вопрос задал.

Ольга указала направление, а Леонид снова сдулся. Осел на крыльцо и уронил голову на колени.

До чего жалкий тип, в очередной раз подумал Леша. Да, терять близких тяжело, уж кому знать, как не ему. Но надо же лицо держать. Интересно, этому учат? Или все от природы? Если верить Оле, он, когда был Богданом, терпел до последнего. Не жаловался, не ныл. Погружался в себя и страдал молча, изводя себя, маленького. Отсюда болячки, типа астении, астмы, аллергии. Может, лучше вести себя так, как Леонид? Жаловаться и ныть? И жить себе, не тужить, наедая щечки. Главное, Ленчику и с женщинами везет больше, чем Раевскому. И женат был, и такую красавицу-умницу, как Ольга Михеева, заполучил. Если послушать дам, так им всем подавай сильных мужчин. А что по факту? Тянут на себе никчемных супругов, которых к сильному полу стыдно причислить, помогают морально, содержат зачастую. И почему? Мужики перевелись? Так живи тогда одна. Развивайся. Занимайся любимым делом. Как Ольга. Но мало кто может позволить себе такую роскошь, как одиночество в качестве альтернативы браку с недомужиком. Общество давит. Особенно провинциальное. Оле наверняка прилетает от родственников и коллег. Ей тридцать, она не замужем, а могла бы уже несколько лет быть в браке. С тем же Ленчиком. Он не самый плохой вариант, если разобраться.

«Если она хоть что-то ко мне испытывает, я на ней женюсь! – решительно проговорил про себя Раевский. – Мы же, если верить моему внутреннему голосу и рекламе, что его озвучила, созданы друг для друга!»

Тем временем они прошли во флигель. Грачев отогнул край лоскута, осмотрел тело. Потом стену с надписью. Мельком глянул на стул.

– Вы Павла сняли? – спросил он.

– Леонид. Думал, его еще можно откачать. Леша ему помогал.

– То есть когда вы зашли в дом, то увидели Печерского, болтающегося в петле?

Она подтвердила и стала вводить полицию в курс дела. Говорила четко, только по существу. Взяла себя в руки окончательно. А Леша наблюдал за белобрысым. Он нюхал надпись на стене и был похож на золотистую чихуахуа. У Олежки одно время была такая. Завел, чтобы цеплять телочек. Но, устав с ней возиться, отдал в добрые руки.

– Написано автомобильной эмалью, – помог полицейскому Леша. – Цвет «Торнадо».

– Откуда вы знаете?

– Когда учился в институте, подрабатывал в сервисе. Не столько из-за денег, сколько из-за опыта. Я машиностроитель, и лишний навык не повредит. Но у меня обострилась астма от запахов, пришлось уйти. А «Торнадо» я запомнил, потому что первую сваю тачку забабахал этим цветом.

– «Феррари»?

– Почти. «Четырнадцатую».

– А сейчас на «Порше» ездите, – с уважением проговорил белобрысый. Он видел машину у ворот и понял, кому она принадлежит.

– Я это авто купил по цене чуть подержанного «Хендая». Мой «Кайен» – утопленник. Кузов хороший, а внутри все было мертвое. Возился долго, но реанимировал.

– Давайте знакомиться? Я старший лейтенант Пыжов. Лев.

– Алексей Раевский.

– Из Москвы?

– Да. А в «Лире» дача.

– За Ольгой ухаживаете?

– Пытаюсь, – хохотнул Раевский. Он стеснялся обсуждать такое с незнакомцем, а если учесть обстоятельства, при которых это происходило… То получался какой-то сюрреализм!

– Она классная.

– Полностью согласен. Вон, кстати, банка с краской. В углу стоит. В ней кисточка.

– Возьмем на отпечатки, – сказал Пыжов и упаковал улику в простой мусорный пакет.

– Мы можем идти?

– Нет, ребята, извините, придется задержаться. Надо кучу бумаг заполнить. Был бы это простой висельник, тогда ладно. Но Печерский подозреваемый в убийстве, поэтому все усложняется.

– Так и не попадем в «Рандеву», – тяжко вздохнул Леша. Но спорить не стал. Прошел в комнату, сел на диван и стал ждать, когда его позовут полицейские или Оля.