Глава 4

Райка не могла поверить в произошедшее час назад.

Казалось бы, прошло достаточно времени для того, чтобы осмыслить… Но нет! Не выходило у нее.

От Эммы Власовны она не съехала. Бабка разрешила остаться на неопределенный срок. Сказала, живи. Дом большой, места хватит. Денег за постой не потребовала. Только помощи. Оказать ее Райка была готова и с самого утра взялась за уборку дома. В нем пыль столбом стояла. Наведя порядок, съездила в Приреченск, закупилась продуктами, лекарствами и червяками для Яши. Туда на автобусе отправилась, а вернулась на своем мопеде.

– Какие еще будут поручения? – спросила она у Эммы.

– Готовишь хорошо?

– Отвратительно.

– Такая же дурилка, как и я? Знала бы, велела бы тебе в «Рандеву» заглянуть. Тогда иди выкупай Яшу. Он любит в тазике плескаться. А я картошки с грибами пожарю, это единственное, что получается более или менее. Любишь?

– Кто ж не любит?

– И то верно. У меня последняя порция замороженных боровиков осталась. А еще капуста квашеная есть. Такой пир устроим!

Райка просияла. Она ужасно хотела есть. На завтрак она получила йогурт. Днем съела пончик. Грех жаловаться, ведь все это она получила даром. Но это все перекусы, не сравнимые с полноценным приемом пищи: горячей, свежей, еще и домашней.

Подхватив Яшу под брюхо, Райка направилась к выходу, но приостановилась, чтобы задать волнующий ее вопрос:

– Эмма Власовна, а вы вечером куда ходили?

– Каким?

– Вчерашним.

– В город ездила. Там мы с тобой и познакомились.

– Да, но, когда мы вернулись и улеглись, вы куда-то ушли.

– Не выдумывай, – отмахнулась бабуля. – Я уснула раньше тебя.

– Да. Но потом встали. Я видела, как вы покинули дом.

– И сколько меня не было?

– Не могу сказать. Я снова погрузилась в сон.

– Лунатизма я за собой не замечала, – задумчиво проговорила Эмма. – Но что с меня, старой, взять? Думаю, просто решила воздухом подышать. Он тут чистый, свежий. А еще в Лире полно певчих птиц. Не слышала, как заливаются? – Райка покачала головой. – А все потому, что городская. Пиканье, пиликанье, пыхтение, скрежет, грохот твой слух быстро улавливает. А звуки природы нет. Отвык он от них. Я была такой же, как ты, когда-то. А моя Москва отличалась от современной. В ней, например, не было пробок. Про Горький вообще молчу. Это сейчас столица Приволжья, а в моей юности захолустье. Не центр, конечно, он всегда был хорош. Моя рабочая окраина…

Она готова была еще разговаривать, а Райка ее слушать, но Яша начал вертеться, и диалог пришлось оборвать.

– Таз найдешь на веранде! – вдогонку крикнула Эмма Власовна. – Он овальный. Похож на корыто.

Райка быстро его обнаружила. Сполоснув, наполнила водой из бочки. Поскольку погода стояла солнечная, она нагрелась и достигла комфортной температуры. Райка сама бы в такой поплескалась.

Запустив Яшу в корыто, она вышла за калитку. Ей показалось, что послышалась соловьиная трель. Но разве птички днем поют? Она думала, только ранним утром или на закате. Но что с нее, городской, взять? До Москвы она жила в Казани, а это тоже мегаполис.

– Рая, вы ли это?

Голос мужской. И вроде бы знакомый.

Райка, стоящая меж берез, обернулась и увидела Гулливера. Или все же Дядю Степу, если учитывать профессию Грачева.

– Николай, здравствуйте! – Она не смогла сдержать радости. Запищала, как восторженная школьница при виде Егора Крида. Только что на грудь не бросилась.

– Вы не уехали?

– Решила остаться на пару дней. – И ткнула пальцем за спину.

– Там? – уточнил Николай. Она кивнула. – У Эммы Власовны?

– Вы ее знаете?

– Ее знают все, кто старше двадцати.

– Боевая бабуля.

– Это точно. Как вы с ней познакомились?

– Случайно, в «Рандеву». Как и с вами.

– Мистическое место.

– Или единственное приличное в городе?

– Я поспорю. В Приреченске много достойных заведений.

– Вы та кукушка, что хвалит свое болото?

– Разве это плохо? Любить место, где родился… И пригодился?

– Конечно же, нет. – Она смотрела на него снизу вверх. Видела волоски в носу, и они ее не раздражали. – Но я родную Казань люблю на расстоянии.

– Вы встретились вчера с кем-то из Печерских?

– Нет. Хотя приезжала сюда, пыталась увидеть Павла. Сигналила, кричала. Через забор даже перелезть хотела, но решила, что оно того не стоит. Был бы звездой, можно рискнуть, а ради не очень знаменитой знаменитости (так вы его назвали вроде бы?) нарушать закон глупо. Он ведь мог и полицию вызвать?

– Да. Но вас если бы и наказали, то только штрафом.

– Я хотела сбежать, не заплатив по счету. И у меня нет денег на бензин. Штрафы для меня – это роскошь!

– Могу одолжить пару тысяч. Вернете, как сможете.

– Нет, спасибо. Я не занимаю у мужчин. Тем более незнакомых.

– Мы преломили с вами хлеб, так что…

– Ой, перестаньте! – рассердилась Райка. – Хватит уже пытаться меня облагодетельствовать. Без вас справлюсь…

Она выпятила челюсть и глянула на него гневно. Николай улыбнулся. Не губами – глазами. Райке на миг показалось, что он намеревается погладить ее по голове, как делал это папа, когда успокаивал ее малышкой.

– Хотите, я покажу вам красивое место в «Лире»? – спросил он. – Или это тоже уронит ваше достоинство?

– Нет. Но я там купаю Яшу. А Эмма Власовна жарит картошку.

– Она провозится час. А что с Яшей делать, не знаю. Кто это вообще?

– Домашний питомец бабули.

– Так берите его с собой.

– Ладно. Минутку обождите.

Она вернулась на участок, взяла Яшу, закутала его в полотенце и крикнула в открытое окно:

– Эмма Власовна, мы с дракошей погуляем.

– Это еще зачем? – хмуро спросила она, выглянув в форточку.

– Пусть половит кузнечиков. В них белка меньше, чем в червяках. И зарядка.

– И то верно. Идите. Но гуляйте недолго. У меня почти все готово…

Конечно! Она только картошку помыла, но чистить еще не начала.

Обнимая Яшу, Райка вышла за калитку. Николай поджидал ее.

– Это такса? – спросил он, увидев в руках девушки длинный сверток.

– Не совсем. – И отогнула край полотенца, чтобы продемонстрировать голову Яши.

Грачев басовито ойкнул:

– У Эммы живет варан?

– Игуана.

– Хрен редьки не слаще.

– Он милый. Посмотрите, какие глазки. – И поднесла на вытянутых руках Яшу к лицу Николая. Тот передернулся. Райка хихикнула. – Куда идем?

– Через березняк. – И указал направление.

Двинулись.

– Тут правда водятся соловьи? – спросила Райка. Яша на ее руках прибалдел и вел себя тихо.

– Еще малиновки и дрозды. Но сейчас их меньше, чем во времена моего детства. Или с возрастом я разучился их слышать.

Впереди показалось поваленное, поросшее мхом дерево. Его можно было обойти, но Николай перешагнул через ствол, а Райку, взяв за талию, перенес. Ей это понравилось. Бывшие ее на руках не носили, хоть она и весила, как барашек. Но у рокера от напряжения вылезала грыжа, а артист полное ведро воды от пола отрывал с усилием. Поэтому, когда отключали горячую воду, Райка помогала ему мыться.

– Вот он! – воскликнул Николай и остановился.

– Кто?

– Соловей. Слышите?

Она тоже замерла. Навострила уши. И через несколько секунд услышала трель.

– Как красиво, – выдохнула Райка. И это касалось не только соловьиной песни, но и окружающего пейзажа: белые стволы берез, сочная листва, травка, мох, покрывающий пеньки… А над головой голубое небо в дымке облачков. Разве в мегаполисе такое увидишь? Да, там есть красивые парки и просто живописные места, но ты вечно несешься куда-то, висишь на телефоне, договариваешься, пересаживаешься с одного транспорта на другой, стоишь на светофорах, в пробках. Ты под ноги себе не смотришь, а уж на небо тем более…

– Остановись мгновение, ты прекрасно? – Николай смотрел на Райку и улыбался. Теперь и губами. Они были красиво очерченными, но немного обветренными.

– Да. Я как будто перезагрузилась. – Яша завозился. Он отдохнул после водных процедур и теперь жаждал движения. – Нам далеко еще? – спросила Райка. – Дракон рвется на волю.

– Почти пришли. Но я бы не отпускал его. Вдруг убежит?

– Догоним. Я обещала Эмме дать ему поохотиться на кузнечиков.

– У нее с головой как вообще?

– Как у всех стариков: многое забывает, путается, гневается, чудит.

– Ой, чудила она всегда. И в этом была ее фишка. Люди к Эмме тянулись, им с ней было интересно. Особенно детям. Взрослая, но непосредственная, озорная, она в шестьдесят каталась с ними с горки, играла в снежки. Со взрослыми бывала грубой, несдержанной, высокомерной, с ними – никогда. В ее литературный кружок даже двоечники и хулиганы ходили.

– А вы кем были, двоечником или хулиганом?

– Ни тем, ни тем. Я занимался спортом. В библиотеку даже не был записан. Но город у нас маленький, а Эмма личность яркая. А еще она была к моему деду неравнодушна. Считала, что он создан для нее. Эмме с мужиками не везло. Несколько раз выходила замуж, но ни с кем не сложилось.

– Потому что они все были мудаками. Это не предположение, а цитата.

– А мой дед совсем из другой категории. Он порядочный, надежный, сильный, верный. И, кстати сказать, красивый. Даже сейчас. За ним многие бегали.

– Эмма Власовна в том числе?

– Со стороны так и выглядело. Но на самом деле она обращала на себя его внимание, не роняя собственного достоинства. Другие в ширинку лезли, а эта в голову. Если бы дед изменил жене, то именно с ней. Эмма ему нравилась.

– А он ни-ни?

– Я же говорю, он верный. Убеждению, профессии, слову… А значит, и тем, кому дал его. В первую очередь жене.

– Кем он работал?

– Служил в МВД. Был ментом. Я пошел по его стопам.

– Может, вы деда идеализируете? Я сейчас только о его верности единственной женщине и ни о чем другом.

– Если бы он позволил себя соблазнить кому-то из поклонниц, та разнесла бы эту весть по городу. А у Михаила Ильича Грачева безупречная репутация.

«Какой ты наивный, Гулливерушка, – с умилением подумала Райка. – Конечно, твой дед не спал с местными бабенками. Зачем плодить слухи? И жену травмировать ими. За пределами Приреченска полно женщин, одиноких и не очень, жаждущих интрижек с красивым мужичком приличной профессии. Нет верных ментов. У них ненормированный рабочий день, много стресса, который особенно хорошо снимается сексом…»

Они вышли из березняка на открытую местность. Впереди луг. За ним болотце. А дальше – река.

– По рассказам деда, пятьдесят лет назад берег начинался примерно тут, – сказал Николай. – Травка, потом песочек… И водная гладь. С одного берега на другой не переправиться вплавь. Только паромом. Реку чистили от ила каждую весну. А когда перестали, она стала цвести. В июне болото подсохнет. Но чтобы искупаться, все равно придется пройтись.

– А мы собираемся купаться?

– Если хотите.

– Не очень.

– Я тоже. Просто поделился информацией. Зачем, сам не знаю. И все же давайте пройдемся в сторону Приреченска. За ориентир берем башню. Видите ее?

Райка кивнула. Башня стояла на высоком берегу и походила на маяк.

– На ней раньше устраивались театральные представления?

– Да. Ни один День Нептуна не обходился без них.

– С этой башни и сиганул мальчик Родион?

– Эмма Власовна рассказала эту грустную историю?

– Она неустанно говорила о Печерском и его воспитанниках. Гневалась на него, жалела их.

– Он умер сегодня, – буднично проговорил Николай.

– Умер? – ахнула Райка.

– Да, покончил с собой. Так что фильма вы не снимете.

– А я уже не хочу.

– Почему?

– Пропало вдохновение, – туманно ответила она. – Ой, смотрите, какой красивый дуб! – Она указала на гигантское дерево с разветвленным стволом. – Ему лет сто, не меньше!

– Сто тридцать. Купец Дубов, что построил в селе завод керамики, велел рассадить к его открытию в округе деревья, ассоциирующиеся с его фамилией. Их мало сохранилось. В Приреченске вырубили почти все, когда началась массовая застройка. В «Лире», которая раньше Соловьями была, дубы погорели, и от них тоже избавились.

– Вы сюда меня вели?

– Да. Я хотел вас на ветку подсадить, чтобы вы с высоты посмотрели на реку.

– Ой, подсадите! Я поснимаю эту красоту на телефон.

– А Яша? Вы ему кузнечиков обещали.

Райка потупила очи и тонким голоском попросила:

– Присмотрите за ним, пожалуйста. Пять минуточек всего.

Грачева не проняло:

– Нет, возитесь с ним сами. Я похожу минут десять вдоль берега. Это по работе. А вы не скучайте.

– Как же дерево?

– Посидите под ним… Коль вздумали повыпендриваться, потащив с собой Яшу.

– Я просто не хотела оставлять его одного!

– Как скажете, Кхалиси-бурерожденная, королева андалов и первых людей, матерь драконов, – хохоча, проговорил Николай и ушел.

– А-ха-ха! Менты тоже смотрели «Игру престолов»? – крикнула ему вдогонку Райка.

– Ага! Не только «Полицейского с Рублевки»!

Она плюхнулась на землю, выпустила Яшу. Он тут же начал носиться вокруг дуба. Но быстро угомонился. То ли не нашел, за кем погоняться, то ли так обленился, живя у Эммы, что не хотел себя лишний раз утруждать. Взобравшись на ствол, он замер в красивой позе. Райка принялась фотографировать его.

Она на самом деле передумала снимать фильм о Печерском. Более того, Райка расхотела заниматься тем, что, как ей казалось еще два дня назад, приведет ее к успеху. Ее тошнило от перетряхивания грязного белья. Рвотный рефлекс она сдерживать научилась, но кайфовать от контакта с дерьмецом не могла. И ладно бы зарабатывала на этом много, как видные блогеры, так нет же. Едва концы с концами сводит. Первые три фильма принесли нормальную денежку, но остальные… Зрителя надо постоянно удивлять. И выдавать качественный контент. А она и снимала сама, и монтировала, потому что нанимать специалистов не на что. Пробовала кредит взять, но давали только в конторках, что базируются в супермаркетах. Там суммы жалкие, а процент космический.

В общем, проснулась Райка сегодня и сказала себе: «С меня хватит!»

Почему это случилось именно сейчас? Неужто деревенская жизнь расслабила? Если классическую русскую литературу вспомнить, так все помещики в ленивцев в своих имениях превращались. У Райки имения нет, естественно, но она все равно хорошо устроилась. Ни забот, ни особых хлопот. Нервы никто не треплет. У родителей так расслабиться точно не получилось бы. Весь мозг бы вынесли.

«Я не сдалась, мне просто нужен перерыв, – успокоила себя Райка. – Без отпуска пашу уже который год. Кто-то, особенно папа, считает меня бездельницей, но я же не отдыхаю совсем. Мой мозг постоянно в работе. Эдак с ума сойти можно…»

Райка продолжила фотографировать. Был у нее аккаунт лишь для удовольствия. Туда она выкладывала красивые кадры природы, животных, строений. Они набирали сто-двести лайков и не приносили ни копейки денег.

Телефон зазвонил. На экране высветилось имя Марго.

– Привет.

– Здорово, коль не шутишь, – голос подруги был сердитым. – Что ж ты, коза-дереза, не рассказала мне о гибели Киры Эскиной?

– Я о ней и не знала.

– Не бзди! Приреченск город маленький, ты там, значит, слышала уже о смерти.

– Когда мы созванивались, нет. Сейчас, конечно, знаю. Но тебе какое дело до этого?

– Мы же были знакомы. И до последнего общались, я тебе говорила об этом.

– Раз ты в курсе, значит, тебе сообщил кто-то другой о ее гибели. Ты из Приреченска, у тебя тут полно знакомых. Ко мне какие претензии? – Маргарита молчала. – Но если тебе так важно быть в курсе всего, знай, что Печерский умер сегодня.

– Серьезно?

– Разве на такие темы шутят?

– Сердце не выдержало?

– Павел Печерский покончил с собой.

– Каким образом?

– Этого сказать не могу. Сама только что узнала о его кончине.

– Для тебя идеальный поворот.

– Да?

– Конечно. Снимешь суперфильм по горячим следам. То будет журналистское расследование-сага.

– Даже так?

– Начнешь с семидесятых годов, когда Печерский впервые снялся в кино, закончишь настоящим временем.

– Да кому он нужен? Не будут смотреть документалку о давно забытом актере-режиссере, даже если она снята по горячим следам и в жанре саги. Это не суперфильм, а какая-то шняга. Была бы я Дудем или Собчак, все бы схавали, но я Райка, и если меня смотрят, то те, кто хочет заглянуть в обгаженные трусишки второсортных звезд шоу-бизнеса.

– Уезжала из Москвы человеком, – вздохнула Марго. – А теперь каша-малаша. Взбодрись, постарайся сделать хоть что-то! Зря ехала, что ли?

– Нет, не зря, – ответила Райка, увидев возвращающегося Грачева. После чего отключилась и снова начала снимать Яшу. Он как раз взобрался на ветку, свесил лапы, зажмурился и выглядел как мистер Безмятежность.

– Фоточки делаете? – спросил Николай, подойдя.

– Да. А вы что-то выяснили для себя, слоняясь вдоль берега?

– Я все равно не могу вам ответить.

– Тайна следствия, понимаю. – Она встала с земли, отряхнула попу. – Подсаживать будете? Обещали.

Николай улыбнулся. Боже… Что это за улыбка! Милая-милая… Дурацкая немного, потому что смущенная. А эти волевые губы в жестких колючках щетины.

Не целовалась Райка с мужчинами, так напитанными тестостероном. Но она, кажется, уже думала об этом. И вспоминала бывших: рокера с козлиной бородкой и актера с подростковым пушком…

Грачев взял ее за талию и поднял на высоту полутора метров. Без усилия. Закинул, можно сказать, как пушинку. А это не через поваленное бревно перенести. Оказавшись на дереве, Райка восхищенно вскрикнула. Даже с этой небольшой высоты вид открывался захватывающий. Но заберись она выше, по сучкам и с виду мощным веткам…

– Даже не вздумайте, – разгадав ее намерения, предостерег Николай. – Древесина хрупкая, изъеденная жуками. Свалитесь.

– Тогда придержите меня, я чуть приподнимусь.

– Зачем?

– На другом берегу церковь, не так ли?

– Там мужской монастырь семнадцатого века.

– Действующий? Я должна его сфотографировать. – И стала подниматься. Естественно, оступилась (Райка была довольно нескладной) и свалилась-таки. Хорошо, не на землю, а на Николая. Он подхватил ее. Но тоже не удержался, упал, хоть и мягко…

Райка сверху.

– Ой, – сказала она.

– Ой, – повторил за ней Николай.

Его лицо было так близко, что она видела оранжевые прожилки в радужке его глаз. Сначала она думала, что они серые. Потом они показались ей зелеными. Теперь же Райка не могла определить цвет. Он и не важен, когда такие длиннющие ресницы. Густые, темные, но с белесыми кончиками. Накрась такие, будут как накладные.

Райка хихикнула, представив Грачева с макияжем.

– Да, ситуация смешная, – пробормотал он. – Птичка-невеличка, слетев с дерева, уронила великана.

– Я издаю глупые звуки не поэтому. Когда мне неловко, я ржу. – И это было правдой.

– А я становлюсь очень серьезным. Даже напряженным. Таким, как сейчас.

– Да, у вас вид суровый. Брови нахмурены, рот поджат.

– Это тоже неспроста.

– Я сдавила вам живот? – Хотела сказать пах, но постеснялась.

– Нет. Вы легкая. И невероятно красивая. Мне очень хочется вас поцеловать, но я сдерживаюсь, поэтому поджимаю губы.

– Я красивая? Да не смешите! – Они все еще обращались друг к другу на «вы». Глупее ничего не придумаешь. – Яркая, экзотичная, с изюминкой – возможно. Такая интересная личность, что изъяны не заметны.

– У вас их нет. Вы совершенны. Я глаз от вас не могу оторвать.

Она напряглась и хотела скатиться с него. Не верила льстивым словам! Потому что она яркая, экзотичная, с изюминкой, но уж точно не красавица, от которой не оторвать глаз. Райка саму себя в зеркале видела, и отражение ей не нравилось категорически. Ее старшему брату с внешностью тоже не особо повезло, но он мужчина, если чуть краше обезьяны, уже хорошо. Их отец тоже не блистал. В отличие от мамы. Она выиграла конкурс «Мисс Татарстан», что помогло ей удачно выйти замуж. В семье Каримовых она за красоту отвечала, да еще самый младшенький, Ильяс. Он появился на свет через десять минут после брата-близнеца и больше всех походил на маму. Наверное, поэтому был в семье любимчиком. Но по официальной версии, к нему особенно трепетно относились, потому что он часто болел.

Райка еще бы размышляла обо всем этом, если бы Николай не притянул ее голову к себе и не впился своими губами в ее. Он как будто боялся одуматься, поэтому так нахраписто действовал.

Она отстранилась. Но лишь затем, чтобы самой поцеловать Грачева. Без бешеного напора. Нежно.

Райка ласкала его губы, пробегала пальцами по лицу. Красивому, волевому. Она кололась об его щетину, но не обращала на это внимание. Да, будет раздражение, но оно пройдет. А сладость поцелуев запомнится…

– Рая, я хочу напомнить о том, что женат, – услышала она сдавленный голос.

– Это типа… Отвали?

Она скатилась с него. Обиделась. Ведь все было так чудесно!

– Нет. Скорее, я могу не сдержаться, но это будет нечестно по отношению к тебе. – Николай нашел ее руку, поднес к лицу и поцеловал. – И к Наташе. Так зовут супругу.

– Ты ни разу ей не изменял?

– Нет.

– И желания не возникало?

– Я обычный мужик. Нас обуревают низменные потребности. Но с ними я научился бороться. С тобой все иначе. Я не просто хочу тебя. Ты мне безумно нравишься. Если я сейчас дам себе волю, все может зайти так далеко, что потом не выберешься. Ты женщина свободная. Талантливая. Невероятно красивая. Ты достойна самого лучшего мужчины. А я не такой.

– Думала, ответственной за неуверенность в себе назначена я.

– Нет, я о себе высокого мнения. Но то, что я женат, делает меня в глазах свободной девушки персоной нон-грата. Если у нас все закрутится, ты будешь ждать от меня развода, а я не знаю, смогу ли пойти на него. У нас ребенок.

– А если я скажу тебе, что мне все равно?

– Это пока.

– Ты такой старомодный. Весь мир давно живет иначе.

– Не хочу так, без обязательств и ответственности. Меня не этому учили.

– И что же нам делать?

– Во-первых, встать. – Он поднялся и протянул ей руку. Когда Райка приняла вертикальное положение, Коля продолжил: – Во-вторых, вернуться в «Лиру».

– А в-третьих?

– Поразмыслить обо всем. Спокойно, трезво.

– Я так не умею. Только в омут с головой. – Рая сняла Яшу с дерева. Он не сопротивлялся.

– Часто ныряла?

– Дважды.

– Всего-то?

– А ты меня за кого принял? – напряглась она.

– Нет, нет, ты не подумай, ничего дурного. Просто ты такая темпераментная…

– И у меня год не было секса, – могла сказать ему Райка, но не стала.

Подкалывала Грачева за старомодность, но сама недалеко от него ушла. Сожительствовала с мужчинами, это да. Но никогда им не изменяла. И не занималась ни с кем сексом без любви. Дура? Маргарита считала именно так. Она не упускала возможности, как сама говорила, перепихнуться. Из баров, где они вместе тусили, частенько уходила не одна. А Райка, к которой тоже проявляли интерес, максимум, что себе позволяла, это пообниматься и оставить телефон. Ни один на следующий день не позвонил. Мужикам, что знакомятся в баре, бабенка нужна для развлечения на ночку. Плевать ему на ее богатый внутренний мир, а тем более на принципы.

– На сколько, говоришь, останешься у нас? – спросил Николай. Он снова стал спокойным, чуть отстраненным. Ладно, снова на «вы» не перешел.

– На пару дней хотела. Теперь не знаю. Подруга, с подачи которой я сюда прибыла, считает, мне нужно-таки снять фильм. Но не тот, что я задумывала.

– Ты доверяешь ее мнению?

– Не особо. Она такая же неудачница, как я.

– Зачем ты так о себе? Я смотрел твои видео, и мне многие понравились. Хорошие работы, продуманные, глубокие.

– Но малоуспешные.

– Миллион просмотров у первого фильма, и у остальных по нескольку сотен тысяч.

– У последнего всего двести. Я скатываюсь. А фильм о Печерском вряд ли поможет мне взлететь на вершину чатов.

– Все у тебя получится, – уверенно проговорил он и одобряюще улыбнулся.

– Спасибо, что в меня веришь.

Они снова шли по березняку. Соловей отпел свое, а небо чуть заволокло, и все равно было красиво, а на душе солнечно. Любить – это прекрасно. И даже если у них с Колей нет будущего, она все равно благодарна судьбе, что столкнула ее с ним. Теперь Райка знает, какого мужчину хочет. И, если понадобится, будет его ждать столько, сколько потребуется…