Шульмейстер, остерегаясь враждебности, удалился, но не в лагерь врагов Наполеона, как поступили бы многие его коллеги, как сделали Талейран и Фуше с меньшими на то основаниями. Шпион, по-видимому, был искренно признателен Наполеону за полученные богатства и поместья. Он продолжал оставаться закоренелым контрабандистом и жил в свое удовольствие в ле Майнау, где гостеприимство и благотворительность снискали ему искреннее уважение земляков-эльзасцев.

Враждебность австрийцев не убывала вплоть до 1814 года. После лейпцигской Битвы народов и поражения французов Эльзас был наводнен союзниками, и полк австрийской артиллерии специально послали разрушить поместье Шульмейстера. Во время Ста дней он примкнул к Наполеону, хотя тот пять лет назад столь опрометчиво отверг его услуги. Закончилось все тем, что после того, как Наполеон покинул Париж и потерпел поражение при Ватерлоо, бывшего шпиона арестовали одним из первых, и он спасся только благодаря огромному выкупу. Это сильно подорвало материальное положение Шульмейстера, восстанавливать которое пришлось уже не контрабандой, в чем он знал толк, а биржевыми спекуляциями, что для шпиона и контрабандиста оказалось слишком запутанным и сложным.

Он потерял все.

Последующие пять лет он упорно восстанавливал состояние; через десять он снова разбогател и приобрел влиятельность. Он мог бы сохранить и то и другое — как это ухитрились сделать многие беспринципные бонапартисты, — но вместо этого судьба распорядилась иначе, несмотря на закат «метеоритного всплеска» Империи. Благодаря своей добродетельной натуре и уважению эльзасских соседей, Шульмейстер удержался на плаву. Возможно, он по-прежнему танцевал, как аристократ, но его поместья отошли в другие руки. Несмотря на все потери, здоровье и дух его выдержали испытание временем. Ему было уготовано судьбой прожить еще четыре десятилетия, вплоть до 1853 года, не богатым, но вполне довольным гражданином Франции, получившим в дар от правительства табачную лавку в Страсбурге.