Глава 18
Дефо и якобиты
Создатель бессмертного искателя приключений Робинзона Крузо признался, что был нанят королевой Анной «для нескольких почетных, хотя и секретных услуг». И это было сказано со всей скромностью, ибо Даниэль Дефо — это один из величайших профессионалов за все века секретной службы, здравомыслящий гигант среди легионов злоупотребляющих, позерствующих и похваляющихся «надежностью» любителей. Дефо, как известно, сам по себе являлся практически совершенной секретной службой во время правления последнего Стюарта — суверена Британии; и он — наш безоговорочно всеми одобренный «фаворит секретных агентов» в этом труде.
Дефо — одаренный богатым воображением мастер авантюры и сверхъестественного реализма, журналист и романист, о чем свидетельствует его яркий дневник Чумного года или сочинение, составленное им на основе малоизвестной рукописи об ужасном разграблении Магдебурга в «Мемуарах кавалера», — за свою плодотворную и сложную жизнь написал миллионы слов, но ни единой строчки о своей карьере тайного агента короны. Эта скрытность, достойная сожаления для потомков восхищенных читателей, является единственным доказательством того, что Дефо занимал первое место среди доверенных эмиссаров. Что является бесспорным отличием ветерана, ловкого и надежного агента; ибо лучшие из них, действуя и живя скрытно в течение многих лет, никогда не преодолеют привычной осторожности и не потеряют веру в преимущества осмотрительности.
В 1710 году, когда королева Анна вынудила лорда Годольфина покинуть свой пост и передать управление британскими делами своему преемнику, Харли, он лично рекомендовал Дефо в новое министерство как надежного и предприимчивого политического агента. Дефо так преуспел на службе у правительства вигов — особенно в Шотландии и в логовах якобитов, куда он часто отправлялся переодетым, — что вновь прибывшим тори было очень полезно воспользоваться его признанными способностями. Автору исполнилось сорок девять лет, когда Крузо завоевал себе прочную репутацию. Его ранние годы были полны приключений: его дважды заключали в тюрьму, в 1703 году он перенес унижения у позорного столба, и язвительные современники даже распространяли слухи, будто ему обрезали уши. Все это не попало в «материал», необходимый столь исключительному воображению. Талантливая рука, способная изобразить Молль Фландерс, пирата Эвери, разбойников с большой дороги, Шеппарда и Джонатана Уайльда, не желала рисковать секретами английского правительства.
Называя этого пропагандиста, шпиона и законченного заговорщика «самим по себе практически совершенной секретной службой», мы в состоянии доказать это, хотя нам хотелось бы его собственных признаний. Даниэль Дефо посещал Ньюингтонскую академию, руководимую мистером Мортоном, где одним из его сокурсников был тот самый Сэмюэл Уэсли, который обзавелся женой и породил протестантскую конфессию — методизм. Троих школьных друзей Дефо повесили за участие в восстании герцога Монмута. И можно предположить, что эти казни преподали молодому Даниэлю урок, ибо впоследствии он всегда избегал притворщиков, предпочитал ответственных государственных деятелей и был неизменно успешен в умении стать незаменимым для победившей стороны.
Это было неспокойное время чужеземных войн, якобитских заговоров и грозящих восстаний, и человек с талантами Дефо вторгся в политическую секретную службу, рискуя жизнью. Самым серьезным риском, которому он подвергался за все свои зрелые годы, был его непосильный труд, сводивший его в могилу. И хотя никаких записей о его реальных достижениях на поприще шпионажа не сохранилось, доверие, которое он явно заслужил, его постоянная занятость в правительствах вигов и тори являются ярким свидетельством его многосторонних способностей. В избытке имеются свидетельства неутомимости Дефо в качестве пропагандиста; и в качестве журналиста — еще до наступления века машин — его работоспособность была просто невероятной. Сочинение книг являлось для него в основном приятным времяпрепровождением, легким упражнением в часы досуга, дабы не терять остроту пера.
Он выпускал брошюры с непринужденной легкостью и быстротой. Он писал в три, а иногда и в четыре газеты: в ежемесячное издание — почти 100 страниц, — а также в те газеты, что выходили еженедельно или три раза в неделю. Горький называл «Робинзона Крузо» «библией непобедимого», но знаменитое возделывание виноградника Робинзоном ради выживания вряд ли казалось его неутомимому создателю слишком обременительным. Шотландия находилась в четырехстах милях от столицы, и тем не менее, когда Дефо с одной из своих секретных миссий отправился на север, он продолжал через день писать и публиковать в Лондоне свои обзоры. Даже в то мрачное время, когда его заключили в Ньюгет, он никогда не переставал посылать рукописи издателю.
Дефо был больше, чем просто автор, агент или виртуозный пропагандист; он представлял собой целый взвод журналистских ударных войск. Вымышленными были не только его самые знаменитые персонажи — он сам стал отчасти плодом собственного буйного воображения. Он опубликовал несколько книг анонимно, но подписался своим именем в предисловиях, в которых рекомендовал их вниманию читающей публики. Он подбадривал себя в письмах в свои газеты и поносил себя в письмах в соперничающие издания. Он поправлял себя, цитировал самого себя, занимался плагиатом своих собственных произведений в работах, которые он приписывал иностранным комментаторам. Он смело напоминал себе в печатном виде о своем союзе с политическими аристократами, которые тайно нанимали его, дабы противостоять некой политике правительства, к которому они принадлежали. Дефо больше, чем кто-либо из когда-либо живших людей, позволил своей склонности к секретной службе заразить все остальные сферы своих почти неисчислимых видов деятельности.
