Французы не пытаются отрицать ее успех в течение долгой и опасной деятельности. Они отдавали себе отчет, что из такого космополитического города, как Париж, выкурить всех шпионов слишком трудно, и заботились главным образом о том, чтобы держать их подальше от секретных материалов военной или политической важности.

Не желая отставать, французская разведка содержала на службе по меньшей мере одного шпиона, сумевшего обосноваться в штаб-квартире германской армии во время войны. Действуя в качестве комиссара полевой полиции, он зарекомендовал себя таким трудолюбивым и бдительным сотрудником, что неизменно переводился вместе со ставкой по мере ее перемещения из Шарлевиля в Стенэ, Крейцнах и Плесси.

По иронии судьбы, шпион Вегеле обязан был охранять верховное командование германской армии от покушений или слежки неприятельских, т. е. союзнических, агентов. Сейчас сложно оценить находящегося в таком положении разведчика и представить себе те хитроумные средства, с помощью которых он добился успеха. И при этом герр — или месье — Вегеле не мог позволить себе ни малейшего промаха. Он должен был действовать эффективнее самых талантливых из своих немецких коллег по полицейской службе. В личной жизни ему приходилось вести себя с величайшей осмотрительностью, выбирать друзей с большим разбором и в то же время не казаться странным или нелюдимым. Нужно было также обладать большой изобретательностью, чтобы благополучно лавировать между скалами и отмелями национальной и международной политики. С одной стороны, легко было запутаться в противоречивых германских влияниях, а с другой — излишний энтузиазм или даже повышенный интерес к французским делам мог его выдать.

В то же время он не осмеливался нацепить на себя дешевую маску фанатичного врага Франции ради своей секретной карьеры в Германии. Острые умы, вовлеченные в контрразведку, справедливо склонны не доверять фанатикам. Такой человек, как Вегеле, непременно привлек бы к себе пытливое внимание. Почему он ненавидит французов? Что они ему сделали? Обманула ли его француженка, или разорила французская фирма? Жил ли он когда-то во Франции или в одной из колоний, нарушил ли там законы и до сих пор в этом не сознался? Где-то на этом пути расследования можно было бы отыскать крошечную улику или след к шпионажу. Мастера шпионажа никогда не беспокоятся о крупных промахах, ведь история им подсказывает, что скорее небольшие просчеты, почти незаметные упущения ведут к разоблачению.

Об успехах шпиона Вегеле в германской ставке во время войны мало что известно, кроме того, что он заранее оповещал о большинстве крупных передвижений немцев как на Восточном, так и на Западном фронте. По всей вероятности, его достижения могут показаться непропорциональными тому огромному риску, которому он подвергался, и трудностям его работы. Опасности, связанные с передачей информации, были привычным препятствием; он мог лишь рассчитывать на свои каналы связи, которыми пользовался с помощью сложных уловок.

В мае 1918 года, когда Гинденбург, Людендорф и их помощники-специалисты из германского главного штаба готовили большое наступление против 6-й французской армии, Вегеле вовремя узнал о предстоящей операции и, как оказалось, не переоценил ее опасности. «27 мая предстоит крупная атака на Шмен-де-Дам» — таковым было отправленное им точное предостережение. Но 6-ю армию это не спасло, так как французская разведка доставила предупреждение в Шантильи с опозданием на десять дней.