Во время испано-американской войны было сравнительно немного шпионов и страхов перед ними, хотя 600 человек передали властям и надлежащим образом провели расследование. Что на самом деле виделось в кошмарных снах самых встревоженных жителей Западного побережья, так это призрак Армады, несущейся из Испании под всеми парусами. Летом 1898 года города и курорты Атлантического побережья испытывали большую тревогу, а правительство, обо всем осведомленное, не могло ни передать, ни объяснить своего полного чувства безопасности.

Правдивое объяснение поспособствовало бы обнаружению невероятного агента секретной службы. Сражаясь с испанцами, американцы имели на своей стороне определенные преимущества благодаря длинной пограничной линии, отделяющей их от испаноговорящей нации и многих преданных граждан латиноамериканского происхождения. И если бы война продлилась дольше, то не составило бы большого труда найти надежного разведчика из Центральной или Латинской Америки, который сошел бы за настоящего испанца. Единственный американский агент, которого отправили попытать удачи в Испании, оказался техасцем испанского происхождения, окончившим военную академию в Уэст-Пойнте. Он прибыл в Мадрид в мае 1898 года под именем Фернандес дель-Кампо, изображая из себя богатого мексиканца, открыто сочувствующего испанцам.

Остановившись в лучшем отеле испанской столицы, он не стал показывать рекомендательных писем, а просто принялся демонстрировать свою неприязнь к янки и дал понять, что его визит в Мадрид будет непродолжительным. Члены аристократических клубов, военные, чиновники встречались с ним, принимали его приглашения и снисходительно наблюдали за тем, как этот молодой человек тратил большие деньги, устраивая пышные приемы и проигрывая в карты с природным спокойствием и манерами богатого человека.

Его интересовал Кадикс, но он отказался от рекомендательных писем к губернатору порта и к адмиралу Камаре. Между тем целью его миссии было наблюдение за тем, как шло неторопливое снаряжение флота Камары. Тактика сдержанной сердечности, подкупившая Мадрид, была по достоинству оценена и элитой кадикского общества. Наконец он встретился с губернатором; ему оставалось сделать еще один шаг и получить от Камары приглашение на обед. Чтобы отобедать у адмирала, необходимо было попасть на быстроходный корабль, который испанское правительство совсем недавно купило у «Северогерманского Ллойда». Находясь на борту, американский шпион услышал жалобы офицеров на дурное состояние корабля. Германская компания сбыла с рук судно, которому следовало бы дать название The Caveat Empor («Пусть покупатель будет бдителен» — это стало пословицей в английском языке. Принцип договорного права, который регулирует продажу недвижимости после даты закрытия).

— Когда же вы отплываете, чтобы задать взбучку проклятым янки? — поинтересовался мексиканец.

— Увы, отплыть мы сможем только через шесть недель. Дел еще много.

Секретный агент повел себя так, как если бы испытывал сочувствие к испанцам. Поэтому они сочли необходимым показать ему причины, по которым в данном положении отсрочка оказалась неизбежна. Его повели по кораблю, ранее принадлежавшему немцам, и он постепенно составил себе представление о степени вооруженности всего флота, о количестве боеприпасов и состоянии снабжения со складов. Затем ему удалось обследовать доки и арсенал Кадикса и даже узнать то, что, хотя Камара и должен был отплыть с запечатанным приказом, ему известна его задача: доплыть до Филиппин и уничтожить крейсерскую эскадру Дьюи.

Это и были те самые важные сведения, за которыми он прибыл в Испанию. Города Америки, от Бостона до Саванны, все еще трепетали в ожидании испанского рейда и бомбардировок. Но страхи эти не имели оснований. Куба была блокирована гораздо более сильным американским флотом, крейсеры адмирала Серверы заперты в порту Сант-Яго, а Камара начинал свой рейд в нескольких тысячах миль от Северной Атлантики.

Говорят, американского шпиона пригласили в шлюпку испанского адмиралтейства, чтобы он мог стать свидетелем отплытия испанской Армады. Дружески расположенный к нему морской офицер показывал ему устройство новейших орудий и усовершенствованных торпедных аппаратов, налаженных на реконструированных судах. Вскоре после этого «мексиканец» неосмотрительно ослабил конспирацию и навлек на себя подозрения полиции. Он ежедневно посылал телеграфные донесения в Вашингтон — вероятно, через Париж или Лондон, — на чем его и могли поймать. Однако проницательность его не подвела, и, обнаружив, что полицейские агенты следят за его отелем, он уложил вещи, отослал их на пароход, уходивший в Танжер, уплатил по счетам, вышел черным ходом и благополучно достиг порта.

Благодаря предприимчивости агента американское морское министерство получило полную информацию о флоте Камары, вплоть до количества угля в бункерах каждого из его судов. Этого шпиона, по его благополучном возвращении в Вашингтон, негласным образом отблагодарили за успешно выполненную миссию. Но поскольку «испанский» агент секретной службы его калибра был особо важен для великих северных соседей Латинской Америки, имя его многие годы тщательно сохранялось, а его достижения никогда не были обнародованы.

Когда Соединенные Штаты помирились, наконец, с испанским правительством, победителю уступили все 7083 филиппинских острова. Мадриду уплатили около 20 миллионов долларов за улучшения, проведенные на архипелаге за три века летаргического сна этой территории, но в придачу новое правление получило восстание туземцев. После войны за освобождение голодных и угнетенных кубинцев многие молодые американские патриоты обнаружили, что война передвинулась на далекий тропический остров, где на каждый их выстрел отвечали выстрелом из засады, где скрывались низкорослые смуглые туземцы, принимающие их за захватчиков.

Этот печальный эпилог «гуманной интервенции» мог длиться до тех пор, пока у восставших было смелое и умелое руководство. Генерал Эмилио Агинальдо являлся душой восстания и талантливо пользовался партизанской тактикой. Обуздать его можно было только умелыми действиями военной разведки. Решающий ловкий ход в данном направлении сделал молодой американский офицер, числившийся в полку канзасских волонтеров.

Фредерик Фанстон не получил военного образования в Уэст-Пойнте, но у него имелось нечто такое, чего не могла дать никакая учеба: изобретательный ум, любовь к приключениям, умение командовать и — рыжие волосы. Несмотря на цвет своих волос (филиппинцы сплошь брюнеты), этот невысокий солдат сумел замаскироваться под туземца и с несколькими товарищами, также замаскированными, отправился в путь по бездорожью лесных дебрей Лусона. Он поставил себе целью совершить внезапный набег на ставку Агинальдо, расположенную в глубине острова, и захватить его в плен. Это смелое предприятие увенчалось грандиозным успехом.

Началось обратное путешествие, полное нескончаемых опасностей. Спасаясь от преследователей, которым был знаком каждый шаг на пути отступления смельчаков, переходя вброд или переплывая реки, находясь под угрозой пуль и отравленных стрел, ядовитых змей и насекомых, Фанстон и его спутники благополучно доставили своего пленника в ставку американской армии. Как и надеялся Фанстон, пленение Эмилио Агинальдо действительно решило судьбу восстания и привело к тому, чего едва ли могли бы добиться десять генералов и сорок полков за год кровавой и дорогостоящей войны с партизанами.

Подобное приключение секретной службы превосходило обычные подвиги шпионов и их донесений. Так что Фанстона наградили по заслугам. Быстро минуя все этапы своей карьеры, он в 1916 году, — после бандитского рейда на Колумбию, — будучи в чине старшего генерал-майора, был назначен президентом Вильсоном главнокомандующим мобилизованными силами у мексиканской границы.

Все это происходило в то время, когда опасная и тяжелая работа по умиротворению филиппинцев все еще занимала американские войска, а восстание «боксеров» потрясло мир и затопило Китай. Из Манилы поспешно переправили полки для присоединения к многочисленному японскому и российскому контингенту, вместе с британскими, германскими, французскими и другими войсками для знаменитого марша союзников на Пекин. Сами условия этой уникальной кампании препятствовали применению искусства шпионажа и секретной службы. Подробная информация, касающаяся китайского переворота, силы «боксеров» и отчаянного характера жестокого истребления «иностранных дьяволов», была получена от бежавших уроженцев Запада и новообращенных «христиан» из миссионерских школ. Что касается разведки и контрразведки, то зона вторжения от Тяньцзина до Пекина была известной местностью для большинства войск, сконцентрированных вокруг Таку на побережье Чили. И союзники, имея значительное превосходство в военной подготовке и боевой технике, просто не доверяли всем китайцам и неслись на всех парусах на помощь осажденным представителям дипломатической миссии.