Когда Фицхью Ли, американский генеральный консул в Гаване, и капитан американского корабля «Мэн» Чарльз Сигсби давали показания перед комиссией Конгресса, каждый выразил мнение, что за взрыв на американском броненосце ответственны испанские чиновники. После этого морской атташе испанской миссии лейтенант Рамон Карранса вызвал обоих на дуэль, которую, впрочем, запретили. После этого испанскому посланнику вручили паспорта, и он выехал в Мадрид через Канаду, оставив Каррансу — вместе со штаб-квартирами в Торонто и Монреале, — которому он якобы поручил прекратить судебное разбирательство. В действительности ему велели заняться шпионажем.

Американские власти, впрочем, сразу об этом догадались. Агенты секретной службы министерства финансов оставили на время преследование фальшивомонетчиков, чтобы взяться за контрразведку. Первым делом они занялись снятым Каррансой домом на Таппер-стрит в Монреале. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из агентов под видом монтера газовой сети, инкассатора, коммивояжера, страхового агента не проникал в дом и не перекидывался с испанским лейтенантом парой слов.

Ставший гражданином Америки англичанин, некто Джордж Даунинг, он же Генри Ролингс, первый поддался денежным «бонусам» Каррансы. Американский агент снял комнату в отеле, смежную с той, которую в Торонто занимал испанец; и ему удалось подслушать разговор, сводившийся к вербовке Даунинга, бывшего писаря на американском броненосном крейсере «Бруклин». За этим шпионом следили от Торонто до самого Вашингтона. Заводившие с ним знакомства в поездах агенты секретной службы добыли образцы его почерка. Даунинг, называвшийся теперь Александром Кри, явился в морское министерство вскоре по прибытии в столицу Америки, недолго побыл там, затем вернулся в свой пансион, где пробыл около часа. Выйдя оттуда, он отправил по почте письмо, которое было прочитано контрразведчиками сразу же, как почтмейстера ввели в курс дела. Письмо датировалось 7 мая 1898 года и адресовалось Фредерику Диксону, 1248 Дорчестер-стрит, Монреаль, Канада. Оно не было зашифровано, но сообщало, что управление флота отправило «шифрованную депешу» с приказом крейсеру «Чарлстон» следовать из Сан-Франциско в Манилу с 500 матросами и всем необходимым для ремонта в эскадре командора Джорджа Дьюи. Далее указывалось, что в 3 часа 30 минут от Дьюи получена ответная депеша, которая находится в процессе расшифровки.

Ввиду столь неопровержимых доказательств шпионажа был выдан ордер на арест Даунинга. При таком прецеденте снисходительности к конфедеративным шпионам во время Гражданской войны маловероятно, что англичанин был бы приговорен к смертной казни или пожизненному заключению. Хотя как натурализовавшегося гражданина Соединенных Штатов его ожидало обвинение в измене и шпионаже. Но бывший писарь отнесся к своему положению со всей серьезностью, какой оно и заслуживало. Помещенный в военную тюрьму, он отказывался обсуждать свой арест и три дня провел в глубоких размышлениях. Улучив момент, он повесился в своей камере.

Таким образом, энергичный морской атташе Испании пока что не получил сколько-нибудь важных сведений; но денег у него еще хватало, и он готов был щедро вознаграждать «нейтральных» помощников. Он разработал план завербовать канадцев или англичан с военным опытом, перебросить их в Соединенные Штаты под видом отчаянных авантюристов с тем, чтобы они записались добровольцами в американскую армию, а затем передавали сведения Диксону или по какому-нибудь другому «явочному» адресу. Их ежедневные донесения о численности, снаряжении, подготовке и моральном духе американских войск стоили, конечно, обещанных им наград. Его агентам была дана инструкция бежать после прибытия с войсковыми соединениями на Кубу или Филиппины. Каждому из этих потенциальных дезертиров было выдано недорогое золотое кольцо с надписью по внутреннему краю: «Конфиенса Августина», которое стоило лишь предъявить местному испанскому командиру, чтобы получить радушный прием.

Когда и эта попытка вербовки агентов провалилась, Карранса, ненавидевший Америку, решил прибегнуть к типично американскому средству и обратился в частное сыскное агентство. Откровенно нарушая канадский нейтралитет, ему удалось заполучить двух молодых англичан, известных как Йорк и Элмхерст. Оба сидели без работы и денег. Представители агентства накормили их до отвала, напоили допьяна, а затем с гордостью представили испанцу. Протрезвев, оба неожиданно для себя обнаружили, что согласились работать в роли шпионов. «Йорк» тотчас же поспешил доложить о случившемся бывшему командиру; он не хотел шпионить за американцами или кем-то еще. Агенты Каррансы, догадавшись об отступничестве «Йорка», стали следить за ним и даже позаботились о том, чтобы его как следует поколотили. После чего он отплыл из Канады на первом же пароходе, перевозившем скот, но перед этим отдал другу свой железнодорожный билет для возврата в кассу, а также кольцо с условной надписью. А этот друг передал все американскому консулу, который немедленно известил Вашингтон.

После этого контрразведка стала особенно зорко следить за молодыми рекрутами-англичанами, носящими новенькие перстни. Также было отдано распоряжение следить за всеми телеграммами, посылаемыми из Торонто и Монреаля или получаемыми там в телеграфных конторах близ военной базы или лагеря новобранцев. Некий «Миллер» выразил желание записаться в армию в Тампе. Его заявление задержали, когда секретная служба обнаружила, что он послал телеграмму в Монреаль. Ответ на нее был перехвачен. В нем сообщалось:

Телеграмма была подписана: «Сиддолл».

Американские агенты вскоре нашли канадского буфетчика Сиддолла, который сознался, что «одолжил» свою фамилию за плату частным сыщикам, работающим по заданию Каррансы. «Миллера» взяли под стражу, найденные при нем документы показали, что его фамилия Меллор. Приблизительно в то же время в Тампу прибыл молодой «Элмхерст», которому удалось записаться в один из американских полков. Но «Йорк», которого убедили вернуться в Англию, скомпрометировал его, дав показания об их совместных похождениях в Канаде. Благодаря этому будущего шпиона перевели из малярийного лагеря Тампы в более щадящие условия форта Макферсон, где он пробыл до конца войны, когда его выпустили и выслали. В то время как Меллор, никогда по-настоящему не бывший шпионом, поплатился жизнью, рискнув бежать во Флориду, где он умер от тифа в тюрьме.

Письмо, адресованное ему Каррансой, было перехвачено агентом Рольфом Редферном (впоследствии видным работником секретной службы, заведовавшим бостонским бюро). Этот документ, кроме того, что он помог признать вину Меллора, придал большое значение растущим свидетельствам нарушений испанцами канадского нейтралитета. Карранса упрямо продолжал борьбу, весьма похожую на единоборство. Несомненно, некоторые из его наемников пытались действовать как шпионы, однако ничего существенного из разведданных не попало к нему в руки, чтобы он мог вовремя передать через Мадрид испанскому командованию. В конце концов по настоянию канадских властей Каррансе пришлось убраться в Европу.