Экс-комиссара полиции представил Бисмарку газетный магнат Брасс, основатель Norddeutsche Allgemiene Zeitung; тот рекомендовал Штибера, несмотря на его непопулярность у регента, ставшего королем. Так сошлись пути двух прирожденных конспираторов, взаимная связь которых прекратилась лишь после смерти одного из них и списания в тираж другого.

В это время Бисмарк готовил свой первый большой ход на тевтонской шахматной доске. Он решил, что разгром Австрии может произвести необходимый эффект и послужить толчком к созданию новой империи. Новая прусская армия была прекрасно вымуштрована, находилась в состоянии полной готовности и, несомненно, превосходила австрийскую; но осторожность требовала тщательной проверки готовности Австрии к войне. Бисмарк предложил Штиберу взять на себя предварительное обследование военного потенциала Австрии, и шпион охотно принял поручение, заверив, что в состоянии сделать это без чьей-либо помощи.

Вызывающий отвращение, зловещий персонаж в свое время, Штибер выглядит едва ли не комичной фигурой в наши дни, и не из-за природного остроумия или чувства иронии, ибо он был чрезвычайно серьезным, но в основном из-за своего циничного реализма в изучении и оценке человеческой натуры. Отправившись в Австрию разведать военную обустроенность страны под видом странствующего торговца, он обзавелся лошадью и бричкой. Ему хотелось везде побывать и встретить радушный прием, поэтому он нагрузил бричку ходовым товаром — дешевыми статуэтками святых и непристойными картинками!

Свою роль бродячего коммерсанта он играл великолепно. И хотя сам он никому не доверял, выдавал себя за «своего парня» и легко завоевал расположение незнакомых людей. Короче говоря, в военном шпионаже — игре крайне опасной — он проявил не меньше смекалки и находчивости, чем в более привычной для него политической слежке. Австрийцам его поведение ни разу не показалось подозрительным, хотя он месяцами вращался среди них, собирая сведения, которые обилием содержащихся в них точнейших деталей удивили даже начальника генерального штаба прусской армии фон Мольтке.

1865 год принес Пруссии победу над Австрией — еще одно подтверждение того, что австрийские армии выходят на поле боя, чтобы создать репутацию генералам противника. Благодаря сведениям, собранным главным шпионом Бисмарка, штаб прусской армии сумел заранее составить форменное расписание своего победоносного марша. Солдаты Пруссии и ее союзников были лучше обучены, лучше снаряжены и имели более опытных командиров, чем их противники, и без особых затруднений достигли целей, намеченных этим планом. Единственная серьезная битва при Садове (деревня в Чехии, битва произошла 3 июля 1866 года) положила конец военным действиям, а заодно и влиянию Вены на политику Союза германских государств.

Во время войны с Австрией Вильгельм Штибер впервые за восемь лет играл видную роль руководителя нового отряда тайной полиции, созданной Бисмарком для нужд полевого штаба. Штибер несколько неожиданно втерся в главный штаб. Аристократическое штабное офицерство смотрело на эту помесь шпиона и полевого жандарма как на нечто, стоящее ниже лакея, и отказывалось сидеть со Штибером за одним столом. В пику им сам Бисмарк пригласил Штибера отобедать с ним. Дабы утереть нос заносчивым господам, канцлер попросил Мольтке наградить шпиона орденом за превосходную работу в Богемии.

Главнокомандующий пожаловал Штиберу медаль, но приватно извинился перед своими товарищами за то, что наградил презираемого ими субъекта. Бисмарк, будучи не только великим канцлером, но и верным другом, ответил на это назначением Штибера на пост губернатора Брюнна, провинциальной столицы Моравии в период прусской оккупации.

Общественная изоляция, похоже, смутила шпиона, как ничто другое, поскольку он приложил все усилия выскочки добиться успеха в своей неблаговидной карьере. Его работа в секретной службе все же заставила чванливое офицерство посмотреть на него по-иному. Он и его агенты охраняли королевских особ и Бисмарка, генералов фон Рона и фон Мольтке, а также не давали вражеским шпионам заполучить секретную информацию из главного штаба. Таким образом, с согласия и при поддержке Бисмарка, Штибер впервые заложил основы организованной системы контрразведки в Германии. По собственному почину он внес много улучшений во французскую систему, созданную первыми контрразведчиками Наполеона.

Именно Штибер ввел строгую военную цензуру всех телеграмм и писем, поступающих с фронта. Это нововведение привело, прежде всего, к расширению его власти, однако ничего не давало для победы в войне, исход которой не вызывал сомнений. Австрийская армия была обучена лишь обороняться; личные наблюдения убедили Штибера, что по сравнению с новой прусской винтовкой вооружение австрийцев устарело. Видя состояние беспомощности и отчаяния австрийцев, Штибер пришел к следующему военному усовершенствованию — организованной военной пропаганде.

Штибер убедил Бисмарка, что дух прусской армии и гражданского населения можно здорово поднять, если в ежедневных сводках регулярно сообщать о тяжелых потерях врага, о панике, царящей в его рядах, о болезнях, недостатке боеприпасов, раздорах в руководстве. С этой целью Штибер, жадный до власти неутомимый работник, добился у Бисмарка разрешения организовать Центральное информационное бюро. Под таким, как он сам выразился, «скромным названием» Штибер принялся наводнять Европу первыми образчиками односторонней военной информации.

При всенародном праздновании победы над Австрией заслуги мастера шпионажа не были забыты. Он снова снискал расположение в Потсдаме и был произведен в тайные советники. Король Вильгельм, вскоре ставший кайзером, еще недавно гнушавшийся Штибером и с недоверием относившийся ко всей его деятельности, теперь признал его заслуги как секретного агента, которому полагается не только обычное денежное вознаграждение, но и общественный почет и военные отличия.

В период между 1866 и 1868 годами Бисмарк и Штибер вынашивали планы войны против Франции. Наполеону III не терпелось ввязаться в войну с Пруссией, и канцлер Бисмарк с холодным спокойствием предоставил ему возможность угодить в ловушку. Наполеон был весьма легковерен во внешней политике; положившись на многочисленные, но случайные шпионские донесения, он посчитал, что Австрия разобьет прусскую армию фон Мольтке и фон Рона. И когда Пруссия закончила диктовать Австрии условия позорного мира, французский император решил либо атаковать победителя, либо вырвать у него часть захваченной добычи.

Бисмарк, помня о Садове, смело принял вызов. Военачальники Наполеона советовали выждать, указывая своему резкому политику и опрометчивому дипломату на то, что его войска нуждаются в оснащении более современным оружием. В Америке пехота была вооружена автоматическими винтовками Энфильда. Военные атташе сообщили об их превосходных качествах. Но в Европе прусское игольное ружье все еще служило лучшим видом оружия пехоты, которому французы не могли противопоставить ничего похожего. Чтобы исправить это упущение, поспешили изобрести митральезу, полагаясь на то, что она превосходит все бывшие тогда в употреблении винтовки. В 1868 году Штибер посетил Францию, чтобы лично убедиться, какие смертоносные эффекты заложены в новом оружии.

Но еще до того, как он взялся за эту наиболее пагубную для Франции шпионскую операцию, произошло событие, которое показывает, почему именно на Штибера пал выбор государственного деятеля такого масштаба, как Бисмарк. Посредством своих прежних связей с одним из русских информаторов Штибер узнал о готовящемся покушении на царя Александра II, когда тот будет находиться в Париже. Как гость и возможный союзник Наполеона III, царь должен был быть приглашен на устроенный в его честь парад в Лоншане, где убийца-поляк готовился совершить террористический акт. Посоветовавшись с Бисмарком, Штибер умышленно задержал передачу французам этих сведений почти до самого начала парада.

Будь французские власти предупреждены об этом заблаговременно, они могли бы полностью подавить этот заговор, не привлекая к нему особого внимания. Преднамеренная задержка Штибера поставила французскую полицию в крайне затруднительное и щекотливое положение. Перепуганные сыщики кинулись спасать положение. Второпях они встревожили царя, подняли на ноги всю его свиту, после чего учинили сенсационную поимку заговорщиков. Покушение не состоялось, но предостережение Штибера не являлось легальным доказательством вины, и, по французским законам, суровое наказание было невозможно. Подозрение в намерении совершить покушение на русского царя не давало права выдавать предполагаемого главаря или его сообщников или приговорить их к длительному тюремному заключению.

Царь, как того и ожидали в Берлине, не пожелал признавать подобных юридических тонкостей. Этот бонапартистский выскочка, неоднократно говорил он впоследствии, так мало заботится о жизни настоящего императора, что даже не потрудился примерно наказать убийц, которые едва не преуспели в своем чудовищном намерении. В результате отношения между Александром II и Наполеоном III заметно охладели, что и требовалось Бисмарку, стремившемуся изолировать Францию и заманить французского правителя и его маршалов в смертельную ловушку.

Так много сделав для изоляции Франции в период подготовки к войне, Штибер, можно сказать, сдвинул горы для обеспечения тевтонской победы Германии. Он и его главные помощники, Зерницкий и Кальтенбах, прожили полтора года во Франции, постоянно шпионя, выслеживая, отмечая все важное и одновременно устраивая на жительство во Франции целые толпы своих агентов, которые должны были дожидаться вторжения германской армии. За это время шпионская тройка переслала в Берлин множество шифрованных донесений с описанием своих успехов. А когда шпионы наконец отбыли на родину, они захватили с собой три чемодана дополнительных материалов, доставленных в багажном отделении экспресса как обыкновенный багаж.