Улики против Шлеффеля, предоставленные Штибером, оказались недостаточными для его осуждения, но Штибер ухитрился замаскировать свое участие в этом деле, дабы не испортить контакты как с правительством, так и с подозрительными радикалами. Разумеется, Штиберу пришлось выдавать себя за убежденного радикала, друга рабочих и сторонника социалистов. С этой целью он использовал свое адвокатское звание, и во всех случаях, когда под суд отдавали лиц, сочувствующих радикалам, добровольно и безвозмездно предлагал им свою юридическую помощь. «Защищая» их красноречивыми выступлениями и не беря платы, он стяжал популярность, которая помогла ему добраться до той правящей верхушки прусского либерализма, к которой столь безуспешно пытались примазаться его коллеги из полиции.

Фридрих-Вильгельм Прусский унаследовал свое королевство, но мало чего еще от Гогенцоллернов. Он был застенчивым, ограниченным и легковерным. Он постоянно опасался покушения, и Штибер очень быстро сумел обратить эту монаршую трусость себе на пользу. Как агенту-провокатору, ему необходимо было постоянно демонстрировать свое рвение и успокаивать радикальных лидеров и взбудораженных граждан. Как-то раз, пристроившись во главу толпы решительно настроенных демонстрантов, он сумел пробраться к встреченному ими и дрожавшему от страха королю. Он тут же постарался успокоить Фридриха-Вильгельма, шепнув ему, что он, Штибер, является секретным агентом полиции и что все будет хорошо, потому что его величество находится под надежной охраной безгранично преданного ему Штибера и его агентов. Этими словами молодой адвокат накрепко связал себя с секретной службой боязливого монарха Пруссии.

Выступая одновременно в роли полицейского агента и «защитника угнетенных», а также стукача и радикального заговорщика, он вместе с тем находил время для доходной адвокатской практики. Есть данные о том, что за пять лет ранней практики (1845–1850) Штибер поимел не менее трех тысяч клиентов, которых он защищал в суде. Это была консервативная публика, для которой возраст и опыт имели первостепенное значение. Основную часть его адвокатских случаев составляли уголовные дела, и он всегда действовал в пользу клиентов-преступников. Поскольку Пруссия никогда не доходила до той степени беззакония, которая имела место в тогдашней Америке, то, судя по числу его подзащитных, можно предположить, что Штибер был юрисконсультом едва ли не всего уголовного Берлина. Позднее, когда его успехи вызвали большую зависть и привлекли внимание, этот секрет был безжалостно разоблачен.

У Штибера, как оказалось, имелось еще одно занятие — редактирование полицейского журнала. «Внутренние» связи, часть его королевской награды, использовались Штибером для ознакомления с данными, которые полиция собиралась предъявить в суде против какого-либо из его клиентов. Так что неудивительно, что он так быстро прославился как адвокат по уголовным делам, который находил бесспорные оправдания или алиби, и никогда не был опровергнут или захвачен врасплох неожиданными свидетельскими показаниями в разгар суда.