Оглядев глиняное жилище, выделенное для ночевки, Аюна недовольно фыркнула. Пожалуй, оно и впрямь походило на нутро большого кувшина! Только стены куда толще. Впрочем, что мудрить – последние дни ей доводилось ночевать и в менее уютных местах. Царевна вспомнила хлипкие шалаши и наметы, которые наспех строили ее спутники, и еще сильнее захотела упасть в набитую лебяжьим пухом перину, укрыться покрывалом из собольих шкур… Ничего этого тут не было – зато имелась жаровня посреди комнаты и дыра в потолке, куда уходил дым. И глиняные лежанки у стен, закиданные пыльными подушками.

«А где Аоранг?» – спохватилась вдруг царевна. Последнее, что она видела, – воспитанник Тулума о чем-то увлеченно спорил с Ашвой, будто совсем позабыв о ней. Царевна даже ощутила укол ревности. Всю дорогу Аоранг окружал ее ненавязчивой заботой, и Аюна уже успела снова привыкнуть к тому, что он всегда рядом и готов сделать все, что она прикажет. «Чем он там занят? – недовольно подумала она. – Впрочем, мне безразлично!»

– Янди, – приказала она, – приготовь мне постель, я хочу спать.

Непривычно тихая Янди, как подобает хорошей служанке, помогла царевне отойти ко сну. А когда та блаженно вытянулась под овчинным одеялом, попросила разрешения немного погулять.

– Хочу посмотреть этот диковинный город, – объяснила она.

– Не опасно ли это? Возьми с собой Аоранга!

– Я как раз собираюсь найти его, госпожа.

Получив разрешение, Янди с видимым облегчением выскользнула из «кувшина» в сгустившиеся за дверьми сумерки.

«Чего они от нас хотят? – думала Янди, оглядываясь. – Что нужно сородичам моего кровного отца – о которых я, впрочем, знаю меньше, чем о любом из племен Аратты? Для чего тащили нас в такую даль? Судя по всему, обычно они убивают чужаков на месте…»

Эти вопросы не давали ей покоя весь день. И не находилось ничего, способного дать какую-то зацепку.

«Я стала слишком подозрительной», – подумалось ей.

Как говорила дорогая тетушка, «не надо видеть змею в каждой ветке. Ветка есть ветка, змея есть змея».

– Но опытная змея легко притворится веткой, – пробормотала себе под нос Янди.

Лазутчица покосилась на соседний домишко – принадлежащий, как уже она выяснила, самому Ашве. Наверняка это убогое жилище изнутри мало чем отличалось от того, где поселили царевну. «Возможно, это мой отчий дом!» – подумала Янди, прислушиваясь к себе. Но нет – ничего внутри не екало и не отзывалось.

«Я же сама хотела этого! – напомнила она себе. – Сколько раз за прошедшие годы я представляла, что будет, если я встречу кровных родичей… И вот пожалуйста: жрец Ашва, скорее всего, мой родной дед! И при этом мне чужой. Похоже, я ему совсем неинтересна. Он не верит мне… А надо, чтобы поверил!»

Как ей убедить старика, что она в самом деле его родная внучка? Как заставить его помочь им?

Она медленно направилась в сторону дома Ашвы, все еще пытаясь пробудить в глубине души родственные чувства. Ведь должны же они там быть!

У порога, загораживая вход, лежал саблезубец. При виде Янди он приподнял голову и насторожил уши. Девушка плавно подняла руку, призывая его к тишине. Узнав старую знакомую, Рыкун потерял к ней всякий интерес и вновь прижмурил желтые глаза.

«Вот Аоранг показался жрецу интересным! Они весь день разговаривают о чем-то, спорят… А меня будто и не существует! Может, я ошиблась и Ашва вовсе не мой дед? В конце концов, мало ли заложников сгинуло в чужих землях? Когда моя мать захватила священный холм вендов, там были и другие мальчишки…»

Дверь открылась. На пороге стоял жрец. Вслед за ним появилась кряжистая широкоплечая фигура мохнача. Янди бесшумно отступила в тень соседнего дома.

– Отдыхай здесь, места хватит, – сказал жрец. – Я скоро вернусь. Если еще не будешь спать – продолжим разговор.

– Конечно продолжим! – с жаром кивнул Аоранг.

Янди почувствовала невольную досаду. А седобородый как ни в чем не бывало прошел мимо, не заметив Янди, и зашагал куда-то вниз по извилистой ступенчатой дорожке между прилепившимися друг к другу глиняными домами.

«Куда это он на ночь глядя? Так-так… Он же собирался побеседовать со слепой жрицей…»

Янди дождалась, пока Аоранг закроет дверь, выступила из тени и двинулась вслед за жрецом.

Огромное селение с закатом солнца погрузилось в сон. Исчезли прохожие с улиц, развеялся дым очагов, затихли звонкие голоса детей… Лишь кое-где во дворах виднелись дрожащие огоньки масляных светилен. Однако Ашва куда-то быстро и уверенно шагал. Лазутчица легкой тенью скользила за ним, удивляясь отсутствию сторожевых псов. Вот котов, столь редких и драгоценных в столице Аратты, она здесь видела во множестве. А собаки – ни единой. Отчего бы? Она на миг задумалась. Котов здесь явно почитали. Их глиняные статуи, украшенные бусами и венками, виднелись тут едва ли не повсюду – на перекрестках, у дверей, на возвышениях под соломенными крышами, сильно напоминающих алтари.

«Должно быть, когда Рыкун вылез из камышей там, на берегу, местные просто обомлели! – мысленно посмеялась Янди. – Небось приняли его за кошачьего бога – и сразу поверили, что Аюна настоящая дочь Солнца. Кого еще может сопровождать этакий котище?»

Между тем Ашва, сворачивая с одной дорожки на другую, незаметно дошел до калитки в глиняном заборе. Дальше вновь начиналась степь, по которой, сгибая высокие сухие травы, гулял ветер. Неподалеку, на пологом холме, черной громадой высилось необычного вида строение. Тяжелое, с покатой двускатной крышей, оно напоминало огромный амбар. Поверху, у самой крыши, здание опоясывали тонко сделанные кошачьи личины. Внутри у каждой, должно быть, горела светильня, так что снаружи казалось, будто кошки глядят на прохожих огненными глазами.

– Занятно, – прошептала Янди, выглядывая из калитки.

Ашва вышел из города, прошел с полсотни шагов и остановился, глядя вдаль. Кажется, он чего-то ждал. Янди выскользнула вслед за ним, невольно оглянувшись. Глиняный город был совершенно темным и тихим, как разом уснувший с закатом солнца улей. Над степью догорала полоса заката, высокое небо уже усыпали звезды.

Янди поглядела в спину Ашве. Тот прогуливался у обочины, не спуская глаз с дороги.

Янди вдруг ощутила, как чуть дрогнула земля под ногами. Судя по тому, как встрепенулся Ашва, он почувствовал то же самое. «Ага, это ступают упряжные волы, – быстро подумала Янди. – А вот и жрица явилась…»

Она прошмыгнула за спиной Ашвы и, пригнувшись, метнулась в сторону освещенной кошачьими глазами храмины.

«Наверняка они пойдут сюда, – подумала она, пробираясь в шелестящей траве. – Не станут гулять на холодном ветру…»

Тяжелый воловий шаг продолжал сотрясать землю. Янди уже была у входа. В глубокой нише по обе стороны от него высились статуи в человеческий рост из обожженной глины. Одна изображала длинноволосую женщину с большим котом у ног, держащим в пасти мертвую крысу. Другая отличалась лишь тем, что вместо крысы в зубах кота была птица. Янди окинула их любопытным взглядом, однако долго разглядывать статуи времени не было. Лазутчица скользнула под своды храма. Духота, полная пряных и терпких запахов, сдавила ей грудь. Вдоль стен рядами стояли огромные кувшины, корзины, запечатанные горшки… «И в самом деле словно амбар», – подумала Янди, забиваясь в щель между двумя кувшинами, в каждый из которых она могла бы поместиться целиком.

И вовремя. Снаружи послышались голоса. Янди узнала голос Ашвы – он что-то торопливо говорил, будто боялся, что его прервут. Лазутчицу поразил его почтительный, даже заискивающий голос.

– …Не просто муж невероятной силы, как тебе, верно, подумалось. Аоранг очень умен и знающ. Его ребенком нашел на далеком севере жрец Тулум, о котором я рассказывал тебе, – верховный слуга Знаменосца из столицы Аратты – и воспитал как родного сына. Аоранг образован, как дети арьев. По поручению своего наставника он побывал в самых отдаленных пределах земли. Все, что видел, он запомнил так, будто и сейчас наблюдает давно ушедшее. Кроме того, он в куда более близком родстве со зверями, чем наши дикие соседи с другого берега Даны… Сам Великий Кот слушается его, будто понимает каждое его слово. Этот необыкновенный юноша может быть нам чрезвычайно полезен…

– Полностью с тобой согласна, погонщик ветра! – промурлыкала в ответ верховная жрица. – Каждое твое слово доказывает великую ценность этого Аоранга. Мать и ее Старший супруг благоволят своему народу! Снег не выпадал так долго! Я уже начала опасаться, что мы снова навлекли на себя гнев вышних. А вот чего они ждали…

– Снег?! – воскликнул Ашва. – Как ты можешь говорить сейчас о снеге! Да хоть бы он не выпал вовсе, хоть бы земля обратилась в промерзлый камень! Или у нас в амбарах не хватит запасов зерна, чтобы пережить одну мертвую зиму? Неужели ради того, чтобы дотянуть до весны без лишений, мы должны вернуть богам ниспосланный ими же дар?

– Ишь как заговорил, – прошипела жрица. – Смотри, как бы Мать не разгневалась на твою неуместную жадность! Думал ли ты, погонщик ветра, о том, что новая весна может и вовсе не настать?

Янди затаила дыхание, прислушиваясь. Два служителя богов говорили о темных и страшных вещах, но лазутчицу занимало лишь одно – как это касалось ее спутников?

– Тебе ведомо многое, Владычица Полей, что от меня скрыто, – дрогнувшим голосом произнес наконец Ашва. – Не хочешь ли поделиться? Знамения пугают уже давно, но ничего точно не было известно…

– Это ни к чему. Во всяком случае, пока. Просто поверь – говоря о том, что весна, может, и не придет, я вовсе не шутила… Но я чувствую, ты хотел мне сказать еще о чем-то.

– Так и есть, владычица, – с тяжким вздохом сказал Ашва. – Я хотел попросить тебя о помощи.

– Ты просишь меня о помощи? – хмыкнула собеседница. – В чем же?

– Сотвори обряд Призвания, – смиренно попросил седобородый жрец.

– Вот как? И о чем ты хочешь спросить Мать Дану?

– У дочери Сварги есть верная служанка, – негромко проговорил Ашва. – Она утверждает, что ее отцом был мой Вайда.

– Твой пропавший сын?!

– Именно так. Я должен удостовериться, иначе мне вовек не будет покоя.

– Дочь Вайды… – настороженно протянула жрица. – Внучка самого Ашвы!

– Она не будет претендовать на твое место, – поспешно проговорил жрец. – Она всего лишь полукровка. Ее мать, судя по всему, была из змеиных людей…

– Не тебе судить! – резко оборвала его собеседница. – Ты понятия не имеешь, чего эта девица на самом деле хочет! Змеиные люди, надо же! Сестры Найи знающи и весьма опасны, хоть их знание ущербно…

– Вот ты и наставишь ее на истинный путь, – поспешно произнес Ашва.

Слепая недовольно фыркнула:

– Ладно, завтра доставь сюда всех троих на рассвете. Поговори с Аорангом из Первых Людей, объясни, что от него потребуется, подготовь его! На вечерней заре все должно быть уже готово к зимнему обряду. А что касается Великого Кота… Подсыпь ему в пищу вот это.

Янди услышала шуршание, будто нечто доставали из корзинки и передавали из рук в руки.

– Зелье не навредит ему, лишь усыпит. Он не должен помешать!

– Прошу тебя, во имя тайного имени Двуликой, – будто через силу произнес Ашва. – Оставь мне Аоранга! Разве я не привез тебе дочь Солнца? И мою внучку…

– Еще никто не подтвердил, что она твоя внучка, – фыркнула слепая. – Скорее всего, хитрая девица лишь выдает себя за нее. С тех пор как в столице Аратты узнали о твоем горе, я ожидала появления подобных самозванцев. Возможно, это лишь коварная уловка твоего приятеля Тулума, чтобы сместить меня!

– Арьям нет дела до столь удаленной от них земли, – горько усмехнулся Ашва. – Они сейчас заняты своими бедами…

– О нет! Дети Солнца всегда были одержимы властью. Все их помыслы и устремления направлены на то, чтобы и дальше расширять свою безмерно огромную державу. А я – помеха в их алчных замыслах…

– Я чувствую, что эта девушка – моей крови!

– Без обряда Призвания ты можешь чувствовать лишь ломоту в суставах, а не голос крови. Не забывай, кто ты и кто я! А что касается Аоранга из Первых Людей… – Тут резкий голос женщины вновь сменился вкрадчивым мурлыканьем. – Не беспокойся о его участи. Мы распорядимся им с такой пользой, какая вам, погонщикам ветра, и не снилась! Теперь прощай, старик. Возвращайся к себе, в селение мужчин, к реке. Ты все сделал правильно.

Обтянутая воловьей кожей дверь, сплетенная из лозняка, хлопнула под напором ветра куда тише, чем обычная дощатая. Однако некрепко спавшая Аюна вскинулась:

– Кто тут?!

– Я, солнцеликая госпожа. Кому же еще быть?

– Тут где-то я видела лопатку… – сонно проговорила царевна, закутываясь в мягкое одеяло до самого носа. – Пошевели угли, становится холодно…

Лазутчица, прекрасно видевшая в темноте, оглянулась и увидела глиняный ковш с водой, в котором торчала деревянная лопатка. Поворошив ею рдеющие уголья в очаге, Янди подсела к очагу, протягивая к нему онемевшие руки. Только сейчас она осознала, как замерзла, прячась в кошачьем храме на краю степи.

– Моя госпожа, не хотелось бы печалить тебя, но холод – самая меньшая из возможных угроз, – проговорила она через некоторое время.

– Что еще? – недовольно спросила Аюна, только начавшая снова засыпать.

– Я только что подслушала разговор жреца Ашвы со слепой верховной жрицей – хозяйкой полей, или как ее там… Она распоряжалась им, будто сотник – безусым новобранцем. Завтра нас отвезут в храм, чтобы подготовить к участию в каком-то обряде. Я не знаю, что это за обряд и в чем его суть, но нутром чую – ничего хорошего нас не ждет. Ашва умолял эту женщину оставить ему хотя бы Аоранга… Не знаю, что он имел в виду под «оставить»…

Аюна села на лежанке.

– Зажги светильню! – резко произнесла она, вглядываясь в лицо Янди. – Что ты такое рассказываешь? Нас отвезут в храм? Что ж, оно и понятно! Ты ведь сама слышала – в этой земле нет ни царей, ни князей. Все, что у них есть, – это дома богов. Куда же еще им везти меня – дочь Исвархи? И раз уж они признали меня дочерью бога, можешь не сомневаться – я не дам в обиду ни Аоранга, ни тебя. Пригрожу им, что я… не стану благословлять их посевы! Я отвращу от них лик, и они померзнут!

Янди хмыкнула:

– Звучит очень грозно, госпожа. Но полагаю, твоя воля ничего здесь не значит.

– Верховная жрица лично вышла поклониться мне. Ашва, который явно пользуется здесь почетом, предоставил нам покои в своем доме. Пусть этот дом больше похож на кувшин, но других здесь попросту нет…

Янди невольно оглядела скудное убранство выделенного им жилища – дома ее отца. «Ашва почти поверил, что я его внучка, – припомнила она подслушанный разговор. – Что там за ритуал Призвания он хочет провести? И чем грозит мне то, что слепая жрица знает теперь о моем родстве с Ашвой? Ее эта новость явно дернула, будто удар кнутом! А бедный старик против жрицы не посмел и слова молвить…»

– Заклинаю тебя, солнцеликая, – вновь заговорила Янди. – Доверься моим предчувствиям! Они не раз спасали меня. Я всегда заранее чуяла засаду. Нам надо как можно скорее исчезнуть отсюда и добраться до Накхарана…

– И как ты намерена это сделать? Опять собираешься поубивать всех, кто будет тебе мешать? – сердито спросила Аюна. – Чего ты опасаешься? Сама видишь – здесь нет воинов! Совсем нет! Эти люди – мирные пахари и пастухи, добрые, приветливые… Нас никто даже не сторожит! А ты твердишь о засадах!

– Станимир принимал тебя с еще большими почестями, чем все эти улыбчивые земляные люди, – напомнила Янди. – Но затем нам пришлось бежать, спасая жизнь.

– Хочешь сказать, что здешние жрецы тоже намереваются, прикрываясь моим именем, захватить Аратту? – расхохоталась царевна. – И кто же этим займется? Пахари с мотыгами против боевых колесниц и конных лучников? Это просто смешно!

А Янди вспомнились молнии, бившие рядом с их челном в волны Даны. И выдавить улыбку в ответ не получилось.

– Ты же сама хотела поскорее добраться до жениха, госпожа, – напомнила она, решив зайти с другой стороны. – Ты собиралась отомстить Кирану и поддержать саарсана. Ширам прилагает столько усилий, дабы вернуть престол твоему брату…

– Да, ты права, – вздохнула царевна.

И вдруг осеклась, с подозрением уставившись на Янди при свете пляшущего огонька масляной лампадки:

– Постой! Да, я решила поддержать Ширама… Однако тебе-то что до того? Ведь это Киран послал тебя со мной, чтобы я убила повелителя накхов. А если у меня не получится – чтобы это сделала ты. Ведь так?

Голос царевны зазвучал твердо и решительно.

– Так, – подтвердила Янди, с досадой вспоминая беседу в шатре неподалеку от столицы.

Кто же мог подумать, что все обернется этаким образом?

– Может, теперь моя верная Янди скажет, что раздумала убивать Ширама?

«Может, так и сказать? – подумала лазутчица. – А с чего бы ей мне верить?»

Она молчала, пристально глядя на госпожу.

– Но я тебе все равно не поверю, – запальчиво продолжала та. – Знаешь почему? Потому что ты была любовницей Кирана!

«А вот здесь есть за что зацепиться».

– И впрямь была, – не стала отпираться Янди. – Потому что хотела жить, а не умереть от голода и ран, как прочие мужчины и женщины моего рода. Вот только слово «любовница» тут подходит мало. Киран хотел обладать моим телом – и он им обладал. А потом расхотел… Как ты думаешь, если бы я выполнила его волю и убила Ширама, получилось бы у меня уйти от накхов невредимой, а паче того – добраться до столицы и получить награду?

Аюна озадаченно посмотрела на телохранительницу.

– Скорее всего, нет, – признала она.

– Вот и я так думаю. У меня был не слишком большой выбор. Остаться в столице значило умереть в застенках, куда блюститель престола непременно кинул бы меня, чтобы я молчала. Бежать? Куда? Моя родня мертва. А жить зайцем, вечно удирающим от погони, даже хуже, чем умереть…

– Значит, теперь ты не желаешь смерти Ширама? – уточнила Аюна с легким удивлением.

– Я что, разбойник, который выходит на большую дорогу, чтобы пустить кровь прохожим? Чужая кровь не пьянит меня, госпожа. Да, я умею быстро убивать. Это мой дар. Но я делаю это, лишь когда иначе нельзя. Ты и сама не раз это видела. Я умею излечивать раны – это другой мой дар… Пообещай, что защитишь меня от Кирана, как я всегда защищала тебя, и можешь быть спокойна. Я стану служить тебе и Шираму или любому другому – кому ты прикажешь.

– Ты говоришь правду?

– Разве я когда-то обманывала тебя?

– Поклянись, – тихо потребовала Аюна. – Принеси мне клятву перед ликом священного пламени, что будешь предана мне, а не Кирану!

Янди не колеблясь протянула руку к жаровне и повернула ладонь к полыхающим углям:

– Пусть испепелит меня пламень Исвархи, если я когда-нибудь предам тебя! А Киран… Да будет он проклят, да сотрется его имя в небесном свитке жизни!

Аюна даже побледнела, услышав такое страшное проклятие. В этот миг она вполне убедилась, что Янди не испытывает к Кирану не то что любви, но и малейших добрых чувств. Царевна зачарованно глядела на пляшущие среди углей синеватые огоньки. Ни один из них не взметнулся, чтобы обжечь ладонь Янди.

– Хорошо, – медленно проговорила дочь Ардвана. – Я принимаю твою клятву.

– Так что? – с надеждой спросила Янди. – Нынче ночью мы уходим?

– Как, куда? Давай не будем принимать поспешных решений. Мы даже не знаем, чего от нас хотят! Сейчас мы выспимся, потом поедем в храм, выслушаем, что предложит их верховная жрица, – а дальше я уже буду решать, что делать. И можешь не сомневаться – дочь Исвархи не даст в обиду ни себя, ни тех, кто ей верно служит!

– Аоранг!

Мохнач открыл глаза, но чья-то ладонь тут же зажала ему рот. В почти кромешной темноте глиняного дома он видел только склонившуюся над его постелью тень и слышал тихое дыхание.

– Это я, Янди! Проснись…

– Я не сплю. – Аоранг приподнялся на локте. – Что-то случилось?

– Нет, но может. Я сегодня следила за твоим Ашвой и вот что узнала…

Янди приблизила губы к уху мохнача и быстро пересказала ему разговор Ашвы со слепой жрицей.

– Ты уже рассказала царевне? – забеспокоился он.

– Да, но она не желает меня слушать! Не понимает, что надо немедленно отсюда бежать. Думает, небесное происхождение защитит ее…

– С чего ты решила, что госпоже угрожает опасность?

– Что? И ты туда же?!

– Послушай, Янди… – вздохнув, заговорил Аоранг. – Ашва был здесь и недавно ушел, я говорил с ним…

– Он рассказал тебе про обряд, который они затевают?

– Да, – мрачно ответил мохнач. – Царевне нечего бояться. Это касается только меня.

– И что за обряд?

– Я не вправе разгласить, – сдавленным голосом ответил Аоранг. – Об одном попрошу тебя, Янди: хорошенько охраняй царевну, пока она не доберется, куда желает. Вам идти по опасным землям, а, кроме тебя, рядом с ней никого не будет…

– Ты на что это намекаешь? – встревожилась Янди.

– Ладно, скажу… Мне придется остаться здесь – тогда царевне позволят уехать. Это было их единственным условием. Ашва поклялся своими богами, что так и будет.

– Вот как, – протянула Янди, выпрямляя спину и задумываясь.

Значит, Ашва решил оставить Аоранга при себе…

Нечто подобное она начала подозревать еще в сторожевой башне, заметив откровенный интерес чародеев-облакопрогонников к мохначу. Что ж, в каком-то смысле так даже удобнее. В Накхаране мохнача ждала бы только верная смерть – ведь именно он послужил причиной разрыва помолвки Аюны и Ширама, да и многих прочих ужасных событий. Но что ждет его в земле Великой Матери?

«И смирится ли Аюна с тем, что Аоранга придется бросить здесь? Она опять крепко привязалась к нему, хоть сама того, похоже, не осознает. Стоит этим двоим оказаться рядом, как они становятся близки, как правая и левая рука… Что, если сказать Аюне, что Аоранг догонит их на берегу? А там уж будет поздно возвращаться…»

Янди тряхнула головой и нахмурилась. Когда даже ближайший шаг окутан тьмой, не стоит забегать так далеко вперед… Никто не знает, что принесет завтрашний день… Девушка вдруг с удивлением поймала себя на том, что беспокоится за Аоранга. Янди не лгала Аюне – она в самом деле безразлично отнеслась к гибели Даргаша, как и многих других прежде него. Даже смерть братьев-саконов вызвала у нее лишь досаду. Но когда она думала о мохначе, ей почему-то не хотелось, чтобы упрямый увалень тут пропал.

«Но что я могу сделать? Аоранг все решил! Он думает, что жертвует собой… Но что именно задумала слепая жрица и чем был так раздосадован Ашва?»

Когда плетеная дверь бесшумно затворилась за Янди, Аоранг вытянулся на лежанке, закинул руки за голову и горько усмехнулся. Он давно уже не спал и не думал, что нынче вообще уснет. Из мыслей не шел разговор с Ашвой и его предложение, которое на самом деле было недвусмысленным приказом…