Глава 14

Куда бежит поезд?

У меня есть короткое стихотворение, которое я назвал «Из моего путешествия». Я написал его, когда ехал на поезде в Наньпин. Это было незадолго до начала учебного года в выпускном классе. Я тогда решил сделать себе подарок и впервые отправился в путешествие один. На юге провинция Фуцзянь граничит с морем, по этой причине у нас практически нет железных дорог, и выбранный мной маршрут был одним из немногих.

Куда бежит поезд?

И что уже промелькнуло мимо?

Это река, в которой ты купался,

Шестилетний мальчик,

Все еще плывет.

Смотрю я вверх

И вижу:

Огромный

Мандарин

Висит под облаками.

Таким был вечер детства

Золотой.

Я сел в поезд у побережья, и он помчал меня вверх, к заросшим буйной растительностью горам. Свет и тени бурным потоком проносились за окном. Дома то приближались, то отдалялись от меня. Я увидел, как пожилая женщина утешает внучку в запущенном дворе; увидел, как старик курит на крыльце дома; увидел, как девочка со школьным рюкзаком смотрит на дверь, словно не решаясь войти внутрь. Все они быстро исчезали из виду.

На секунду я стал участником чужой жизни. Но не успел даже задуматься о том, на что она похожа, как поезд потащил меня дальше, и у меня перед глазами стали мелькать новые люди, а потом еще новые люди, пока в небе не сгустились сумерки. Громыхающий железнодорожный состав миновал города и поселки и очутился в глуши, где окутанные туманом горы лишь изредка озарялись огоньками. Оранжевый закат шелковой завесой опустился на небо, словно ее играючи задернул ребенок.

Вдруг с какой-то щемящей грустью я подумал, а что сейчас происходит в тех домах, где в окнах мерцают огоньки? Почему бабушка утешала внучку? О чем думал старик, когда не спеша закуривал на крыльце? Что скрывалось за дверью, которую не решалась открыть маленькая школьница?

Ты получаешь удовольствие от путешествия, потому что перед глазами все проносится молниеносно и ты словно скользишь по поверхности бытия. Но есть в этом удовольствии и оборотная сторона: поскольку все мелькает так быстро, увиденные картинки никогда не станут полноценным впечатлением, а застрянут в памяти лишь деталями пейзажа.

Я вспоминал об этом путешествии, когда приехал в свой университет, куда меня пригласили выступить перед студентами. Мой бывший преподаватель помог мне выбрать тему. «Что мы видим по дороге?» — так озаглавил я свою речь. Студентов пригласили в аудиторию, где я когда-то слушал лекции. Сидя в ней перед началом выступления, я мысленно вернулся в прошлое.

Все, что длится слишком долго, превращается в жестокое испытание.

Девять лет назад, когда я сидел на этом месте, думал о парализованном отце. Его болезнь стала страшным горем для нашей семьи. Жизнь казалась беспросветной. Сейчас вспоминаю о том времени, и мне кажется, то был не я, а совсем другой человек — настолько другой, что хочется говорить о себе в третьем лице. Итак, Цай Чунда мечтал, что заработает денег и отправит отца лечиться в Америку. Он долго прикидывал, можно ли после изнурительного рабочего дня позволить себе маленький кусок свинины или лучше отложить деньги, чтобы бабушка могла отдохнуть? Ради успеха Цай Чунда был готов на все. Он мечтал стать знаменитым. Надеялся, что его начальник Ван Чэнган будет им гордиться. Он обещал себе, что когда-нибудь напишет книгу, которая станет бестселлером. Тогда он придет во Вторую народную больницу провинции Фуцзянь и скажет детям пациентов, чтобы они не отча­ивались, чтобы никогда не сдавались, что надежда всегда есть.

Тот Цай Чунда, который сидел в аудитории спустя девять лет, был уже не таким упорным и энергичным. Собственно, в этом и не было нужды, ведь и отец, и бабушка, и Чэнган ушли из жизни, и сам он словно заблудился. Единственное, что помогало ему не потерять себя, — это работа.

Последние несколько лет я жил словно в расщелине между двумя мирами. Я не хотел делать никаких реальных шагов. Как журналист и репортер, я брал на себя роль наблюдателя. Я протискивался сквозь толпу людей на место событий и достоверно рассказывал, что произошло, а затем равнодушно отходил в сторону.

Я привык считать себя вечным странником. Я смотрел на людей, словно из окна удаляющегося поезда, лишь ненадолго становясь участником их жизни. Каждый раз я говорил себе, что не стоит ни к чему привязываться, потому что жизнь, подобно веренице вагонов, быстро идет вперед. Все когда-нибудь заканчивается — так было всегда и будет вовек. Я превратился в опытного путешественника. Стал безразличным. Даже когда я никуда не ехал, мне казалось, что жизнь проносится мимо меня, как за окном поезда.

Неожиданное приглашение выступить в университете пришло в самый подходящий момент: я как раз собрался домой за документами для поездки в Гонконг и Макао. Воспоминания, нахлынувшие в университетской аудитории, были похожи на удар, вернувший меня в реальность.

Я объездил весь наш городок на мотоцикле. В ресторанчике, который мой отец открыл много лет назад, теперь находился склад. Нашу бензозаправку сровняли с землей. Теперь на этом месте планировалось разбить парк. Маленький домик покойной бабушки был зажат между трущобами, где жили приезжие работяги. Мой любимый розовый куст почти засох. Я поехал в Цюаньчжоу, где когда-то трудился вместе с Чэнганом, но и там все шло не так. Главный редактор Чжан — он занял эту должность уже после безвременной кончины моего друга — показал мне документ, в котором было сказано, что в следующем году газета прекратит свое существование.

Чжан пригласил меня поужинать и пропустить пару стаканчиков, но я распрощался с ним и поспешно ушел. Выйдя оттуда, я заплакал. Я боялся, что, если он начнет говорить о том, как бедняга Чэнган загонял себя и как не выдержало его сердце, мы зарыдаем в два голоса.

Время безжалостно. Мой отец, возможно, был слабым человеком, но он был хорошим человеком, и он исчез, будто его и не было. Неуемный, деятельный Чэнган, которого я считал братом, работал так, будто сражался в бою, и сгорел мгновенно, как спичка. Моя любимая прабабушка, которая казалась крепкой, как камень, тоже была стерта с лица земли. Такова жизнь человека: она быстро пролетает, не оставляя ни следа, ни тени, ни места, напоминающего о нем.

А я продолжал жить своей жизнью, все еще находясь в вагоне того поезда, и мог только кричать до хрипоты, хотя знал, что это бесполезно. Сколько раз я хотел разбить стекло, сорвать стоп-кран и остановить поезд, чтобы обнять любимого человека, поцеловать его и никогда с ним не разлучаться. Но все напрасно, ход жизни не остановить.

Однажды я понял, что больше не могу так жить. Я не хотел быть путешественником, постоянно проходящим мимо, как будто убегающим от чего-то. Да, человеческая жизнь — это дорога, и чтобы оценить, что ты встречаешь на своем пути, нужен особый взгляд и способности. Но я устал так жить, не хотел больше скользить по поверхности, потому что это не жизнь, когда ты нигде надолго не задерживаешься. Мне хотелось где-нибудь найти свое место, пустить корни, прорасти и осесть вместе с любимым человеком.

Я обращаюсь к тем, кого я люблю и кто любит меня. Если бы вы знали, как мне хочется остановить ход поезда, замедлить стремительный бег времени и задержаться с вами подольше. Но единственное, что я могу сделать, — это сохранить память о вас, чтобы она осталась со мной, даже если поезд тронется в путь, неумолимо разлучая нас навсегда.

Не понимаю, почему поезд несется так быстро, почему он так часто меняет маршрут! Порой мне хочется кричать, как взбешенному ребенку. И я не один такой. Многие молчат, но разделяют мои чувства. Взрослея, мы не миримся с таким положением вещей, а только учимся лучше обманывать себя. Когда я вернулся из той первой поездки на поезде, я написал еще одно стихотворение, «Мир»:

Мир не такой большой.

Мне некуда идти.

Хочу остаться здесь

И ждать,

Когда мы постареем.

Такое наивное стихотворение мог написать только подросток, но я горжусь тем, что спустя девять лет я не очень изменился. Иногда я веду себя по-детски. Простите меня за сентиментальность; в этом стихотворении я выразил желание остановить время, чтобы сохранить то, чем дорожу больше всего. Но это невозможно. Я не хочу расставаться с этим детским желанием, пусть оно наивно: я хочу идти по жизни с дорогими и любимыми людьми, и даже если наша встреча будет мимолетной, словно мы промелькнули в окне бегущего поезда, пусть каждый из нас станет незабываемой частью прекрасного пейзажа. Это единственный способ замедлить неумолимый ход времени.

Я написал это для друга, чтобы рассказать, о чем я так долго думал. Я хочу его поблагодарить. И еще я хочу поблагодарить судьбу и время; пусть они бывают жестоки, но все же они подарили мне возможность столько увидеть! Да, в жизни случается плохое. Чтобы прожить ее легко, нужно идти на компромиссы. Мой друг однажды написал: «Я не верю, что с возрастом мы ко всему привыкаем. Наверное, чем старше мы становимся, тем искуснее обманываем себя и других». Можно ли жить, оставаясь оптимистом?

Отправить