Идея равновесия

Переходим к главному в этой части книги и в книге вообще. Равновесие, о котором идет речь, — не физическое или математическое. Оно не сродни балансированию канатоходца. Это органический принцип. Равновесие означает, что внешняя политика России должна прежде всего отвечать нуждам страны и народа, а не амбициям политиков. Она должна находиться в состоянии равновесия с политикой внутренней, не ущемлять ее, но при этом и не транслировать внутренние противоречия вовне, искривляя тем самым курс внешней политики. Она должна быть устойчива к попыткам внешнего давления, стремящегося заставить Россию занимать ту или иную позицию, проводить курс в интересах иностранных государств.

Внешняя политика России должна прежде всего отвечать нуждам страны и народа, а не амбициям политиков. Она должна находиться в состоянии равновесия с политикой внутренней.

Национальный интерес, лежащий в основе внешней политики, заключается в достаточном обеспечении безопасности страны и максимальном содействии ее развитию — экономическому, социальному, культурному, духовному. Конкретное содержание национального интереса не может определяться волевым актом первого лица, решением узкого круга высших чиновников или вытекать из программы той или иной партии. Обсуждение этого содержания — непрерывный процесс, в который на разных уровнях — от парламента до бизнес-кругов и от групп особых интересов до профессиональных сообществ — должны быть вовлечены все значимые политические, деловые, социальные, идеологические группы российского общества. Цель такого обсуждения — достижение внутреннего консенсуса, представляющего важнейшую основу базового равновесия российской внешней политики.

Центром обсуждения по идее является Федеральное Собрание с профильными комитетами его палат, но наряду с парламентом в обсуждении активно участвуют другие государственные органы, общественные организации, бизнес-ассоциации, экспертное сообщество. Общенациональный консенсус и есть равновесие интересов, взглядов и устремлений. Консенсус — это основа, за пределами которой имеют право формироваться и обсуждаться альтернативные точки зрения, которые могут оказаться более обоснованными, чем консенсусная позиция, и в какой-то момент склонить консенсус в ту или иную сторону.

В сфере собственно международных отношений предлагаемая политика равновесия мало похожа на геополитическое балансирование XVIII‒XIX веков в Европе или советско-американский военно-стратегический паритет второй половины ХХ века. Не претендуя на мировое лидерство, но отстаивая свои национальные интересы, Россия гарантированно избегала бы столкновения с США, способного привести к ядерной войне. Одновременно Россия прилагала бы усилия к тому, чтобы наметившееся глобальное соперничество наиболее сильных и амбициозных держав — Америки и Китая — также не доходило бы до опасного военного столкновения. В последнем случае равновесие — это не балансирование между Вашингтоном и Пекином, а независимый курс, определяемый исключительно интересами России.

С середины ХХ века Россия — одна из главных опор глобальной стратегической стабильности. Ключевым фактором является надежность российского ядерного сдерживания, а также разумная сдержанность в военном строительстве, приверженность взаимному, на равноправной договорной основе, ограничению и сокращению вооружений и богатый опыт кризисного регулирования. Россия также является одним из гарантов сохранения режима нераспространения ядерного оружия. В условиях, когда двусторонний российско-американский контроль над вооружениями уходит в историю и в любом случае оказывается недостаточным для поддержания стратегической стабильности наряду с ядерным сдерживанием, Россия может и должна генерировать идеи и выдвигать предложения по укреплению глобальной стабильности.

Положение мирового поставщика безопасности, о котором некоторые исследователи говорят как о международной специализации России, отчасти уже обеспечивается российской внешней политикой. В советские времена Москва укрепляла вооруженные силы и органы безопасности дружественных государств, противостоявших Соединенным Штатам Америки и их союзникам. В последние годы Россия различными способами оказывает прямую военную помощь или содействие в сфере безопасности некоторым государствам на Ближнем Востоке и в Африке. Такое содействие оказывается и рядом российских частных компаний — вероятно, по согласованию с российскими властями. Это положение, однако, не стоит возводить в статус принципиального мирового защитника слабых и униженных или лидера мирового антиамериканизма. При всей симпатии к униженным и оскорбленным современного мира на первом месте для россиян должны стоять интересы самой России и ее народа.

Наряду с этим Россия остается не только одним из крупнейших поставщиков вооружений и военных технологий, но и государством, готовым поставлять их странам, противостоящим США, сдерживая тем самым действия Вашингтона. В других случаях, поставляя вооружение участникам конфликта — например, Армении и Азербайджану, Москва долгое время имела возможность сдерживать обе стороны от применения силы. В 2020 году, однако, такая политика дала сбой, война в Нагорном Карабахе возобновилась. В любом случае роль, сочетающая геополитический интерес (равновесие) и материальную выгоду (доходы от военного экспорта) слишком узка и специфична, чтобы быть идейной или ценностной основой российской внешней политики.

На региональном уровне политика равновесия заключалась бы в содействии поддержанию мира и стабильности в Европе и Азии. В Европе это прежде всего недопущение вооруженного конфликта между Россией и НАТО и исключение ситуаций, когда существующие «замороженные» конфликты — в Донбассе, на границах Абхазии и Южной Осетии и др. — могли бы привести к прямому столкновению между Россией и Западом. В широком плане политика равновесия должна быть нацелена на долговременную стабилизацию положения на границе с Украиной, в Белоруссии и Молдавии, а в перспективе — на достижение устойчивого геополитического равновесия между Россией и Западом в Европе, а также регионального равновесия на Южном Кавказе и в Средней Азии.

В Азии Москва взаимодействует с Пекином и Дели в рамках формата РИК (Россия — Индия — Китай), а также с этими же партнерами при участии Пакистана, стран Центральной Азии и некоторых других — в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Для более широкого обсуждения проблем безопасности в Азии РФ предпочитает форумы АСЕАН. Политика равновесия в таком контексте предполагает содействие важнейшим стратегическим партнерам России — Китаю и Индии — в поиске приемлемой для обеих сторон формулы взаимодействия в условиях неизбежной конкуренции, даже соперничества, между двумя этими гигантами.

Во всяком случае Москве необходимо поддерживать тесные и продуктивные связи с Дели и Пекином, несмотря на сложности и напряженность в их отношениях друг с другом. Поддержание равновесия в подобных ситуациях с опорой на собственные интересы — важнейшая задача также и на других направлениях в Азии. Это касается политики в отношении таких стран, как Япония и Вьетнам (где «третьим интересантом» выступает Китай), Пакистан (с учетом отношения к нему Индии) и др.

В прошлом Москва не раз оказывала миротворческие услуги противоборствующим сторонам. В 1966 году в Ташкенте при посредничестве советской стороны состоялась встреча в верхах, остановившая индо-пакистанский конфликт. В последние годы российская дипломатия успешно маневрирует на Ближнем и Среднем Востоке, поддерживая отношения со всеми значимыми игроками. Эта роль может быть востребована в будущем и в других регионах. В то же время превращаться в профессионального международного посредника России вряд ли нужно и удобно: это положение более естественно либо для глобальных держав с огромными ресурсами и соответствующими амбициями, либо для небольших нейтральных государств без особых международных интересов за исключением престижа.

Для русских людей, вообще для россиян, как уже отмечалось, справедливость традиционно значит больше, чем формальная законность.

Стремление к справедливости как высшей ценности сильно во всем мире, особенно среди народов, находящихся в менее привилегированном положении, к которым относятся и россияне. Опыт показывает, что одной законности не всегда и не везде достаточно. В то же время стать мировым поборником справедливости у России вряд ли получится из-за многочисленных внутренних проблем, да и цена такой попытки может оказаться непомерно высокой. Россия по праву гордится тем, что исторически она помогала многим народам освободиться от чужеземного господства. Тем не менее благодарность освобожденных, как правило, бывает недолгой. Таким образом, бороться за справедливость на основе законности россиянам предстоит в пределах государственных границ Российской Федерации.

Москва претендует на признание в качестве защитника международного права как системы договоренностей между суверенными государствами. Это положение, однако, не должно вести к полному отказу от универсальных норм, отраженных в том числе в Уставе ООН и в других документах организации. Еще важнее то, что для признания в качестве защитника международного права Россия должна стать подлинно правовым государством. Такая трансформация абсолютно необходима для того, чтобы у страны появились реальные перспективы развития. В то же время России уже сейчас есть что предложить международному сообществу для общей пользы.

Самое существование России как независимой и влиятельной величины является фактором, уравновешивающим мировую обстановку. «Равновесная» политика неприсоединения ни к одной из двух соперничающих сверхдержав — США или Китаю — критически важна для предотвращения жесткого раскола мира на противостоящие блоки.

Способность Москвы тесно взаимодействовать с государствами, находящимися во враждебных отношениях, является ценным качеством, служащим поддержанию региональных балансов. В XXI веке Россия может служить примером защиты и продвижения национального суверенитета: здесь достаточно собственного примера. Этот пример, однако, должен уравновешивать отстаивание собственного суверенитета и уважение суверенитета других стран. Такой поворот может произойти после того, как в международно-правовом отношении будут урегулированы вопросы статуса Крыма, ситуации в Донбассе, а также положения Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья. Понятно, что это займет еще очень много времени.

Россия, обладающая огромными природными ресурсами глобального значения (прежде всего в Сибири и Арктике), несет соразмерную ответственность за защиту окружающей среды. Стать лидером в вопросах защиты окружающей среды — очень амбициозная цель. Эта цель полностью отвечает интересам самой России. Она требует однако, реального законоправия в стране, которое не давало бы безнаказанно губить природные ресурсы. В качестве примера можно упомянуть продолжающуюся не одно десятилетие незаконную хищническую вырубку сибирских лесов для продажи древесины в Китай и сопутствующие поджоги тайги для сокрытия этого преступления. Очевидно, имеет место преступный сговор чиновничества различных уровней, небескорыстно покрывающего эти действия.

Может ли Россия содействовать культурно-цивилизационному, идейному и конфессиональному многообразию и диалогу на континентальном и глобальном уровне? Возможности выступать в подобном амплуа у Москвы есть. Разумеется, с одной стороны, такой диалог должен быть широким и свободным, а с другой — нацеленным на конкретные проблемы. Это будет хорошим противовесом другой имеющейся в России тенденции — к самоизоляции, увеличению самомнения. Говоря о Московской Руси, Ключевский отмечал, что «идея Вселенской церкви замкнулась в тесные географические пределы одной из поместных церквей». В ХХ веке, подобно прежней «национализации Вселенской церкви», произошла национализация социализма. Россия сможет убедительно выступать в качестве международного модератора, если будет способна сама инициировать и поддерживать содержательный диалог с теми, с кем у Москвы имеются серьезные проблемы: украинским и грузинским обществами, странами Восточной Европы и другими.

Внешнеполитический курс России ориентирован на становление полицентричного (раньше обычно говорили — многополярного) миропорядка, отражающего реально существующее в мире разнообразие. Такой порядок призван обеспечить равноправие всех в рамках системы глобального управления на основе Устава ООН. Разумеется, при обязательном сохранении за Россией положения постоянного члена СБ ООН с правом вето.

Фактически такой подход предполагает «малую многосторонность» — коллективное лидерство небольших групп ответственных государств, обладающих наибольшим влиянием для решения ключевых вопросов глобальной повестки дня. Например, глобальная безопасность — это прерогатива СБ ООН, экономика и финансы — G20; вопросы углеводородной энергетики — ОПЕК+ и т.д. На субглобальном уровне Россия отдает предпочтение совету ведущих незападных государств — БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР), своего рода аналогу западной «семерки» во главе с США (G7). За исключением СБ ООН с его правом вето, которое имеют пять держав, включая РФ, все эти малые группы работают на основе консенсуса, что вполне устраивает Москву.

Лидирующую роль Россия играет в организациях постсоветских государств — Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Оба союза, однако, не являются глубоко интегрированными образованиями. Роль России в них несопоставима с ролью СССР в Организации Варшавского договора и Совете экономической взаимопомощи или с ролью США в НАТО. Обязательства Москвы перед партнерами ограниченны, а интеграция имеет пока довольно узкие пределы. ЕАЭС не тесное интегративное объединение наподобие ЕС. Реально это таможенный союз. Наднациональные органы ЕАЭС имеют ограниченные полномочия. Стремления к более тесному объединению у партнеров нет, а самой России нет нужды заботиться о развитии экономик партнеров больше, чем о своей собственной. Взаимные обязательства России и других стран — членов союза должны быть уравновешены. Помимо этого, с точки зрения Москвы, дублирование ее собственных органов власти союзными структурами опасно.

Нынешняя позиция Российской Федерации — суверенное одиночество крупного, но не доминантного игрока. Своя геополитическая «семья» находится внутри, а не вовне страны. Союзнические отношения в пределах ОДКБ являются на поверку скорее партнерскими, а вне этих пределов носят ситуативный и подвижный характер. Одиночество предполагает свободу выбора и маневра. Россия — активный и весьма контактный участник международной жизни. Так, на Ближнем Востоке и в Азии Москва демонстрирует готовность и реальную способность к взаимодействию со всеми значимыми силами. Не только союзники и партнеры, но и противники и оппоненты Москвы постоянно меняются. Ничто не постоянно в мире международных отношений: ни союзничество, ни вражда — только страна и ее интересы. Равновесие как основополагающий принцип российской политики XXI века представляется одновременно продуктивным и выгодным для страны и полезным для международной системы, внутри которой Россия действует.