Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
На южном направлении российская внешняя политика, в отличие от восточного и западного, не соседствует и не сталкивается со сверхдержавой или военно-политическим блоком. Здесь российские границы соприкасаются с очень пестрым регионом, где идет активная борьба различных региональных игроков — Турции, Ирана, Саудовской Аравии и других — за влияние и доминирование, локальных сил — за выживание и различных негосударственных групп — за самоопределение и возможность воздействовать на более крупных участников международных отношений. Для России это направление является источником конфликтов и вызовов, отчасти сопоставимых с балканскими конца XIX — начала XX века.
Закавказский регион, так же как закаспийский (Средняя Азия), представляет интерес для России прежде всего с точки зрения обеспечения собственной безопасности. Интересы в этом регионе существенно изменились по сравнению с советским и имперским периодами. Тем не менее здесь происходит историческое соперничество великих держав в современном варианте. В этой игре, как и прежде, важные роли играют Турция, Иран, Израиль, а также страны Запада — США и их ближайший союзник и помощник Великобритания. Главное отличие от прежнего великодержавного соперничества и российско-британской «Большой игры» XIX века — существование в сегодняшнем Закавказье отдельных сравнительно небольших государств — Азербайджана, Армении и Грузии, а также Абхазии и Южной Осетии, независимость которых признана Россией.
В 2008 году путем вооруженного вмешательства в ответ на действия грузинских войск в Южной Осетии Москве удалось фактически купировать возможное расширение НАТО в Закавказье. Пятидневная война с Грузией, признание Россией независимости бывших грузинских автономий Абхазии и Южной Осетии фактически поставили крест на проекте включения Грузии в НАТО. России удалось установить равновесные отношения с двумя другими важными для нее государствами, находившимися с обретения независимости в результате распада СССР во враждебных отношениях друг с другом — Азербайджаном и Арменией. Москва также сумела наладить взаимодействие с Анкарой, притом что амбиции Турции, руководимой президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, на некоторых направлениях сталкиваются с интересами России. Наконец, приобрело устойчивость сотрудничество между Россией и Ираном. Удалось добиться договоренности о статусе Каспийского моря, которое осталось в исключительной юрисдикции и пользовании пяти прибрежных государств, среди которых нет американских союзников, но есть Азербайджан — ближайший союзник Турции.
Тем не менее США и страны НАТО в 2010-е годы существенно увеличили свое военное присутствие на Черном море. Грузия и Украина, не вступив в НАТО, активно сотрудничают в военной области с Вашингтоном, Лондоном и другими западными столицами. При участии Запада идет строительство военно-морских объектов на черноморском побережье Украины. В политическом отношении Украина и Грузия фактически примыкают к западному альянсу, их территория используется для создания военной инфраструктуры, противостоящей России.
Наибольшую опасность для России, однако, представляют конфликты между региональными игроками: Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха, а также Грузией с одной стороны и Абхазией и Южной Осетией — с другой. Еще одна опасность — значительно возросшая геополитическая активность Турции, которая способна привести ее к столкновению с Россией.
Москва и другие члены международного сообщества не смогли предотвратить вторую карабахскую войну, разразившуюся осенью 2020 года. Несмотря на многолетние усилия российской дипломатии, армянская сторона отказалась пойти на уступки, которые были в принципе согласованы, в то время как Азербайджан активно готовился к реваншу за поражение в первой войне. Важнейшую роль сыграла Турция, подтолкнувшая Баку к возобновлению войны и оказавшая Азербайджану военную и политическую помощь. Победа Азербайджана и его старшего союзника Турции существенно изменила расклад и соотношение сил на Южном Кавказе.
Россия добилась прекращения войны и стала единственным признанным миротворцем в регионе. Она спасла Армению от полного разгрома, а жителей Нагорного Карабаха — от масштабной гуманитарной катастрофы. Российские миротворческие силы заняли позиции внутри Карабаха и между Карабахом и Арменией, а также будут развернуты на территории Армении вдоль коридора, который свяжет Азербайджан с Нахичеванью. В то же время нет оснований говорить об общем усилении позиций России на Южном Кавказе.
России пришлось не только де-факто, но и де-юре, посредством соглашения о создании совместного мониторингового центра, признать возвращение Турции — после более чем векового перерыва — на Кавказ. Приходится иметь в виду и гораздо более тесные, чем когда бы то ни было прежде, связи между Анкарой и Баку. Азербайджан больше не балансирует между Россией и Турцией, он — часть региональной системы союзов на стыке Азии, Европы и Северной Африки, которую Анкара стремится создать. Сама заявка президента Эрдогана на восстановление позиций Турции в регионе бывшей Османской империи — от Ливии и Сирии до Кавказа и Крыма — резко усложняет российско-турецкие отношения.
Серьезно осложнились также отношения Москвы с союзником в Ереване. Эти отношения стали подвергаться эрозии еще с приходом к власти в Армении прозападного кабинета Никола Пашиняна, но разгром армян во второй карабахской войне породил у них глубокое разочарование в отношении России, которую привыкли считать безусловным защитником Армении и ее интересов. Перед Москвой теперь стоит проблема, отчасти схожая с той, которая возникла в результате политического кризиса в Белоруссии: как помочь союзнику переформатировать свою политическую систему, чтобы обеспечить устойчивые и приемлемые отношения — вне зависимости от смены руководителей государства.
Россия удержалась от шагов, таивших большую опасность: вмешательства в войну на стороне Армении, что означало бы войну с Азербайджаном и превращение этой соседней страны во враждебное государство, а также от прямого столкновения и вооруженного конфликта с Турцией, что могло бы спровоцировать масштабную войну с последствиями, выходящими далеко за пределы Кавказа. В то же время новая ситуация заставляет заново оценить интересы, цели и стратегию Москвы в регионе.
Главным интересом РФ на кавказском направлении является обеспечение безопасности границы страны и стабильности северокавказских и южнорусских регионов России.
Для этого — с учетом опыта чеченских кампаний — необходимо поддерживать сотрудничество с Азербайджаном, который граничит с Дагестаном и Чечней. Окончание войны за Нагорный Карабах и размещение в регионе российских миротворческих сил положили конец притоку в район военных действий джихадистов с Ближнего Востока, которые затем могли бы проникнуть на Северный Кавказ. Это не означает, что те из них, которые уже прибыли, не будут перенацелены на другие объекты, но ситуация отчасти разрядилась.
Военное присутствие России в Карабахе требует более тесного взаимодействия с Арменией, являющейся для нее тыловой базой. Из изолированной периферийной части советского и имперского наследия Армения становится одним из опорных пунктов выстраиваемой Москвой системы стабилизации ситуации в Закавказье и одним из факторов во все более тесных отношениях Москвы и Анкары.
Разморозка карабахского конфликта имеет отношение и к Грузии. Здесь Москва еще в 1990-е годы встала на защиту бывших грузинских автономий, которые Россия в 2008 году после вооруженного конфликта с Тбилиси из-за Южной Осетии признала независимыми государствами, что в свою очередь привело к разрыву отношений с Грузией. Основной геополитический интерес России заключается в продолжении блокирования вступления Грузии в НАТО и удерживания Тбилиси от попыток восстановить свою власть в границах бывшей Грузинской ССР.
Это предвещает длительное охлаждение в отношениях. Общеполитическая ориентация Грузии на США и Евросоюз в обозримой перспективе сохранится. Более того, в последнее время в Грузии наблюдается радикализация антироссийской риторики, более тесное смыкание этой страны с антироссийским блоком в Восточной Европе.
Сама по себе эта деградация отношений не представляет угрозы безопасности России, пока Грузия не решится силой вернуть Южную Осетию и Абхазию под свой контроль. Идея восстановления контроля над этими территориями, как в случае Азербайджана и Украины, стала частью государственной идентичности современной Грузии. Пример действий Азербайджана в Нагорном Карабахе может вдохновить те или иные силы в Грузии. Москве придется учитывать, что Тбилиси может рассчитывать на политическую и иную поддержку стран Запада. Нет принципиальных препятствий и для того, чтобы Грузия стала базой для временного или постоянного пребывания вооруженных сил США и НАТО.
Надо также иметь в виду, что нерешенные конфликты Тбилиси с Сухумом и Цхинвалом не являются непреодолимым препятствием для включения Грузии в НАТО. Что же касается возможностей российско-грузинского межгосударственного сотрудничества, то они останутся минимальными, пока не будет согласия в вопросе статуса Абхазии и Южной Осетии — то есть надолго. В этих условиях поддерживать даже неполитические деловые контакты, экономические, культурные и общественные связи с соседним государством будет трудно.
Абхазия и Южная Осетия в обозримом будущем останутся под фактическим протекторатом России, которая сохранит в этих районах военное присутствие. Обе территории не должны рассматриваться как придаток России и подготавливаться к присоединению к РФ. Москва не может допустить здесь реванша Грузии по примеру Азербайджана в Нагорном Карабахе, она будет и дальше посильно помогать их развитию, но при этом должна рассматривать граждан обеих республик как дружественных соседей, но не россиян. Российские паспорта жителей этих республик должны служить гуманитарной цели: обеспечить гражданам Абхазии и Южной Осетии возможность передвижения за границами России.
В отдаленной перспективе России предстоит сыграть важную роль в окончательном урегулировании отношений Сухума и Цхинвала с Тбилиси. Такое урегулирование в принципе может быть основано на юридическом признании Грузией существующего статус-кво, но возможны и другие варианты. Надо, однако, иметь в виду, что амбициозное руководство Турции будет стремиться к определенному присутствию и политическому участию в Абхазии, а также в Грузии — как в Аджарии, так и в стране в целом.
Все российские военные базы за рубежом расположены на южном направлении — в бывших республиках Советского Союза: Азербайджане (Нагорный Карабах), Армении, Киргизии, Таджикистане, а также в Абхазии и Южной Осетии. На этом же направлении, в Сирии, расположены базы российских ВКС (Хмеймим) и ВМФ (Тартус); в 2020 году Москва договорилась с Хартумом о создании пункта материально-технического снабжения ВМФ в Порт-Судане на Красном море. Небольшой воинский контингент дислоцируется в Приднестровье.
Общая цель базовой стратегии России состоит в том, чтобы укреплять безопасность России на наиболее нестабильном и тревожном южном направлении.
В отличие от необходимости поддерживать лояльность государств, принимающих российские базы, задача обеспечивать сохранность тех или иных режимов, как во времена Советского Союза, не ставится. Это позволяет рассчитывать на долгосрочный характер отношений, определяемый совпадением национальных интересов, а не идеологическими или персональными пристрастиями.
Благодаря присутствию российских войск в Абхазии и Южной Осетии Россия фактически располагает буферной зоной, прикрывающей Сочи, и силовым плацдармом, расположенным в часе езды от Тбилиси. О задаче военного присутствия в Нагорном Карабахе и на территории Армении уже говорилось. В Таджикистане и Киргизии у РФ имеются средства быстрого реагирования и опорные пункты для противодействия экстремистам и террористам, способным угрожать России. Нахождение в Сирии на постоянной основе российских военных баз — инструмент борьбы с террористами и экстремистами, весомый фактор в сложных отношениях с Турцией и символ активного участия России в ближневосточных геополитических раскладах.
Ближний Восток — родина ислама. Арабские страны, Турция, Иран составляют сердце мусульманского мира. В России ислам является второй, при этом наиболее динамичной религией страны. Поддержание конфессионального мира между христианами и мусульманами — непременное условие единства Российской Федерации. Российская исламская община непосредственно связывает Российскую Федерацию с исламским миром. Пограничные и идеологические барьеры, существовавшие в советский период, более не препятствуют этим связям.
То, что происходит на Ближнем и Среднем Востоке, в других частях мусульманского мира, в том числе в российском ближнем зарубежье, находит отклик в Татарстане и Башкортостане, на Северном Кавказе и в Сибири, а также, конечно, в Москве и других мегаполисах России.
Российские политики федерального уровня, дипломаты и эксперты, военные и разведчики, обладающие тонким пониманием реалий исламского мира, незаменимы не только в реализации, но и в процессе формулирования целей и определения методов стратегии и тактики политики Российской Федерации на огромном пространстве от Марокко до Индонезии. Фатальные ошибки руководства страны, приведшие в 1979 году к военной интервенции в Афганистане, не должны повториться. Опыт Таджикистана, Чечни и Сирии свидетельствует, что афганские уроки усваиваются, политика Москвы становится гораздо более адекватной и как следствие более успешной.
Авторитет, приобретаемый в большом исламском мире российскими мусульманскими богословами, общественными и политическими деятелями — в том числе главами ряда республик в составе РФ, имеет значение для нейтрализации попыток использования ислама в ущерб единству и целостности РФ. Чтобы ислам не становился каналом распространения влияния других государств на территории России, как это было еще в 1990-е годы, Россия может и должна повышать свое влияние в мировой мусульманской умме. Участие РФ в качестве наблюдателя в Организации исламского сотрудничества — один из путей этого.
Турция и Иран — исторические соседи России — крупные и влиятельные государства Ближнего и Среднего Востока. Население Ирана — 84 млн человек, Турции — 83 млн, что в сумме заметно превышает население России. Иран развивает ядерную программу, а Турция, контролирующая черноморские проливы, располагает самыми крупными вооруженными силами в НАТО после США. Как Анкара, так и Тегеран не скрывают своих геополитических амбиций, охватывающих весь регион и уже выходящих за его пределы. Обе эти страны, влияние которых растет, необходимо принимать всерьез.
Россия поддерживает с обеими державами деловые отношения на основе общих интересов. В отдельных областях речь может идти о партнерских связях. Из-за существенных различий стратегических целей каждая из упомянутых стран может быть разве что ситуативным, временным союзником РФ — как, например, Иран в Сирии. Москва должна предупреждать деградацию отношений с этими странами — бывшими историческими соперниками и противниками Российской империи и СССР, не допуская развития враждебности. В первую очередь это относится к Турции.
Турция — член НАТО, союзник США, но в условиях некоторого ослабления внимания Вашингтона к Ближнему и Среднему Востоку Турция стремится играть роль региональной державы на Ближнем Востоке и в Северной Африке, в Восточном Средиземноморье и на Черном море, в Закавказье и Средней Азии, а также на Балканах.
Автономность турецкой внешней и военной политики по отношению к США отвечает представлениям Москвы о полицентрическом мире, но не ведет к формированию устойчивого российско-турецкого партнерства. Одновременно рост влияния Турции делает ее конкурентом и соперником России в целом ряде регионов.
Российские и турецкие интересы в наибольшей степени совпадают в сфере экономического сотрудничества, в геополитике они иногда соприкасаются, но нередко — как, например, в Сирии и Ливии — сталкиваются. После распада Советского Союза Анкара попыталась распространить свое влияние на бывшие тюркские республики СССР, но у нее не хватило ресурсов и воли для реализации этих амбиций в полном масштабе. Эти ресурсы и воля появились позже.
Отмечаемая с 2010-х годов «османизация» внешней политики Турции означает новый всплеск турецкого экспансионизма, который Москва не может игнорировать. Турецкое влияние на Балканах не должно беспокоить Россию, но попытки распространять его на Северном Кавказе требуют немедленного пресечения, а прямое военное вмешательство Турции в Закавказье чревато военным столкновением России с нею.
Турция состоит в альянсе с Азербайджаном, находящимся с самого начала своей современной государственности в вооруженном конфликте с Арменией, членом ОДКБ. Конфликт из-за Нагорного Карабаха — контролируемой армянами территории, которую Москва продолжает официально рассматривать как часть Азербайджана, — не является поводом для российского военного вмешательства. Российская 102-я военная база, расположенная на территории Армении, служит препятствием на пути возможного вторжения турецких войск в эту страну. В случае если турецкое руководство все же решится напасть на Армению, Россия не должна и не будет самоустраняться, и вооруженный конфликт между Россией и Турцией, членом НАТО, станет неизбежен. Долгое время это может служить фактором сдерживания, но, если в какой-то момент сдерживание не сработает, конфликт в Карабахе может стать новым «выстрелом в Сараево». В интересах России ни при каких обстоятельствах не допустить такого развития ситуации.
Поддержание отношений с Турцией требует от Москвы сочетания искусства дипломатического торга и убедительной демонстрации «твердой» и «мягкой» силы.
Учитывая характер нынешнего политического режима в Турции, надо иметь в виду, что главные решения принимаются единолично президентом Турции, а их реализация в решающей степени зависит от состояния турецких вооруженных сил. Любые соглашения и договоренности, заключаемые с Анкарой, требуют тщательного контроля и проверки.
Иран — крупная держава Среднего Востока, потенциально важный экономический партнер России. Геополитические амбиции Тегерана в регионе, однако, Москве чужды. Российская приверженность соглашению по иранской ядерной программе носит принципиальный характер. Москва выступает против дальнейшего распространения ядерного оружия, особенно в регионе Ближнего и Среднего Востока. В меру своих возможностей России есть смысл содействовать нормализации отношений между Ираном и его арабскими соседями, формированию основы системы безопасности в регионе Персидского залива. В случае войны между Ираном и его противниками — США, Израилем, Саудовской Аравией — Россия должна сохранять нейтралитет и дипломатическими средствами способствовать скорейшему окончанию конфликта.
В перспективе в интересах РФ было бы вхождение Ирана в состав ШОС. Это укрепило бы положение ШОС как ведущей организации безопасности в континентальной Азии. Турцию, остающуюся союзником США и членом НАТО, целесообразно также активнее подключать к работе ШОС, где Анкара состоит наблюдателем. Таким образом ШОС будет приобретать характер организации, объединяющей основные государства континентальной Азии. Участие в ШОС сразу трех великих держав — России, Индии и Китая — делает эту организацию структурно сбалансированной, хотя и усложняет поиск консенсуса.
Арабские страны Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки являются сердцем мусульманского мира, расположившегося вдоль юго-западного геополитического фасада России и заходящего анклавами на территорию РФ. Мирное соседство мусульман и православных христиан составляет основу целостности и устойчивости Российского государства. Приходится, однако, учитывать, что современные социально-экономические и политико-идеологические процессы в арабских странах генерируют региональную нестабильность, порождают угрозу экстремизма и терроризма. Главной целью российского военного вмешательства в Сирии было купирование именно этой угрозы.
В отличие от Советского Союза или современных США, Российская Федерация не ставит и не должна ставить на Ближнем и Среднем Востоке глобальных целей — таких как социальное переустройство местных обществ или превращение стран региона в своих стратегических союзников в глобальном противостоянии с главным соперником. Сосредоточиваясь на собственном развитии, Россия прежде всего заинтересована в поддержании определенного уровня безопасности в регионе, относительно близком географически, и в использовании потенциальных экономических возможностей.
К стратегическим целям политики РФ на арабском и отчасти ближневосточном направлениях следует отнести:
Среди арабских стран основными партнерами России являются Египет как крупнейшая (с населением 100 млн человек) арабская страна, геополитический и культурный центр всего региона, и Саудовская Аравия, в которой находятся главные исламские святыни, крупнейший производитель нефти и богатейшее арабское государство. Отдельные страны, например Алжир, являются крупными покупателями российских вооружений, другие — Объединенные Арабские Эмираты, Катар — в последнее время стали источниками инвестиций в российскую экономику.
Отношения с Саудовской Аравией и другими нефте- и газодобывающими государствами Персидского залива оказывают заметное влияние на политику России на мировых энергетических рынках. Интересы Москвы и Эр-Рияда временами совпадают, что позволяет заключать договоренности по квотам на добычу нефти, способные поддержать мировые энергетические рынки. При этом надо иметь в виду, что любые соглашения такого рода, как и сближение на базе параллельных частных интересов, являются изначально непрочными из-за фундаментальных различий в геополитических интересах России и Саудовской Аравии на Ближнем и Среднем Востоке, приоритетного значения для Эр-Рияда отношений с США, военно-технического сотрудничества России с Ираном, а также различных конъюнктурных факторов. Аналогичные проблемы присутствуют в отношениях с Катаром — крупнейшим производителем природного газа и важным иностранным инвестором в России.
В результате начатой в 2015 году и успешно проведенной военной операции российских ВКС в Сирии противники президента Башара Асада из числа международных террористов, джихадистов и местной вооруженной оппозиции были в основном разгромлены. На территории Сирии остался единственный крупный анклав этих сил — Идлиб. Напротив, усилия Москвы по политическому урегулированию ситуации в Сирии и восстановлению разрушенной войной страны принесли пока очень ограниченные результаты. Статус-кво в Сирии и объем необходимых ресурсов для его поддержания в целом приемлемы для России, но существует постоянная угроза обострения ситуации в результате действия региональных и внерегиональных сил.
Сирия превратилась в базу российского военного, политического, разведывательного присутствия на Ближнем Востоке. Сохранение и укрепление такой позиции (включая функционирование военно-воздушной и военно-морской баз) делает Россию одним из ведущих игроков на Ближнем Востоке, что дает Москве возможность влиять на процессы в регионе. Это обстоятельство заставляет российское руководство точнее определиться с целями и стратегией российской региональной политики.
Представляется, что главной целью политики РФ на Ближнем и Среднем Востоке должно стать обеспечение безопасности страны и ее союзников на южном стратегическом направлении. Это требует физического присутствия в регионе и поблизости от него, сотрудничества с различными региональными силами, интересы которых параллельны российским, хорошего знания быстро меняющейся обстановки в арабском мире.
Чтобы политика России была эффективной, страна должна руководствоваться прежде всего собственными интересами, а не интересами клиентов, даже таких близких, как президент Сирии Башар Асад.
Необходимо поддерживать контакты со всеми значимыми игроками, включая враждующие страны — такие как Израиль и Иран, заключать тактические союзы (наподобие «астанинской тройки» Россия — Иран — Турция) для достижения важных конкретных целей, быть способной к сложному политическому торгу и посредничеству.
Встает вопрос о средствах ведения такой политики. Наряду с традиционными инструментами — дипломатией, экономическим сотрудничеством, военной силой, торговлей оружием — у России по примеру США в последние годы появился новый инструмент — частные военные компании.
Парадоксально, что эти компании не имеют юридической основы для деятельности внутри России. В то же время они при содействии и согласии российских властей активно действуют за пределами страны. Это открывает возможности, но и создает проблемы, которые требуют решения.
С точки зрения возможностей Россия может играть роль поставщика безопасности не только на межгосударственном уровне, но и на уровне частно-государственном. Такие отношения — между российской компанией и иностранным государством — должны, однако, опираться на правовую базу, как национальную, так и международную. Пока этой базы внутри страны не существует.
Чтобы возможности перекрывали проблемы, российским ЧВК следует соблюдать определенный свод правил и принципов: их деятельность не должна противоречить интересам Российской Федерации или подвергать риску эти интересы. В рамках отношений частно-государственного партнерства между ЧВК и российскими властями стороны должны быть связаны взаимными обязательствами и выполнять соответствующие обязанности. Нельзя допустить, чтобы авантюрные решения и бесконтрольные действия ЧВК вовлекли Россию в международный конфликт. Нельзя также допускать ситуации, когда государство негласно попустительствует военно-коммерческим операциям своих граждан, а в случае неудач или потерь просто отмежевывается от них или делает вид, что ничего не происходит. Эти проблемы необходимо решить прежде, чем конфликт с участием российских ЧВК приведет к очередному кризису. Американский военный удар в Сирии по отряду российской ЧВК в феврале 2018 года, приведший к жертвам среди сотрудников компании, в том числе граждан РФ, должен стать предупреждением.
Для православных русских людей Ближний Восток — это родина христианства, место, где расположена Святая земля. Российская Федерация не претендует, в отличие от Российской империи, на то, чтобы взять под покровительство всех православных христиан, но российскому обществу, Русской православной церкви судьба христиан на Ближнем Востоке небезразлична. Активно действует в этом направлении российское Императорское православное палестинское общество.
Для российских мусульман Аравия — родина ислама. Тысячи паломников из Поволжья, других регионов России ежегодно совершают хадж в Мекку. Сотни российских студентов обучаются в Университете аль-Азхар и других исламских учебных заведениях региона. Многочисленными нитями российская исламская умма связана с мусульманами Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки. Эти обстоятельства создают особый фон для внешней политики Москвы в регионе. Уникальное место в российской политике в регионе занимает Израиль.
Израиль для России — единственное в своем роде технологическое высокоразвитое государство, союзник США, значительная часть населения которого имеет российские корни, говорит пока что по-русски и в целом нейтрально-дружественно расположено к современной России. Значительная часть еврейской общины СССР переехала в Израиль, но евреи, оставшиеся жить в России, являются еще одним связующим звеном между двумя странами и обществами.
Москва с пониманием относится к политике безопасности Израиля. Как член «ближневосточного квартета» наряду с США, ЕС и ООН, Россия участвует в процессе израильско-палестинского урегулирования. Взгляды Москвы и Иерусалима на ситуацию в регионе далеко не во всем совпадают, но российско-израильский диалог отличается откровенностью, конкретностью и поэтому всегда полезен. России необходимо продолжать строить отношения с еврейским государством исключительно на основе совпадающих или параллельных интересов двух стран.
Несмотря на эмиграцию большей части советских и российских евреев в Израиль, США, Германию и другие страны, иудаизм — одна из четырех признанных в России традиционных религий. Сотрудничество с еврейским государством и еврейскими общинами по всему миру, особенно в США, — одно из важных направлений российской внешней политики. Понимание необходимости развития отношений с мировым еврейством пришло еще к Сталину в ходе Второй мировой войны. В 1948 году СССР стал первым государством, признавшим независимость Государства Израиль. Президент Путин последовательно выстраивает партнерские отношения не только с Государством Израиль, но и с религиозным и светским еврейством по всему миру. День памяти холокоста стал официально отмечаться в России.
Память о холокосте и благодарность Красной армии как спасительнице еврейского народа от полного уничтожения укрепляют фундамент российско-израильских отношений, которые необходимо всячески оберегать и углублять. Эта память также и противоядие от распространенного в Российской империи и Советском Союзе антисемитизма, как государственного, так и бытового.
Войти с помощью соц. сетей: