Индия, Южная и Средняя Азия

После украинского кризиса 2014 года общим местом в мировых СМИ стало представление о том, что Россия повернулась на восток, лицом к Азии, спиной к Европе. Это неверно: Россия начала поворачиваться к себе самой.

Что же касается Азии, то разумной целью внешней политики РФ стало уравновесить значение Азии, Востока, с одной стороны, и Евро-Атлантики, Запада — с другой.

На протяжении столетий приоритет, безусловно, отдавался отношениям с западными соседями. В годы холодной войны внешняя политика Москвы была целиком и полностью сосредоточена на отношениях с главным противником — США. В XXI веке смещение центра мировой экономики и торговли в Азию — не только в Китай, но также в Индию, Японию, страны АСЕАН — заставляет Москву искать точку равновесия между своими внешнеполитическими векторами.

Вообще, такое равновесие соответствует фактическому положению вещей. Географически Россия занимает часть Европы и часть Азии. Уральские горы, по которым проходит граница между ними, не были препятствием для русских людей. Европейская и азиатская части России практически неотличимы друг от друга в этническом или культурном отношении. Россия — не «запад Востока», не «восток Запада», она своеобразна. В эпоху глобализации быстрое развитие экономических связей и коммуникаций, растущая логистическая связанность разных стран, переплетение множества интересов сформировали единое, по сути, континентальное пространство Большой Евразии. Именно на этой площадке в основном приходится действовать российской внешней политике.

Россия — не географический центр Большой Евразии, не мост между ее цивилизациями: основные пути, связывавшие запад и восток огромного материка, исторически пролегали южнее российской территории. Россия, однако, и не периферия. Географическое положение делает ее непосредственным или близким соседом множества стран, от государств — членов Европейского союза на западе до Китая и Японии на востоке и Турции и Ирана на юге. Для страны, которая выходит к трем океанам и граничит одновременно с Норвегией и КНДР, столь высокая степень соприкосновения с внешним миром открывает исключительные возможности. Чтобы реализовать эти возможности в полной мере, будущим российским стратегам предстоит овладеть круговым зрением — на все 360 градусов. Богатый исторический опыт взаимодействия с государствами, народами, цивилизациями Азии составляет ценное достояние отечественной внешней политики.

О политике в отношении Китая, Японии и двух корейских государств уже говорилось. В этом разделе рассматриваются отношения с Индией и странами Южной и Юго-Восточной Азии, Казахстаном, Узбекистаном и государствами Средней Азии, закавказскими республиками, странами Ближнего и Среднего Востока.

Индия и Южная Азия

Индия быстро набирает экономический вес, развивает современные технологии, наращивает военную мощь и активизирует внешнюю политику. Эта ядерная держава наряду с Китаем является одним из важнейших силовых центров Азии. У Индии много проблем, но у нее имеется огромный демографический и интеллектуальный потенциал, мощная цивилизационно-культурная основа, и ее правящая элита стремится превратить страну не только в великую, но в глобальную державу XXI века. Уже сегодня Дели наряду с Пекином, Вашингтоном и Москвой является одним из мировых центров принятия действительно самостоятельных политических решений.

За семь десятилетий Москва и Дели накопили уникальный опыт практически беспроблемных дружественных отношений. Советский Союз с самого начала помогал становлению независимой Индии. Ее экономический успех и активная политическая роль Дели во главе Движения неприсоединения рассматривались Москвой как фактор усиления антиимпериалистических и потенциально некапиталистических тенденций в мировом развитии. В дальнейшем СССР и Индия стали геополитическими партнерами. У обеих стран с начала 1960-х годов резко испортились отношения с Китаем, кроме того, США — противник СССР в холодной войне — встали на сторону Пакистана в его конфронтации с Индией.

Окончание холодной войны изменило этот расклад. Оставаясь дружественными, российско-индийские отношения начали быстро утрачивать динамику, стагнировать. На фоне развития стратегического партнерства между Москвой и Пекином, а затем между Дели и Вашингтоном начало ослабевать взаимное доверие. Развитие капитализма в России и Индии парадоксальным образом не привело к росту экономических связей между двумя странами. Они остаются ограниченными военно-техническим сотрудничеством и несколькими поддерживаемыми на государственном уровне энергетическими проектами.

Дополнительным негативным фактором стало обострение индийско-китайских и российско-американских отношений. Попыткам выстроить отношения, основанные на сотрудничестве двух крупнейших экономик Азии, помешал нерешенный вопрос о границе между Индией и Китаем в Гималаях. Вооруженные пограничные столкновения 2020 года вернули отношения между Дели и Пекином в состояние враждебности. Москва пытается помочь своим стратегическим партнерам наладить диалог, остановить динамику взаимной враждебности.

С беспокойством глядя на Китай, Дели развивает отношения с США, в том числе в военной сфере, в которой прежде ее важнейшим партнером была Москва. Индия является участником четырехстороннего диалога по безопасности (Quad), в рамках которого вместе с США и их союзниками Японией и Австралией проводит военные учения, направленные на демонстрацию силы и решимости по отношению к Китаю. Кроме того, США стремятся — не без успеха — потеснить Россию на индийском рынке вооружений, который исторически являлся одним из важнейших для отечественного оборонного экспорта.

Проблемы в индийско-китайских отношениях вряд ли могут быть быстро решены, но тенденция к стагнации российско-индийских отношений и размыванию взаимного доверия между Москвой и Дели должна быть остановлена. Нужен новый импульс для развития связей, которые продолжают постепенно ослабевать.

Российской политике в Азии требуется устойчивое равновесие между Дели и Пекином. Отношения с обеими странами имеют для Москвы первостепенное значение. Отдавать стратегический приоритет ни одной из них нельзя, несмотря на то что масштаб торговли между Россией и Китаем на порядок превосходит объем экономических связей с Индией. Китай — сосед, портить отношения с ним крайне опасно, но Индия — страна, с которой у России длинная история неизменно дружественных отношений. Китай — сверхдержава XXI века, как и США, но Индия — великая держава, как и Россия.

Углубление стратегического партнерства необходимо не только Москве, но и Дели. Выход из сложившейся ситуации заключается во всемерном стимулировании российско-индийского сотрудничества в области экономики, технологий, логистических связей, научного и культурного обмена.

Долгосрочной целью должно стать доведение российско-индийских связей в этих сферах до уровня, сопоставимого с российско-китайским сотрудничеством.

Официально отношения с Индией характеризуются в Москве как привилегированное партнерство. Привилегированность в данном случае означает не нынешний статус или сегодняшнее состояние отношений, а стимул для их развития. Связи с Китаем сейчас развиваются на созданной за три десятилетия основе. Для развития связей с Индией такую основу только предстоит создать. Привилегия — это создание государством условий для этого.

Главной задачей является увеличение сотрудничества (в сферах военной техники, энергетики, космоса). Новыми площадками взаимодействия могут стать агропром, фармацевтика, здравоохранение. Особенно перспективно сотрудничество в сфере современных технологий — области, в которой индийцы в последнее время достигли больших успехов. Важно всерьез заняться привлечением индийских специалистов и капиталов для развития российского Дальнего Востока и Сибири, освоения Арктики. Есть условия для развития логистических связей по оси север‒юг, через Иран и Каспий, а также по индо-тихоокеанскому маршруту Ченнай — Владивосток. Этот маршрут можно продолжить и дальше — по Северному морскому пути, вдоль морской линии Мурманск — Мумбай, огибающей большую часть Евразии.

Развитие сотрудничества в таких масштабах требует огромной работы по изучению существующего потенциала и способов его задействования для достижения стратегических целей. Необходимо создание договорно-правовой базы и физической инфраструктуры взаимодействия. Это особенно важно для привлечения индийских трудовых ресурсов, включая специалистов. Учитывая, что в Индии, в отличие от Китая, дело приходится иметь больше с частным бизнесом, требуется иной подход к стимулированию инвестиций. Отношениям России и Индии благоприятствует то, что в условиях возрастающей зависимости экономических связей между государствами от состояния их политических взаимоотношений обе стороны считают друг друга надежными партнерами и могут развивать долгосрочное сотрудничество.

Москве и Дели необходимо стремиться к более тесной координации внешней политики на глобальном уровне. Речь идет о таких институтах, как ООН, «Группа двадцати», БРИКС и ШОС. Учитывая давнюю и неизменную поддержку со стороны Москвы стремления Индии стать постоянным членом Совета безопасности ООН, было бы правильно дополнить сложившуюся практику российско-китайских консультаций консультациями между представителями России и Индии в ООН и ее специализированных органах — например, Всемирной организации здравоохранения. То, что в 2021‒2022 годах Индия является непостоянным членом СБ ООН, создает хороший повод для начала таких консультаций. Речь должна идти о широкой повестке дня — от текущих вопросов до глобальных проблем миропорядка в целом, климата, здравоохранения и т.д.

Для этого имеется солидная основа: совместимость стратегических интересов России и Индии, благоприятное геополитическое взаиморасположение, позитивный исторический опыт, накопленное за многие десятилетия и пока еще сохраняющееся доверие между элитами двух стран и взаимная симпатия двух народов.

Российская концепция Большой Евразии и индийская — Индо-Тихоокеанского региона (не путать с одноименной американской концепцией) во многом совместимы и даже взаимодополняемы: российская — преимущественно континентальная, индийская — морская.

Проблема состоит в том, что обострение индийско-китайских отношений и стратегическое соперничество Пекина и Дели ставят перед Россией трудную задачу сохранения и развития тесных партнерских отношений с двумя крупными державами. Москве приходится учитывать не только то, что помирить Пекин и Дели не в ее силах, но и что Индия и Китай отвергают посредничество третьей стороны. Максимум, что Москва может делать, сводится к тактичному и непубличному содействию китайско-индийскому диалогу, смягчению напряженности между двумя странами и восстановлению в ограниченных масштабах сотрудничества между Индией и Китаем. Это уже делается с использованием таких платформ, как РИК и ШОС.

Фактически судьба не только РИК и ШОС, но также БРИКС во многом зависит от того, удастся ли разрядить растущую напряженность между Дели и Пекином и направить их отношения в конструктивное русло хотя бы в тех вопросах, где интересы КНР и Индии не противоречат друг другу. Если это удастся, то группа РИК могла бы превратиться в консультативный совет по вопросам безопасности, стабильности и развития в континентальной части Азии. Функционирующий РИК позволил бы России не только смягчить соперничество между ее двумя важнейшими партнерами в Азии, но и занять позицию модератора — но, разумеется, не лидера группы.

В этом случае РИК — по принципу матрешки — мог бы стать ядром ШОС в укреплении региональной стабильности, в том числе в отношении ситуации в Афганистане после полного ухода оттуда войск США, а также составить влиятельное большинство в БРИКС. Верно, однако, и обратное: разлад между Индией и Китаем угрожает не только полностью парализовать РИК, но и подорвать работу ШОС и БРИКС.

В любом случае, однако, Москва должна принять тот факт, что Индия — подобно самой России — будет проводить многовекторную внешнюю политику, в которой российский фактор не является и не станет доминирующим. По геополитическим, экономическим и иным причинам Дели будет и дальше развивать отношения с Вашингтоном, и к этому нужно относиться спокойно. Индия не будет «пророссийской», но не станет и «проамериканской». Как и на других направлениях — китайском, европейском и прочих — России следует сосредоточиться на развитии собственных отношений с Индией, а не на попытках ослабить позиции соперника.

Индия доминирует в Южной Азии, но этот регион включает целый ряд государств. Крупнейшее из них, Пакистан, является ядерной державой с населением 200 млн человек. На протяжении холодной войны Пакистан — американский союзник, входивший в блок СЕНТО и предоставлявший военные базы Соединенным Штатам, — был противником СССР. Именно с пакистанского аэродрома под Пешаваром взлетел американский разведчик U-2, сбитый в 1960 году над Свердловском. Во время афганской войны 1979‒1989 годов Пакистан являлся основной базой афганских моджахедов.

С тех пор ситуация изменилась. В условиях войны с терроризмом и военной операции США в Афганистане американо-пакистанские связи осложнились. Взаимная враждебность ушла из российско-пакистанских отношений. Москва учитывает роль, которую Исламабад, поддерживающий афганских талибов и влияющий на них, играет в Афганистане. Сотрудничество РФ с Пакистаном в современных условиях — прежде всего взаимодействие в борьбе с терроризмом и экстремизмом. Российско-пакистанские отношения институализованы. В 2018 году Пакистан вместе с Индией был принят в Шанхайскую организацию сотрудничества. Произошли и другие важные геополитические сдвиги. Отношения Пакистана с США серьезно расстроились, а с Китаем, наоборот, еще больше укрепились. Неизменным, однако, осталось противостояние между Исламабадом и Дели, продолжающееся с раздела Британской Индии и образования двух независимых государств.

России в Южной Азии необходимо поддерживать равновесие между стратегическими отношениями с Индией и прагматическими контактами с Пакистаном. Приоритет, отдаваемый российско-индийским отношениям, несомненен. В то же время ситуация в Афганистане и необходимость противодействия терроризму требуют поддержания деловых контактов с Пакистаном, особенно с силовыми структурами этой страны. Наконец, наличие у Пакистана арсенала ядерного оружия, напряженные отношения между Исламабадом и Дели, периодически выливающиеся в вооруженные конфликты, делают необходимым поддержание линий связи с военно-политическим руководством этой ядерной державы.

Казахстан, Средняя Азия и Афганистан

Российский официоз через государственные СМИ привык говорить о бывших советских республиках преимущественно комплиментарно, избегая серьезного анализа и лишь изредка, вскользь упоминая о проблемах во взаимоотношениях. В результате реальная ситуация в ближайшем окружении России выносится за скобки обсуждения в публичном пространстве, а кризисы, когда они возникают, для многих в России выглядят неожиданными.

Еще хуже то, что политика Москвы в отношении союзников строится, по-видимому, по обстоятельствам, без какого-либо стратегического целеполагания. Психологическим фоном этой политики служит инерция советско-имперской общности, а основной движущей силой — материальные отношения между элитами. Общества стран-соседей часто выпадают из поля зрения.

Такое положение дел напоминает отношения в социалистическом содружестве, которые выглядели беспроблемными и братскими, пока внезапно не разражались кризисы и восстания, и которые в конце концов трансформировались в лучшем случае во взаимное безразличие, а в худшем — в устойчивую враждебность. Как ни парадоксально, России обычно удавалось более удачно выстраивать отношения с дальними партнерами и даже с противниками, чем с ближними соседями, в том числе союзниками.

В Советском Союзе понятие «Центральная Азия» употреблялось, но было скорее физико-географическим, чем политическим. Говоря о пяти республиках к востоку от Каспия и к югу от Урала и Сибири, употребляли словосочетание «Казахстан и Средняя Азия». Это разделение имело смысл тогда, имеет и сейчас. Казахстан — единственная страна региона, с которой у России есть общая граница. Эта граница (7500 км) является самой протяженной в мире, при этом практически незащищенной. Экономически и демографически Казахстан теснее других соседних стран связан с Россией. В стратегическом отношении значение огромной казахстанской территории для России трудно переоценить.

За 30 лет независимости у Казахстана сложились ровные отношения с Российской Федерацией. Казахстан сумел создать современное государство, добился экономических успехов, избежал внутренних потрясений и внешних конфликтов. Оставаясь формальным союзником и партнером России, Казахстан проводит независимую и сбалансированную политику, поддерживает связи с важнейшими мировыми центрами силы, включая Китай, США, Европейский союз. Такое положение должно устраивать Москву. Ее отношения с Нур-Султаном в целом беспроблемные. Сотрудничество между двумя странами осуществляется на равноправной и взаимовыгодной основе.

Казахстан не только не сателлит России; он не является союзником РФ в том смысле, в каком Канада является союзником США в рамках НАТО. Москва не может рассчитывать на автоматическую и безусловную поддержку Нур-Султана даже в наиболее принципиальных для себя случаях. Казахстан — член ЕАЭС, но уровень интеграции этой организации не сравним с уровнем интеграции Евросоюза. Фактически ЕАЭС представляет собой расширенный таможенный союз. Таким образом, по обеим важнейшим позициям — безопасности и экономике — Казахстан является партнером России, а не ее союзником.

В Казахстане подходит к концу эпоха Нурсултана Назарбаева. Будущее российско-казахстанских отношений будет зависеть от того, какую политику станут проводить наследники первого президента Казахстана, когда они останутся без национального лидера. В зависимости от будущей национальной политики руководства Казахстана существуют риски проникновения экстремистских террористических сил на территорию Казахстана, тесного сближения Казахстана с враждебной России сверхдержавой — например, США. По состоянию на 2021 год эти риски либо отсутствуют, либо незначительны.

Россия не должна пассивно ждать развития событий. Главной целью политики Москвы на этом направлении является сохранение Казахстана в качестве дружественной страны, партнера в области безопасности и экономики. Большего получить Россия не сможет, да это ей и не нужно, но дружественность и партнерство необходимы. С этой целью независимость и территориальная целостность Казахстана должны и в будущем неуклонно поддерживаться. Очевидна также необходимость укрепления связей с различными группами казахстанской элиты, с общественностью, развития экономического сотрудничества с Казахстаном и взаимодействия в вопросах безопасности. Ответом на политику казахизации, проводимую властями Казахстана, должна быть готовность России к приему иммигрантов из этой страны.

Узбекистан — крупнейшее по численности населения государство Средней Азии. Москва развивает сотрудничество с Ташкентом на двусторонней основе, а также в рамках международных организаций, таких как ШОС. В России работает большое количество трудовых мигрантов из Узбекистана. Ташкент сознает потенциальную угрозу экстремизма и терроризма и противостоит ей. Укрепление экономических и политических связей в российских интересах, но при этом следует учитывать стойкое стремление руководства Узбекистана к проведению самостоятельной внешней политики.

Киргизия и Таджикистан — страны — члены ОДКБ, на территории которых расположены российские военные базы. Это наблюдательные пункты и позиции передового военного присутствия России для борьбы с экстремизмом. Москва экономически поддерживает Киргизию, которая была принята в ЕАЭС, а также Таджикистан, который экономически ориентирован на Китай, для обеспечения минимальной социальной стабильности в этих странах. В России работают трудовые мигранты из обеих стран. Россия не вмешивается в конфликты между киргизскими кланами. Москву интересует главным образом сохранение общей пророссийской ориентации Бишкека.

Киргизия и Таджикистан являются не только транзитными странами для транспортировки афганских наркотиков в Россию, но и территорией, где наркотические вещества производятся. Сотрудничество с Бишкеком и Душанбе в борьбе с наркотрафиком совершенно необходимо, но высокий уровень организованной преступности и коррупции в этих странах является серьезной проблемой. В обозримой перспективе наркотики являются главной угрозой безопасности России со среднеазиатского направления.

Усиление экономического присутствия Китая и его политического влияния в Средней Азии и Казахстане — факт. Россия уже давно перестала быть гегемоном в этом регионе.

Российские интересы на центральноазиатском направлении сводятся в основном к обеспечению безопасности — нейтрализации угроз со стороны трансграничных экстремистских и радикальных движений — и к развитию взаимовыгодных экономических связей со странами региона.

Интеграция в рамках ЕАЭС, сотрудничество в обеспечении безопасности по линии ОДКБ, двусторонние связи со всеми пятью государствами региона и локальное военное присутствие в Киргизии и Таджикистане в принципе позволяют реализовывать эти задачи.

Шанхайская организация сотрудничества, в которую помимо России входят четыре из пяти стран региона, является площадкой для обмена информацией с Китаем в области антитеррористической деятельности. Модель сопряжения ЕАЭС и китайской инициативы «один пояс, один путь» пока неясна, но линии разграничения в сфере экономики необходимы для более-менее бесконфликтного взаимодействия. Наконец, членство ряда стран Центральной Азии в ОДКБ означает, что этот договор является основным инструментом обеспечения безопасности в регионе.

Наиболее серьезные угрозы безопасности Средней Азии исходят с южных границ региона. Афганистан на протяжении нескольких десятилетий является источником религиозного радикализма и экстремизма, а также одним из крупнейших в мире производителей и распространителей наркотиков. Сейчас в этой стране продолжается гражданская война. Признанное международным сообществом и поддерживаемое странами Запада правительство в Кабуле воюет с группировками талибов, контролирующими значительную часть территории страны.

Основной интерес России, которая в конце советского периода вела тяжелую войну на территории Афганистана, заключается в том, чтобы с афганской территории в Среднюю Азию, Казахстан и дальше на территорию РФ не проникали экстремисты и террористы, а также не шел поток наркотиков. Россия не должна вмешиваться во внутренние дела Афганистана и пытаться влиять на ход вооруженной борьбы в этой стране.

С учетом отмеченных угроз, однако, Москве целесообразно находиться в постоянном контакте со всеми значимыми военно-политическими силами Афганистана, включая талибов, чтобы минимизировать исходящие оттуда для России угрозы терроризма и распространения наркотиков.

Когда в Афганистане завершится военная операция США и американские войска полностью покинут эту страну, России придется активнее заниматься профилактикой угроз, которые могут вновь исходить из Афганистана. В этом деле Москве будет необходимо взаимодействовать с соседями Афганистана — на двустороннем и многостороннем уровне. В первую очередь Россия будет сотрудничать с государствами — членами Организации Договора по коллективной безопасности: Таджикистаном, Киргизией и Казахстаном, а также с Китаем, Индией, Пакистаном, Ираном, Узбекистаном. Удобной площадкой для широкой многосторонней координации может стать Шанхайская организация сотрудничества.

ШОС не блок и не союз наподобие НАТО, это скорее форум, проводящий регулярные встречи на высшем уровне. Принцип участия — соседство (первоначальными членами организации были Китай и бывшие советские республики, с которыми КНР граничила), цель — построить мирные добрососедские отношения (вначале речь шла о демилитаризации границы) и стимулировать сотрудничество для решения общих проблем (терроризма, экстремизма, сепаратизма).

В интересах России было бы превращение ШОС в широкую консультативную организацию по вопросах безопасности в континентальной Азии, своего рода аналог европейской ОБСЕ. Россия как держава с наибольшим среди членов ШОС дипломатическим, военным и разведывательным опытом и потенциалом могла бы играть в этом сообществе ключевую роль. Китай, в свою очередь, превосходит все страны ШОС по экономической мощи и готов использовать свое положение для обеспечения лидерства в вопросах развития. Тем не менее такое расширение функций ШОС вряд ли пойдет на пользу организации. Специализация ШОС — это прежде всего добрососедство, безопасность и стабильность. Ядром ШОС могла бы выступать группа РИК — Россия, Индия, Китай, в рамках которой три великие державы координировали бы свои стратегии и конкретные действия.