Почему политики никогда не отвечают на вопрос прямо?

Иммануил Кант • Никколо Макиавелли • Сократ • Дэвид Юм

Если вы спросите политика, который час, он в ответ расскажет вам о проблемах часового производства. И, возможно, добавит, что часы его оппонента всегда отстают. Наконец вы найдете того, кто ответит на вопрос, а позже выяснится, что он «экономно обращался с правдой». Интервью и дебаты по телевизору похожи на зрелищные игры, где выигрывает тот, кто лучше всех сможет уклониться. Это все не сильно внушает уверенность в людях, которые хотят, чтобы мы доверили им управление страной. Почему же они так поступают?

Тут настоящая философская загадка, потому что, если задать мыслителям этот же вопрос, вы тоже вряд ли получите прямой ответ. Они, как и политики, предложат вам совершенно различные варианты. Но раз уж вы спросили… Вероятно, самый прямой ответ сможет дать Иммануил Кант. Что на самом деле удивительно, учитывая его обычную зубодробительную манеру объяснения. Однажды он выступил прямо и заклеймил политиков, которые не могут просто объяснить суть дела. Кроме того, в своей книге он не видит оправдания для сокрытия правды в каких бы то ни было обстоятельствах. Это значит, что нельзя не только говорить откровенную ложь, но и пытаться пускать пыль в глаза избирателям. Именно этим занимаются политики: они запудривают мозги сомнительными фактами и цифрами или уклоняются от вопроса, давая на него абсолютно нерелевантный ответ.

Причины подобного поведения не так уж важны. Политики делают вид, что говорят правду, и частенько обвиняют оппонентов в том, что те не высказываются прямо, поэтому они обязаны говорить вам ни больше ни меньше как правду. Мы имеем право ожидать этого от них, чтобы иметь возможность принять осознанное решение относительно них самих, их программ и способности управлять. А если они этого не могут, не голосуйте за них. Им нельзя доверять.

Нужно знать

Совсем по-иному смотрит на этот вопрос Никколо Макиавелли. Он был не только философом, но и дипломатом и политическим советником, так что его подход более практический, во многом с позиции политика. Он сказал бы вам, что это хвастовство и увиливание делается намеренно. Почему? Потому что политику приходится слишком многое скрывать от публики. Если говорить цинично (в чем Макиавелли особенно преуспел), это происходит из-за необходимости скрывать некомпетентность политика, незнание им фактов или того, что ситуация хуже, чем он хочет вам представить.

Но есть и более благородные мотивы. Даже хорошему политику будет трудно получить поддержку электората, если ему приходится принимать жесткие решения. Скажи он людям правду, те придут в ужас, и он никогда не получит власти, чтобы предпринять необходимые меры. Люди нуждаются не в том, чтобы знать, а в том, чтобы о них заботились и их ободряли. Также этому политику придется избегать чрезмерных подробностей, а самое главное — ничего не обещать, поскольку он может ошибиться и показаться некомпетентным или, что еще хуже, получить клеймо лжеца. Тогда ему никто больше не будет верить. Вот почему политики страхуются, как только могут. Это дает им возможность поменять впоследствии решение и учесть новые обстоятельства.

Если надавить на Макиавелли сильнее, его можно убедить что-то посоветовать избирателю. Для этого вспомните его наставление политикам и дайте им кредит доверия, если они кажутся уклончивыми. И берегитесь того, кто гордится тем, что говорит прямо в отличие от своих велеречивых оппонентов. Он вполне может говорить вам только то, что вы хотите услышать, и если это не откровенная ложь, то уж точно не вся правда.

Похожим образом догматического политика оценит и Сократ. В общем-то, у него не было времени на политиков — и не потому, что они не дают прямых ответов, а наоборот. С позиции Сократа, политики слишком часто выдают свое мнение за непреложную истину, хотя должны бы стараться докопаться до сути вопроса. Если плохой политик даст уклончивый ответ, чтобы скрыть свое невежество, хороший, по мнению философа, открыто признает, что у него нет ответов на все вопросы. С помощью сократического метода (сомневаться в любом заявлении и противостоять наводящим вопросам другими вопросами) такой политик не избегает ответа. Совсем наоборот. Он показывает нестыковки и противоречия в аргументах своего оппонента (или вопрошающего) и тем самым старается приблизиться к правде. Тут, конечно, есть загвоздка. Постоянные ответы вопросом на вопрос и поиск «дыр» в аргументации оппонента никогда не добавят вам популярности, в чем Сократ убедился на собственном опыте. Избиратели хотят ответов, а не вопросов, и чтобы им говорили простую и понятную правду.

Проблема в том, что правда не всегда проста и понятна. Это не как белое и черное, сказал бы Дэвид Юм. И хотя философ не переходит к защите скользких политиков, он объясняет, почему же они часто кажутся далеко не прямолинейными. Он рассказывает, что есть несколько видов правды. Некоторые заявления несомненно истинны: он называет их демонстративными высказываниями. Классический пример такого высказывания — «дважды два — четыре». Это самоочевидная истина, и мы можем в этом убедиться, слегка поразмыслив. Если дважды два не равно четырем, то мы получаем логическое противоречие, — так что это истина. Если бы политика была так же проста!

Но, конечно, политика не такова, и Юм объяснит вам почему. Наряду с демонстративными высказываниями существуют вероятные высказывания, то есть такие, о которых мы не можем сказать, истинны они или ложны, просто подумав о них. Нужно обратиться к реальному миру и найти там доказательства. Если, к примеру, ваш друг заявляет, что у него в кармане лежит два доллара, то вы не узнаете, правда это или ложь, пока не заглянете к нему в карман. Если такое демонстративное высказывание, как «дважды два — четыре», — это вопрос аргументации, то вероятное высказывание, что у вашего друга в кармане два доллара, — вопрос факта. Чтобы прояснить эту мысль, Юм объяснил бы, что истинность высказывания «дважды два — четыре» — это необходимая истина, ей невозможно возражать. Но возможно отрицать истинность заявления, что у вашего друга в кармане два доллара, без всякого логического противоречия, потому что это условная истина, зависящая от того, что на самом деле произошло, то есть от факта.

Нет простых ответов

Проблема в том, что на свете совсем немного необходимых истин, то есть истин аргументации, находящихся за пределами абстрактного мира математики и логики. Вся политика имеет дело с условной истиной, поэтому все сделанные заявления неизменно являются тем, что Юм назвал вероятными высказываниями и чья истинность зависит от свидетельств, то есть от фактов. И хотя некоторые высказывания можно убедительно проверить (например, что государственный долг сейчас составляет столько-то миллионов долларов), существует гораздо больше «серых зон»: скажем, что этот долг можно выплатить в течение пяти лет. Вероятные высказывания — это не просто правда или ложь, это спектр вероятностей, который может определяться только силой доказательств, найденных в поддержку.

Теперь неудивительно, что политики избегают брать на себя обязательства. Взвесив все и приняв во внимание известные нам факты, мы начинаем понимать, что высказывающиеся не дают прямых ответов примерно по той же причине, почему их не дают философы: неважно, насколько простым вам кажется вопрос, — простых ответов почти не бывает.

Принимая решение

Вы, вероятно, согласитесь в этом вопросе с Кантом и решите, что политики всегда должны говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды. Но возможно, вы рассмотрите и прагматический подход Макиавелли: политики не всегда стараются замаскировать свою некомпетентность, а порой руководствуются исключительно интересами государства. Или примите аргумент Сократа, что они все же могут попытаться докопаться до истины, а не избегать ее. Либо вы согласитесь с Юмом, что истина — трудноуловимая материя.

Отправить