Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Завтра — пятница. А это значит — очередное совещание, и надо что-то высасывать из пальца, чтобы как-то обозначить свое существование. Общими усилиями наша группа все же добилась успеха, и блок был почти готов. Впихнуть в него еще какую-нибудь хреновину было практически невозможно. Но принцип шефа гласил: «Никакая работа не завершена, даже если она претендует на совершенство». В чем-то он, конечно, прав, ведь через год появится столько всего, что можно и нужно улучшить и изменить; сам себе будешь удивляться, сколько новых идей у тебя в голове. Мне очень не хотелось идти к Брэдли пустым, и я сожалел, что не могу вот прямо сейчас отравиться к Максу. Без всякого интереса стал просматривать схемы, в надежде найти хоть одну малюсенькую погрешность. После двух часов монотонной и нудной работы мне все же удалось выкопать кое-что, как говорится, исправить икс на игрек. Но на самом деле это ничего не меняло. Кости мои ныли, глаза покраснели и слезились. Решительно заявив: «Так дело не пойдет!», я больно хлопнул себя по бедрам и принялся выполнять дыхательный комплекс.
Пятничное совещание прошло очень быстро. Никто ничего новенького не принес, так что я не выделялся среди остальных своей плодовитостью. У всех были одинаково скучные и измученные физиономии. Профессор Брэдли, посмотрев на нас, как на кроликов перед убоем, укоризненно покачал головой.
— Значит, вы, молодые люди, считаете, что блок готов полностью и его можно передавать в производство?
Он взял долгую паузу и, как удав, отслеживал нашу реакцию. А мы, как нашкодившие мальчишки, молчали. Лично я смотрел в окно: там хорошо, там солнышко!
Ничего от нас не дождавшись, он спокойно договорил сам:
— А я так не думаю. Идите и ищите! На сегодня все. Свободны, господа!
Мы отправились в кафе, выпили по чашечке кофе и кратко обсудили обстановку. Вопрос был один: чем так сильно недоволен «дед»? После этого я направился к себе в офис, чтобы еще раз все перепроверить и вытащить эту занозу. Видимую только Джеком Брэдли. Промучился до позднего вечера. Ко всем моим отрицательным качествам характера я еще был невероятно упрямым, и да, я люблю, когда меня хвалят. Внутри все кипело и плавилось, до чертиков хотелось самому найти эту иголку в стоге сена. И сработало! Я нашел! Наверное, дуракам и упрямым ослам действительно везет. «Иголкой» оказался «совершенный пустячок» — недостаточная мощность плазменного конденсатора. Но этот «пустячок» мог привести к тому, что разложение материи по ячейкам квантового поля пойдет с серьезным нарушением.
Как гениальный спаситель проекта, нарушая все правила, я быстрым, победоносным шагом направился к профессору.
Он был очень удивлен, но все же выслушал мои доводы до конца. После чего спокойно сказал:
— Понял вас, молодой человек. В понедельник обсудим. Ждем вас в понедельник.
Сказать, что у меня отвисла челюсть, — вообще ничего не сказать. Я посмотрел на любителя роскоши с подчеркнутой иронией, развернулся и пошел домой жаловаться по телефону Светлячку. Она меня поймет и утешит.
На следующее утро позвонил Акира-сан и сообщил, что отпускает меня на три дня по личным делам. Я обрадовался, что скоро увижу Макса и узнаю что-то новенькое и секретненькое, но еще больше тому, что не буду присутствовать на совещании в понедельник.
Со мной связалась Оля, и она успокоила меня окончательно:
— Привет, Владик! Ну что, непризнанный гений, обиделся? Напрасно, друг мой. Брэдли — умница, и к тому же хороший психолог. Он очень дорожит вами. На своем веку он видел многое и знает, как легко потерять голову от успеха. Тебе нужно срочно сменить род занятия и увидеть, что происходит за пределами вашего научного монастыря. Макс тебя очень ждет. Удачи вам! Пока!
Она проговорила все это очень быстро, как будто прочитала телеграмму, и отключилась. Видать, и правда в атмосфере неспокойно.
Я быстро сбросил все мои расчеты на носитель, запечатал в конверт и вызвал курьера. Затем повесил на дверь табличку «Не беспокоить», улегся удобно на кровать и набрал код. Через мгновение я уже сидел в кресле перед Максом. Он что-то рисовал на листке бумаги, а увидев меня, спокойно поприветствовал:
— Рад тебя видеть, инопланетянин. Обниматься не будем, ужас как не люблю призраков. Соскучился по тебе, братан. А если по существу, помощник мне нужен срочно.
Конечно, я ждал от него другой реакции, но Макс, хоть и изменился, все равно остался таким же оболтусом, как и был. Пришлось немного охладить его слишком деловой настрой:
— Слушай, Максик, ты, часом, не переутомился? Выходит, ты — Чапай, а я Петька на подхвате.
— Не обижайся, старик! Просто эти твари лезут из всех щелей и замучили меня основательно. Но с тобой мы быстро обломаем им клешни.
Я не понял, каких тварей он имеет в виду, и с улыбкой спросил:
— У вас здесь что, маскарад намечается? — Макс был одет, как робокоп, шлем лежал на столе.
Я бы ни грамма не удивился, узнав, что мой друг теперь подрабатывает в Кремле советником. Но то, что он в одиночку гоняет неизвестных захватчиков, меня заинтересовало.
— А ну давай колись, Макс! Кто это такой нехороший беспокоит наше правительство?
Он посмотрел на меня с иронией:
— Вижу, Владик, ты не в теме. Вы там со своим космосом совсем оторвались от проблем на Земле. Ты даже представить себе не можешь, какая дрянь ползет из виртуального мира. Так получилось, что именно здесь они облюбовали кормушку. Прижимая им хвост, я уже замучился скакать, как Фигаро, из одной реальности в другую. Ты мне нужен, друже, как воздушная разведка. Самое трудное — обнаружить их, а там уж своим «пылесосом» поработаю. — Он взглядом показал на большую трубу, с желтенькими индикаторами и коробкой, похожей на мини-кондиционер.
Я шутливо спросил:
— И что? Ты в таком вот виде бродишь по Кремлю? Боюсь, тебя в психушку загребут.
Он слегка обиделся, чего раньше за ним не замечалось:
— Смеешься, а зря! Хотя да, я тут посмешищем стал, меня уже за юродивого принимают, нового Василия Блаженного. Может, и забрали бы меня «белые ангелы», да только серьезно все очень. Короче, вышло специальное распоряжение премьера, чтобы мне все содействовали и выполняли мои указания беспрекословно. Пойми, Влад! Эти мрази мутируют с огромной скоростью. Всего три дня назад они были безобидными вирусами-мутантами, ну, пусть и страшными на вид. А теперь это уже… как бы сказать точнее… полувиртуальные монстры. И они ловко плюются довольно мощными энергетическими разрядами. Вот, посмотри. — Он показал мне красный волдырь на левой кисти руки. И продолжил, немного сбавив громкость своего возмущенного голоса: — Представляешь, они стали меня узнавать, и теперь нужно появляться очень быстро и внезапно. Я тебе больше скажу, вся антивирусная программа, созданная нашими шефами на такой вот случай, оказалась совершенно неэффективна. Сечешь, в чем фишка-то? Эти мутанты через недельки две разгонят всех чиновников отсюда, как тараканов с кухни. Оля кому надо уже объяснила это. И что интересно, появляются гады, как элита вирусного мира, только в правительственных зданиях. Творят такое, что после моей дезинфекции в кабинетах ремонта на месяцы. Ужас, как эти черти безобразны, увидишь — обомлеешь. Полутораметровые слизистые пауки со щупальцами и рожами, как у динозавров. Я-то привык, а тебе еще только предстоит познакомиться. Уже полмесяца охочусь на них, набил много, но и участок слишком большой. И что смешно, работают, как алкаши, тройками.
На этот раз я уже не смеялся. Боюсь, мы с Максом по-любому их не остановим. Скорее всего, наша миссия — прореживать их и дать возможность нашим высшим руководителям из Олиного мира найти реально действующий метод борьбы с ними. Может, дихлофос какой убийственный придумают.
— Да, Максик… Что там наши полеты к Марсу, чувствую, здесь, на Земле, такая карусель закрутится, что всем мало не покажется, — серьезно проговорил я.
Он со вздохом ответил:
— Врубился наконец-то! Вы, теоретики, все тугодумы, все разжевать вам надо. Ладно, поговорили, а теперь к делу. Расклад такой. Твоя задача летать соколом по всей территории и выслеживать добычу. В невидимом состоянии, конечно. Посоветую тебе делать это, как я. Двигаешься по максимальному диаметру и, сужая круги, фиксируешь место пребывания тварей. Заметить их непросто, но есть у них одна гнусная привычка — газы они часто пускают. Это такое сизоватое, слегка светящееся облачко, которое тоже, кстати, не очень-то и различимо. Но на то ты и охотник, чтобы бдительно рыскать и выследить хитрого зверька. Как только засечешь, сразу передаешь мне координаты, а там уж я со своим «пылесосом» разберусь с ними по-взрослому. Все понятно? Совет в Филях закончен. Иди, дружище, на взлетную, считай себя охотником за приведениями.
Исчезая, я все же бросил ему несколько слов:
— Ты нос-то не задирай. Мое командование не одобряет, когда меня используют как рядового солдата. Ну ладно, погнали.
Я довольно быстро освоился на маршруте и первую троицу выследил легко. Вообще, круто было летать над Кремлем и, делая лихие виражи, проникать всюду, куда захочется.
Передав координаты Максу, я захотел посмотреть на историческую битву. Мутанты расположились в каком-то рабочем офисе, заставленном компьютерами и приборами связи. Макс оказался прав: таких увидишь во сне, есть шанс не проснуться. Если в подробностях, все происходило так: дверь распахнулась от мощного удара ноги «супермена», и битва началась. Ну, не совсем битва, но что-то героическое в этом было. Мой друг встал в стойку, широко расставив ноги, и направил свое смертоносное оружие на первого подползающего паука. По доспехам Макса змейками бегали зеленые разряды — вероятно, так работал защитный механизм. Паук первым выстрелил в Макса синеватым, искрящимся разрядом, который фейерверком разлетелся во все стороны. Да, это было зрелище! Прямо как в крутом боевике! В ответ Максик шандарахнул в паука из своей «базуки», и у того сразу отлетела голова. Включив режим всасывания, Макс собрал останки. Он действовал спокойно, не суетясь, — настоящий герой! Я был горд за своего друга. Но тут мы с ужасом увидели, что оставшиеся двое, искрясь, как сварочные агрегаты, стали медленно материализоваться. Сразу стало понятно: мутация совершенствуется в геометрической прогрессии. Пауки брызгались слизью и стреляли короткими разрядами, потолки и стены покрывались трещинами, аппаратура с треском перегорала и дымилась. Я понял, что Макс с таким еще не встречался, но он молодец, не растерялся — снайперски снес головы и клешни гадам. «Пылесос» снова собрал останки. Я заметил, что материализовавшиеся части мутантов жили своей жизнью и сопротивлялись всасывающему потоку, но Макс не оставил им шансов. Я очень сожалел, что в этом бою ничем не мог помочь другу. Слава Богу, он справился сам. А что будет завтра?
Макс отключил «пылесос» и защитный механизм, огоньки и разряды сразу пропали. Браво закинув на плечо оружие, он показал мне пальцами «ОК!» и покинул поле брани, оставив после себя ужасную разруху. Разумеется, он не видел меня, но знал, что я буду здесь обязательно. А как же иначе.
За два дня охоты мы все-таки очистили подведомственную территорию. Я шутя предложил водрузить сигнальный флажок на какой-нибудь шпиль, что «территория обработана тщательно — насекомых нет».
Перед моим возвращением в Японию мы с Максом, не буду скрывать, жутко уставшие, немного поболтали о Егоре, вспомнили сопку Янтарная и нашего прапорщика Тусова. Затем дружески распрощались, с уверенностью, что ненадолго, и я, эмоционально заряженный, отправился назад.
Все это время мое бедное тело пролежало на кровати, как мумия, одинокое и заброшенное. Полдня мне пришлось приходить в себя. Ощущения были различные, то руки отнимались, то глаза не хотели фокусировать предметы. Но все прошло, и я отправился в джакузи. Хороший водный массаж и музыка окончательно материализовали меня. Лежа в бурлящей теплой воде, я думал о том, что ожидает нас всех в ближайшем будущем. Как говорила Оля, за все надо платить, и, вероятно, наше патологическое любопытство стоить будет дорого. А Макс молодчага, не жалеет себя. Прямо богатырь земли русской…
* * *
На следующее утро мне позвонил профессор Брэдли и попросил зайти к нему через полчаса. Меня это удивило, так как был вторник, а значит, беспримерное нарушение правил нашей «секты». Я подумал: «Ну что ж, одно из двух: или все хорошо, или наоборот. Но мое дело солдатское, под козырек и исполняй». Я шел по коридору, прокручивая в голове тактику поведения. Остановился на том, что буду вежливым и молчаливым. Но мои волнения оказались напрасными. Профессор, увидев меня, с улыбкой пригласил сесть. Он был сегодня каким-то другим, я бы сказал, мягким и человечным.
— Влад, дорогой мой сынок! — сказал он. — Спасибо тебе! Ты очень порадовал меня, старика, и всех членов нашей дружной команды. Ты нашел то, что обычно не находят. Самое ценное всегда лежит в простой и малозаметной шкатулке. Я чувствовал, что где-то не так. Обязательно должен быть чертик там, где все кажется хорошо. Опыт, понимаешь ли, его не прокуришь и не пропьешь. Не знаю, как ты смог это сделать, да это и неважно. Ты избавил меня, старика, от позора на стадии испытания, ведь в минувший понедельник я был готов отдавать блок в производство.
Я не знал, как себя вести при таком выплеске чувств, учитывая, что профессор Брэдли был тем еще скептиком.
— Спасибо, мистер Брэдли, — смущенно пробормотал я. — Мы тут все одно целое. Без вас ничего бы не было. И это не важно, кто нашел, важно, что мы все-таки сделали этот блок. — На самом деле мне было приятно, как коту под солнышком.
Когда чувства улеглись, Брэдли уже спокойно продолжил тему:
— Вчера мы отдали всю документацию на преобразователь в промышленную разработку. Думаю, максимум через неделю он будет собран и испытан. Но мы будем продолжать работать в прежнем режиме и с той же задачей. Пока не получен продукт на выходе, блок не готов.
Он дружески пожал мне руку, и я, очень довольный, вышел из его княжеского кабинета.
Я доложил господину Такаси о своем возвращении и конечно же позвонил Светику. В связи с предзапусковой лихорадкой меня не отпускали с территории городка, и мы в последнее время общались только по телефону.
Затем, как и настаивал Брэдли, нехотя приступил к работе. Я был совершенно уверен, что сделал все, что мог, и поэтому лениво перелистывал страницы проекта, щелкал по клавиатуре. Мой внутренний голос вопил: «Кто-нибудь, спасите меня, пожалуйста, от этой треклятой скуки! Оленька, ты же слышишь меня, давай поболтаем немножко!»
И чудо опять произошло, да еще како-о-о-о-е! Каким-то образом установилась визуальную связь, и Оля явилась перед моим растерянным взором во всей своей красоте. Скажу только одно, и мужики меня поймут. Она была в крутом форменном костюме, что-то типа формы стюардессы правительственного самолета. Запредельная для психики нагрузка, когда сногсшибательная женщина надевает на себя такое. Ехидно улыбаясь, она ждала моих первых слов после профессионального удара под дых.
И я пересохшими губами проговорил:
— Оленька, это уже перебор. Нельзя же так сразу, без подготовки. Ведь так можно и прервать мою молодую и счастливую жизнь.
Она самодовольно рассмеялась:
— Ничего, выдержишь, вы нас еще не так раните, эгоисты же все и беспредельщики. А если ты такой слабенький, в следующий раз буду в одежде монашки! Как тебе такой вариант?
Я замахал руками и торопливо воскликнул:
— Ну уж нет! Готов страдать и мучиться, тем более что монашкой ты будешь выглядеть не хуже.
— Молодец, Влад! Растешь прямо на глазах! Смотри только, будь осторожнее, женская красота коварна и может погубить тебя рано или поздно. Ты натура чувственная, а значит, малоустойчивая. Ладно, закончим эмоциональную атаку и перейдем к делу. Прежде всего, наш Высший совет передает тебе свою благодарность и денежное вознаграждение, конечно. Вы хорошо поработали с Максом, и ты увидел, какие проблемы в настоящее время возникли на Земле. Увы, впереди, в будущем, мы ожидаем просто катастрофическое развитие этих явлений. У нас пока нет гарантированной защиты против всех волновых и информационных дефектов, созданных вероломным вторжением и безумной гонкой ваших реформаторов. Можешь не волноваться, твоему другу помогут. Он уже бессилен в одиночку гоняться за продуктом деятельности неизвестного «злого гения». Так что пока занимайся исследованием Марса вместе с господином Такаси. Много времени это не займет, а при вашем оснащении вы слетаете туда, как на прогулку. Но это между нами, понял? Мыто уже давно имеем всю информацию о планетах такого типа. Однако вам нужно пройти свой путь самостоятельно. Ну все, дорогой мой! Всегда рада тебя видеть!
Она послала мне воздушный поцелуй. Эх, хорошо бы сделать ее фотку и поставить рядом с фоткой Светика. Допуск ко мне запрещен, и сцен ревности не будет.
После общения с Олей у меня всегда появляется дополнительный стимул к работе. Хочется сотворить что-то необычайное. Светик — родная, она навсегда в моем сердце, она моя семья и будущая мать моих детей. А вот такая женщина, как Оля, женщина свободного полета, из любого недотепы сделает крутого и сильного мужика. А настоящий мужик по природе своей не может быть моногамен. Он выражает и принимает любые формы любви, будь то любовь к Отчизне, матери, работе, науке и т. п. Ну и к женщинам, само собой. Я люблю их обеих, но по-разному. Нет, Оля права, я запутался окончательно.
До старта на Марс оставалось полмесяца. Профессор Брэдли отменил совещания и дал группе отдохнуть, потом, глядишь, еще чего-нибудь придумаем. Я снова вернулся к Такаси, а тот, недолго думая, отправил меня в отпуск с женой за счет концерна.
Светик, как услышала об этом, завизжала в трубку от восторга:
— Таиланд! Бангкок! Паттайя! Форева!..
Мы там никогда не были, но слышали, что в этих райских местах эликсир любви буквально растворен в воздухе. Главное, не ленись, дыши глубже и чаще. Приехав, мы впали в состояние какого-то пьяного волнения, без конца хохотали, как обкуренные качественной дурью, и периодически ныряли в постель, чтобы немного погасить перевозбуждение. Такое, наверное, бывает, когда переработавшему мозгу дают отдохнуть. Да и вообще, в последнее время я старался не унывать, как можно больше улыбаться и радоваться жизни.
Как-то Оля мне сказала:
— Законов выживания и приемлемого существования слишком много, и они в большинстве своем очень противоречивы. Но что знаю точно, никогда не надо унывать и переживать о чем-то. Что бы кто ни говорил, но о жизни и смерти не знает никто. Поэтому, что бы не происходило, хоть мир в тартары, разумнее сохранять улыбку. Плакать и горевать — это точно никому не поможет, а вот улыбка на твоем лице может поддержать менее сильного и мнительного. Кстати, улыбка — это самая мощная молитва. Сверху видят и понимают, что этот «фраерок» кое-что осознал.
То, что происходит в мире даже после запуска «Евы», особого оптимизма не внушало. Но товарищи из Олиного мира, если судить по ней, в панику и при худшем раскладе не впадают, наоборот, шутят, когда всем не до смеха. Так что война войной, а в Таиланде нам по определению не могло быть плохо.
Особенно серьезно Светик отнеслась к сбору нашего чемодана. Ну, «нашего» — это громко сказано. Моих вещей там было мало, как по мне, я спокойно мог поехать в одних шортах и футболке, правда, с карточкой VISA в кармане. В конце концов, сбор этого монстра был окончен, и мы, придавив крышку собственным весом, защелкнули замки. Для меня было загадкой, зачем брать столько барахла в страну, где все только и делают, что раздеваются, а не наоборот. Но смущало только то, что чемодан таскать буду я.
Уютно разместившись в полупустом салоне бизнес-класса аэробуса, мы выпили по глотку шампанского, затем Светик, дружески чмокнув меня в щечку, ловко соорудила в кресле кошачью постельку и, свернувшись клубочком, прошептала:
— Разбудишь только после приземления.
Я знал, что она панически боится перелетов и сон — это ее основное лекарство против страха.
Возле небольшого частного отеля нас встретили две симпатичные тайские куколки и с искренними улыбками повесили на нас цветочные ожерелья. Наш номер превзошел все ожидания: это был миниатюрный вариант дворца шейха. Правда, избыток зеркал и золота меня немного огорчил — я как-то не собирался спать в музее. Но Светик была в восторге.
Описывать подробно наше пребывание в этой чудесной стране я не буду. Тут нужен талант литератора или же составителя буклетов для турагентства. Но мне лично Бангкок запомнится навсегда одной простой и для кого-то, может быть, незначительной встречей.
В одну из сказочных ночей мы сидели со Светлячком в маленьком ресторанчике и наслаждались блюдами тайской кухни. Свободных мест не было, и к нам с вежливой, наиприятнейшей улыбкой подошел лысоватый полненький мужчина, попросив нас позволить ему присесть за наш столик. Он сразу сказал, что буквально на полчасика и он никак нас не побеспокоит, только съест жареный рис с креветками, так как здесь это блюдо готовят лучше всего. Толстячок был очень смешной и располагающий к общению, поэтому мы сразу согласились. Ему было под шестьдесят, но от него просто веяло какой-то молодой свежестью.
Весело посмотрев на нас своими голубыми детскими глазами, он мило объяснил:
— Вы самые лучшие и красивые, поэтому выбора у меня не было, к какому столику подойти.
Мне сразу стало понятно, что и у нас не было причин отказать ему.
Когда ему принесли заказ, он уже был хозяином стола, а мы, слушая его рассказы о жизни ночного Бангкока, смеялись до слез. Его умение расположить к себе было невероятным. Мы чувствовали себя, как на встрече с давним хорошим другом — просто и непринужденно.
Доев свой рис и до блеска вычистив тарелку хлебом, он представился и, вдобавок, назвал наши имена.
— Олег Борисович, а вы, мои милые друзья, Светочка и Владислав!
Хитренько заглянул в наши глаза, ища признаки удивления. Но в моих он точно их не нашел, ведь я уже стал магистром в области чудес и загадок.
Светик не выдержала и спросила:
— А вы кто, Олег Борисович?
Он по-детски захихикал и, откинувшись на стуле, с наигранной гордостью ответил:
— Я — человек, у которого было все в жизни! Но! Не было любви. А зависимость от нее была жуткая. Искал ее проявление везде и все время! К сожалению, не нашел, зато боли в душе приобрел неимоверное количество. Мне все стало безразлично, и в логичном результате я забрел на дорогу страшную и очень глупую. Несколько лет назад проиграл все в казино! Абсолютно все, причем за одну ночь: многомиллионное состояние, яхту, виллы и еще что-то. Был как в бреду — ничего не понимал и не помнил. Соответственно, потерял семью, детей, родственников и друзей. И остался один, с десятью долларами в кармане, на пустынной дороге. Стоял перед жестким выбором — покончить с собой или принять эту страшную действительность, а также себя как преступника. Мое положение, здоровье и разум находились в чудовищном состоянии. Сутки напролет я ждал прощения и понимания от близких людей. Но меня гнали и плевали вслед. Ничего удивительного, это естественное проявление отношений в «цивилизованном» обществе. В наше время прощать не модно и стыдно. А главное, это не приносит дохода. Осознание процесса «прощения» снова вернулось к средневековому уровню. Своеобразная индульгенция: «Ты мне заплати, и я тебя с удовольствием прощу. И не только тебя, но и всех бродячих собак заодно!» Но, конечно, есть много исключений из правил. Слава Богу! Остались еще люди с сердцем, но им нелегко. И вот то, что я перед вами живой, да еще к тому же такой жизнерадостный, означает лишь одно, что я принял свое новое положение. Так кто я?
Улыбка с наших лиц моментально слетела, мы со Светой многозначительно переглянулись. Его привлекательный образ потух, а «философические» рассуждения о жизни показались раздражающими. Возникла неловкая пауза. Он смотрел на нас спокойно и с любопытством.
Наконец Света, нахмурив бровки, немного жестковато спросила:
— Вы игрок? Германн? Но тогда должен быть и сумасшедший дом!
Мы растерялись и не знали, как себя вести с ним дальше. Обязательно нужно было что-то сказать, но слов не было. Я бросил беглый взгляд на столовые приборы — ножи и вилки, — и вдруг он расхохотался, да так, что все вокруг обернулись в нашу сторону.
Преодолевая гомерический смех, он проговорил:
— Простите меня, дурака старого, но я не договорил. Да, было, Светочка, было: и психиатрическая больница, и много еще чего. Но дело в том, что ровно через три года я вернул все свои материальные ценности. В десятикратном размере, да еще с почетом в качестве бонуса. Нетрудно догадаться, что ко мне вернулись и семья, и друзья. Однако я уже успел стать свободным человеком — личностью независимой от многих ценностей этого мира. Скажем так, я снова стал нужен всем, но «во всех» больше не нуждался. Отдав жене и детям то, за чем они пришли ко мне, я оставил себе деньги лишь на комфортное перемещение по миру. И вот теперь путешествую в одиночку и встречаюсь с такими замечательными людьми, как вы. У настоящего человека всегда горит над головой не всем видимый маленький маячок. Кстати, вчера у меня была приятнейшая беседа с семьей министра обороны Финляндии, они отдыхают здесь. Милейшие люди и очень музыкальные. Жизнь — удивительная штука, разнообразная и переливистая. Я ее очень люблю! Так что, ребятки, кто я? Лично у меня ответа нет.
Я просто сгорал от любопытства. Каким таким образом можно было за три года так обогатиться? И, не выдержав, я задал ему этот не совсем приличный вопрос.
Помню, он посмотрел на меня с сожалением и некоторым разочарованием, но все же ответил:
— Понимаешь, дорогой мой Владик, получилось все просто и невероятно сложно. Одновременно как-то. Когда я, образно выражаясь, стоял на пустынной дороге один, с дулей в кармане, всеми презираемый и отвергнутый, то вдруг понял, а точнее, почувствовал, что со мной остался только Бог! Это не просто слова. Скорее даже не слова, а раны, кровоточащие и невероятно болезненные. Полгода я просуществовал в аду. Рассказывать не буду — чужие проблемы очень утомительны. Единственное скажу — от ужасной боли даже стишок про себя сочинил, хотя ранее перо не мучил. Он простенький и маленький, но многое объясняет. С вашего разрешения прочту, пожалуй.
О Боже мой! Ведь я один. Всю жизнь один, и я страдаю.
Разлуку слепо выбираю — потом грущу и умираю.
Рождаюсь вновь, в волне покоя. Люблю, скитаюсь и борюсь.
Но снова глупо попадаю в порочный круг — и в нем молюсь.
Проходят дни, за ними годы. Надежда тает, сил уж нет.
Лишь крохи видимой свободы мне заменяют Божий Свет.
И вот в одну ужасную ночь в ночлежке для таких же бедолаг, как я, мне пришла в голову одна замечательная идея. Это была мечта каждого бизнесмена — найти новый продукт, которого нет на рынке и чтобы он был востребован. И я его нашел. Точнее, Бог проявил Свою милость. Это был, конечно, не новый, а хорошо забытый старый рецепт присадки к мылу и другим продуктам, нуждающимся в хороших запахах. Этим пользовались староверы в Сибири. Казалось бы, просто, но на самом деле совсем не просто. Я с большим трудом подготовил очень достойный бизнес-проект, полгода штудируя литературу по химии и другим родственным наукам. Доводя свои мозги до полного изнеможения, изобрел свою уникальную присадку, которая сильно увеличивает стойкость ароматов и придает им оздоровительные свойства. С этим я направился в очень уважаемый банк, где мне поверили и дали солидный кредит под конечный продукт. Это было чудо, но оно свершилось. С помощью того же банка было запущено производство присадки, но не в России, конечно. И я стал единственным поставщиком этого замечательного и очень сложного химического соединения, которое покупают многие известные и не очень парфюмерные предприятия, а также те, кому хороший стойкий запах важен для привлечения потребителей к их основной продукции. Вот и вся история! Ко мне пришли деньги и ушел страх потерять их. Но главное во всем этом завихрении событий — это то, что Бог у меня сейчас на первом месте! Я всегда благодарю Его!
Когда мы стали прощаться, он сказал нам несколько слов, которые я потом часто вспоминал:
— Дорогие ребятки! Доверяйте себе и меньше обращайте внимание на то, что говорят люди. Они имеют право ошибаться и быть глупыми.
После встречи с этим человеком у меня осталось двоякое мнение о нем. Света вообще забыла его, как дежурный эпизод своей жизни. Но дело в том, что во сне я часто вижу его смеющиеся глаза. Объяснить не могу, а спросить о нем у Оли считаю нецелесообразным. В конце концов, она тоже не Бог.
Мне он не понравился. Такие люди, как Олег Борисович, очень опасны! Своей уверенностью в своем избранном страдальческом пути они легко могут сбить с толку «человека — жертву поиска». Это мое субъективное мнение, не более того.
Войти с помощью соц. сетей: