Михаил Лабковский

Михаил Лабковский – писатель, теле- и радиоведущий.

13 лет, девочка: «У тебя уши не болят слушать?» Она, кстати, задала этот вопрос психологу.

Я ее понимаю. Я работаю психологом почти 35 лет, и, знаете, человеку психически здоровому, без неврозов и без жизненных проблем неинтересно работать психологом. У меня уши устали слушать тогда, когда я, как я думаю, выздоровел, и мне стало неинтересно работать психологом. Тогда я стал читать лекции по психологии, а консультирование провожу очень редко, только чтобы форму поддерживать. Мне гораздо больше нравится общение с аудиторией.

12 лет, девочка: «Любишь ли ты себя?»

Я себя люблю.

Хорошо, уточним. 3 года, мальчик: «Вот какой я хороший, все меня любят, а за что тебя-то любить?» За что вас любить?

Я люблю себя ни за что – это очень важный момент. Когда я люблю себя, потому что любят меня, – это показатель низкой самооценки. Любить себя надо независимо от отношения окружающих. Я это называю расчлененкой, когда тебя любят за что-то. И это идет с детства, когда мама говорит: «Пятерку получил – хороший мальчик. Двойку получил – не люблю тебя». Человек не должен ни доказывать право быть любимым, ни заслуживать уважение и внимание других. Я себя люблю просто потому, что это я, а не потому, что я вызываю какие-то чувства у других людей. Бедный ребенок, кто задал этот вопрос.

9 лет, мальчик: «Что такое талант и зачем он дается людям?»

Хороший вопрос у малыша. Талант – это способность делать что-то такое, в чем ты можешь проявить себя наилучшим образом. Талант необходим человеку для того, чтобы он имел представление о своем жизненном предназначении. Наш мозг так устроен, что он не ищет легких путей в жизни. Если ты чувствуешь, что какое-то дело у тебя получается особенно хорошо, – бери, главное, чтобы тебе самому нравилось то, чем ты занимаешься. Но моя дочь имеет другую позицию по этому поводу, она считает, что талант не для того нужен, чтобы его эксплуатировать. Такая японская идея: увидел цветочек – нюхай и вали дальше, срывать его необязательно. Например, ребенок любит танцевать, мать отдает его в балет, но в балете не танцуют, в балете выворачивают руки, ноги и остальные части тела и очень жестко учат тебя чему-то. Это тяжелая работа. И вот этот талант у детей, когда его начинают эксплуатировать, часто тупо пропадает.

А надо искать свой талант?

Нет. Он либо есть, либо его нет. Ты или чувствуешь призвание и интерес к какому-то делу, или же нет. Откуда вообще поиск таланта происходит? От неудовлетворенности тем, что ты делаешь. Примерно в 23 года я начал работать психологом в школе. Тогда, в 80-е, меня не остановила даже ставка 69 рублей. Сейчас мне 57 лет, и в жизни я ничем другим не занимался. Как работал психологом, так всю жизнь им и работаю. Надеюсь, что это мой талант.

Про деньги спросить можно?

Давайте про деньги.

3 года, мальчик: «Зачем тебе деньги?»

Хороший вопрос, малыш.

Гонорары, которые вы берете, достаточно высокие. Вы об этом всегда и говорите, и пишете, не стесняясь. Зачем?

Я беру столько, сколько я чувствую для себя комфортным. Мой идеал – Пол Маккартни, он, кстати, не один такой. Это человек, который в 14 лет стал играть на гитаре и наиграл на 2 миллиарда долларов. Мне до этого далековато, и на гитаре я не играю. Но я беру столько денег, сколько хочу. Чем я отличаюсь от других людей, которые не берут столько денег? Тем, что мне плевать, заплатят мне их или нет, а другим не плевать. Эта история не про то, что ты ставишь перед собой цели и задачи, как в бизнесе, а про то, что человек делает то, что он хочет, и не делает того, чего не хочет. Кстати, это первые два правила из шести.

Шесть жизненных правил Михаила Лабковского.

Да, благодаря которым я, собственно, стал таким известным.

Давайте их назовем.

Первое – делать только то, что хочется; второе – не делать того, чего не хочется; третье – сразу говорить о том, что не нравится; четвертое – не отвечать, когда тебя не спрашивают; пятое – отвечать только на вопрос; шестое – выясняя отношения, говорить только о себе. Многие особенно злятся на первое правило, не понимая его смысла. Смысл же – убрать рациональные решения, оставить только эмоциональные. То есть, когда вы, например, едите, надеваете одежду, работаете и решаете другие жизненные проблемы, вы должны руководствоваться тем, что вы хотите, а не тем, что правильно, выгодно, целесообразно.

7 лет, мальчик: «Мне айпад правду говорит, а тебе кто?»

Правду ты можешь сказать себе сам плюс те люди, которым ты доверяешь. Правда – это то, что важно для тебя. Мне, например, неважно, круглая Земля, квадратная или плоская. Как сказал Вуди Аллен, «самые главные слова в жизни человека – это не „я тебя люблю“, а „у тебя доброкачественная опухоль“».

У меня есть вопрос девятилетней девочки-аутиста: «Нужно ли доверять людям?»

Лучше доверять и обманываться, чем не доверять. Ведь недоверие порождается страхом. Значит, лучше быть разочарованным, чем бояться быть обманутым.

6 лет, мальчик: «У меня украли велосипед, а что у тебя украли в жизни?»

У меня в жизни никто ничего не украл, но есть одна проблема. У меня детский диагноз, по-английски называется ADHD, по-русски – СДВГ. Это синдром дефицита внимания и гиперактивности. В мире около 5 % детей страдают этим. Ребенок с таким диагнозом необучаемый, ему сложно концентрироваться, держать внимание на одном деле в течение длительного времени и доводить какое-либо дело до конца. Помимо этого, есть серьезные побочные эффекты в виде ощущения опасности, исходящего буквально от всего: от людей, от домов. Часто такие дети бывают конфликтными, в детстве я сам был просто подонком и сволочью. Когда я работал в школе, у меня был ребенок с таким диагнозом. Во время уроков он лежал под партой, и я, не понимая, что с ним не так, своей задницей садился на его парту, думая, что это заставит его вернуться на место. Он таращил на мою задницу глаза – и все. Тогда я не понимал, что с ним происходит, и узнал, что это за диагноз, только в 50 лет. Нашлось и лекарство, благодаря которому у меня резко изменилось состояние. Лекарство дает возможность держаться на плаву. Я не жалею, что на поиск решения проблемы ушло 50 лет, но 50 лет на это ушло.

3 года, мальчик: «Что ты можешь подарить мне? Я хочу все».

Единственное, что можно подарить, – себя. Любовь, внимание и время – дело в том, что дети хотят только этого. Но родители, которые не могут дать детям то, чего они хотят, всегда откупаются материальными подарками.

То есть вы подарили бы ему родителей?

Ну конечно. Я приведу вам пример: был такой граф Толстой, который никого не любил, я думаю, себя в том числе. Его дочь Таня в воспоминаниях писала следующее: «Он никогда с нами не общался, это ему было неинтересно, он считал, что говорить с ребенком младше 20 лет не о чем». При этом, когда его дети выходили на крыльцо, что они видели? Что их папа открыл целую школу в Ясной Поляне и возится с чужими детьми. С ними ему интересно, потому что он себя реализовывал в этой школе, а со своими говорить не о чем.

По поводу любви… Этот вопрос очень часто всплывает, причем его задали в одинаковой формулировке два мальчика, одному было 6 лет, другому – 34 года: «Что такое любовь?»

Любовь… Ну мы тут с вами засидимся до утра. Хорошо, расскажу коротко. Моя концепция заключается в следующем: любовь – это переживание детских эмоций, то есть эмоций взаимоотношений с родителями. Родители могут быть холодными, конфликтными, агрессивными, они могут, даже любя ребенка, не любить друг друга и все время выяснять отношения, они могут разводиться, а после развода, к примеру, отец может забыть, когда у ребенка день рождения и не поздравить его. Все это порождает у ребенка чувство страха, одиночества, ненужности, забытости, но самое главное – формирует представление о норме, то есть о том, как должна для него выражаться любовь. Поэтому неудачный первый опыт любви, то есть опыт любви родителей, для многих делает нормой любовь несчастную, то есть садомазохистские отношения, отношения жертвы и палача, невротические отношения. Такие люди, как наркоманы, очень от этой любви зависят, потому что другой не знают.

Давайте задержимся на теме любви. 8 лет, мальчик: «Но как понять, что тебя любят?»

Если вам хорошо с человеком – он вас любит. Если вам с ним плохо – он вас не любит, что бы вы себе при этом ни придумывали. Что он глухонемой капитан дальнего плавания, что он не может сделать меня счастливым, потому что нет ни рук, ни ног, и что-нибудь в этом духе. Он или дает то, от чего вам хорошо, – это про любовь, или не дает – значит, не любит. А если вам с ним то хорошо, то плохо – это невротические отношения.

10 лет, мальчик: «Бог создал женщину, чтобы мужчине было весело или наоборот?»

Я вообще считаю, что мы даны друг другу для красоты жизни, для радости и удовольствия. Наверное, чтобы все-таки весело, хотя Бог – это вообще не про весело.

Стоп. Сейчас подробнее. 9 лет, мальчик: «Что такое Бог?»

Бог – это существо, связанное с человеческими страхами и непониманием, кто они, что они, зачем они.

Вы в Бога верите?

Нет, я в Бога не верю. Я вообще глубоко эту тему не копаю, зато я слышал, что далай-лама сказал, мол, религии нету.

На этот счет тоже есть вопрос. 13 лет, мальчик: «Зачем нужна религия, когда есть вера?»

Знаете, есть невротики, которые ходят только по черным или белым плиткам или считают количество углов в комнате. Так вот религия – это ритуальные действия, во всех конфессиях они разные, но смысл один и тот же: считай нечетные палки в заборе, и будет тебе счастье.

Хорошо, отложим религию в сторону. Что такое вера?

Это попытка выйти из состояния тревоги из-за непонимания, страдания, болезни, смерти – в общем, избавление от страхов. И это заставляет человека во что-то верить, потому что он не может взять на себя ответственность за то, чего не понимает. Я неверующий, но вот мне говорят: «Михаил, ну куда ты лезешь? Например, академик Павлов Иван Петрович – лауреат Нобелевской премии, он что, тупее тебя, да? А он считает, что Бог есть. Космонавты вообще на Луне были, и они говорят, что Бог есть. Куда ты, сука, лезешь?» И вот ты сидишь, как дебил, и думаешь: «А реально, куда ты со своим атеизмом?» И вдруг меня осенило. В чем разница между мной, космонавтами и Павловым? Не в уме. Вера – это признак не ума, а тревожности, и она связана со страхами, в первую очередь – страхом взять ответственность за происходящее. Вот и получается: я не тревожный – я не верю, они тревожные – они верят.

8 лет, мальчик: «Зачем человек рождается и почему умирает?»

Зачем рождается? Потому что его родители решили его зачать.

То есть наше появление здесь…

В этом нет смысла никакого.

Вообще никакого?

Никакого.

Ладно, есть еще один вопрос, почти о том же. 15 лет, мальчик: «Каков, по-твоему, смысл жизни?»

Смысл жизни в самой жизни, в способности радоваться этой самой жизни.

Это маска.

Я верю в то, что я говорю, Дмитрий, я честно говорю.

То есть просто процесс ради процесса?

Абсолютно. В жизни вообще нет никакого смысла. Вы дерево спросите, нафиг ему люди нужны. Да без нас они росли бы нормально, и никто бы их не срубал. Поэтому это все только у человека в голове происходит. Я скажу про себя. Я считаю, что смысл моей жизни в том, чтобы быть счастливым и делать то, что нравится.

13 лет, мальчик: «Зачем люди носят маски?»

Это надо целую речь толкнуть ребенку…

Я больше скажу, это единственный во всем списке мой вопрос, который я в свое время задал папе. Поэтому вы отвечаете сейчас не абстрактному ребенку, а конкретно мне.

Знаете ли, Дмитрий, в мире взрослых есть понятие ролевого поведения: когда человек в себе не очень уверен, чувство страха и тревожности заставляет его приспосабливаться к разным людям. Он считает, что этот человек для него значимый, он должен себя вежливо с ним вести, а на другого вообще плевать, можно даже не разговаривать с ним. Начинает работать система, как говорят в России, сдержек и противовесов, когда ваше поведение обусловлено той значимостью людей, с которыми вы общаетесь. Надеюсь, я удовлетворил ваш детский вопрос.

3 года, мальчик: «Кто я?» У вас есть лекция на эту тему. А кто вы, Михаил?

Мне нравится концепция покойного Иосифа Бродского, который считает, что человек – это сумма его поступков. Я как сторонник бихевиоризма в психологии склоняюсь к тому, что я – это то, что я делаю. Мои поступки меня, собственно, и определяют. Не то, что я декларирую, не моя философия, а моя жизнь. То, что я делаю, – это я.

23 ноября 2017 г.