19

Джентльмены, бизнес – это всегда риск. Иногда могут обокрасть даже вас

28 ноября 1978 года Карл Томас и Джо Агосто прибыли в Канзас-Сити на встречу с Ником Чивеллой. Незадолго до этого Томасу успели предъявить обвинения в выведении денег из отеля-казино «Тропикана», и здесь была одна загвоздка: Чивелла полагал, что вывод денег осуществлялся теми самыми людьми, которых назначил Карл Томас. Управляющий казино Дон Шепард – известный под кличкой «Бе-Ме» и считавшийся одним из самых надежных людей Томаса, работающих в комнате для подсчета выручки, – проиграл сорок тысяч долларов наличными в карты; когда Чивелла прознал об этом, он тут же пришел к выводу, что Шепард никогда в жизни не смог бы накопить такую сумму денег честным путем. Чивелла объявил тайный мораторий на вывод денег; суть была в том, чтобы обнаружить утечку: если общая прибыль заведения не увеличится на сумму, которую обычно выводили гангстеры, то Чивелла и Агосто сразу поймут, что люди, участвующие в схеме вывода денег, выводят средства с самих выведенных средств. Но через шесть недель мораторий не помог выявить вора, поэтому Чивелла хотел его отозвать. Теперь стоял вопрос о более строгом контроле над выводом денег. Известно ли им обо всех возможных методах вывода? Каким образом можно предотвратить воровство средств такими людьми, как Шепард?

Несомненно, проблема была стара, как и само понятие вывода денег. «Поначалу владельцы казино осуществляли подсчеты, – рассказывал Мюррей Эренберг, бывший менеджер в казино“ Стардаст”, работавший на Левшу. – Но вскоре чиновники поняли, что владельцы предоставляют им заниженные цифры выручки, чтобы снизить налогообложение, поэтому они выпустили закон, запрещающий владельцам казино заходить в комнаты для подсчета выручки. По сей день владелец казино не имеет права находиться в этой комнате.

Тот закон означал, что владельцам придется нанимать подставных лиц, чтобы те вели подсчет, и спустя некоторое время подставные лица начали задумываться: “А зачем я считаю по-честному?” Вскоре понятие честного подсчета перестало существовать.

Подставные лица держали свои деньги в депозитных ячейках, и Чарли“ Мудак” Рич, близкий друг Кэри Гранта, не был исключением. Его ячейка была так плотно набита пачками баксов по десять тысяч долларов из обмотанных резинками стодолларовых купюр, что однажды, когда он вскрывал ячейку при мне, крышка в буквальном смысле отлетела в сторону. Внутри было не меньше трех или четырех миллионов долларов.

В былые времена, до кредитных карт, в пятидесятые, шестидесятые и даже в начале семидесятых люди приезжали в Вегас с наличкой. Все играли за наличку. Иногда дилерам было не запихнуть лопатку в прорезь для денег, поскольку ящик с наличными был переполнен стодолларовыми купюрами.

Именно поэтому подставные лица, которые считались крупными фигурами в городе, продавили еще один закон, запрещающий высокопоставленным гангстерам, которые в то время являлись настоящими владельцами заведений, появляться в городе. Подставные лица договорились с политиками и копами, устроив все так, чтобы настоящие владельцы, мафиози, не могли подойти к Вегасу на пушечный выстрел».

К примеру, брат Меера Лански, Джейк, был подставным лицом, осуществляющим первичный подсчет для людей из Нью-Йорка. Мо Далиц занимался первичным подсчетом для Среднего Запада и Кливленда. А все боссы, ребята из черного списка Невады, сидели у себя в штатах и верили своим подставным лицам на слово.

«Это было азартное занятие. После первого подсчета двадцатка шла Большому Тони, а тридцатка исчезала в карманах счетоводов. Через какое-то время возникал вопрос:“А зачем говорить Большому Тони, что там двадцатка?”

Верховные боссы считались крутыми парнями у себя дома, но в Вегасе они превращались в легкую наживу. Как это было, к примеру, с Багси Сигелом. Дель Вебб сдирал с Багси по пятьдесят долларов за пятидолларовые дверные ручки и продал ему одни и те же пальмы шесть или семь раз. Он также запустил в казино банду греческих дилеров блэкджека с Кубы, у которых была куча родственников, и они за год вынесли из “Фламинго” столько, что смогли открыть казино на всех кубинских островах. Мафиози так ничего и не заподозрили.

Даже если ты знаешь, что у тебя воруют, тебе никак не перехватить утекающие потоки налички. К примеру, дилер игрового зала в“ Стардаст” получает пятьдесят баксов в день. Охранник, следящий за обстановкой через “Небесное Око”, делает по сотне баксов в день. А у них на глазах в заведение приходят миллионы долларов. Думаете, люди упустят шанс урвать денег? У синдиката была тысяча глаз, но боссов умудрялись обносить вчистую.

В казино “Фремонт” комната для подсчета выручки располагалась на третьем этаже, поэтому охранники забирали ящики с деньгами из-под столов, клали их в свои тележки и везли наверх. По пути, когда двери лифта закрывались, они доставали копию ключа от ящиков, открывали их и запускали пятерню внутрь. Они никогда не брали слишком много из одного ящика и всегда помнили о разумных пределах.

Они действовали грамотно. При любой возможности они заглядывали в игровой зал и смотрели, за какими столами наиболее активно шла игра, после чего забирали наличку только из нужных ящиков.

Их никогда не смогли бы поймать, но как-то раз один из охранников случайно забрал вместе с наличкой дилерский талон (запись количества фишек, которые были взяты на игровой стол из кассы), и когда контролеры недосчитались одного талона, они поняли, что у кого-то есть доступ к ящикам с деньгами, после чего всю лавочку прикрыли.

Некоторые технические работники умудрились сколотить состояние у нас в “Стардаст”. Они моги шататься по казино, не вызывая подозрений. Кому придет в голову задерживать техника? Они проверяли трубы. Проверяли электропроводку. Кондиционеры. Как тут не украсть. Кто узнает? Кому до этого есть дело?

Чаще всего техникам приходилось проверять систему“ Небесного Ока”, и если во время их визита в комнате для наблюдения отсутствовал сотрудник – боссы были настолько скупы, что жалели денег на круглосуточного наблюдателя, – техник спускался вниз, засунув в нагрудный карман синюю карточку. Если через “Небесное Око” следили, он спускался с красной карточкой. Синяя карточка была сигналом к воровству. Техник получал долю с каждого дилера с денег, украденных по сигналу.

Сегодня кража денег у казино приравнивается к уголовному преступлению, за которое можно получить от четырех до двадцати лет тюрьмы. Но в те времена за такие дела просто избивали и выгоняли из индустрии».

Агосто и Томас отправились на обсуждение схемы вывода денег из «Тропиканы» с Чивеллой, его братом Карлом и Карлом ДеЛуной в дом Джозефин Марло, золовки Карла Чивеллы. Дом Марло находился в итальянском квартале, неподалеку от дома Чивеллы, и у него было одно важное преимущество: можно было заехать в гараж, опустить дверь гаража и зайти в дом через сам гараж, избегая таким образом лишних взглядов соседей и других свидетелей. Но в ФБР знали, что Чивелла использовал дом Марло для встреч, поэтому они смогли выбить ордер на установку прослушивающего устройства в подвальной комнате.

Участники встречи об этом не знали. Собрание началось в десять утра и закончилось в шесть вечера, все переговоры поместились на восемь катушек пленки, которые стали поворотным моментом в истории работы правоохранительных органов: братья Чивелла, ДеЛуна, Агосто и Томас ели спагетти, пили вино и раскладывали по полочкам схему вывода денег из казино. Запись из дома Марло представляла собой уникальный документ, подробный, оригинальный, предельно откровенный; именно он и положил конец деятельности синдиката в Лас-Вегасе. На записи Карл Томас описал процесс вывода денег из «Тропиканы» и корпорации «Арджент». Он раскрыл банде из Канзас-Сити все преимущества и недостатки различных способов выведения наличных, начиная со своего любимого метода – обычного воровства – и заканчивая своим самым нелюбимым, созданием трех копий дилерских талонов и выведением лишних средств. Он рассказал о недовесе монет и служебных банках. Он описал метод, применявшийся в «Слотс О’Фан», небольшом казино на Стрипе, которым он управлял, и объяснил, почему этот метод не сработает в крупных казино. Он произнес философскую речь о том, как люди, которых ты включаешь в схему вывода денег, физически не могут удержаться от воровства в свой карман. «Джентльмены, бизнес – это всегда риск, – произнес Карл Томас в разгар встречи. – Иногда обокрасть могут даже вас… Каждый день (в“ Слотс О’Фан”) два парня считают мои деньги. Мы зарабатываем по сотне в день. Но сотня есть сотня – это тридцать тысяч баксов в год; для нас это большие деньги. Для небольшого заведения. Я знаю, что эти парни крадут по сотне в день. Возможно, они забирают больше, чем сотню. Но можно съехать с катушек, пытаясь выяснить, сколько они там забирают сверх сотни. Что с того, если они попадутся, Ник? Ты понимаешь, как они рискуют? Да они просто никогда больше не будут работать… Мы ставим под угрозу их источник заработка. Послушай, Ник, я тебя сильно люблю, мы с тобой очень близки, и ты как никто другой знаешь, что, приходя на эти встречи, я рискую абсолютно всем… То же самое и с теми парнями. Они воруют, потому что они работают на нас. Так дадим же им возможность украсть для себя». Карл Томас говорил, говорил и говорил. Многие годы спустя, получив пятнадцать лет тюрьмы за беседу в подвале, он скажет: «Не знаю, о чем я тогда думал».

Меньше чем через три месяца после встречи в доме Марло агенты ФБР Ши Эйри и Гэри Дженкинс из разведывательного отдела полиции Канзас-Сити постучались в дверь Карла Де-Луны и показали ему ордер на обыск, по которому они имели право забрать все документы и записи. На протяжении долгих месяцев федералы следили, как ДеЛуна использовал платные телефоны-автоматы в отеле «Брекинридж»; они прослушивали его разговоры о доставке «посылок» и «сэндвичей»; они наблюдали, как он делает пометки на бумажных обертках от стопок четвертаков.

Теперь они приступили к обыску его дома. Они нашли тайники с наличными – четыре тысячи долларов в ящике для нижнего белья Сандры ДеЛуны; весемь тысяч долларов в ящике с нижним бельем мистера ДеЛуны; пятнадцать тысяч – в платяном шкафу. В доме были обнаружены четыре пистолета, руководство по ядам, сканер полицейских частот, черный парик, устройство для изготовления дубликатов ключей, сто тридцать болванок ключей, руководство по изготовлению глушителей. Все, что угодно, но только не документы и записи. Затем агенты спустились в подвал.

«Вы когда-нибудь бывали дома у родственников, которые годами копили вещи и не выбрасывали их? – рассказывал офицер полиции Канзас-Сити. – Именно так и выглядел его подвал. Судя по всему, он был из тех, кто говорит: “А вдруг эта вещь когда-нибудь пригодится”». В запертой подвальной комнате агенты обнаружили блокноты, тетради для стенографирования, фирменные блокноты из отелей, карточки для записей, и все они были аккуратно исписаны красными или черными чернилами, везде стояла дата, а сами записи содержали точный перечень всех расходов ДеЛуны. Он использовал шифр, но его быстро разгадали при помощи разведданных и записанных разговоров. Записи отображали распределение выводимых денег по категориям и людям – 22-му (то есть Джо Аюппе из Чикаго), Охотнику на оленей (то есть Мейшу Рокману из Кливленда), Берману (то есть, Фрэнку Балистриери из Милуоки), ОН (то есть Нику Чивелле из Кливленда).

«Во время обыска ДеЛуна вел себя как истинный джентльмен, – рассказывал агент ФБР Уильям Оусли. – Его жена сделала кофе и принесла печенье».

Пока Эйри и Дженкинс внимательно изучали найденные записи, агенты ФБР арестовали Карла Карузо – известного под кличкой Певец, – когда он спускался по трапу после рейса из Лас-Вегаса в Канзас-Сити. Официально Карузо ездил в Вегас в рамках служебных командировок; на самом деле он перевозил выведенные деньги от Джо Агосто из «Тропиканы» к банде Чивеллы. В тот вечер при нем было восемьдесят тысяч долларов, рассованных по карманам куртки, – деньги, которые ему выдал Джо Агосто, получивший их, в свою очередь, от Дона Шепарда.

В Лас-Вегасе были выписаны ордера на обыск домов Джо Агосто, акционера «Тропиканы» Дейла Густафсона и Дона Шепарда, а в Канзас-сити – на обыск дома Ника и Карла Чивелла. «Ник Чивелла знал, что у нас есть ордер, поэтому он даже не пытался препятствовать, – рассказывал один из агентов. – Не думаю, что его дом прежде подвергался обыску. Мы не нашли ничего толкового внутри. Однако мы обнаружили бриллианты. Мешок, набитый шлифованными бриллиантами. Возможно, это был его способ вложить деньги. Мы также наткнулись на отрывок с текстом из непонятной книги, которую я никогда не забуду. По всей видимости, Чивелла вырезал его специально – он был без даты и подписи – и сохранил из-за содержания. Когда мы его прочитали, у нас пошел мороз по коже. Нам стало ясно, насколько всерьез он относился к кодексу семьи и своим делам. Отрывок гласил:“Этот монстр – монстр, которого они пробудили во мне, – восстанет из могилы, из преисподней, где ему суждено побывать, и принесет страдания своему создателю. Я готов отправиться в другое бытие.

Погружение в ад не собьет меня с пути. Я буду вечно ползти по его следу. Им не уйти от моей кары. Никогда. Никогда”».

Через два дня после обыска ДеЛуна встретился с тремя другими членами своей банды в «Уимпси», ресторане в Канзас-Сити. Жучок ФБР, поставленный в ресторане заранее, записал весь разговор, в том числе и признание со стороны ДеЛуны о том, что его скоро отправят в тюрьму на несколько лет. «Но я думаю, что суды затянутся на год-полтора, а нам дадут по три-четыре года. Я уверен, что мне придется сесть. Я уже начал настраивать Сэнди». Он советовал остальным тоже провести беседы со своими женами.

В результате ДеЛуну приговорили к тридцати годам заключения. Его арест и обнаружение всех записей позволили ФБР полностью раскрыть все схемы вывода денег; можно без преувеличения утверждать, что встреча у Марло и записи Карла ДеЛуны фактически вышвырнули синдикат из игорных домов Лас-Вегаса.