Глава 9

Открытые истины

Утро понедельника – не самое лёгкое время. Задержание Дианы подразумевало, что сегодня Андрей добьётся признательного. Бывало, он преуспевал и с меньшими уликами. Дело казалось простым, и Андрей удивился, почему до сих пор не подвёл обвинительное.

Банкет и ссора с женой отступили в прошлое после их бурного примирения в лифте, затем в спальне и напоследок в ванной. Так что всё воскресенье Алёна выбирала, куда им поехать.

– Только на не Бали, – притворяясь суровым, говорил Андрей. – И не на Мальдивы.

Заглянув в очередной раз через плечо жены на экран компьютера, Андрей хватал Алёну в охапку, щекоча, а она хохотала и трепала его по волосам. Андрей ощущал себя самым счастливым и был готов отвезти жену, куда она скажет. Даже на острова. Но Алёна решила поехать в Европу и никак не могла выбрать между Австрией и Швейцарией.

– В Австрию – я ещё понимаю, – заметил Андрей, – там крепости и замки мы ещё не все осмотрели. Или тебя одолело желание посетить Венскую оперу? Но что делать сейчас в Швейцарии? Опять фотографироваться с тюльпанами? Ты же ненавидишь лыжи!

– Кому нужны твои лыжи, – возражала Алёна, – когда в каждом приличном месте есть нормальный спортзал? А твоя опера? Да я лучше за такие деньги куплю себе билет в спа, намажусь грязью по самую шею и просижу в таком виде хоть до отлёта. Знаешь, какие в Австрии спа? В Швейцарии открыт сезон распродаж. Швейцаркам же, как большинству европеек, на бренды плевать, вот и можно купить за бесценок то, что в Париже и Милане уже разобрали и везут к нам, чтобы втридорога в бутиках продавать.

Выслушав доводы жены, Андрей пообещал поездку устроить как можно скорее, после чего они помирились в четвёртый раз.

Андрей подошёл к изолятору и сообразил, что улыбается.

– Как моя подопечная? Не вызывала меня? – спросил он охранника, стараясь казаться серьёзным.

Охранник сказал, что сама подопечная никого не вызвала, и, подавая ключ от комнаты допросов, заметил:

– Но у неё посетители были. Муж с адвокатом. Заявились вчера чуть ли не ночью.

– А рабочие часы у вас что, отменили? – недовольно заметил Андрей, ощутив беспокойство.

– Так они разрешение, подписанное у главного, принесли. – Охранник стал искать запись в журнале, но Андрей отмахнулся и пошёл в кабинет, стараясь не думать о том, что поездка, обещанная Алёне, может сорваться. Но внутренний голос нашёптывал: «То, что муж с адвокатом пришли в неурочное время, могло означать одно – они нашли способ снять с Дианы подозрение и спешили предупредить».

Андрей сел за стол и принялся барабанить пальцами. Диана вошла, еле слышно поздоровалась и села, потупив голову. Андрей, не поверив её кроткому виду, выбрал лучшую, по его мнению, тактику и громко спросил:

– Как настроение, Диана Сергеевна? Может, хотите курить?

Она лишь взглянула. Андрей, ловивший каждый её жест, отметил, что его удивило. Зрачки Дианы стали меньше прокола швейной иглой, отчего глаза смотрелись почти неживыми.

«Интересно, брали ли у неё кровь на наркотики?» – Андрей невольно задумался. Окажись Диана наркозависимой, история с её липовым алиби и убийством Янины не будет стоить и выеденного яйца. Андрей открыл дверь кабинета:

– Сержант, пригласи медработника.

Медсестра принесла чемоданчик, тонко позвякивающий содержимым.

– Гражданка плохо себя чувствует, – сказал Андрей.

Медсестра понимающе кивнула и стала ощупывать вены на руке у Дианы.

Андрей не любил вида крови и всегда отворачивался, когда сам сдавал анализ. Но он проследил до конца, как медсестра перетянула тугим жгутом руку Дианы, нашла вену иглой, и в толстый пластиковый стержень потекла почти чёрная жидкость.

– Будет готово через десять минут, – обронила медсестра перед уходом.

– Подождём, Диана Сергеевна, – нарочито вежливо сказал Андрей и закурил. – Адвокат ваш сегодня приедет?

– Нет. – Диана не поднимала взгляда, усердно прижимая к месту укола салфетку, оставленную медсестрой.

Решив, что Диана переигрывает, в конце концов, просто так в изоляторы люди не попадают, Андрей строго спросил:

– Диана Сергеевна, да что с вами такое? Вы в норме?

– Да.

Она ответила односложно, но Андрею почудились нотки сарказма.

– У вас как дела? – спросила Диана.

Не услышать сарказма в вопросе было нельзя, и Андрей успокоился, по крайней мере, она повела себя предсказуемо.

– Всё хорошо, Диана Сергеевна.

– Всё сошлось? – Диана невесело усмехнулась.

– Не совсем, но… – начал Андрей.

Но она его перебила, подняв взгляд:

– Что такое гиосцин?

Андрей затянулся глубже, стараясь скрыть ликование оттого, что Диана так глупо промахнулась, и закашлялся.

– Гиосцин, Диана Сергеевна, – сказал Андрей, будто школьный учитель, ведущий диктант, – медицинский препарат для лечения эпилепсии. Список «Б», строгий учёт. Может быть, он вам лучше знаком под названием «скополамин»?

– Скополамин? – Диана задумалась. – Впервые слышу. И им отравили Янину?

– Заключение это подтвердило, да. А вам, позвольте осведомиться, откуда известно название препарата, которым отравили Янину? – Андрей поднял брови и начертил огоньком сигареты зигзаг. – Если к произошедшему вы не имеете отношения, как заявляете?

– Прочитала у вас на столе в кабинете, – сказала Диана. – Пока вы готовили чай. На первом допросе. Или уже на втором, я точно не помню.

– Вот я думал, – Андрей так затянулся, что искристое пламя, вспыхнув, добежало до фильтра, и замял сигарету в пепельницу, – меня в этой жизни удивить уже невозможно. Но вам, Диана Сергеевна, это вполне удаётся. И главное, который раз.

– Что вы имеете ввиду? – Диана поморщилась, разгоняя рукой густой дымок, идущий из пепельницы.

– Складно поёте, – ответил Андрей. – И главное, правдоподобно. Понятие «преступная осведомлённость» вам о чём-нибудь говорит?

Диана посмотрела недоверчиво и спросила срывающимся шёпотом:

– Вы что, решили, что я, убив Янину каким-то там гиосцином, стала бы у вас уточнять, что это за препарат? Вы, Андрей Анатольевич, тоже удивлять горазды.

Андрей с неохотой признал, что в логике ей не откажешь, но не сдался:

– Но как быть с отпечатками?

– Теперь, раз нашли мои отпечатки, я что, автоматически становлюсь убийцей?

– Хорошенькое «автоматически»! – не сдержался Андрей. – А показания свидетелей? А ваши собственные слова?

– Но я не видела никаких пузырьков в кабинете! – Диана, казалось, готова расплакаться. – Где его обнаружили?

– В мусорном ведре клиники.

– А вам не кажется нелогичным, – со скрытой истерикой в голосе спросила Диана, – оставить орудие преступления на месте преступления?

– Когда человек совершает убийство впервые… Вы же у нас совершили убийство впервые, осмеливаюсь предположить? – Андрей смотрел торжествующе. Диана вскинула затравленный взгляд, и он продолжил: – Так вот, когда человек совершает убийство впервые, у него мозг работает по-другому. То, что кажется нелогичным впоследствии, в тот момент воспринимается разумным.

– И где я достала ваш яд, этот ядрёный скополамин?

– Из какой-нибудь психлечебницы, – ответил Андрей. – Всем известно, что вы, доктора – все – друг за дружку. Но и это, в конце концов, мы раскопаем.

– Как гладко сложилось! – восхитилась Диана, но на лице отразилось отчаяние. – Поймали тупицу, которая прокуратуру следами лет на десять вперёд обеспечила! Тело нашла, алиби не подготовила, с пузырька отпечатки не стёрла. Ах, да! Выбросила пузырёк в ведро рядом с трупом. А то вдруг родная милиция не станет нигде дальше искать.

– Не так уж и гладко. Прямых улик против вас не было, пока не нашли отпечатки. – Андрей, однако, задумался. – Диана Сергеевна, что вам предложил вчера адвокат?

Диана прошлась рукой по глазам:

– Отказаться от сына.

– От какого ещё сына? В смысле, зачем?

– Понимаете ли, – торопливо заговорила Диана, – сын готовится поступать в высшее военное училище, и моя судимость испортит ему анкетные данные.

– Бред, – отрезал Андрей. – Хотя не лишено. Диана Сергеевна, это мужественный поступок с вашей стороны.

– А знаете, почему я сделала это? – Диана взглянула с вызовом: – Я ушла из семьи! Ушла к другому мужчине!

– Так вы, значит, сами решили от него отказаться? – Андрей окончательно запутался.

Диана вдруг согнулась и беззвучно запричитала в ладонь «мамочка», другой рукой сгоняя крупные слёзы. Пришлось вновь вызывать медсестру. Та пришла в этот раз с другим чемоданчиком, осмотрела Диану, проверила пульс, сквозь рыдания послушала сердце. Потом набрала что-то в шприц, вколола и, убедившись, что средство подействовало, обронила перед уходом:

– Андрей Анатольевич, всё чисто.

Ожидая, пока Диана перестанет всхлипывать, Андрей размышлял, как поступить. Он был готов к любому коварству и собирался в ответ давить и колоть, а пришлось утирать подозреваемой слёзы.

– Диана Сергеевна, – мягко сказал Андрей, – я понимаю, что вам нелегко…

– Андрей Анатольевич, – перебила Диана и промокнула салфеткой глаза, – помогите мне, пожалуйста. Помните, вы говорили, что в вашей практике не случалось, чтобы судили невинного, но меня, кажется, подставили.

– Подставили, да. – Андрей, возмутившись внутри, постарался сохранить тепло в голосе: – Ни больше, ни меньше.

– Но я точно уверена, что тот, кто это подстроил, не мог предвидеть всего и где-то закралась ошибка. Разрешите мне заглянуть в дело?

Диана, понурая и в слезах, смотрела так ласково, что не пожалеть её смог бы лишь человек без сердца, но беседа свернула в ненужное русло. Андрей строго сказал:

– Всё увидите, Диана Сергеевна, когда придёт время и в присутствии защитника. Поделились бы лучше со мной, что случилось в тот вечер на самом деле. Оговорюсь, легендам про любовников и прогулки в одиночестве я не поверю. Свидетельница вас опознала. Яд вы добавить могли. Отпечатки. Мотив. Всё говорит за то, что вы тщательно продумали план, который и воплотили с поражающим хладнокровием, едва подвернулся случай.

– Почему вы так думаете? – Диана глядела на подшивку с делом. Андрей придвинул папку, откинул обложку и пролистнул первые пару страниц:

– Ваша хозяйка, как я понял, не первый раз вернулась столь «неожиданно».

Диана молчала.

– Интересно, что вы там хотите найти? – спросил Андрей. – Поверьте, я изучил материалы вдоль и поперёк, там нет ничего, что могло бы вас выручить.

Андрей подождал, но Диана молча смотрела на папку.

– Что ж, давайте попробуем. Самому интересно стало. Читать ничего, конечно, я вам не позволю, но вот полюбуйтесь. – Открыв скоросшиватель, Андрей извлёк из стопки бумаг фотографию.

Диана взяла и стала рассматривать:

– Что это?

– Догадайтесь сами.

– Пузырёк из-под яда? Но в подобные расфасовано много лекарств. А что это за тёмные пятна на нём?

– Эти тёмные пятна, – Андрей усмехнулся, – как вы их называете, и есть отпечатки ваших пальцев, судя по которым, именно вы держали этот пузырёк. Предположительно когда подливали яд.

– И вы на сто процентов уверены, что отпечатки мои?

– Я?! Упаси боже. Но эксперт утверждает – да. Вот возьмите увеличенную схему, со своими сравните, – Андрей протянул рисунок папиллярных линий.

Диана пристально посмотрела на свои руки и отложила рисунок:

– Бред какой.

– На подобном, как вы назвали, бреду и выстраивается большинство доказательств обвинения, признаваемых судом. – Андрею показалось, что Диана понемногу стала сдаваться, и он решил закрепить успех: – Могу зачитать протокол осмотра. Оговорюсь сразу, в руки не дам, единственный экземпляр.

Диана кивнула.

– Ну и характер у вас, Диана Сергеевна! – Андрей достал протокол и пригляделся к мелким буквам: – А у Димы Иванова почерк! Где это… А, вот. Я, следователь, руководствуясь статьями, так не то, не то. А вот. Труп гражданки Пыжиковой находился в кресле, головою на север…

– Андрей Анатольевич, – перебила Диана, – я её видела.

– Ладно, пропустим. Итак, при осмотре на месте происшествия найдено… – Андрей стал читать длинный список. Как назло, Иванов провёл опись снаружи внутрь, что с профессиональной точки зрения позволяло подметить больше деталей. Но по той же причине перечисление началось диванами в холле. Диана внимательно слушала. И только когда Андрей озвучил последний лист, спросила:

– А на чашках?

– Что на чашках? – не понял Андрей.

– Чьи отпечатки на чашках с чаем и с кофе? Тоже мои?

Андрей пролистнул на результат экспертизы:

– На чашке с чаем, Диана Сергеевна, ваши, а с кофе – Янины. Впрочем, как везде, ваши и Янины.

– Странно как-то. Не может этого быть.

– Почему же не может, когда четырнадцатого вы рассказали и мне, и дежурному следователю, что накануне пили в подсобке с Яниной чай? По осмотру всё. – Он отложил протокол.

– Стойте! – сказала Диана. – Я поняла, что не так. Лоток! Как вы сейчас сказали?

– В лотке находились зонд, зеркало и пинцет, – повторил по памяти Андрей. – И ваши отпечатки нашлись. А не Янины. Это я к слову.

– Конечно. – Диана ничуть не смутилась. – Я же его из мойки доставала, когда меня едва не стошнило при виде мёртвой Янины, но дело не в этом. Пациентка сказала вам, что у меня лечилась?

– У вас.

– Но её не лечили!

– То есть как? – изумился Андрей.

– То есть чем? – пояснила Диана. – Зонд, зеркало и пинцет – инструменты осмотра. Ни боров, ни насадок на ультразвук, ничего, чем можно было бы провести хоть какое вмешательство.

– Она даже сумму озвучила, Диана Сергеевна. – Андрей стоял на своём. – Пятьсот рублей. Которые, кстати, нигде не проведены, и в кассе не обнаружены.

– Конечно. Это за мной следили, как церберы. А Янина – хозяйка. Хотела – сдавала кассу, не хотела – не сдавала.

– Следствие располагает иной версией событий, подтверждённой, кстати, свидетельскими показаниями. И потом, Янина могла же всё обработать и убрать? Насколько я помню, ваша медсестра тогда болела? – предположил Андрей.

– Вы же не верите мне, что старуху она лечила? – Диана еле заметно улыбнулась.

– Я говорю гипотетически сейчас.

– Смерть наступила между восемью и девятью? – спросила Диана себя и сама же ответила: – Но инструмент должен лежать в растворе не менее часа!

Андрей помедлил:

– Могла Пыжикова нарушить протокол?

– Вряд ли. Она всё-таки врач, институт оканчивала, тем более другого способа стерилизации в их клинике нет.

Андрей хотел что-то спросить, как дверь кабинета открылась и заглянул охранник:

– Андрей Анатольевич, тут из библиотеки тюремной пришли. Внеочередной читательский день, говорят, в честь праздника. Ваша задержанная брать что-нибудь будет?

Мысль ускользнула, Андрей рассердился:

– Субординацию позабыли, сержант? Что за праздник ещё?

– Девятнадцатое апреля – день российской полиграфии! – Подвинув охранника, в кабинет зашла женщина в чине майора. – Решайте быстрее, не одни сидите.

– Читать что-нибудь будете, Диана Сергеевна? – спросил Андрей.

– А что есть? – Диана смотрела на книги.

– Не что есть, а что осталось, – грубовато возразила библиотекарь и показала тонкий сборник с характерным профилем автора на обложке.

– У вас что, заключённые Ахматову читают? – удивился Андрей.

– Не читают, как видите, – сказала майор.

– Я возьму, – кивнула Диана.

Андрей передал книгу, хмыкнув:

– Любите стихи?

– Уголовно не наказуемо. – Диана взяла брошюру.

Перед уходом майор заявила, что книгу заберёт вечером. Андрей, безуспешно пытаясь вспомнить, что хотел уточнить, собрал документы:

– Ладно, читайте, Диана Сергеевна, раз такой праздник. Хотя читательский день здесь, по-моему, по воскресеньям. Пойду пока что проверю то, что вы заметили, Диана Сергеевна, но лишь для того, чтобы подвигнуть вас на признание. Так как всё это – мелочи по сравнению с доказательствами против вас.

Диану отвели в камеру. Она забралась на кровать с ногами, открыла книгу наугад и вслух прочитала:

– Муж хлестал меня узорчатым, вдвое сложенным ремнём… – Остановившись, Диана пробежала глазами несколько строк, перелистнула пару страниц и снова прочла: – Все мы бражники здесь, блудницы… – Диана сползла на подушку и укрыла книгой лицо: – Какого хрена они здесь такое читать дают?

По лицу что-то скользнуло и упало с кровати. Диана привстала и разглядела сквозь слёзы на полу лист в четверть тетрадного. Вытерев рукавом слёзы, Диана прочитала записку. Сердце затрепетало. На листке незнакомым почерком было написано: «Дин, я тебя вытащу».

Диана впилась взглядом в неясную «эн» или «эм» на конце имени. Походило больше на «эн». Значит, записку ей передал Дмитрий, ведь он знает, что Диана любит Ахматову. Значит, он знает, что с ней случилось, и обещает помочь. Значит, он изыскал способ её поддержать, несмотря на все сложности. Значит, он её любит!

Вернувшись в свой кабинет, Андрей разложил материалы дела и закурил. Нестыковка, которую обнаружила Диана, не давала покоя. Пусть пустяковая, пусть незначительная, но он её проглядел! А вдруг он пропустил ещё что-то? Андрей перечитал протоколы. Остальное сомнений не вызвало. Что ему оставалось? Нужно снова поймать Диану на лжи. Но на чём лучше всего её подловить, чтобы она поняла – упираться бессмысленно? Ответ был очевиден – на несуществующем любовнике.

Андрей пошёл в изолятор и снова вызвал Диану. А когда её привели, не узнал её. Краснота с её глаз сошла полностью, но это было не главным – теперь в них светилась улыбка.

– Надо же, как на вас лекарство подействовало! Прямо сияете, – заметил Андрей.

– Это не лекарство. Это стихи, – сказала Диана, и лицо её покрылось румянцем.

Андрей приподнял брови:

– Боюсь даже предположить, что из творчества поэтессы вызвало вашу столь бурную радость. «Брошена! Придуманное слово»? Или что-то другое?

– Я просто очень люблю литературу. – Диана перестала улыбаться.

– А ещё я знаю, что вы мужчин очень любите. Одному из которых, судя по всему, дико хочется вас подставить.

Андрей с удовлетворением отметил перемены в облике Дианы – она побледнела, зрачки расширились, отчего в тусклом свете глаза стали казаться чёрными.

– Кандидатов, я думаю, двое, если, конечно, у вас не имеется пары-тройки любовников по другим дням недели? – продолжил Андрей.

– Зачем вы так? – Диана отвела взгляд.

– Как – так? Хорошо, спрошу по-другому. С кем вы ещё состоите в интимных отношениях, помимо мужа и любовника?

– Ни с кем.

– Сами как думаете, любовник имеет причины мстить вам? Про мужа я умолчу.

– Спасибо, вы – сама деликатность.

– Диана Сергеевна, мы тут с вами не разговоры собрались разговаривать про ваш нравственный облик, на который мне по большому счёту плевать. Вы подозреваетесь в преднамеренном убийстве. Если вы заявляете, что невиновны, то я первым должен в это поверить. Не поверю я – не поверит и суд. А я вам не верю. Так что давайте оставим эмоции. Кроме вас, в подозреваемых могут оказаться поздняя пациентка, вахтёрша или неизвестный нам исполнитель. Но последний должен быть профессионал высочайшего класса! Не оставить следов – такое дилетанту не под силу. Так что поймём мотив – вычислим заказчика.

– А не могут через меня мстить Олегу?

– Могут. Но это я обсуждать не хочу и разрабатывать не собираюсь. Олег Петрович – человек большой, выручит. Если, конечно, не узнает раньше о вашей версии алиби. Вахтёршу, я думаю, мы опускаем. Скажите, Галину Фёдоровну Сморчкову, упомянутую свидетельницей Ивановой, вы действительно знаете?

– Да, она моя давняя пациентка.

– Ну вот видите. Иванова пришла к вам по рекомендации известного вам человека.

– И что же делать, Андрей Анатольевич? Как докопаться до сути?

– Копайте как можно глубже в прошлое, вспоминайте каждую мелочь. Где-то там кроется ответ. К примеру, как вы познакомились с мужем?

– Как-как… Он пришёл ко мне лечить зубы. Так у нас и закрутилось.

– Ну, да, конечно. И вы с первого же взгляда влюбились в него, – иронично заметил Андрей, ибо красавцем Олег не был даже в молодости.

– Что вы имеете в виду?

– Диана Сергеевна, не станете же вы утверждать, что были тогда не в курсе, что Олег Петрович Агеев был очень и очень крупным дельцом?

– Я вас поняла, Андрей Анатольевич, – мягко сказала Диана. – Но всё было не так. Понимаете, моя мама, когда узнала, что я бросила ректорского сыночка, никак не хотела простить мне этого шага.

Андрей никогда бы не подумал, что Диана кого-то бросала.

– У вас в женихах ходил сын ректора нашего мединститута? Завидная кандидатура.

– Ну да. Вот и мама так считала. Тем более что училась я не здесь, а в Москве, – вскользь обронила Диана.

Андрей опешил:

– Вы окончили мединститут в Москве?

– Ну да. Третий мед. Стоматологический.

– И встречались с сыном московского ректора? – Андрей усмехнулся, не сознавая чему – тому, что Диана когда-то была популярна, или тому, что ей, судя по всему, до этого не было дела. – Понимаю вашу маму. Почему же вы его бросили?

– Даже не знаю. Меня все считали, а некоторые до сих пор считают, круглой дурой, что я так поступила. Сокурсницы-москвички вкупе с мамашами с ног тогда сбились, чтобы мажорика того захомутать. А мажорик тот возьми и начни активные такие ухаживания по мою иногороднюю душеньку. Не представляю даже, что он во мне тогда разглядел? – Диана вопросительно посмотрела: – Думаете, обладал врождённой непреодолимой тягой к гармоничному сочетанию прекрасного, изысканного и утончённого?

– Ваша скромность, Диана Сергеевна, не знает границ. – Самолюбование Дианы не вызвало на этот раз раздражения, Андрей даже ей посочувствовал. – Но полагаю, родственники вашего избранника были от вас не в восторге. И маститый отец – в первую очередь.

– А вот и не угадали! Отец был единственным в их семейном кругу, чья вежливость выглядела искренней. Всё остальное – гримасы на разные цвет и фасон.

– Почему же тогда вы отказались от столь выгодной партии? – Андрей задал вопрос, невольно подумав, что Алёна подобный шанс не упустила бы.

– Хотите – верьте, хотите – нет, Андрей Анатольевич, но когда передо мной замаячил реальный шанс остаться в столице, я поняла, что не хочу. Что должна уехать, вернуться домой. – Диана замолчала.

– Что-то случилось?

– У нас с Олегом родился сын. – Диана заговорила торопливо, не поднимая глаз. – Незадолго до этого папу пригласили работать в Японию по контракту. Но они, конечно, приехали с мамой нас навестить, сразу, как только смогли. Сашке было-то чуть больше месяца. Головку толком ещё не держал. Помню, болтался у мамы в руках и бессмысленно всем улыбался. – Диана снова помолчала. – Когда мне сообщили, что рейс моих родителей так и не долетел до Киото, я поняла, почему… И эти полтора года после института, даже чуть меньше, было последнее, что…

– Соболезную, Диана Сергеевна. – Андрей тоже вздохнул.

– Спасибо.

– Значит, ваша мама посчитала Олега заменой бездарно упущенному шансу? – мягко продолжил Андрей.

– Да. И, несмотря даже на то что Олег прикидывался, она его одобряла.

– В смысле «прикидывался»?

– Всячески скрывал, что он состоятельный человек.

– Подозревал вас в меркантильности?

– Конечно. Но его можно простить, он меня не знал, вот и перестраховывался. Много лет спустя он признался, что ощущает себя идиотом, вспоминая, как лгал мне, что у него нет машины. Встречал меня с работы и провожал на трамваях.

– А вы и подыграли, что были готовы в шалаш.

– Не представляете, как много может значить мнение родителей. Только ошибки свои понимаешь намного позднее.

– Диана Сергеевна, не скромничайте. Вы сами поехали учиться в Москву. На стоматолога. И хотите сказать, что мечтали жить в скромности?

– Поймите меня правильно, Андрей Анатольевич, я всегда очень любила маму, но мы были разные. Я с детства её умоляла завести мне кошку или собаку, да хоть попугая, но у мамы была аллергия.

– Её вины в этом не было.

– И я её ни в чём не винила. Помню, мне было лет семь-восемь, и я поделилась с ней, что, когда вырасту, хочу стать спасателем бездомных животных. Мама лишь посмеялась и сказала, что, во-первых, такой работы нет, а во-вторых, всех мне всё равно не спасти. У меня тогда в первый раз в жизни не по-детски сжалось сердце, так захотелось, чтобы мама была не права. Но мама оказалась права. Так что когда я выросла, она подсказала мне идти в медицинский. И там на курсе генетики я случайно вычислила, что у моей мамы не могло быть аллергии на шерсть животных.

– Вы ей это сказали?

– Андрей Анатольевич, у всех свои слабости. Сейчас я бы всё отдала, чтобы мама и папа жили. Так что Олег был настойчив, и мама его одобряла. Думаю, у меня не было шансов не выйти за него.

– Но вы любили его? – вырвалось у Андрея. – Простите, любите?

Диана покачала головой.

– Когда вы осознали это? Когда встретили того, другого?

Она снова покачала головой.

– Значит, вы не любили Олега вообще?

Диана вздохнула.

– Давно длится ваш роман?

– Достаточно долго.

– Диана Сергеевна, вы – здравомыслящая женщина…

– Спасибо, Андрей Анатольевич, – она усмехнулась, – вы заметили?

– Ответьте тогда, не теряя здравомыслия, почему вы решили, что тот мужчина тоже вас любит?

Диана пожала плечами, на лице промелькнуло подобие улыбки:

– Знаете, было время, наш сын ездил в спортивный лагерь. И спонсоры каждый год проводили там разные многоборья. Так вот, тот мужчина всегда оказывался в ряду организаторов, и мой сын ни разу не остался без награды. Не первое место, нет, но второе или третье – обязательно. А потом тот мужчина вручал моему ребёнку награду, отзываясь о его высоком потенциале. А я в это время сидела в рядах зрителей и гордилась.

– Вместе с мужем, – прибавил Андрей.

– Иногда.

– Почему вы уверены, что ваш сын не завоёвывал эти места самостоятельно?

– Ну да, откуда вам знать? Сашка вырос весь в меня, не в мужа. А я – жутко неспортивная.

– Но ведь ваш мальчик не один год занимался спортом? И потом, третье место – не первое, – продолжал сомневаться Андрей.

– Нет, Андрей Анатольевич. – Диана покачала головой. – Саша в обычной школе никогда не выигрывал. Ему учительница тройку по нормативам натягивала, а тут спортивный лагерь и призовое место.

– Но почему тогда сразу не первое?

– Первое выглядело бы нереально. Я люблю сына, но знаю, на что он способен. Второе или третье натянуть ещё было можно, не знаю уж как. Что тот мужчина и делал.

– Вообще-то, если задуматься, невелика трудность – подтасовать результат в детских играх. – Андрей снял очки и протёр стёкла. – Подумаешь…

– Так-то да, Андрей Анатольевич. Но добавьте к тому, что тот мужчина вообще никакие виды спорта на дух не выносит. Ни смотреть вживую, ни по телевизору, его от одних названий коробит. А тут два часа наблюдать за бестолковыми глупышами?

– Сомнительный довод. Ладно, Диана Сергеевна, постараюсь во всём разобраться. Адвокат ваш не появлялся?

– У него дел полно, так я поняла, – сказала Диана.

Выйдя из изолятора, Андрей набрал номер помощника:

– Лёша, слушай внимательно. Сын Агеевых несколько лет подряд ездил в какой-то спортивный лагерь. Раздобудь мне фамилии и имена представителей от спонсоров, сможешь?

– Обижаете, Андрей Анатольевич.

– И Иванову ко мне доставь завтра с утра.

По дороге домой Андрей не мог понять, что его раздражает. Ведь он должен быть довольным собой – хотел вычислить имя любовника Дианы и легко вычислил. Слишком легко. Что означало одно – любовник реальный. Ему, конечно, было всё равно, что он ошибся который раз, оценивая Диану. Точнее, недооценивая. Но она слишком другая. Теперь нечасто встретишь самобытную женщину. У Алёны таких подруг не было.

Его злило другое. Ведь если Диана ему не лгала насчёт алиби, схема рушилась. Других кандидатур, кроме неё, в деле нет. Вахтёршу и Иванову он приплёл лишь для довода, понимая, что они убить не могли. Тогда выходило, что сработал профессионал, к которому он подступиться не сможет, раз Диана молчит об алиби. Но Ивана Ивановича не убедит, мол, подозреваемая не виновата, поверьте мне на слово. А если она не признается, получается, сядет. Что, невиновной?

Андрей подъехал к дому, поднялся к себе. Алёна ждала у порога:

– Увидела твою машину в окно. Почему не перезвонил? Как дела на работе?

– Там снег не идёт, – съязвил Андрей, – что ты о моей работе спросила. Идут, Алён, дела.

– Да плевала я на дела на твои и на работу! Ты мне скажи, на какое билеты бронировать? Есть вариант до Женевы, но невозвратный. Так что?

Услышав о Женеве, Андрей вспомнил, что забыл позвонить Алёне с работы.

– Пока не бронируй. Не могу сказать, когда дело сдам.

– Но мы едем или уже нет?

– Завтра скажу. – Андрей с удивлением отметил, что впервые устал думать о службе. – Как день провела? Ходила куда?

– Ходила. Отцу позвонить не надумал?

– Зачем? Твоя мама, по-моему, нас за десятерых опекает.

– Хватит шутить. Вот если бы ты занялся семейным делом, проблемы с поездкой бы не было.

– С поездкой бы не было. – Настроение ухудшалось, об отце вспоминать не хотелось. – Алёна, ты хоть понимаешь, какой у отца бизнес?

– Какая мне разница? Бизнес, и ладно. Андрей, надо с ним отношения наладить, он уже в возрасте. Я вообще до сих пор не пойму, почему вы не общаетесь? Из-за мамы, что ли? Так ты мне скажи, я найду способ помочь.

– Алён, время позднее, давай разговор этот перенесём?

– Конечно, перенесём. Просто я не пойму, почему ты, имея возможность работать на себя, предпочитаешь работать на дядю?

– Я не на дядю вообще-то работаю, а на страну.

– На себя оно всё равно лучше. Тем более когда создавать ничего не надо. Послушал бы умную женщину.

– Умная женщина, пошли спать, у меня завтра с утра аврал.

– И ты думаешь, я тебе дам уснуть? – Жена распахнула полы халата.

– Я немного устал, – сказал было Андрей, но почувствовал руки жены на своём животе. – Но раз ты настаиваешь…

Это то, что сейчас было нужно. Андрей прижался спиной к стене и закрыл глаза. К нежным пальцам Алёны припал влажный язык. Проблемы исчезли, жизнь обернулась неземным удовольствием. Когда всё закончилось, Андрей на ватных ногах ушёл в ванную.

Алёна с недовольным видом сидела на кровати без телефона в руках. Андрей лёг.

– Алён, ты молодец, что настояла. Я прямо заново родился.

– Конечно я молодец, – сказала жена непривычным поучающим тоном. – А ты мне не веришь. Я, между прочим, один обучающий интернет-канал смотрю, там женщина-профессор рассказывала, что секс – основа здоровья. И надо им заниматься даже через силу. Даже если очень устал, как ты сейчас. И неважно даже, что не получается.

– Что значит «не получается»? – не понял Андрей.

– Ой, Андрей, не цепляйся к словам. Она говорит, что в семье партнёр приедается и вообще может перестать хотеться. А мы с тобой столько лет вместе. Так что немудрено…

– Я вообще-то тебя хочу. И ты мне ни хрена не приелась. Я не понял, тебе что, не понравилось? Или, может быть, – Андрей не мог подобрать нужное слово, – вообще не хватает?

– Ой, да всё мне хватает, Андреев. Но и тебе нужно, как это так говорится? Расти. И развиваться. Понятно?

– Чего ж тут непонятного, Алён? Мне, значит, нужно расти и развиваться.

– Типа того. – Алёна вздохнула.

Андрей рывком поднялся с кровати:

– Пойду покурю.