Обители Мелании Старшей

Одна из этих обителей существует доселе в Святом граде, именуясь обителью Великой Панагии. В церкви обители, посвященной Рождеству Пресвятой Богородицы, указывают небольшую продолговатую подземную пещеру, где преподобная Мелания проводила свою подвижническую жизнь и где сохранилось каменное ложе, место ее отдохновения после трудов и молитв, а также гробница, в которой почивали ее святые мощи до того, как их увезли крестоносцы в Венецию.

Блаженная Мелания Старшая была знатного римского рода; родилась она около 340 года. В молодых годах вышла она замуж, но уже 23-х лет потеряла мужа и одновременно двух старших детей. Эти ниспосланные ей свыше испытания не сломили ее, как всякую другую жену и мать. «Благодарю Тебя, Спасе, – воскликнула она, – что порвал путы, удерживавшие меня, теперь я свободна служить Тебе». Покинув единственного остававшегося в живых сына – «Господь сохранит его лучше меня», – она тайно оставила Рим, не сказав никому, куда именно отправляется. Возмутилась вся ее знатная родня и за нею весь Рим, в особенности многочисленные еще в то время язычники, обрадовавшиеся случаю напасть на христианство: они обвиняли христиан в этом непростительном, по их мнению, поступке Мелании. Это было около 365 года. Между тем Мелания прибыла в Египет, куда влекло ее желание посетить ангелоподобных подвижников, населявших его пустыни. Так последовательно с духовным вождем своим Руфином посетила она Нитрийскую и Фиваидскую пустыни. Здесь пришлось ей пережить преследование, воздвигнутое императором Валентом на этих пустынников за непризнание ими арианского учения. Прислуживая в заключении одним, она в то же время заботилась о всех преследуемых, расходуя на них средства своего огромного состояния. Так, жизнеописатель ее говорит, что в течение трех дней она кормила до пяти тысяч человек. Между тем двое из этих пустынников – Аммоний и Исидор, беседою которых она наслаждалась еще в Риме, по повелению императора в цепях были сосланы в Диокесарию. Мелания покинула Египет и предварила их на месте их ссылки, дабы попечениями о них подкрепить и утешить их в ниспосылаемом им свыше испытании. Здесь заботы ее о невинно страдавших в темнице за правое исповедание Иисуса Христа возбудили подозрение местного областеначальника, который, не зная, кто она, заключил блаженную Меланию в темницу, видя в ней противницу императорских повелений. Тогда блаженная объявила свое происхождение, перечисляя длинный ряд своих предков, занимавших высокие должности в империи. Испуганный областеначальник поспешил выпустить ее на свободу.

Из Диокесарии в 383 году блаженная Мелания отправилась в Иерусалим, где основала свою женскую обитель в то время, как Руфин на Елеонской горе в виду Иерусалима полагал основание мужской обители. К этой последней присоединилась впоследствии вторая, а блаженной Меланией и внучкой ее Меланией младшей, о которой будет говорено ниже, основаны были на той же Елеонской горе три женские обители.

Так прожила блаженная Мелания двадцать лет. Протекло более 38 лет с тех пор, как она молодою вдовою покинула Рим, и она решилась вновь посетить этот город, куда ее в особенности призывала судьба ее внучки. Из Кесарии в сопровождении нескольких духовных лиц покинула она Святую Землю и после 20-дневного морского путешествия высадилась в Неаполе. Ее сын Публикола, жена его Альбина, дочь обоих Мелания и муж ее Пиниан со всеми знатными родственниками встретили ее на берегу. Умилительно было зрелище этой встречи, как бы встречи древнего отходящего и нового восходящего мира. С одной стороны – эти знатные римляне, окруженные всем современным блеском и пышностью, с другой – блаженная Мелания, которой уже минуло 62 года, с лицом, загоревшим от южного солнца и обрамленным седыми волосами. По словам очевидца, единственное одеяние ее составляло темное платье из грубой шерсти и сверху такого же цвета короткий плащ. Привезенный же ею из Палестины для переездов осел, служивший ей в Иерусалиме, был так невзрачен, что худший из итальянских ослов мог считаться в сравнении с ним великолепным животным.

В Риме провела она не много лет и, похоронив сына своего Публиколу, возвратилась обратно в Иерусалим около 405 года, где через сорок дней по прибытии преставилась и была погребена в основанной ею в Иерусалиме обители.

Из процветавших в ее обители подвижниц назовем соименную внучку ее и св. Пелагию.

Преподобная Мелания Младшая (память 31 декабря). «Добрый плод рождается от доброго дерева, святая ветвь прозябает от благословенного корня», – говорит св. Димитрий Ростовский, начиная жизнеописание св. Мелании Младшей, родившейся в 382 году.

Рано пробудилось в юной душе Мелании Младшей семя добра, наследованное от благочестивых родителей, и под благотворным влиянием общества, в котором обращалась она, оно быстро развивалось и созревало. Со всем жаром юного сердца Мелания возлюбила Господа и, приходя в сознательный возраст, заявляла родителям, что она желает остаться навсегда в девстве и благоугождать единому Господу. Но она была у родителей единственной дочерью, кроме нее не было у них наследника их огромного состояния, и потому ее на четырнадцатом году выдали против ее желания замуж. Тяжело было сердцу Мелании, когда она увидела себя связанною супружескими узами. Муж ее Пиниан, сын префекта Италии и Африки, был доброго, мягкого характера, но человек светский. Попыталась было Мелания просить мужа жить с нею в телесной чистоте, но он не согласился; он обещал ей это, когда у них родится сын. Радовалась благочестивая мать, когда явилась на свет дочь, первый плод благословенного супружества. Мелания посвятила дочь Богу и дала обет сохранить ее девство, отдавая этим за себя как бы долг Богу. Снова обратилась она с прежнею просьбой к мужу. «Если ты согласен жить со мною целомудренно, – сказала она Пиниану, – я буду почитать тебя своим господином и признавать властелином моей жизни; если же тебе, по молодости, покажется это тяжким, возьми все мое имение, только тело мое оставь в покое, чтобы я могла исполнить свое богоугодное желание и сделаться наследницею богоугодных добродетелей моей бабки, имя которой я ношу». И на этот раз муж не согласился. Не зная, что делать, Мелания обратилась с молитвою к Богу: она молилась об исполнении своего сердечного желания служить и благоугождать Ему единому, о муже, об изменении его сердца и обращении его на путь благочестивой жизни. Между тем сама начала вести строгую жизнь: более прежнего уединялась от людей, более прежнего постилась и молилась; тайком от мужа и домашних надела власяницу, снимая ее только тогда, когда ожидала, что муж увидит; в порыве сердца, пламенно стремившегося к Господу, однажды решилась было бежать из дому и скрыться где-нибудь в неизвестном сокровенном месте, и только близкие ей лица отговорили ее от этого несвоевременного решения. Продолжая просить Бога о перемене своего тяжелого положения, Мелания с особенною горячностью молилась в день памяти святого мученика Лаврентия. Услышал Господь молитву рабы Своей. Тяжелы были для Мелании наступившие вторые роды: она чрезвычайно мучилась; жизнь ее была в опасности. В страхе и опасении за жизнь любимой жены Пиниан бросился в храм, где умолял милосердие Божие о спасении дорогого ему существа. Мелания послала передать ему там же, в храме, что, если он даст обещание пред живым Богом исполнить ее сердечное желание, услышит Господь его молитву – она останется жива: сердце ей говорит это. Муж дал обещание. Мелания благополучно разрешилась от бремени: родился сын. Но недолго радовались родители: вдруг после крещения сын умер; за ним вскоре умерла и дочь. В этом обстоятельстве верующая мать видела для себя и для мужа указание свыше, видела глас Божий, зовущий их к подвижничеству. «Вот видишь, – сказала Мелания мужу, – что Сам Бог призывает нас обоих на путь воздержания и чистоты и на служение Себе. Если бы Ему благоугодно было, чтобы мы оставались в свете и жили супружескою жизнью, Он не взял бы детей наших». Пиниан и сам это видел и понимал и решился жить и действовать согласно желанию своей благочестивой супруги. И вот Пиниан и Мелания начали мало-помалу разрывать связи с миром, стали уединяться и проводить жизнь в воздержании, чистоте душевной и телесной, в посте и молитве. Так, замечает Палладий в «Лавсаике», исполнилось слово апостола: Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? (1 Кор. 7:16). Пиниану было в это время 24 года, Мелании 20 лет.

Порадовалась за внучку и ее мужа блаженная Мелания Старшая, когда, узнав о доброй перемене в их жизни, несмотря на свои шестьдесят два года, прибыла из Иерусалима в Рим. Святая бабка благословила их на избранный ими благой путь, утвердила их святую решимость жить для Бога и настойчиво советовала им продать недвижимые имения и удалиться из столицы. Пиниан и Мелания последовали совету и наставлениям бабки. И вот они усиливают строгость жизни, в то же время продают имения, сначала отдаленные (в Англии, Галлии и Испании), потом ближайшие (в Италии), и предаются самой широкой благотворительности. «Мелания, – говорит Палладий, – сперва все свои шелковые покрывала раздала по церквам; другие же шелковые одежды разрезала по частям и сделала из них различные церковные утвари. Пищу стала было принимать через четыре дня, но потом, умерив ревность, принимала через день. Вместе с мужем она посещает больницы, выкупает содержавшихся за долги, принимает странников, открывает дом свой всем нуждающимся. В то же время рассылает дары и приношения на восток и запад в монастыри, церкви, в темницы, на выкуп пленных». Так, блаженная Мелания поручила, по словам Палладия, далматскому иеромонаху Павлу большие суммы золота и серебра раздать на востоке: 10 000 златниц для обителей Египта и Фиваиды; 10 000 – в Антиохию и ее округи; 10 000 – для церквей на островах и в пользу изгнанных; 15 000 – в Палестину; а церквам западным, монастырям, странноприимницам и всем нуждающимся своими руками раздала вчетверо более. Всем рабам дарована была свобода. В 407 году Мелания по смерти отца своего удалилась с мужем из столицы; они стали жить в своем поместье в полном уединении, проводя время в посте и молитве. По временам благочестивые супруги оставляли свое уединение и путешествовали в Нолу для свидания с тамошним епископом св. Павлином. Свидание с великим святителем доставляло им духовную радость; беседы с ним укрепляли их в трудном подвиге, на который они вступили. Нашествие готов, три года опустошавших Италию (408–410 годы), заставило Меланию и Пиниана удалиться сначала в Сицилию, где оставались еще непроданные имения, а потом в Африку. С ними была и мать Мелании, благочестивая Альбина. В Африке Мелания и Пиниан провели семь лет и жили большею частию в городе Тагаст. И здесь они щедро расточали свои благотворения. В Тагасте пожертвовали для кафедры епископа Алипия земли, а для храма его металлы и дорогие каменья; построили два монастыря: мужской для 24 иноков и женский для 130 инокинь – и содержание их обеспечили вкладом значительной суммы денег; помогали сиротам, вдовицам, больным, бедным и нуждающимся всякого рода. Для себя Мелания построила новую обитель, которую поручила в управление настоятельнице, а сама жила в убогой келье и вела самый строгий образ жизни. Келья, в которой она подвизалась, была так мала и тесна, что Мелания едва могла встать и поворотиться. Удивителен был ее пост, необычаен сон. Пищу принимала она сначала один раз через три дня, потом один раз через пять дней и, наконец, всю неделю пребывала без пищи. Сну предавалась только два часа в сутки, и то не на постели, а на земле, подостлавши рогожу или вретище. Она говорила: «Должно постоянно бодрствовать, ибо мы не знаем, в какой час придет тать». Молитва, богомыслие и чтение слова Божия были ее главными занятиями. У нее был обычай – три раза в год прочитывать весь Ветхий и Новый Заветы. В то же время она совершала и телесные труды: владея прекрасным почерком, переписывала книги, шила для бедных и сирот одежду; деньги, вырученные за продажу книг, раздавала нищим. Когда руки ее уставали от физического труда, она садилась читать слово Божие; ослабевали глаза от чтения – поручала другим читать, сама же со всем вниманием слушала. Такому же образу жизни она научила дев и рабынь, с ней бывших. Своею подвижническою жизнью, своею ревностию о спасении души и угождении Богу Мелания так действовала на современников, что многие молодые люди обратились на путь добра; евреи и язычники принимали христианскую веру.

Не остались в Африке Мелания и Пиниан навсегда: их сердца давно стремились в Святую Землю, к местам, освященным учением и делами Спасителя. В 419 году они простились с Алипием, иноками и инокинями тагастских обителей и отплыли в Палестину. В Александрии, где остановился в гавани на несколько дней корабль, они посетили св. Кирилла, архиепископа Александрийского; беседы с ним доставили им великое утешение. Необычайная радость и умиление объяли душу Мелании, когда она прибыла в Святой город, где совершилось таинство искупления нашего, где Сын Божий пострадал и умер на Кресте. С чувством глубокого смирения и благоговения обошла она с матерью и Пинианом все святые места, с коими соединялось воспоминание о том или другом событии из жизни Господа. Несколько ночей сряду блаженная Мелании провела у Гроба Господня в пламенной молитве: проливая радостные слезы, она со священным трепетом поклонялась Живоносному Гробу и с благоговением лобызала его и затем удалилась в киновию, основанную ее бабкою на Елеонской горе.

Поселившись на Елеонской горе, преподобная Мелания заключилась в тесную храмину, положив себе завет никого к себе не принимать, ни с кем не беседовать, и завет этот свято исполнила: целых четырнадцать лет она провела в затворе в полном уединении и безмолвии, в духовных подвигах, беседуя только с Богом и со своею душой. Посещали ее однажды в неделю, и то на короткое время, только мать ее и Пиниан, теперь уже духовный ее брат, живший и подвизавшийся в Иерусалимской мужской обители. Один раз блаженная затворница отворяла двери своей кельи и выходила из нее: это когда скончалася мать ее, блаженная Альбина. Похоронив мать, Мелания усилила строгость жизни в келье, еще более тесной и темной, и провела в ней год.

Но не может укрыться город, стоящий на верху горы (Мф. 5:14). Не скрылась от людей раба Христова, затворившись в тесной храмине. Повсюду прошла слава о Мелании как о великой подвижнице, и вот стали стекаться к ней люди – и мужи, и жены, желая видеть угодницу Божию, получить назидание от ее беседы. Она вышла из затвора и всех с любовию принимала, подавая каждому потребное – совет, утешение, вразумление, наставление в благочестивой, богоугодной жизни. Многие жены и девы обращались к ней с просьбой дозволить жить с ней и подвизаться под ее руководством; она уступила их просьбам, движимая любовью к ближним, ревнуя о спасении сестер, и вот на том месте, где она жила, явилась женская обитель, в которой с первого же раза собралось значительное число подвижниц. Построила в обители Мелания и храм, величественный и благолепный, в который положила часть мощей пророка Захарии, первомученика архидиакона Стефана и Сорока мучеников. Поручив управление обителью благонадежной настоятельнице, Мелания продолжала жить в своей келье, но сама служила сестрам, как раба, и заботилась обо всех, как мать. В храме и вне храма при каждом случае она беседовала с подвижницами, наставляла их, как лучше вести подвиг, для которого они вступили в обитель, поучала их душевной и телесной чистоте, послушанию, воздержанию, терпению и незлобию, особенно же любви, без которой никакая добродетель не может быть совершенна.

Так подвизалась преподобная Мелания, усиливая более и более строгость жизни! В 435 году почил Пиниан, сподвижник ее в служении Богу. Похоронив последнее дорогое себе лицо и чувствуя упадок сил, великая подвижница стала готовиться к исходу из временной жизни в другую – небесную. Но встретилось обстоятельство, заставившее пуститься в далекий путь – в Константинополь. Родной дядя ее Волузиан, живший в то время по делам в Константинополе и остававшийся еще язычником, сильно желал видеть племянницу. Питаясь надеждою просветить дядю светом христианской веры, Мелания отправилась в столицу, где, с уважением принятая императорским семейством и высшими лицами, она имела радость видеть исполнение своей надежды: дядя ее, находясь при смерти, принял христианскую веру и был крещен св. Проклом, патриархом Константинопольским.

Возвратившись из Константинополя, преподобная Мелания близ своей обители построила другую обитель – мужскую и, соединив обе обители, вверила управление одному настоятелю. Такое соединение двух разнородных обителей под одно управление было в обычае того времени и не казалось неприличным и предосудительным: в то время была вера горячее, нравы проще, ревность о спасении души и угождении Богу сильнее.

Высокой степени нравственной чистоты и святости достигла преподобная Мелания и за то сподобилась благодати Святого Духа и получила дар чудес – исцеления болезней. Так, императрица Евдокия, прибыв в 438 году в Святую Землю, случайно вывихнула себе ногу, так что не могла ступать на нее, и сильно мучилась. Но едва св. Мелания коснулась ноги, боль тотчас прекратилась и нога сделалась здоровою. Некоторая женщина была одержима нечистым духом; ее уста были совершенно стиснуты, так что она не могла ни говорить, ни принимать пищи. Она была уже при смерти. Св. Мелания помолилась о ней Богу, помазала ее освященным елеем – бес из нее вышел, она стала здорова. Еще одна женщина страшно мучилась родами; плод в матерней утробе был уже мертвый, и искусство врачей ничего не могло сделать для несчастной, ожидала ее неминуемая смерть. Когда узнала о бедной страдалице преподобная Мелания, то, помолившись о ней Богу, послала ей свой пояс. Молитва святой угодницы и пояс, положенный на перси страдалицы, произвели благотворное действие: мертвый младенец свободно вышел из утробы, и мать поправилась.

Настал 439 год. Провидела преподобная Мелания свое близкое отшествие к Богу и стала готовиться к нему. Еще раз обошла она все святые места; еще раз Иерусалим, Вифлеем, Хеврон, Назарет, Иордан увидели ее у себя, увидели ее благоговение, ее умиление, ее радостные слезы и святой восторг. Наступил праздник Рождества Христова. Праздник этот Мелания встретила в Вифлееме, в вертепе, где торжественно совершалось всенощное бдение. Здесь она сообщила сестре, своей сроднице, что в последний раз она празднует на земле рождение Сына Божия. В день святого первомученика Стефана всенощное бдение Мелания стояла в храме, посвященном его имени; в это время, читая сестрам по обычаю о убиении святого первомученика, сказала им, что в последний раз читает им в храме, и, когда сестры заплакали, она успокаивала их и утешала. С этого дня святая старица почувствовала ослабление сил и слегла в постель. Елевферопольский епископ, прибывший посетить елеонскую подвижницу, причастил ее Святых Таин. Умилительна была кончина св. Мелании. В слезах обступили сестры одр, на котором лежала умирающая их мать. Тихим, прерывающимся голосом Мелания говорила им о Боге, о любви к Нему, о верности обетам подвижничества, о терпении; наконец, простившись со всеми, сама закрыла глаза, сама сложила на груди крестообразно руки и, произнеся: «Как Господу угодно было, так и случилось», мирно предала дух свой в руки Божии. Это было 31 декабря 439 года, на 57-м году ее жизни.

Св. Пелагия (память 8 октября). В елеонских обителях св. Мелании нашла свое спасение грешница Пелагия, которую Господь призвал к Себе через посредство святого епископа Нонна, известного высокими добродетелями еще в Тавенском монастыре. В 448 году он был приглашен на кафедру в Эдессе, на место низложенного Ивы. Когда же в 451 году Халкидонский Собор возвратил Иве Эдесскую кафедру и патриарху Антиохийскому предоставлено было дать блаженному Нонну другую кафедру, то он занял кафедру в Илиополе. Здесь деятельность его была чудная; им обращено было к святой вере до тридцати тысяч арабов. По смерти Ивы св. Нонн в 457 году опять занял Эдесскую кафедру и пробыл на ней до своей кончины, последовавшей в 471 году.

«Святейший епископ Антиохии, – пишет очевидец святых Нонна и Пелагии, – собрал к себе по одному делу восемь епископов; между ними был святой Божий человек, епископ Нонн, муж дивный и инок самый крепкий монастыря Тавенского. За несравненную жизнь свою он взят был из монастыря и поставлен в епископа. Епископ Антиохии повелел собравшимся епископам быть в храме святого мученика Юлиана. Мы вошли, и все прочие епископы сели перед входом храма мученика. Когда сидели епископы, владыку моего Нонна просили сказать поучение. Святой епископ тотчас стал говорить наставление. Все дивились святому поучению его. И вот проходит главная плясунья и пантомимистка Антиохии; сидя на осле, ехала она с великою пышностью, разряженная так, что на ней видны были только золото, жемчуг и дорогие каменья; ноги ее покрыты были золотом и жемчугом; на шее была цепь. С нею было множество молодых людей и девиц, одетых в дорогие одежды. Одни ехали впереди нее, другие сзади. Светская молодежь не могла наглядеться на красоту ее. Когда она проезжала мимо нас, воздух наполнился мускусом и другими ароматами. Когда епископы увидели ее, проезжавшую без покрывала и столь бесстыдно, то вздыхали от души и отворачивались от лица ее, как от греха. Блаженнейший же Нонн пристально и долго смотрел на нее, так, что оглядывался на нее, когда проехала она. Затем, обратясь к епископам, говорит: “Вас не заняла красота ее?” Те молчали. Он склонил лицо и омочил слезами своими не только платок, бывший в руках его, но и все колени свои. Тяжко вздыхая, говорил он к епископам: “Вас не заняла красота ее? А я истинно увлечен красотою ее. На эту красоту Бог укажет нам, епископам, на суде Своем, когда будет судить нас и наше управление. Как думаете, возлюбленные, сколько времени провела эта жена в своей одевальной комнате, моясь, прибираясь, со всем напряжением мыслей осматривая себя в зеркало, чтобы не было какого-нибудь недостатка в уборе, чтобы не быть униженною любовниками, которые ныне живы, а завтра пропали. У нас есть Отец Небесный, Жених бессмертный, дарующий верным Своим награды вечные, которых оценить нельзя. Глаз не видел, ухо не слышало, на ум не всходило то, что Бог приготовил любящим Его. Что говорить много! Мы, которым обещана честь видеть великое, светлое, несравнимое лицо Жениха, на которое не смеют взирать херувимы, мы не украшаем себя, не очищаем нечистот с сердец наших бедных, а оставляем их по нерадению”.

После того епископ взял меня, грешного диакона, и мы вошли в гостиницу, где была дана нам келья.

Войдя в спальню, упал он на землю лицем своим и, ударяя в грудь свою, плакал и стенал. “Господи Иисусе Христе! – говорил он. – Прости меня, грешника и недостойного. Уборы одного дня на блуднице далеко превышают убор души моей. Каким лицем буду смотреть я на Тебя? Как оправдаюсь пред Тобою? Скрыть души моей пред Тобою не могу, Ты видишь все тайны. Горе мне, грешнику! Стою пред престолом Твоим и не выставляю души моей в той красоте, какой желаешь Ты. Она обещалась нравиться людям – и нравится. Я обещал угождать Тебе – и солгал от нерадения моего. Нагой я пред небом и землею, не выполняю заповедей Твоих. Итак, нет мне надежды на дела мои; надежда моя только на Твое милосердие, от которого ожидаю спасения”. Так говорил он и долго горевал. В тот же день праздновали мы праздник.

На следующий день, который был воскресным, после того как совершили мы ночные молитвы, святой епископ Нонн говорит мне: “Брат диакон! Я видел сон и сильно смущаюсь. Я видел во сне: стоит у алтаря черная голубка, покрытая всякою грязью; она летала около меня, и зловония ее не мог я выносить. Она стояла около меня, пока не совершилась молитва оглашаемых. Когда диакон возгласил: Оглашенные, изыдите, она уже более не являлась. Когда после молитвы верных и совершения приношения отпущен был народ, голубка, покрытая нечистотами, опять пришла и летала около меня. Протянув руку, я взял ее и опустил в купель преддверия церковного. Голубка вышла из воды совсем чистой и белой как снег. Летая, понеслась она вверх и исчезла из глаз”. Когда святой Божий епископ Нонн рассказал свой сон, то взял меня, и мы с прочими епископами пришли в великую церковь, где поздравляли епископа города.

Войдя в церковь, поучал он народ; епископы сидели на кафедрах. После уставного служения, или после чтения Евангелия, епископ города, подавая святое Евангелие блаженнейшему Нонну, предложил ему сказать поучение народу. Он изрекал премудрость Божию, обитавшую в нем, – ничего не говорил он изысканного или беспорядочного, но, исполненный Святого Духа, обличал и увещевал народ, со всею искренностью говоря о будущем суде и о будущем воздаянии. Весь народ сильно сокрушался от его слова, так что пол обливался слезами. По устроению милосердия Божия пришла в ту же церковь и та блудница, о которой говорено было. И дивное дело: та, которая никогда не думала о грехах своих и никогда не ходила в церковь, внезапно поражена была страхом Божиим, проливала потоки слез и никак не могла удержаться от рыданий. Потом она сказала двум слугам своим: “Стойте здесь; когда выйдет святой епископ Нонн, идите за ним и узнайте, где живет он; потом придите и скажите мне”. Слуги поступили так, как приказала госпожа; следуя за нами, пришли в церковь святого мученика Юлиана, где для нас была гостиница или келья. Потом ушли и сказали госпоже: “Он живет в церкви святого мученика Юлиана”. Услышав это, она тотчас прислала с теми же слугами такое письмо: “Святому ученику Христову – грешница и ученица диавола. Слышала я о Боге твоем, что Он преклонил небеса и нисшел на землю не для праведных, а для того, чтобы спасти грешников. Он столько смирялся, что приближался к мытарю, и Тот, на Кого не смеют смотреть Херувимы, шел между грешниками. И ты, господин мой, в котором так много святости, хотя не видал телесными очами Христа Иисуса, говорившего с самарянкою у колодца, но искренний поклонник Его, как слышала я от христиан. Если же ты ученик Его, то ты не отвергнешь меня, желающую через тебя видеть Спасителя”. Святой епископ Нонн отвечал ей письмом так: “Все открыто Богу: и дела твои, и желание твое. Но говорю тебе: не искушай смирения моего, я грешный раб Божий. Если ты искренно желаешь благочестия, принять веру и видеть меня, то в присутствии других епископов, которые тут со мною, можешь видеть меня, но одного не увидишь”. Когда прочитала это грешница, то весьма обрадовалась, бегом пришла в церковь святого мученика Юлиана и дала знать о своем приходе. Святой епископ Нонн, услыхав о том, пригласил к себе епископов и затем приказал ей войти. Войдя туда, где собраны были епископы, она упала на пол и ухватилась за ноги блаженного Нонна епископа. “Умоляю тебя, Владыко мой, – говорила она, – будь подражателем учителя твоего Господа Иисуса, излей на меня доброту твою, сотвори меня христианкою. Я, владыко мой, море грехов и бездна нечестия. Прошу, чтобы крестили меня”. Едва святой епископ мог убедить ее встать. Потом сказал ей: “Правила церковные велят крестить блудницу только если представит она поручителей в том, что не будет более валяться в грехах”. Выслушав это решение, она опять упала на пол, ухватилась за ноги святого епископа и, омывая их слезами, говорила: “Дашь ответ Богу за душу мою, и на тебя возложу нечестие дел моих, если станешь откладывать крещение гнусной грешницы; не найдешь ты доли у Бога со святыми, если меня не удалишь от злых дел моих”. Тогда все епископы и собравшиеся клирики, видя такую грешницу, так горячо желающую благочестия, сказали: “Мы еще не видали такой веры, какова вера этой грешницы”. Тотчас послали меня, диакона, к епископу города возвестить ему о всем и просить, чтобы блаженство его приказало прислать одну из диаконисс. Услышав это, он сказал: “Хорошо, почтенный отец”. И тотчас прислал со мною первую из диаконисс, госпожу Роману. Она застала ее еще у ног епископа Нонна. Он едва мог поднять ее. “Встань, дочь, для совершения заклинания; исповедуй все грехи твои”. Она отвечала: “Если посмотрю на сердце мое, то не нахожу в себе ни одного доброго дела. Знаю грехи мои, их более, чем песка в море. Уповаю на Бога твоего, что Он Сам взвесит тяжесть грехов моих и призрит на меня”. Тогда епископ Нонн спросил: “Как твое имя?” – “Родители мои, – сказала она, – назвали меня Пелагиею, а граждане Антиохии зовут меня Маргаритою – по тяжести украшений, которыми украсили меня грехи мои; я краса и сосуд диавола”. Святой епископ сказал: “Природное твое имя Пелагия?” – “Точно так”, – отвечала она. Тогда епископ совершил над нею заклинание и крестил ее; возложил на нее печать Господа и преподал ей Тело Христово. Духовною матерью ее была госпожа Романа, первая диаконисса. Взяв ее, привела она ее в покой оглашенных, потому что и мы там были. Святой епископ Нонн сказал мне: “Брат диакон, возрадуемся ныне с Ангелами Божиими, сверх обычая будем вкушать пищу с елеем и примем вино с веселием духовным ради спасения этой девицы”.

Когда мы кушали, вдруг слышится крик как бы человека, которого давят; диавол кричал: “Увы, увы! Что терплю я от этого старика? Не довольно тебе тридцати тысяч арабов, которых ты отнял и крестил и принес Богу твоему? Не довольно тебе Илиополя, который также был моим: все жители его чтили меня, а ты отнял и принес Богу твоему! Теперь ты отнял у меня самую лучшую надежду мою. И я не выношу уловок твоих. Проклят день, в который родился ты!” Потом, обратясь к новокрещеной девушке, говорил: “Что это ты делаешь, госпожа моя Пелагия? Ты подражаешь Иуде. Он, увенчанный почестью, предал Господа своего, и ты то же со мною сделала”. Святой епископ Нонн говорит ей: “Огради себя крестом Христовым и прокляни его”. Она ознаменовалась во имя Христово, дунула на демона, и он тотчас исчез.

Спустя два дня, когда спала она со святою Романою, явился ей ночью диавол, разбудил рабу Божию Пелагию и говорил: “Госпожа моя Маргарита, не обогащена ли ты золотом и серебром? Не украсил ли я тебя жемчугом и каменьями? Чем же оскорблена ты? Отвечай мне, и я все сделаю для тебя, только ты не делай меня посмешищем христиан”. Тогда раба Божия Пелагия ознаменовалась и, дунув на демона, сказала: “Бог мой, Который исхитил меня из зубов твоих и ввел в небесный чертог Свой, Он да восстанет за меня против тебя”. И диавол более не являлся.

В третий день после крещения своего святая Пелагия позвала слугу своего, который всем у нее заведовал, и сказала ему: “Ступай в гардеробную мою и перепиши все что есть: серебро и золото, наряды, дорогие одежды – и принеси мне”. Слуга исполнил волю госпожи и все имущество ее принес. Она тотчас через мать свою Роману пригласила святого епископа Нонна и все имущество свое передала в его руки. “Вот, владыка, – говорила, – богатства, которыми наделил меня сатана; передаю их в волю святыни твоей, делай с ними что хочешь: мне надобно желать даров Господа моего Иисуса Христа”. Он позвал старшего хранителя церковного и в ее присутствии все имение отдал в его руки. “Заклинаю тебя, – говорил он, – нераздельною Троицею, ничто из этого не должно поступить в дом епископа или в церковь, а все должно быть роздано нищим, вдовам и сиротам; пусть худо собранное расточено будет умно…” Она пригласила всех слуг и служанок своих и всем дала свободу; она им дала золотые цепи и сказала: “Спешите освободиться из мира нечестивого, дабы как были мы вместе в этом веке, так пребывать бы нам вместе в той блаженной жизни”.

В восьмой день, когда надлежало снять белые одежды, встав ночью, чего не знали мы, сняла она одежду крещения своего и оделась во власяницу и подрясник святого епископа Нонна и с того времени исчезла из города Антиохии. Святая Романа плакала о ней, но святой Нонн утешал ее и говорил: “Не плачь, дочь, а радуйся: Пелагия избрала добрую долю, подобно Марии, которую предпочел Господь Марфе”.

Пелагия ушла в Иерусалим и устроила себе келью на Елеонской горе, где молился Господь. Епископы отпущены были каждый в свой город.

Спустя три или четыре года захотелось мне, диакону Иакову, сходить в Иерусалим для поклонения воскресению Господа нашего Иисуса Христа, и я выпросил у епископа моего дозволение на путь. Отпуская меня, сказал он: “Брат диакон! Когда придешь в Иерусалим, отыщи там некоего брата Пелагия, монаха и евнуха, живущего несколько годов в затворе, – истинно ты получишь пользу от него”. Это говорил он прикровенно о рабе Божией Пелагии.

Я пришел в Иерусалим, поклонился святому воскресению Господа нашего и на другой день отыскал раба Божия. Я нашел его на Елеонской горе, где молился Господь, в маленькой запертой келийке, с малым окошечком в стене. Я постучал в окошко.

Она отворила и узнала меня, но я не узнал ее. Как мне было узнать ту, которую когда-то видал красавицею и которая теперь была высохшей от поста? Глаза ее как бы ввалились в углубления. Она сказала мне: “Откуда пришел ты, брат?” – “Я послан к тебе епископом Нонном”, – отвечал я. “Да помолится он обо мне! Он истинно святый Божий”, – сказала она и тотчас затворила окошко и начала петь третий час. Я молился у стены кельи ее и потом удалился с великою пользою от того, что видел ангела. Возвратясь в Иерусалим, начал я обходить монастыри. По обителям носилась великая слава о господине Пелагии. Потому положил я еще раз побывать у него, дабы воспользоваться спасительными наставлениями его. Когда пришел я к келийке и стал толкать и звать даже по имени, ответа не было. Я ждал другой и третий день, называл по имени Пелагия и ничего не слыхал. Потом сказал я себе: “Или тут нет никого, или ушел монах”. Потом говорил себе: посмотрю, не умер ли. Я отворил окошко, посмотрел и – вижу умершего. Затворив окошко и замазав глиною, поспешил я в Иерусалим с известием: святой монах Пелагий, творивший чудеса, почил.

Тогда святые отцы пришли с иноками разных монастырей и отворен был вход в келью. Святое тело вынесено было наружу и положено было как драгоценность. Когда святые отцы намащали его миром, то узнали, что это женщина. Они хотели скрыть это, но народ узнал, и все восклицали: “Слава Тебе, Господи Иисусе, что у Тебя есть сокровенные на земле не только мужи, но и жены”. Молва распространилась всюду, и все монастыри девственниц пришли, как из Иерихона, так и с Иордана, со свечами, лампадами и гимнами. Святые останки с честию похоронены были святыми отцами». Так, очищенная водами крещения, Пелагия за четыре года самоотверженной жизни столько возвысилась, что еще при жизни творила чудеса.

По времени илиопольского пастырства св. Нонна надобно положить, что св. Пелагия скончалась не позже 461 года.