Глава восьмая

Во второй половине тринадцатого столетия император Монголии так увлёкся охотой с соколами и кречетами, что у краёв долины, рядом с дворцом, велел посеять огромное количество разных зёрен, чтобы помочь размножиться куропаткам и перепелам для охоты. Возле дворца в Шанду он заложил парк с богатым выпасом и множеством ручьёв, где развёл оленей и коз, которые шли исключительно на прокорм двум сотням соколов, которых он также держал там на время линьки. Кроме них у императора были орлы для охоты на волка.

Каждый год, в марте, император выезжал в Маньчжурию на большую охоту, с десятью тысячами соколов и таким же количеством солдат для охраны охотничьих птиц. Император переезжал в шатре, крытом золотом и устланном львиными шкурами, который несли четыре слона. Внутри он держал двенадцать любимых соколов и двенадцать лучших воинов, чтобы их развлекать. Когда верховые докладывали, что заметили дичь, император раздвигал занавеси и выпускал соколов.

Наконец, они пришли на равнину, разбили лагерь для охотников, придворных и жён императора, у которых тоже имелись собственные соколы, и в течение месяца все развлекались охотой.

Каждый сокол носил на лапе крошечную серебряную табличку, знак своего владельца, а человек, называемый «хранитель потерянных», устанавливал на возвышении шатёр с развевающимся над ним флагом, так, что легко заметить отовсюду в огромном лагере.

Каждый, кто потерял птицу, мог прийти к нему, а любой, нашедший потерянного сокола, приносил его к хранителю, чтобы один мог воссоединиться с другим.