Ранним утром, в пятницу, когда мы должны были отправиться в поход, телефон защебетал от сообщения Кейси.

Кто сказал, что автоматы не платят? – набрал я ответ.

Я облегченно вздохнул. На прошлой неделе отношения между Кейси и мной не были напряженными, но и на 100 % нормальными тоже не были. Она была такой же милой, как всегда, все еще приносила нам с Таней обед в горячий цех или посылала мне случайные, забавные сообщения, как это. Она делала то, о чем я ее просил: она была моим другом. Выполняя свою часть сделки, в то время как я был эгоистичным ублюдком, который поцеловал ее и почти испортил все между нами.

Ни у кого из нас – ни у Оскара, ни у Тео, ни у меня – не было достаточно большой машины или грузовика, чтобы вместить шестерых пассажиров и наше походное снаряжение, поэтому мы подъезжали парами. Поездка до национального парка Большого Бассейна заняла четыре с половиной часа. Я был уверен, что Кейси и я проведем все это время в неловком молчании, после того, как поцелуй и все остальное повисло между нами.

Но долгое молчание и Кейси Доусон понятия несовместимые. На ее лице сияла улыбка, когда я подобрал ее у ее комплекса, а потом она болтала без остановки на различные темы, связанные с кемпингом. Она, наверное, никогда не проводила ночь на свежем воздухе.

– Я никогда не проводила ночь на свежем воздухе, – сказала она, – а мы увидим звезды?

– Ты увидишь так много звезд, что это будет выглядеть нереально, – сказал я ей.

– Я никогда не видела, чтобы небо было забито ими. Городские огни всегда заглушают их.

– Я знаю. В первый раз, когда мы поехали, я не поверил своим глазам. Тебе понравится.

– Я знаю, – сказала Кейси, усаживаясь на свое место и закидывая ноги на приборную панель, – но я все еще не знаю, было ли хорошей идеей взять с собой гитару. Я буду той девчонкой, которая начинает петь на вечеринке.

– Ты уже достаточно долго лишаешь нас возможности насладиться твоим талантом. Ты должна нам хотя бы одну песню. Считай это платой за вход.

Она засыпала меня десятками других вопросов о поездке, ни один из которых не касался условий сна. Не то чтобы я вообще что-то знал. Оскар заверил, что «обо всем позаботился», и пробормотал, что Холли и Кейси делят палатку. Когда мы подъехали к лагерю, черный грузовик Тео и серебристый внедорожник Оскара уже были припаркованы рядом, лицом к плоской грязной поляне в устье Леман-Крика. Деревья – пихта, сосна и дуб – росли среди высоких бледно-зеленых трав, покрывающих лес. С нашего участка мне был виден только ручей. Он извивался по всему лагерю, мягко скользя по гладкому камню. Металлическое кольцо для огня находилось в центре площадки, и Тео уже устанавливал свою оранжевую палатку на восточной стороне.

Кейси выскочила, чтобы обнять всех, и Оскар оттащил меня в сторону.

– Холли изменила наши планы, бро, – сказал он, – она не может расстаться с Тео. Похоже, вы с Кейси будете соседями по палатке.

Я скрестил руки на груди и поднял бровь.

– Ты такой говнюк.

Оскар рассмеялся.

– Ты и Кейси. Одна палатка. Разве это не то, что нужно?

– Я знаю, но… неважно.

– Вау, это потрясающе, – сказала Кейси, присоединяясь к нам, ее взгляд скользил по пейзажу. Она была очаровательна в своих широких джинсах, закатанных до середины голени, черных массивных ботинках, обтягивающей белой футболке и зеленой клетчатой рубашке на десять размеров больше, чем нужно. Дневная температура воздуха установилась на отметке тридцати градусов. Но Кейси все равно надела вязаную шапочку.

– Оскар, это место такое красивое.

– Правда? – его улыбка была ностальгической, – в детстве я каждый год приезжал сюда с родителями. В конце концов, они перегорели, но я никогда не переставал бывать здесь. Я заставляю своих самых близких друзей приезжать сюда, по крайней мере, четыре раза в год.

– По крайней мере, – сказала Дена, обнимая Оскара сзади и прижимаясь подбородком к его плечу, – но мне здесь нравится. Я нахожу это вдохновляющим, – она перевела свои темные глаза на Кейси, – надеюсь, ты почувствуешь то же самое. Я слышала, ты захватила гитару?

– Да, – Кейси посмотрела вниз и пнула ногой желудь, – может быть, я сыграю что-нибудь. Я неплохо играю «Кум Ба Йя».

Оскар дернул подбородком в мою сторону.

– Джона, почему бы тебе не показать ей наш участок, не познакомить с окрестностями. Мы попросим Тео поставить твою палатку.

– Черта с два, – проворчал Тео сзади, стоя на коленях в круге оранжевого нейлона, указывая Холли, как ему помочь. Я повернулся к Кейси. Ее голубые глаза казались более живыми в пасмурной дымке бассейна, чем в безжалостном белом жареве Вегаса.

– Хочешь посмотреть ручей? – спросил я.

– Я хочу увидеть все.

Я повел ее вокруг участка, через лес и вдоль ручья. Он был всего несколько метров шириной, но с сильным течением чистой, холодной воды. Кейси сунула в него руки и с визгом отскочила назад. Она отряхнула руки и вытерла о рубашку.

– Пожалуйста, скажи мне, что мы не будем купаться здесь, – сказала она, смеясь.

– Ни в коем случае. В городке Бейкер есть платные душевые кабины.

– Слава богу.

– Всего четыре часа на спуск с горы, и ты там.

Ее улыбка исчезла.

– Ты серьезно?

– Оскар любит все или ничего. Мы здесь без удобств, городская девчонка, на целых два дня.

Кейси надула губы.

– Надеюсь, тут реально удивительные звезды по ночам.

– Это я гарантирую.

Мы шли между деревьями, и единственными звукоми были шепот и журчание ручья.

– Ты знаешь, куда идешь, Флетчер? – спросила она, осторожно переступая через поваленное дерево.

Я остановился.

– Я думал, у тебя есть карта.

– Очень смешно. Если мы заблудимся, я не буду есть жуков, мох или… лишайник. Предупреждаю заранее.

– Тебе и не придется. Снежный человек, вероятно, доберется до нас первым.

Кейси замерла на месте.

– Пожалуйста, не валяй дурака. Огромные следы? Правда? Здесь есть огромные следы? Их находили? Огромные… следы здесь?

– Огромные следы? – мой смех начался с тихого хихиканья, но затем я смеялся так сильно, что слезы жгли мои глаза.

– Заткнись! – сказала Кейси, игриво подталкивая меня и пытаясь скрыть собственный смех, – они меня пугают. И они настоящие, ты же знаешь, – настаивала она, тыча в меня пальцем, – ты не можешь сказать, что это не так. Я как-то видела документальный фильм… не спала целую неделю.

– Пойдем, – сказал я, вытирая глаза, – я покажу тебе, зачем мы здесь. Территория, свободная от снежного человека, обещаю.

Мы шли, пока деревья не поредели, а затем уступили место поляне с длинной, напоминающей волосы травой, на краю мира. Горы вздымались со всех сторон, одетые в бледную, пыльную зелень летних деревьев. Краски уже не были яркими и весенними, но еще не превратились в золотые и красные оттенки осени. Под нами на многие километры расстилался бассейн, серебряно-голубое озеро, затерявшееся среди зелени. Здесь не было лодочников, которые могли бы потревожить поверхность; она была неподвижна, как стекло.

– Так красиво, – пробормотала Кейси, ее взгляд скользнул по сторонам, а затем поднялся к затянутому тучами небу, – если облака рассеются, мы увидим звезды сегодня ночью. – Я кивнул.

– Если будет достаточно ясно, можно будет увидеть часть Млечного Пути.

– Правда? Это было бы потрясающе.

Я смотрел, как она наблюдает за ястребом, парящим над котловиной. Увидеть звезды, отражающиеся в ее глазах… это было бы удивительно. Такой шанс выпадает раз в жизни.

На нашу поляну опустились сумерки, и мы вшестером уселись на раскладные стулья вокруг костра, жаря хот-доги и зефир. Разговоры и смех пересекали круг, одни истории заканчивались, и другие следовали за ними. Я смотрел, как отблески огня освещают лица людей, которых я люблю больше всего. Я запечатлел эти моменты в мысленных снимках.

Смеющееся лицо Оскара, свет от костра, освещающий серьгу Дены, тревожный писк Холли, когда ее зефир загорелся, Тео, держащий хот-дог прямо и поворачивающий голову набок, чтобы укусить его. Кейси, положившая подбородок на ладонь, искоса взглянувшая на меня и наклонившаяся ко мне…

Я запечатлел эти моменты в памяти, надеясь, что смогу взять их с собой, куда бы я ни пошел дальше.

Вскоре от нашего высокого костра остался маленький огонек. Деревья склонились над нами, образуя навес, и хотя казалось, что облака рассеялись, за ними виднелось совсем немного звезд.

Поужинав и убрав мусор, Дена открыла художественную половину вечера, прочитав несколько стихотворений: немного Уолта Уитмена, несколько строк из стихов Генри Торо. Закончила она, как обычно, Руми, и хотя большинство стихов не трогали меня, Дена произнесла строчку, которая не выходила у меня из головы:

«Вы не капля в океане, вы целый океан в капле».

Я посмотрел на Кейси, сидящую рядом со мной.

«Она не просто океан. Она – целая вселенная».

Оскар попросил Кейси сыграть для нас.

– Рок-звезда здесь, – сказал он Холли.

– Неужели? – сказала она, сидя на стуле рядом с креслом Тео, их руки были переплетены.

– Бывшая рок-звезда, – сказала Кейси, – и я не думаю, что можно назвать себя «звездой», если уходишь из группы за восемь наносекунд до того, как она прославится.

Она была права. Я слышал по радио в горячем цеху, что ее старая группа рвала чарты и добавила еще четыре шоу к их распроданным концертным сериям.

– Какая группа? – спросила Холли.

– Rapid Confession, – сказал я, пока Кейси вытаскивала свою гитару из палатки.

Холли чуть не поперхнулась пивом.

– Ты что, шутишь? Я очень люблю эту группу.

Тео бросил на нее раздраженный взгляд. Кейси только улыбнулась, надевая на плечо гитарный ремень.

– Почему ты ушла? – спросила Холли.

– Сцена не для меня, – Кейси села на землю перед своим стулом, рядом с моими ногами. В свете огня ее лицо засияло. – Итак, – сказала она, настраивая гитару, – какие-либо предпочтения?

– Эм, да, как насчет «Talk me down»?

Кейси слабо улыбнулась, но не отрывала глаз от гитары.

– Я больше не играю ее.

Я почему-то ужасно нервничал. Если не считать громких, но замысловатых гитарных риффов по радио, я никогда не слышал, как играет Кейси. Или поет. Мое глупое сердце колотилось, как будто я был в центре внимания, а ладони были такими потными, что мне пришлось вытереть их о джинсы.

– А как насчет Тома Петти? – сказала Дена.

Кейси кивнула, наигрывая несколько нот. Затем ее пальцы коснулись вступительных аккордов Free Falling.

– Мило, – пробормотала Дена.

Аккорды повторились, и Кейси начала петь.

После двух строк я закрыл глаза, игнорируя все, кроме ее голоса. Чистый и сладкий, но немного шероховатый. Жесткая, как ад, с отзвуком уязвимости. Она пела о хорошей девочке, которая любила свою маму, и плохом мальчике, который разбил ей сердце. Рука Кейси сильнее забарабанила по струнам, когда куплет закончился, она ударила по припеву чистой высокой нотой и оборвала песню очень резко.

Перед следующим куплетом Кейси улыбнулась Дене, пробормотав:

– Подпевай мне. – Дена присоединилась, и мы все тоже. Мы закончили Free Falling и перешли к «I’m yours» Джейсона Мраза, а потом спели «Brassin Pocket» и «Wonderwall» группы Oasis.

Наконец, Кейси спела «Chasing Cars от Snow Patrol», ее голос наполнил ночь. Я откинулся на спинку стула, только одна сторона ее лица была видна мне, освещенная золотым светом огня, когда ее сладкий, скрипучий голос просто умолял кого-нибудь лечь рядом ней и просто забыться.

Боль в сердце подступила к горлу, и я почувствовал, что во мне что-то изменилось. Сдвиг. Безрассудная, эгоистичная надежда, что, возможно, если Кейси все еще хочет, я смогу спать с ней этой ночью и каждую последующую ночь, сколько бы их у меня ни осталось.

Песня закончилась. Последовало молчание.

Холли шмыгнула носом и вытерла глаза.

– У тебя красивый голос.

Кейси улыбнулась, когда остальные пробормотали что-то, соглашаясь. Резко повернув голову, Тео вышел из задумчивости, как человек, очнувшийся от гипноза. Вся его защита снова окружила его. Лицо посуровело, брови нахмурились, и он сделал большой глоток пива из бутылки.

Глаза Кейси нашли мои, мягкие и безмятежные в свете камина.

– Ладно, детишки, – сказал Оскар, беря кувшин с водой, чтобы потушить огонь, – пора спать.

Пожелав друг другу спокойной ночи, мы вернулись в свои палатки. Кейси и я по очереди ждали снаружи, пока другой переодевался в спальную одежду. Она надела леггинсы и старую мужскую синюю рубашку. Температура упала до пятнадцати градусов, и она поежилась, уютно устроившись в своем спальном мешке.

Я переоделся во фланелевые брюки и футболку и скользнул в свой. Мы лежали молча, уставившись на крышу палатки, осколок серебряного звездного света был нашим единственным освещением.

– Холли была права, – сказал я, – у тебя прекрасный голос. Ты могла бы сделать сольную карьеру, если бы захотела.

Она повернулась на бок ко мне.

– Если бы я этого хотела…

– А ты хочешь?

– Понятия не имею. Только сегодня утром я попыталась закончить песню, которую начала несколько лет назад. Она о Четте. Я написала ее по дороге. Всю боль от того, что он бросил меня. Я выдавила эти слова из своего сердца на страницу. Боже, тогда боль казалась такой реальной. Но когда я читала их сегодня… они казались пустыми. Даже глупыми, – она тяжело вздохнула, – думаю, Четт не стоит и песни. Ирония судьбы, ведь именно поэтому я вернулась в Вегас. Чтобы писать о нем, – она поерзала в своем мешке, – думаю, пришло время найти новый материал.

Я кивнул, пытаясь сказать что-то еще, Кейси плюхнулась на спину.

– Эта палатка хуже всего.

– Что, прости?

– Это худшее, что могло бы быть, – сказала она, указывая на наклонную нейлоновую крышу над нашими головами, – смотреть на это. Какой, к черту, смысл спать на природе, если ты ее не видишь?

– Чтобы защититься от стихии, – сказал я, – только тонкая полоска нейлона отделяет тебя от дождя, ветра… снежных людей.

– Заткнись.

– Худшее, что может предложить мать-природа.

– И лучшее, – добавила она, – ну правда, здесь же даже нет окна, чтобы мы могли увидеть звезды. Разве в палатках обычно нет прозрачной крыши или чего-то еще?

– В некоторых есть что-то подобное, – сказал я, – в этой – нет.

Кейси вылезла из мешка и скатала его в неряшливый сверток, который сунула под мышку.

– Куда ты идешь?

– Мне нужны звезды, – она остановилась у полога палатки и вопросительно посмотрела на меня через плечо, – ты идешь?

Она не стала дожидаться ответа и вышла. Я понятия не имел, куда именно, но если не последую за ней, она может потеряться в темноте леса. По крайней мере, так я сказал себе, когда свернул свой мешок и последовал за ней.