Глава 23

Словно этакий диктатор банановой республики я вальяжно возлежала в шезлонге в комнате моей матери, пока девушка из салона красоты красила мне на ногах ногти лаком цвета «роковая женщина», а вторая делала мне маникюр. Визажист и парикмахер должны были прибыть через пару часов, а я же была уже на последнем издыхании. И расстроена. Моя мать конфисковала мой мобильник, мой ноутбук, мой ежедневник и даже мой шагомер, которым я пользовалась для измерения моей активности за стенами офиса.

В противоположном конце комнаты висело то, что я мысленно окрестила Платьем с Большой Буквы. Я слишком долго тянула с поиском замены, так что мне ничего другого не оставалось, кроме как надеть его. Я не примеряла под него водолазку, но, глядя на глубокий вырез, подумала, что, наверно, зря.

Моя мать расположилась рядом со мной в таком же обтянутом ситцем шезлонге, с той разницей, что она расслабленно откинула голову на спинку, как будто наслаждалась процессом. В отличие от нее, моя маникюрша была вынуждена постоянно распрямлять мои пальцы, чтобы они не впивались в подлокотники. Ее коллега точно так же боролась с пальцами на моих ногах.

– Расслабься, Мелли, – в третий раз воззвала ко мне мать, неким шестым чувством уловив мое напряжение, хотя сама лежала с закрытыми глазами. – Это ведь должно доставлять удовольствие, помнишь?

– Да. Как и прыжки на тарзанке, но ведь я почему-то ими не занимаюсь.

– Твой подрядчик Рич Кобильт заглядывал какое-то время назад, – сказала она, пропустив мимо ушей мою колкость.

– Что на этот раз? – патетически простонала я.

– Прекрати, Мелли. Это не всегда плохие новости.

– Вообще-то от него я только такие и слышу.

– Но не в этот раз. Он сказал, что рабочие и все их оборудование уедут к одиннадцати часам утра и вернутся лишь в понедельник. Так что у нас будет достаточно времени, чтобы все привести в порядок, не путаясь под ногами у строителей. Рич даже обернул черным брезентом открытый фундамент, чтобы этот хаос не так бросался в глаза, а Нола и Олстон вызвались для вечеринки украсить этот брезент.

Я резко села. Маникюрша тотчас же крепко сжала мое запястье. Виновато посмотрев на нее, я снова повернулась к матери:

– Пожалуйста, скажи мне, что ты дала им параметры того, как это должно выглядеть.

Мать укоризненно посмотрела на меня:

– Даже не собиралась. Они очень креативные девушки, и все, что они придумают, будет замечательно – безусловно, в любом случае это лучше, чем пыльная дыра под твоим домом. Так что не бери в голову и расслабься.

Маникюрша оторвала от подлокотника мой указательный палец, чтобы нанести на него очередной слой лака, я же усилием воли заставила себя откинуть голову на спинку шезлонга.

– В любом случае, – продолжила мать, – Рич сказал, что можно спокойно входить в кухню, а оттуда в ванную комнату для гостей на нижнем этаже. Мы также поставим в глубине сада два хороших биотуалета для мужчин. Я не стану говорить, что Чэд и Софи предложили в качестве более экологичного удовлетворения физиологических потребностей гостей.

Моя голова дернулась снова.

– Не волнуйся. Я уже сказал им «нет». К тому же твой отец никогда бы не допустил ничего подобного в своем саду. К тому же это незаконно.

Чувствуя, как начинает болеть нижняя челюсть, я усилием расслабила ее и снова откинула голову на спинку шезлонга.

– Рич упомянул что-то о трубах под домом, но сказал, что это подождет. Он поговорит с тобой о них позже.

Я закрыла глаза, лишь бы не видеть, как из окон моего дома на улице Трэдд-стрит вылетают огромные суммы денег, а также покрытый брезентом фундамент, в качестве фона для вечеринки по поводу моего дня рождения. Я предложила вместо этого устроить вечеринку в саду моей матери, но и она, и отец отговорили меня, сказав, что для меня важнее устроить вечеринку в моем собственном доме, которому я вернула жизнь, причем во многих отношениях. То, что в нем в данный момент отсутствует мебель, а сам дом приподнят с фундамента, еще не основание для того, чтобы переносить вечеринку в другое место, в один голос заявили они. К тому же, настаивал мой отец, он проявит свои умения садовника, придав рабочему пространству художественную форму. Меня не пустили в сад, чтобы посмотреть, что он там сделал, но, судя по гордому взгляду, которым он меня удостаивал всякий раз, когда я спрашивала, это явно было что-то уникальное.

Раздался стук в дверь, и в комнату просунулась голова Софи:

– Мне можно войти?

Я улыбнулась:

– Заходи. Но если залежишься слишком долго, ты не успеешь и глазом моргнуть, как моя мать заставит тебя сделать причесон, накраситься и упаковать тушку в вызывающе откровенное платье.

Мать одарила меня колючим взглядом. Я же исподтишка попыталась рассмотреть фигуру Софи на предмет округлившегося животика. Сны Ребекки о младенце разбудили во мне любопытство, но не настолько, чтобы спросить Софи прямо и смутить ее. Да и меня саму. Да и вообще, будь она беременна, она бы сказала мне. Мне оставалось лишь надеяться, что если это так, то я узнаю об этом первой. Я все еще была обижена на нее за то, что узнала о ее помолвке вместе со всеми остальными. Если мы и впрямь лучшие подруги, как назвала нас Нола, то такую новость я должна была услышать первой.

Поймав на себе мой взгляд, Софи вытянула руки:

– Нравится? Эту скатерть я нарыла на гаражной распродаже, но так как я умею ловко обращаться с иголкой и ниткой, то подумала, что из нее получится миленькое летнее платье. Затем я нашла в своем сундуке обрывок веревки, и вуаля! У меня появился пояс.

Сдерживая улыбку, я посмотрела на ткань в красно-белую клетку, на швы, выполненные разноцветными нитками, – подозреваю, из остатков ее предыдущих работ, которым она решила найти применение, – на глубокий вырез для шеи и такие же глубокие проймы. Даже муравьи на пикнике и те не назвали бы это платье миленьким. К тому же оно сидело на ней, как и должна сидеть подпоясанная веревкой скатерть, что делало практически невозможным установить, что перед вами женщина, тем более беременная.

К счастью, я была избавлена от необходимости ответа, так как позади Софи появилась Нола. Я покосилась на небольшие часы майсенского фарфора на туалетном столике моей матери.

– Разве ты не должна быть сейчас на уроке у мисс Джулии? – Нола по собственной инициативе посещала эти уроки трижды в неделю. Джек был слишком изумлен и счастлив, чтобы расспрашивать ее об истинных мотивах. Меня же по-прежнему терзали подозрения.

– Ди Давенпорт позвонила и отменила занятие. Она также просила передать вам, что мисс Джулии не будет на вечеринке сегодня вечером.

Софи подняла газету:

– И, кажется, я знаю почему.

Я попыталась выхватить у нее газету, за что удостоилась колючего взгляда маникюрши. Я поспешила одарить ее очередной виноватой улыбкой.

– Тебе придется прочитать ее мне, – сказала я Софи.

Та открыла газету, сложила ее в несколько раз и прочистила горло, перед тем как зачитать нужную ей колонку.

– «Останки двух человек, предположительно мужчины и женщины, были обнаружены строительной бригадой компании «Кобб Хоумбидерс» во время расчистки земли на плантации Белль Мид в округе Джорджтаун. Остается неизвестным, как долго тела пролежали в земле, но, по предварительным данным, это вряд ли недавнее захоронение. Никаких надгробий не обнаружено.

Останки были обнаружены за руинами главного дома, который сгорел в 1938 году в результате удара молнии. Строительство было незамедлительно остановлено до обнаружения в непосредственной близости от строительных работ других захороненных тел и до идентифицирования найденных останков и их повторного перезахоронения».

Софи опустила газету и скомкала ее.

– Это ведь та земля, которую, по твоим словам, Джулия Маниго решила продать «Коббу»? Кстати, я сама пикетировала это место еще до того, как судья вынес решение в пользу застройщика, и даже не догадывалась, что это ее земля. Что-то подсказывает мне, что новость ее не слишком обрадовала.

Нола уселась на покрывало моей матери, почти подпрыгивая от волнения.

– Спорим, это просто какие-нибудь экоактивисты притащили несколько тел, чтобы остановить строительство? Ведь все смотрели «Полтергейст», правда? Кому захочется жить в доме, построенном на кладбище? Чтобы потом из вашего шкафа вылезали все эти жуткие призраки, а по вашим стенам стекали капли какой-то липкой зеленой гадости? – Она повернулась и широко раскрытыми глазами посмотрела на меня: – Может, тебе стоит съездить туда, поговорить с этими мертвецами и узнать, кто они?

Маникюрша и педикюрша мгновенно замерли и, как по команде повернув головы, посмотрели на Нолу, затем на меня и снова на Нолу.

Я делано рассмеялась.

– Это точно. Можно подумать, я их боюсь! И вообще, подобные спецэффекты существуют только в кино. – Я укоризненно посмотрела на нее: – В любом случае, моя мать забронировала меня на остаток дня для различных процедур. Что там у нас дальше в повестке дня? – спросила я, повернувшись к матери.

– Я хотела, чтобы ты в последний раз примерила платье, вдруг нужно что-то немного поправить. Лично мне казалось, что его стоит чуть-чуть выпустить в области лифа, чтобы придать дополнительный объем.

– Если хочешь, я с радостью это сделаю, – сказала Софи.

– Нет-нет, но все равно спасибо, – сказали мы с матерью в унисон.

Моя мать притворно закашлялась.

– Я ценю твою готовность помочь, – сказала я Софи, – но в этом нет необходимости. Для меня главное, чтобы ты сама была при полном параде и чтобы вы с Чэдом пришли на вечеринку и как надо повеселились.

Ее лицо посерьезнело:

– Но я уже одета для вечеринки.

Будь вокруг нас сверчки, мы бы услышали их стрекотание.

– Шутка! – сказала она, за что удостоилась здорового смеха Нолы и вздохов облегчения от косметологов и моей матери. – Извини… просто не смогла устоять. У меня есть вечернее платье. Не такое шикарное, как твое, но Чэду нравится.

Ее слова меня не слишком убедили, но наверняка это было лучше, чем скатерть.

– Отлично, – сказала я, улыбаясь. – Тогда увидимся позже. Спасибо, что принесла газету, иначе я бы никогда не узнала.

– Знаю. Почему, по-твоему, я ее тебе принесла? – Она положила помятую газету на кровать. – Пойдем, Нола. Я отвезу тебя на Трэдд-стрит, чтобы ты могла закончить свою роспись. – Повернувшись ко мне, Софи добавила: – Подожди, скоро ты ее увидишь. Это что-то потрясающее.

Я позволила себе не поверить ей, но все равно улыбнулась:

– Не могу дождаться!

Почувствовав на своем плече чью-то руку, я подняла голову и увидела маникюршу, толкавшую меня обратно на спинку шезлонга.

– Постарайтесь расслабиться, мисс Миддлтон. Так гораздо приятнее.

– Это максимум, на что я способна, – сказала я, буквально вжав голову в подушку.

Маникюрша вздохнула и, в очередной раз насильно распрямив мой мизинец, наложила на него еще один слой лака.

Хотя расстояние между двумя домами составляло всего несколько кварталов и мой отец мог подбросить нас туда на своей машине, моя мать настояла, чтобы у нас был лимузин с водителем, который отвезет нас троих с Нолой в мой дом на Трэдд-стрит. Только присутствие дочери Джека помешало этому стать репетицией моей свадьбы. Или скорее ее заменой.

Когда мы затормозили у тротуара перед моим домом, я почти чувствовала даже через закрытые окна лимузина цветочный запах. Не дожидаясь, когда водитель откроет мою дверь, я опустила окно, чтобы вдохнуть аромат сотен летних цветов. Они были повсюду – на передних воротах, их гирлянды тянулись по верху садовой стены, обвивали перила веранды, свешивались из оконных ящиков. Садовые ворота венчала парадная гирлянда из побегов пересаженных фиолетовых клематисов, и каждый гость должен был пройти под ней. Из того, что я увидела за воротами – выложенные кирпичом дорожки, живые изгороди и даже фонтан, – ничто не несло на себе никаких признаков строительных работ. Правду знал лишь мой банковский счет.

Мой отец сидел в лимузине рядом со мной. Я протянула руку и сжала его пальцы, зная, что это цветочное чудо – дело его рук. Когда алкоголь ушел из его жизни, садоводство стало его страстью, более того, я обнаружила, что эта страсть не обошла и меня.

– Спасибо, пап, – сказала я и поцеловала его в щеку. – Не могу поверить, что ты сделал все это! У меня просто нет слов!

Отец похлопал меня по руке:

– Ну, не только я один, ты же знаешь. Розарий и фонтан спланировала Луиза Вандерхорст, а Лутрел Бриггс спроектировал остальное. Я лишь вычистил этот запущенный сад и внес кое-какие коррективы в первоначальную планировку.

– И подверг набегу все цветочные магазины Чарльстона, – добавила моя мать. – Он наотрез отказался нанять для вечеринки флориста. Заявил, что сделает все сам лучшим образом. – Она улыбнулась ему, и ее лицо просияло влюбленным светом. Скажу честно, я не знала, то ли мне восхищаться новой любовью отца и матери, которой они воспылали на склоне лет, то ли меня от нее тошнит. В конце концов, они мои родители.

Шофер открыл дверь и помог мне и моему платью выйти из лимузина. Нола вылезла следом за мной. Посмотрев на нее, я невольно восхитилась ее нарядом. На ней было узкое бледно-лиловое платье от «Лилли Пулитцер», которое прекрасно подчеркивало цвет ее лица и глаз. Это платье купила ей Амелия, однако Нола завершила свой новый образ подарком Джека – фиолетовыми кедами «Конверс». Вокруг шеи был обернут тонкий светло-фиолетовый шарф, завязанный ровно по центру эффектным бантом. Как уже говорила моя мать, стиль Нолы, возможно, далек от моего, но он удивительно ей идет, идеально дополняя ее неповторимую личность.

– Кто такой Лутрел Бриггс? – шепнула мне Нола, пока шофер помогал выйти из машины моей матери.

Я быстро попыталась придумать подходящий ответ, чтобы доходчиво объяснить Ноле ее же словами, кем был покойный великий ландшафтный архитектор.

– Ныне покойный чувак из Нью-Йорка, который замастырил многие из самых красивых садов здесь, в Чарльстоне, в двадцатых годах. Все считают, что это суперски, если в вашем доме есть сад Лутрела Бриггса.

Нола презрительно сморщила нос.

– Ну и имечко – Лутрел!

– Ну и имечко – Нола! – парировала я, глядя на нее сверху вниз.

Нола фыркнула, за что удостоилась вопросительного взгляда моей матери, когда та вместе с моим отцом подошли к нам, после того как лимузин уехал. Нола заметила Олстон – та приехала рано с Софи и Чэдом – и бросилась к ней.

Я плотнее натянула на плечи шаль и затянула узел, скреплявший ее на груди.

– Я чувствую себя голой, – призналась я.

– Ты выглядишь потрясающе, Мелли, – возразила мать и подергала узел, чтобы ослабить его и развязать. – Сейчас слишком тепло, да и ты наверняка захочешь, чтобы гости восхитились твоим платьем, когда ты будешь их встречать. Я буду рядом на тот случай, если после захода солнца станет прохладно, но я велела музыкантам играть до полуночи, так что, надеюсь, танцы не дадут тебе замерзнуть.

Смиренно подняв глаза к небу, я позволила матери стащить с меня шаль.

Мой отец тихонько присвистнул:

– Это ты выбрала для нее платье, Джинни?

– Разумеется, я. И я уверена, ты согласишься с тем, что она выглядит в нем просто великолепно.

– Не спорю. Жаль, что я не догадался захватить с собой биту, чтобы отбиваться от желающих на нее полюбоваться, когда они все наперегонки побегут сюда.

Я скептически посмотрела на него:

– Знаешь, если кто-то и побежит, так это я – назад в дом матери, чтобы взять толстовку и прикрыть себя.

Внезапно мне в спину между лопатками впились костяшки пальцев моей матери. Я даже вскрикнула.

– Это еще зачем? – спросила я, недовольно обернувшись к ней.

– Просто хотела напомнить тебе, что спину нужно держать ровно, а плечи отвести назад и перестать сутулиться, как будто ты стесняешься того, чем тебя наделил Бог. Ты высокая, стройная и красивая. Так что хватит дуться и привыкай к этому платью. Джек может быть здесь в любую минуту.

Многозначительно посмотрев на меня, она зашагала в сад к одному из тентов, где стояли столы с закусками, и принялась раздавать обслуживающему персоналу последние указания. Я посмотрела на отца, но тот лишь пожал плечами и последовал за матерью.

– Мы вернемся сюда через двадцать минут, – бросил он мне через плечо, – чтобы встретить твоих гостей. А пока отдыхай. Выпей пунша и попытайся расслабиться.

Лишь когда он произнес слово «расслабиться», я почувствовала, что у меня от напряжения свело челюсти. Я заметила тент с баром, а также большую серебряную чашу для пунша и кружки. Хотя я не любительница алкоголя, сладкое всегда привлекало меня, и розовый пенистый пунш, пузырившийся в чаше, вызвал у меня обильное слюноотделение. Налив себе в кружку изрядную порцию, я выпила ее в два глотка и наполнила снова. Мне нужно было срочно успокоить нервы, прежде чем я выйду к людям в моем Платье с Большой Буквы. Я уже собралась уйти, но решила выпить третью кружку, уверив себя, что это никак не связано с вероятностью столкнуться нос к носу с Джеком.

Услышав за спиной одобрительный свист, я резко обернулась, едва не облив розовым пуншем перед платья. Ко мне приближались Софи и Чэд. По крайней мере, я предположила, что это Софи, потому что на голове у женщины, шедшей рядом с Чэдом, была копна темных кудряшек Софи, а на ногах – «биркенстоки».

– Привет, старушка! – сказал Чэд, обнимая меня. – Ты прям классическая амазонка, только одетая.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Наверно.

– Софи! Это просто прелесть, а не платье! – Я не могла поверить, что эти слова и в самом деле слетели с моих губ.

– Спасибо, – ответила она и покрутилась волчком, демонстрируя темно-синее атласное платье в стиле ампир с бантом на груди. – Это «Ланвен» 1961 года. После того как я купила свадебное платье, я подумала, что одежда б/у – это самый экологичный способ одеваться.

На мгновение утратив дар речи, я смотрела на нее, пытаясь понять, как ей удается примирить высокую моду с экологической чистотой.

Софи между тем продолжила:

– Нола отвела меня на домашний показ Библиотеки «Архивы моды». Эту фирму основала одна местная женщина, которая путешествует по всей стране в поисках старых вещей. Тебе правда нравится?

Я кивнула, но затем мой взгляд скользнул к ее ногам, и я задумалась.

– Правда, я бы предложила что-то другое тебе на ноги, но это определенно начало. Ты выглядишь великолепно, – сказала я, обнимая ее. – И спасибо, что пришли пораньше, чтобы помочь моей матери. Она не дает мне ничего делать, поэтому адресуй все вопросы ей. Я здесь лишь для того, чтобы радовать глаз. – Я даже не покраснела, решив, что эти слова произнес за меня выпитый мною пунш.

Моя мать отвлеклась от своего занятия – в данный момент она заново раскладывала коктейльные салфетки – и позвала Софи и Чэда.

– Долг зовет, – сказала Софи. – Непременно попробуй соевые чипсы с веганским печеньем в палатке с едой. Они того стоят.

Посмотрев им вслед, я налила себе еще одну порцию пунша. Я решила с кружкой в руке прогуляться по саду, потихоньку потягивая бодрящий напиток, нюхая чайные оливы и любуясь сиреневым ползучим гелиотропом, который мой отец высадил в качестве летнего украшения клумб, и отстраненно наблюдая за последними приготовлениями. Перед наскоро сооруженным танцполом был сколочен небольшой помост для музыкантов, а сам пол устроен выше внутреннего дворика, чтобы дамские каблуки застревали в брусчатке.

Вспомнив про настенную роспись, я направилась к задней части дома – хотелось взглянуть на творение Нолы и Олстон на черном брезенте до того, как его увидят все остальные. Скажу честно, я не знала, чего ожидать. Увидев картинку, я рассмеялась, причем с облегчением. Вместо граффити в стиле лос-анджелесских уличных банд подружки – там, где когда-то были настоящие кирпичи, которые были временно убраны, пока шли работы над фундаментом, – изобразили нечто похожее на кирпичную кладку. А чтобы придать своей живописи более реалистичный вид, девочки даже нарисовали розовые кусты. С наступлением сумерек, когда гости подопьют, это вполне сойдет за настоящую стену.

Не замечая меня, мимо прошествовали Нола и Олстон, на ходу энергично строча эсэмэски – надеюсь, не друг другу. Я окликнула их.

– Отличная работа, девчонки, – похвалила я и даже показала им большие пальцы. На миг оторвав от телефонов свои собственные, они помахали мне и продолжили свое занятие.

Увы, моей улыбки как не бывало, когда я заметила, как к тротуару подъехала красная «Ауди» Ребекки, и поняла, что гости уже начали прибывать. Допив остаток пунша, я поставила кружку и направилась к увитой цветами калитке. На моих глазах из машины Ребекки со стороны водительского сиденья вылез Марк и, перейдя к пассажирской двери, помог ей выйти.

Мое сердце подозрительно вяло трепыхнулось в груди. Если Ребекка привела Марка, Джек, по всей видимости, решил не приходить. Я подождала их под цветочной гирляндой. Марк выглядел весьма импозантно в белом смокинге и галстуке-бабочке. Ребекка, как всегда, была прекрасна – в бледно-розовом шелковом платье на бретельках, усыпанном множеством блесток. Ее белокурые волосы были собраны в высокую прическу. Я была вынуждена признать, что они составляют красивую пару, хотя и не понимала, почему они здесь вместе.

Марк поднял глаза и, увидев меня, даже споткнулся. Заметив меня под благоухающей цветочной гирляндой, Ребекка нахмурилась. Впрочем, хмурый взгляд тотчас сменился улыбкой. Она подошла ко мне и поцеловала в обе щеки.

– Ты сегодня просто прелесть, Мелани, – прощебетала она и, повернувшись к Марку, спросила: – Разве она не восхитительна?

Впервые с момента нашего знакомства у Марка не нашлось слов. Его челюсть задвигалась, рот несколько раз открылся и закрылся, но он так ничего и не произнес.

Незаметно ткнув его локтем в ребра, Ребекка защебетала дальше:

– Какое чудное платье! Кажется, я видела именно его в витрине Sears, когда ездила туда в поисках детали для моей стиральной машины. В этом магазине иногда можно найти просто потрясающие вещи!

Взгляд Марка был по-прежнему прикован к лифу моего платья, к тому месту, где горловина переходила в глубокое декольте.

– Это… очень мило, Мелани. Очень мило. – Его голос прозвучал сдавленно, как будто галстук-бабочка был слишком тугим.

– «Прекраснее моей любви? Всевидящее солнце с сотворенья мира не видело ей равных»?

Я обернулась на голос Джека и обнаружила его прямо за моей спиной. Он тоже был в белом смокинге, но решил обойтись без галстука. Его загорелая грудь выигрышно смотрелась на фоне белоснежной накрахмаленной рубашки. На подбородке и щеках темнела легкая щетина, волосы были немного длиннее, чем я привыкла. Марк с его безупречной внешностью и костюмом набрал бы больше очков по шкале журнала GQ, зато Джек с его животной сексуальной привлекательностью был вне всякой конкуренции. Положив руку мне на бедро, он притянул меня к себе и поцеловал в висок.

– С днем рождения, Мелли.

Оно даже к лучшему, что мать взяла мою шаль, потому что даже без нее я почувствовала, что таю.

– Спасибо, – пролепетала я.

– Цитируешь душещипательные женские романы, Джек? – язвительно спросил Марк с самодовольной ухмылкой.

– Вообще-то это Шекспир, строчка из «Ромео и Джульетты». Возможно, ты слышал об этом произведении. – Джек остался стоять там, где и стоял, положив руку мне на бедро и прижимая меня к себе. Мне почему-то даже в голову не пришло отстраниться.

Ребекка выглядела как будто слегка растерянной.

– Не ожидала увидеть тебя здесь, Джек.

Джек смерил ее и Марка неторопливым взглядом.

– Сам вижу. Думаю, в этом городе не так уж сложно найти замену кавалеру в смокинге.

По крайней мере, Ребекке хватило совести изобразить раскаяние. Она шагнула к Джеку:

– Извини. Я лишь…

Марк взял ее за руку и осторожно потянул назад:

– Не трать время на лишние извинения, Бекка. Давай пойдем лучше выпьем. – Он наклонился, поцеловал меня в щеку, а когда отстранился, сказал: – С днем рождения!

– Спасибо, – ответила я, чувствуя на своей щеке влагу его поцелуя. Но они с Ребеккой уже шагали к тентам.

– Хочешь?

Я обернулась. Джек протягивал мне носовой платок.

– Спасибо, – поблагодарила я и осторожно промокнула влажное пятно на щеке, стараясь при этом не испортить макияж, ради которого я терпеливо высидела в кресле почти два часа. Аккуратно свернув платок, я сунула его Джеку обратно в карман смокинга и сложила руки за спиной, не зная, куда их деть. – Ты пришел, – сказала я.

– Да. Устал отвечать на звонки моей матери, твоей матери, Софи и Нолы. И решил, что проще прийти. Не хотелось всю следующую неделю испуганно оглядываться, ожидая удара копья в спину. – Его лицо осветила знакомая улыбка. – К тому же ты упомянула, что тут будет много еды. Разве я мог пропустить этот пир желудка?

Я покраснела, вспомнив тот раз в его квартире, когда меня как будто прорвало и я никак не могла закрыть рот.

– Это да. Нола уже здесь, и твои родители тоже приедут.

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я приехал сюда, чтобы поболтать, а не просто помахать рукой из-за столика с бутербродами-канапе, как ты предлагала.

Я покраснела еще больше.

– Не вижу необходимости вспоминать и повторять все, что я говорю. Но да, я рада, что ты прервал мою беседу с Ребеккой и Марком. Никто еще не раздражал меня так, как эта парочка.

В глубине его глаз промелькнула темная тень, и я было подумала, что он сейчас что-то скажет. Но нет, похоже, он собрался повернуть голову.

– Все в порядке? – выпалила я.

– Если ты имеешь в виду меня и Ребекку, то между нами все кончено. К этому уже давно шло. Думаю, я просто ждал, когда она сделает первый шаг.

– Ты хочешь сказать, что она бросила тебя? Разве такое когда-нибудь случалось с тобой? – Я постаралась не выдать головокружительной радости в моем голосе.

– Пару раз было, – ухмыльнулся он, но его глаза остались печальными.

Я на миг задумалась.

– Но тебя явно тревожит что-то еще, – сказала я, помолчав. Сама не знаю, почему мне было так важно, чтобы он признался.

– Сегодня у меня состоялся разговор с моим агентом.

Я вытаращила глаза:

– Это хорошие новости, верно?

– Как сказать. Если оставить себе приличный аванс без публикации книги, думаю, это можно назвать хорошей новостью.

– Что ты имеешь виду? Они не собираются публиковать твою книгу? У них с ней проблемы? Ведь у тебя масса поклонников среди читателей, которые ожидают ее выхода!

Он сунул руки в карманы смокинга, пытаясь принять безразличный вид.

– Судя по всему, меня обошел другой автор с очень похожей книгой, которая, как они решили, будет продаваться лучше.

Я пару секунд переваривала услышанное.

– Но они по-прежнему ждут твою следующую книгу, верно?

– Следующую книгу? – фыркнул Джек. – Я был так поглощен выяснением того, что происходит с этой, что у меня даже не родился замысел для следующей.

Наши взгляды встретились, и я поняла, что нам обоим пришла в голову одна и та же мысль.

– Нет, – сказал он, прежде чем я успела открыть рот. – Я не настолько отчаялся, чтобы написать книгу, из-за которой твоя семья меня возненавидит.

Я закатила глаза:

– Я тебя умоляю. Как будто моя мать может тебя ненавидеть.

Он странно посмотрел на меня:

– Только твоя мать?

Я была готова возразить, но заметила, что его взгляд прикован примерно к тому же месту, куда только что таращился Марк.

– Ты действительно купила это платье в Sears? – спросил он.

Я удивленно посмотрела на него:

– Нет. – Я закашлялась, не зная, что мне предпочесть – заслонить ему обзор или же повертеться, чтобы он все лучше увидел. Вместо этого я прибегла к испытанному приему, которым владела в совершенстве, – заговорила о последних новостях: – Ты читал сегодняшнюю газету?

Джек с улыбкой на губах посмотрел мне в глаза:

– О телах, найденных на земле Маниго? Да, читал. Я даже решил съездить туда и взглянуть самому. Просто из любопытства. А потом вернуться к Джулии и попросить ее честно рассказать нам все, что она раньше утаивала.

– Мне можно с тобой? – не раздумывая, спросила я. Ответом мне стала его обычная улыбка, неизменно сиявшая на задней обложке его книг, пробуждая у читательниц безумные мысли.

Воздух между нами был полон благоухания цветов, запаха его туалетной воды и чего-то еще, чему у меня не было названия, чего-то первобытного. Это нечто напитывало землю и пространство между нами. Казалось, воздух дрожал вокруг нас, окутывая коконом, внутри которого прошлого не существовало. Были только Джек и я. И я была готова поклясться, что где-то за высокими, стройными кедрами, там, где солнечные лучи уже начали потихоньку угасать, я услышала голос моей бабушки, зовущий меня по имени. Но не для того, чтобы выбранить меня, а скорее успокоить и поддержать.

– Кто-нибудь уже сказал тебе, что ты сегодня прекрасна?

Я вновь переключила внимание на Джека и на миг задумалась.

– Да, но только другими словами. Кое-кто даже процитировал Шекспира.

Джек снова улыбнулся. Его лицо было совсем рядом. Я почти уверена, что именно пунш заставил меня закрыть глаза и податься вперед.

– Мелли! – донесся из сада голос моей матери, и она подошли ко мне на пару с моим отцом. – Начинают прибывать гости. Пойдем встречать их.

Мои родители поздоровались с Джеком и встали по обе стороны от меня. Втроем мы в унисон повернулись, чтобы поприветствовать первых гостей – моего начальника Дейва Гендерсона и его жену Робин. Я оглянулась через плечо. Интересно, подсчитал ли Джек, какой это был по счету почти-поцелуй, но он уже исчез в саду, оставив после себя лишь запах одеколона и тревожное чувство внутри меня, примерно в том самом месте, где заканчивался мой глубокий вырез.