Глава 13

– Ты приложила её слишком сильно!

– Прекрати! Она очнётся.

– Зачем, проклятье… ты… это сдела…

– Глупец! Если бы я не поступила так, то мы бы… она не может… контролировать…

Моё сознание плывёт. Я различаю знакомые голоса. Пытаюсь сосредоточиться, но вновь проваливаюсь в забытьё, пропуская части фраз. Голова ужасно болит. Хочется обхватить её руками и свернуться калачиком, но я не могу пошевелить даже пальцем. Я не понимаю, где мы находимся, а по ощущениям больше похоже на то, что мы куда-то едем. Пытаясь избавиться от боли, моё сознание вновь забывается тревожным сном.

В следующий раз я просыпаюсь, когда прохладная рука касается моего разгорячённого лба. Я издаю тихий стон от облегчения.

– Ойро?

Голова болит значительно меньше, и я могу разлепить глаза.

– Ойро, наконец-то! Я уже всерьёз начал…

– Где мы? – перебиваю я Дарена, который наклоняется надо мной.

– Давай мы вначале убедимся, что ты в порядке. А потом поговорим.

Друг помогает мне сесть. Голова слегка кружится, но в целом состояние терпимое. Я оглядываюсь вокруг, понимая, что мы находимся в каком-то замкнутом пространстве. Всё сделано из металла, и лишь в стенах под самым потолком заметны тонкие полосы окон. Достаточно большие, чтобы пропускать кислород и хоть немного солнечного света.

– Мы в повозке… – начинает объяснять друг, когда я принимаюсь осматриваться и с недоумением приподнимаю край грязного покрывала, который служит мне подушкой.

– …для заключённых, – ровным голосом добавляет Мальта, сидящая в тёмном углу.

От её слов я должна ощутить страх, но, наоборот, с облегчением выдыхаю, когда вижу, что и она тоже жива. Я помню, как исарийка упала, корчась от боли. И почему-то чувствую, что это произошло из-за меня. Из-за того, что я сделала. Я смотрю на свои руки, наверное, ожидая обнаружить на них когти, черноту и кровь, но ничего этого нет. Лишь немного исцарапанная и загорелая кожа рук да песок, забившийся под ногти.

Я перевожу взгляд на Дарена. Его лицо осунулось, похоже, он давно не отдыхал. Скорее всего, не мог позволить себе заснуть в такой ситуации. Я также замечаю жгуты, которые всё ещё стягивают его запястья. Нас всё-таки поймали. Ощущаю горечь во рту от досады. Мы были так близко. Друг протягивает мне флягу с водой, и я жадно пью, утоляя жажду.

– Долго я спала?

– Четыре дня, – прямолинейный ответ и жёсткий тон Мальты приводят меня в чувство лучше всякой пощёчины. Я во все глаза таращусь на исарийку. – Твоему телу требовался отдых. Это нормально. Ты иногда приходила в сознание, мы кормили тебя, но потом ты опять засыпала, – уже мягче заверяет она.

Выражение лица старухи привычно недовольное, но я с облегчением отмечаю, что её глаза снова стали тёмными. Все следы слепоты исчезли.

Снаружи доносятся приглушённые голоса, но слов разобрать не удаётся. По тону и крикам они похожи на приказы. Следом раздаётся небольшой шум, и наша повозка, дёрнувшись, начинает двигаться вперёд. Опираясь о стену, я поднимаюсь, чтобы посмотреть на небо сквозь отверстия, Дарен меня поддерживает, чтобы я не упала. К счастью, в передвижной камере достаточно места для нас троих, и можно спокойно встать в полный рост. Дарен единственный, кто не в состоянии полностью выпрямится. Он чересчур высокий для этой повозки.

Я хватаюсь пальцами за край окна и приподнимаюсь на цыпочки, но щель слишком узкая, чтобы хорошо рассмотреть пейзаж. Небо затянуто облаками. Судя по всему, сейчас вторая половина дня. Я втягиваю носом воздух, ощущая запах свежей зелени. Одно мне ясно точно: мы больше не в Илосе.

– Расскажите мне, что случилось, – прошу я.

Скрестив ноги, я вновь опускаюсь на пол рядом с Дареном. Мальта сидит в углу почти напротив. Прежде чем составлять план о том, что нам делать дальше, нужно разобраться с тем, что произошло и куда нас везут. Хотя я догадываюсь, что мы направляемся в Каидан, но до него недели пути. Поэтому ещё есть время придумать, как сбежать. Нельзя, чтобы Дарен оказался у них в руках. И только сейчас я с удивлением осознаю, что из пленников лишь на мне нет жгутов. Неужели они не видели, что я сделала? Или это всё было плодом моего воображения?

– Мальта, как ты и Те… Теренс оказались здесь? – Я запинаюсь, когда в памяти отчётливо всплывает жуткий образ светловолосого парня с перерезанным горлом.

Исарийка поджимает губы. Излишний блеск в её глазах лучше любых слов показывает, что она тоже переживает из-за его смерти. Возможно, наше благополучие волнует её больше, чем мне кажется.

– Я обладаю Даром Исара. У мальчиш… у Теренса тоже был Дар. Но такой слабый, что он и сам не подозревал. Вы знаете из истории, что Исар повелевал Воздухом.

Мальта дожидается наших согласных кивков и продолжает:

– У каждого, владеющего каким-либо талантом, помимо основных стихий могут проявляться и дополнительные способности – побочные Дары. Сила их проявления также варьируется. Потомки Исара, например, иногда обладают предвидением. Это умение не настолько полезное, как может показаться, – моментально отметает назревающие вопросы старуха. – Нельзя по щелчку предсказать то, что хочешь. Дар просто накатывает. Кто-то видит вероятное будущее во снах, кто-то средь бела дня. Те, кто сильнее, в состоянии управлять своим Даром, слабые же становятся его жертвами. Видения приходят к ним, когда захотят. Сами. Иногда каждый день, а иногда – всего раз за всю жизнь. Теренс обладал совсем слабыми способностями. Он, бывало, управлял ветром под воздействием сильных эмоций, но не осознавал этого. А прозрения, как я узнала, приходили лишь пару раз, но тогда он подумал, что это галлюцинации. Как бы то ни было, он был носителем Дара, и Смотрители это почувствовали.

Внутри меня что-то сжимается.

– Он погиб из-за меня, – я не спрашиваю, а утверждаю, потому что знаю ответ.

– Да.

– Он предвидел, что разбойник нападёт на меня сзади, и решил… предупредить?

– Да, – исарийка шепчет это единственное слово так тихо, что я едва могу его расслышать. – Не печалься о нём. Он выбрал свой путь, а вот нам ещё предстоит разобраться со своим.

Я чувствую такое отвращение к себе, словно своими руками убила Теренса. Может, меня преследует злой рок и все, кто ко мне приближается, умирают? Вдруг это только начало? И за мной по пятам крадётся сама смерть? Не задумываясь, я вытираю вспотевшие ладони об одежду, чтобы стереть невидимую кровь Теренса со своих рук. Хоть это всего лишь иллюзия, но я не могу избавиться от странного липкого ощущения. Это пот. Ничего больше. Всего лишь пот. Не кровь. Перед глазами вновь мелькает воспоминание, как тело светловолосого парня вздрагивает в последний раз. Но у него лицо Дарена. И меня пробирает озноб. Я стараюсь прогнать картинку. Забыть.

– Смотрители обнаружили такой же Дар Исара и у меня. Именно он помог мне предупредить, чтобы вы заранее покинули Город на лодке Элиота. Правда, я увидела каиданцев, когда они уже были слишком близко, – всё ещё тихий голос Мальты отвлекает меня от мрачных мыслей, опутывающих тёмной паутиной и поглощающих без остатка.

– И тебе лучше капнуть свою настойку сейчас, потому что через час они вытащат нас из этого мерзкого места. Возможно, пока на тебе и нет цепей, но будут, если твой глаз заметят, – добавляет она, указывая на меня подбородком.

Я отшатываюсь, дотрагиваясь пальцами до лица, как будто могу на ощупь определить цвет радужки. Но если прошло четыре дня, то действие лекарства наверняка уже закончилось.

– Ты знала и раньше? – Я шарю в поисках пузырька с настойкой и благодарю про себя всех Первых, что удачно положила его в карман перед нападением.

– Нет. Твой глаз я увидела впервые, когда ты лежала здесь без сознания. Иногда я проверяла реакцию зрачков. Подробности я выбила уже из твоего приятеля.

После того как я капаю лекарство и вновь прячу склянку в складках одежды, я смотрю на Дарена. Тот виновато улыбается, хотя я не злюсь. То, что Мальта узнала о моём дефекте, – наименьшая из наших проблем по сравнению с остальной ситуацией.

– Тебя посетило видение, что нас скоро вытащат из повозки?

– Нет. Просто нас всегда кормят примерно за час до заката, – Мальта хмыкает, указывая морщинистым пальцем на узкое окно под потолком. – Это называется логика, девочка.

Друг закатывает глаза, а я не сдерживаю кислого смешка. На секунду мне становится легче от того, что Мальта ведёт себя предсказуемо. Как всегда, ворчит и насмехается.

– Нас схватили на Островах. В этот раз троих, – продолжает говорить исарийка. – Последнего из пленников я не знаю, и его сразу увезли в Каидан.

Намёк на веселье исчезает, не успев окрепнуть.

– Ваши родители в порядке. По крайней мере, когда я видела их в последний раз, Отеро и Сесциа были в порядке.

Дарен шумно выдыхает. Его плечи опускаются, как будто он всё время находился в напряжении и ждал только плохих новостей, но боялся спросить. Теперь наконец он может расслабиться.

– Я предполагаю, что изначально Смотрители пришли за мной, поэтому их и не интересовало отсутствие нескольких детей. А Теренсу… просто не повезло оказаться у них на пути, – добавляет Мальта, кутаясь в мантию.

– Что случилось с твоими глазами? – спрашиваю я.

– Грязная сила, – сплёвывает старуха. – Одна из побочных возможностей Дара Света – управлять другими. Редкая способность. Если у кого-то в Каидане её обнаруживают, то насильно отправляют в ряды Смотрителей. Как элитный отряд. При помощи света из ладоней такие умельцы ставят специальную метку сзади, на шее. И этого достаточно. Подконтрольных узнают по слепым глазам: зрение уходит тому, кто поставил метку. Они контролируют силу и тело, но не мысли, и иногда марионетки могут говорить за себя, если хозяева не следят. Как произошло с Теренсом, потому что его держал молодой каиданец, которого ты на время вырубила. От свободы воли остаются лишь жалкие крупицы. Одарённый с подобной силой в состоянии поставить только одну метку зараз, и если захочет взять под контроль другого человека, то ему вначале придётся снять метку с предыдущего. Смерть… тоже разрывает связь. Но болезненно. Притом для обеих сторон.

Я вспоминаю, как Смотритель катался по песку, воя от мучений, когда умирал Теренс. Они были связаны. И Мальта. Она кричала, когда я… когда другой каиданец умер.

– Так мы вас и нашли. Они использовали меня и Теренса как гончих собак. Только мы не нюхали землю, а следили за видениями, которые могли показать вас. И это произошло. Образ был нечётким, но его оказалось достаточно. А потом Смотрители заключили сделку с падальщиками, чтобы те помогли вас найти. Сами каиданцы в жизни бы не отыскали путь среди песков.

Мои кулаки сжимаются так, что белеют костяшки пальцев. Вспоминая главаря, на секунду я жалею, что не успела покончить со всеми Падшими зараз.

– Но что ты имела в виду, говоря, что они пришли за тобой? – уточняет Дарен.

– Моё настоящее имя – Мальта Сильвия Эгеланн. И именно это имя пугает всех до чёртиков. Жуткие слухи обо мне по большей части лживы, но страх… он настоящий, – женщина расплывается в мрачной усмешке, явно довольная этим фактом. – Я использовала свою репутацию много лет назад, чтобы спасти тебя, Дарен, когда они пришли к вашему дому. Тот же страх помог и в этот раз, когда я велела не трогать Ойро. Я никогда не наводила порчу на кого-то… Это всё страшные байки. Но иногда и от них есть прок.

Мы с Дареном молча слушаем исарийку, понимая, что она не привыкла рассказывать о прошлом. Мальта вдруг выдыхает и расслабляется, словно сняла с плеч тяжёлую ношу. Даже её лицо теперь кажется старым, под стать её возрасту. Усталым.

– Стой… Эгеланн? – нарушает тишину Дарен. – Это же… это же фамилия потомков самого Исара. Но Сильвия Эгеланн… кажется, я где-то слышал это имя, – он задумчиво повторяет его несколько раз, а затем изумлённо распахивает глаза, что-то вспомнив. Парень так нервничает, что начинает заикаться: – Си…сильвия Эге…Эгеланн! Скверная кровь! Сильвия Эгеланн, бессильная!

Мальта морщится, словно съела что-то кислое.

– Верно. Второе имя мне дали в её честь, что очень поэтично.

– Кто такая Сильвия Эгеланн? – недоумеваю я.

Мальта и Дарен переводят взгляды на меня, догадываясь, что я ничего не понимаю.

– Сильвия – моя очень далёкая родственница. Единственная в своём роде и позор потомков Исара. Остальные представители семьи Эгеланн активно пытаются стереть память о ней, как грязное пятно с белоснежной скатерти. И – да, это правящая династия. То есть в какой-то степени я являюсь кровной роднёй правителей Исара, хотя они вряд ли часто вспоминают о моём существовании.

Я вижу, как Мальта оскаливается в широкой ухмылке. Все зубы на месте и лишь слегка пожелтели от старости, но этот оскал пугает меня больше, чем её обычные оскорбительные высказывания и обещания побить клюкой.

– Примерно через двести лет после разделения на четыре страны у единственного сына правящих тогда потомков Исара родилось три ребёнка. Два мальчика – Вернон и Сайлас, и одна девочка – Сильвия. Тяжёлое потомство. Обычно при появлении на свет нескольких детей всегда есть один самый сильный в Даре. Именно он и становится следующим королём или королевой, но здесь среди троих… здоровым оказался только Вернон. Сайлас, как люди со временем заключили, был не в себе. Решили, что он сумасшедший.

– Книга «Описание», – ахаю я, вспоминая семью теялийцев с девочкой, рассказывающей жуткие стишки.

– Именно. Он её написал. Все думали, что он сошёл с ума, но Сильвия единственная поняла, что скорее его Дар был настолько силён, позволяя заглянуть далеко вперёд, что Сайлас не мог отличить реальность от будущего и жил, стоя одной ногой между потоками времени. Она пыталась поведать о своём открытии, но ей никто не верил, – исарийка выдавливает ядовитую усмешку. – Что может понимать в Даре та, у кого его нет, решили они.

– Как это нет? – удивляюсь я. – Разве может родиться потомок от Первых без Дара?

– Оказалось, что может, но такое было только однажды. Поэтому её и прозвали Сильвия Скверная Кровь, как будто её кровь – зараза, которая сумела уничтожить даже Дар, – объясняет Дарен.

– Верно. Никто не знает, почему так произошло. Возможно, баланс сместился, и Сайлас взял слишком много, не оставив сестре даже капли способностей. Годы шли, её родители надеялись, что сила проявится. Но Сильвии стукнуло двадцать, и ничего не случилось. Она стала позором семьи. Слабостью. Все любили младшую из рода Эгеланн, но гордость перевесила. Девушку редко показывали народу и старались не упоминать о ней ни в разговорах, ни в исторических документах. Как будто она медленно исчезала. Постепенно все забыли о Сильвии, а когда ей стукнуло тридцать, её тайно переселили из дворца в хороший уютный дом, который находился ужасно далеко, на самой окраине страны. Семья бросила её, отреклась, как от сироты, а не от принцессы. И тогда о ней стала забывать даже родня, – Мальта кривится каждый раз, когда упоминает королевскую династию. – Сильвия сменила имя и встретила хорошего мужчину, которого полюбила. От него она родила ребёнка. Своё настоящее имя и происхождение она раскрыла своему мужу и сыну перед смертью и молила держать это в секрете и дальше, но помнить, передавая правду из поколения в поколение.

Я опускаю голову, мне становится жаль Сильвию и её потомков. Каково это, быть выкинутым собственной семьёй за ненадобностью? Стёртым из истории и воспоминаний?

– Однако Эгеланны, эти глупцы, поняли всё слишком поздно, – я поднимаю взгляд, видя, как Мальта снова улыбается. – Сильвия была носителем Дара. Просто он почему-то у неё не проявился, но она передала его своему сыну. И тот своей дочери, а она – своей дочери и так далее. Дар управления воздухом у нас слабый, но вот предвидение… Мы можем его иногда контролировать.

– Опасная способность. Особенно в руках правителя, – вмешивается Дарен.

– Правильно мыслишь, мальчик, – Мальта кивает. – Однако у нынешних правителей Исара такого Дара нет. Вернон будущее не видел, а все последующие потомки были в этом очень слабы. Сайлас умер рано, покончив с собой. То есть практически вся способность предвидения Первых почему-то ушла по ветви Сильвии. Может у судьбы есть чувство юмора, и она придумала подобное наказание для тех, кто остался на троне, позабыв родню. Правящие Эгеланны узнали, что пресловутая «Скверная кровь» на самом деле передала детям свой Дар, только через несколько поколений. С тех пор они ищут. Ищут нас – её потомков. Когда моя бабка услышала, что они почти у порога её дома, чтобы вернуть в семью, – Мальта злобно сплёвывает на слове «семья», – то тут же скрылась, так как сразу поняла, что не она им нужна, а её способности. Но позже я на своей шкуре познала пренебрежение своих родственников.

Наша повозка резко накреняется, попав колесом в яму, и я больно ударяюсь плечом о стену. Мы дружно прислушиваемся к ругани снаружи, ожидая, не откроет ли кто заднюю дверь. Но нет. Они просто проверяют колесо. Затем раздаётся свист плети и ржание лошадей. Повозка натужно продолжает движение.

– Мы с семьёй жили в Исаре под вымышленными именами. Отец умер очень рано, когда мне было семь. Неудачная охота. И у меня осталась мама, но когда мне исполнилось шестнадцать, она серьёзно заболела…

Неожиданно дыхание Мальты становится частым. Открывая рот, она глотает воздух, словно рыба на берегу. Мы с тревогой следим за старухой, но она успокаивается и продолжает рассказ:

– Она… умирала. Я знала. В том возрасте Дар уже перешёл ко мне. Но я решила, что раз вижу будущее, то в моих силах что-то изменить. На это оставалось полгода. Я попросила приехать лекарей из Теялы. Все считают, что исцеление – побочная способность Дара Воды. Но мази, порошки или сыворотки теялийцев не помогли. Один из них узнал мою маму, так как был знаком с нашей семьёй и нашим секретом. И, возможно, видя моё отчаяние, он поделился своей тайной. Истинная сила исцеления была вовсе не у потомков Шейна, а у потомков Илоса, – Мальта качает головой, словно до сих пор не верит в это, но улыбается своим воспоминаниям. – Тьма, которую все боятся, лечит. Не иронично ли?

Я ничего не отвечаю, а просто слушаю и слушаю, не успевая переваривать такое количество новой информации.

– Тот мужчина рассказал, что илосийцы знали, что другие им не доверяют, но верили, что исцеление нельзя хранить в секрете, когда можно помогать другим. Поэтому они поделились сокровенными рецептами разных лекарств с несколькими теялийцами, так как те относились к Илосу нейтрально, без ненависти. Они обучили потомков Шейна всему, чему только могли, и попросили передавать знания, создать школы и аптеки. Единственным их условием было не разглашать тайну, откуда всё пошло. Поэтому Илос стал моей последней надеждой помочь маме. В то время я отправилась просить помощи у своих правящих родственников Эгеланн, которые так долго нас искали. Сама я бы не отыскала дорогу в Паргаду, но они могли знать. Тогда на троне сидели мои тётя и дядя. Родители нынешней королевы Алисии Эгеланн. Они обещали мне содействие, – старуха горько усмехается на последнем слове. – С одним условием. В обмен на помощь они хотели, чтобы я отдала им Дар. Добровольно.

– Разве можно отдать Дар? – хмурится Дарен.

– Можно. Сейчас все знают, что при заключении брака во многих странах проводят Варайю – обязательную ритуальную песню. Благодаря ей один из супругов, более сильный, забирает Дар второго, если он есть. Чаще всего это делается для контроля рождённых со способностями детей, и чтобы талант не дробился, становясь слабее. Но потомки Первых могут передать Дар другим без брака. Отобрать силой его нельзя, можно сделать это только добровольно. За всю историю так поступали несколько раз в кругу одной ветви, но перестали, потому что вернуть отданный Дар назад нельзя. А передавать способности между разными потомками и вовсе считают опасным. Исарийцы долго изучали эту идею и пришли к заключению, что если один из потомков Каида отдаст побочный Дар контроля, например потомкам Шейна, то это навсегда.

– Что именно ты имеешь в виду? – уточняю я.

– Значит, что даже последующие дети из рода Каида не будут иметь Дар контроля. Тот уйдёт из их крови навсегда. Это не доказанная теория, но я бы не рискнула проверять на практике.

Мальта согласно кивает, видя моё шокированное выражение лица, и вновь продолжает:

– Жадность моих дальних родственников оказалась настолько велика, что они предпочли пойти на шантаж, чем воссоединить семью. Я догадывалась, что они просто вышвырнут меня после того, как получат то, что им нужно.

Я чувствую горечь и разочарование в каждом слове Мальты. Теперь я лучше понимаю всю эту скрытность и злобу, которая жила в ней все эти годы. Я кладу руку на её ладонь, желая поддержать, и с облегчением выдыхаю, когда исарийка не отстраняется, а смотрит на меня с непривычной теплотой во взгляде.

– Я отказалась и сбежала от них. После всех глупых попыток у меня оставалась лишь пара месяцев, поэтому я сама, ориентируясь на видения, добралась до Илоса. Это почти стоило мне жизни, но меня спас королевский патруль. Они нашли меня блуждающей возле границ Паргады, без них я бы ушла в другую сторону. Тогда у правителей уже родилась принцесса Ясамин, мать королевы Сарир и бабушка нынешнего принца Даяна и принцессы Айлы. Королева, обладающая исцелением, выслушала мою историю и согласилась помочь. Несмотря на сомнения мужа, она была готова покинуть безопасный Илос и тайно отправиться в Исар, чтобы вылечить мою мать. Но будущее не было бы будущим, если бы не сбывалось. Ещё с детства мама наставляла меня, что потомки Исара не раз пытались менять будущее, но с каждой попыткой реальность становилась только хуже. Но я была упрямой и мнила себя особенной, была уверена, что справлюсь там, где не смогли остальные.

Мальта бездумно скребёт пятно на своей одежде ногтем, пытаясь отковырять засохшую корочку грязи. Мы с Дареном не собираемся её торопить. Продолжаем терпеливо ждать, пока исарийка будет готова рассказать остальное.

– И это оказалось самым суровым уроком в моей жизни. Нельзя пытаться изменить грядущее, иначе всё действительно может стать ещё более непредсказуемым. Спустя три дня мы подошли с королевой Илоса к границам Теялы, максимум нам требовалась ещё неделя до моего дома. И тогда я увидела новое видение, что моя мама умрёт раньше из-за того, что в наш дом явится королевская стража Исара. Мы ускорились, пытаясь перегнать время, но опоздали на несколько суток. Знакомая, которую я оставила присматривать за мамой, рассказала, что та умерла из-за случайности. Воины пытались вытащить её из дома, чтобы отвезти в Сабон – столицу Исара. Но она отбивалась и упала головой на камень. Если бы я не искала помощи у правящей семьи Эгеланн, то их солдаты не пришли бы в наш дом. Так я осталась сиротой.

Я бросаю встревоженный взгляд на Дарена, гадая, есть ли вообще слова утешения, подходящие для такой ситуации, но тот отвечает мне не менее обеспокоенным выражением лица.

– После этого правители Илоса – Калануа приютили меня. И не просто приютили… они вырастили меня как родную. Относились ко мне как к члену семьи. Во дворце я жила много лет, но решила всё же уйти после рождения принцессы Сарир, хотя не раз я навещала их, рассказывая сказки. В последний раз мои истории слушал смышлёный Даян, который, уверена, вырос благородным мужчиной.

Я отчётливо замечаю перемену, как смягчается её лицо. Она скучает по ним.

– Как бы мне хотелось познакомиться и с маленькой Айлой. Когда она была ребёнком, я слышала, что в ней словно два человека в одном. Храбрая и дерзкая, сдержанная и непоседливая. Непредсказуемая девочка.

Исарийка произносит последние слова тихо, точно не верит, что увидит принцессу вживую. Я удивляюсь, когда в груди что-то болезненно сжимается.

– Если они были так добры, почему ты вечно рассказываешь страшные вещи об Илосе? – я недовольно смотрю на старуху.

– Я рассказываю всем известные легенды. И я никогда не говорила об Илосе плохо! Всё, что требовалось, – это задать вопрос, а дети, привыкшие к распространённым на Континенте историям, всегда делают из него злодея! – Мальта недовольно цокает языком. – Глупая! Аура страха защищает получше любой армии. Как по мне, пусть все и дальше продолжают избегать границ Илоса. Иначе какие-нибудь невежи уже давно напали бы на Калануа.

Мысль, что Мальта по-своему защищает мою родную страну, сбивает меня с толку. В своей странной извращённой манере она делает всё ради защиты семьи Калануа, частью которой была и, скорее всего, является до сих пор.

Только когда задние двери открываются и в глаза ударяет солнечный свет, я понимаю, что увлеклась рассказом и не заметила, как повозка остановилась. Один из Смотрителей хватает меня за руку и практически выволакивает наружу.

– Капитан, девчонка очнулась!

Я щурюсь от яркого света после тёмного помещения, глаза слезятся, и я часто моргаю. Из-за этого лица пока различить тяжело, но я узнаю символ солнца на доспехах воинов. Мальту и Дарена также вытаскивают из повозки. С парнем не церемонятся, а вот к старухе едва притрагиваются, боясь, что она может наслать несчастья.

– Я сдержу обещание, Эгеланн, девчонке никто не причинит вреда, – командир мельком осматривает меня. Похоже, и этим каиданцам Мальта успела пригрозить червями или другой саранчой. – Но и отпустить её мы не можем. Она помогала нечистому. Мы отведём её в Каидан. Возможно, при дворе нужны новые служанки…

– Ты имеешь в виду – рабы? – сплёвывает Мальта.

– Возможно, и имею. Но тебе лучше попридержать язык. Я могу довезти вас, отдать тебя и кахари королю, а девчонке потом отрубить голову в качестве наказания за преступления. А ты об этом даже не узнаешь. Так что не испытывай моего терпения, – он говорит без злобы, но уверенным командирским тоном.

Исарийка лишь скалится в ответ. Рабство, конечно, лучше смерти, но нам нужно улучить момент и сбежать. Неизвестно, что они сделают с Дареном и Мальтой. «Оказавшись в Каидане, ты не сможешь уйти», – вспоминаю я слова Роя, а значит, необходимо исчезнуть раньше. Держащий меня под локоть каиданец толкает в спину, направляя в сторону деревьев. Он с силой усаживает меня на траве недалеко от костра. Рядом располагаются друзья. Я едва сдерживаю стон, увидев, что нам несут еду. Желудок тут же отзывается болью, напоминая, что я не ела уже слишком давно. Однако всё равно с подозрением принюхиваюсь к кашеобразной похлёбке, которую дают каиданцы. Затем сразу откусываю кусок хлеба, надеясь, что врагам не пришло в голову заниматься полнейшими глупостями и добавлять отраву в выпечку. К тому же его они вряд ли готовили, скорее купили у торговцев в одном из городов по дороге.

– Всё чисто, подруга. Я уже проверял, – Дарен ухмыляется, смотря, как я осторожно слизываю небольшую порцию кашицы с ложки.

Рой учил нас защищаться, управляться с оружием и ставить ловушки, а вот Лайла много знала о ядах. Её дядя был целителем, и в детстве она часто ему помогала, поэтому дала нам немало уроков. Ведь и вправду, какой смысл уметь обращаться с любым видом оружия, но в итоге умереть от отравы в каше?

Поверив другу, я начинаю поглощать еду, искоса поглядывая на воинов, собравшихся у костра, отмечая, что они даже не следят за нами. Трое выставлены по периметру для несения дозора, возле огня сидят ещё пятеро. Всего восемь человек. Не так много. Если снять жгуты с Дарена и раздобыть оружие, то, может…

От хора шипящих голосов меня пробирает озноб. Они тихие и далёкие, словно ветер приносит их сюда вместе с песком. Словно демоны бьются о границу Илоса, скребут и лижут только им видимую стену, но не могут просочиться сюда, в Теялу. Я трясу головой, и шёпот исчезает, как галлюцинации.

– Извини, что ударила тебя.

Я с удивлением поворачиваюсь к Мальте, которая старается говорить, опустив голову и делая вид, что всё её внимание поглощено едой. Смотрители находятся слишком далеко, чтобы подслушивать, но рисковать не стоит.

– Это ты ударила меня по затылку? Но зачем? – Я тоже утыкаюсь в тарелку, чтобы не привлекать внимания.

– Подкрепление было слишком близко. Они бы увидели, на что ты способна, и в лучшем случае тоже заковали бы в жгуты, а в худшем – сразу отрубили бы тебе голову.

– Ойро, как ты это сделала? – присоединяется к разговору Дарен.

Я сжимаюсь, стискивая руками миску. Не смею смотреть ему в глаза, боясь увидеть в них отвращение.

– Я не знаю… не знаю, как и… что я сделала.

– Ты спасла нам жизнь.

– Я… я какое-то чудовище? – Я пытаюсь продолжать глотать пищу, но она комом встаёт в горле.

Вспоминаю жуткие звуки ломающихся костей, желание впиться кому-нибудь в глотку, наслаждение, когда мои собратья утаскивают врагов под землю… Я вздрагиваю, и липкий поток мыслей прерывается, когда пальцы друга едва ощутимо касаются моего колена. Я неохотно поднимаю взгляд, чтобы посмотреть Дарену в лицо. С облегчением выдыхаю, заметив тепло в ореховых глазах.

– Ты. Спасла. Нам. Жизнь, – твёрдо повторяет он.

– Жизнь – это хорошо. Но нам бы ещё свобода не помешала, – недовольно бубнит Мальта, оборачиваясь на каиданцев.

И мы полностью с ней согласны.