Тема обороны советского Заполярья поднимается и в романе Вениамина Каверина «Два капитана» — одном из самых популярных советских приключенческих романов, выдержавшем более сотни переизданий, написанном в 1938–1944 годах. За него Каверин в 1946 году награжден Сталинской премией второй степени.

В романе подробно описана жизнь военных летчиков. «Я не стану особенно много рассказывать о воздушной войне на Севере, хотя это очень интересно, потому что нигде не проявились с таким блеском качества русского летчика, как на Севере, где ко всем трудностям и опасностям полета и боя часто присоединяется плохая погода и где в течение полугода стоит полярная ночь. Один британский офицер при мне сказал: „Здесь могут летать только русские“. Конечно, это было лестное преувеличение, но мы вполне заслужили его.

Сама обстановка боя на Севере тоже была куда сложнее, чем на других воздушных театрах войны. Немецкие транспорты обычно шли почти вплотную к высоким берегам — так близко, как только позволяла приглубость. Топить их было трудно — не только потому, что вообще очень трудно топить транспорты, а потому, что выйти на транспорт из-под высокого берега невозможно или почти невозможно. Мы не могли пользоваться почти половиной всех румбов (180°), а попробуйте-ка без этой половины атаковать корабль, над которым нужно пройти как можно ниже, чтобы торпеда, сброшенная в воду, вернее попала в цель! При этом корабль не ждет, разумеется, когда его утопят, а вместе с конвоем открывает огонь из всех своих зениток, пулеметов и орудий главного калибра. Сжав зубы, не узнавая себя в азарте боя, лезешь ты в этот шумный разноцветный ад!»

Вениамин Каверин знал о подвигах и жизни полярных летчиков не понаслышке — писатель был в военном Архангельске. Когда началась Великая Отечественная война, Каверин прервал работу над романом и, став военным корреспондентом «Известий», попросил командование отправить его на Северный фронт, где он мог продолжить собирать материал для книги.

Вот так, просто и даже буднично, главный герой каверинского романа описывает свои действия на войне. «В июле я ходил еще с бомбами на Киркенес — и довольно удачно, как показали снимки. В начале августа я уговорил командира полка отпустить меня на „свободную охоту“ — так называется полет без данных разведки, но, разумеется, в такие места, где наиболее вероятна встреча с немецким конвоем. И вот в паре с одним лейтенантом мы утопили транспорт в четыре тысячи тонн. Утопил, собственно говоря, лейтенант, потому что моя торпеда, сброшенная слишком близко, сделала мешок под килем и „ушла налево“. Но все было проверено в этом бою, в том числе и раненая нога, которая вела себя превосходно… Короче говоря, в середине августа я утопил второй корабль — в шесть тысяч тонн, охранявшийся сторожевиком и миноносцем. На этот раз я шел в паре с командиром эскадрильи и, к своему удовольствию, заметил, что он атаковал еще ниже, чем я. Разумеется, самому себе он выговора не сделал».

Кто же был прототипом Сани Григорьева? Отвечая на этот вопрос, писатель говорил, что одним из прототипов послужил летчик-истребитель старший лейтенант С. Я. Клебанов, погибший в 1943 году. Самуил Яковлевич Клебанов был связан с Арктикой с 1935 года, работал летчиком. В Ленинграде он занимался в планерной секции, в которой Чкалов был инструктором (в книге летчик Ч. — кумир Сани Григорьева).

В своих воспоминаниях Каверин не раз писал, что Клебанов стал его помощником-«инструктором» в изучении особенностей летного дела в арктических условиях. В своем сборнике «Литератор» Каверин рассказывает о встречах с М. Горьким и другими известными писателями, историками литературы, режиссерами; его дневники и переписка охватывают время от 1920-х до 1980-х годов. Напечатано в сборнике и письмо Каверина летчику Клебанову, датированное 14 марта 1942 года: «Я читал в „Известиях“ о том, что Вы летали бомбить Германию, и почувствовал настоящую гордость за то, что изобразил хоть небольшую частицу Вашей жизни в „Двух капитанах“. От всей души поздравляю Вас с орденами — уже двумя — так быстро. Я не сомневаюсь в том, что Вы — настоящий человек и мужчина…». Как отмечал Каверин, сочиняя второй том романа, он нашел воспоминания однополчан Клебанова, полные уважения.

В главе «Победа» писатель от имени Сани Григорьева описывает схватку с вражески кораблем. «Мы вылетели в два часа ночи, а в половине пятого утра утопили рейдер. Правда, мы не видели, как он затонул. Но после нашей торпеды он начал „парить“, как говорят моряки, то есть потерял ход и скрылся под облаками пара…

Еще во время первого захода стрелок закричал:

— Полна кабина дыму!

…Не буду перечислять тех кратких докладов о состоянии машины, которые делал мой экипаж. Их было много — гораздо больше, чем мне бы хотелось. После одного из них, очень печального, штурман спросил:

— Будем держаться, Саня?

Еще бы нет! Мы вошли в облачко, и в двойном кольце радуги я увидел внизу отчетливую тень нашего самолета. К сожалению, он снижался. Без всякого повода с моей стороны он вдруг резко пошел на крыло, и если бы можно было увидеть смерть, мы, без сомнения, увидели бы ее на этой плоскости, отвесно направленной к морю.

…Сам не знаю как, но я вывел машину. Чтобы облегчить ее, я приказал стрелку сбросить пулеметные диски. Еще десять минут — и самые пулеметы, кувыркаясь, полетели в море.

— Держимся, Саня?

Конечно, держимся! Я спросил штурмана, как далеко до берега, и он ответил, что недалеко, минут двадцать шесть. Конечно, соврал, чтобы подбодрить меня, — до берега было не меньше чем тридцать.

Не впервые в жизни приходилось мне отсчитывать такие минуты. Случалось, что, преодолевая страх, я отсчитывал их с отчаянием, со злобой. Случалось, что они лежали на сердце, как тяжелые круглые камни, и я тоскливо ждал — когда же, наконец, скатится в прошлое еще один мучительный камень-минута! Теперь я не ждал. С бешенством, с азартом, от которого какое-то страшное веселье разливалось в душе, я торопил и подталкивал их.

— Дотянем, Саня?

— Конечно, дотянем!

И мы дотянули. В полукилометре от берега, на который некогда было даже взглянуть, мы плюхнулись в воду и не пошли ко дну, как это ни было странно, а попали на отмель. Ко всем неприятностям теперь присоединились ледяные волны, которые немедленно окатили нас с головы до ног. Но что значили эти волны, и то, что машину мотало с добрый час, пока мы добрались до берега, и тысяча новых трудов и забот в сравнении с короткой фразой в очередной сводке Информбюро: „Один наш самолет не вернулся на базу“?».

Глава «За тех, кто в море» рассказывает о героях-подводниках, с которыми встречался главный герой романа. Знаменитый подводник Ф. — командир подводной лодки М-172 («Малютка») Герой Советского Союза Израиль Ильич Фисанович. С ним писатель общался в Полярном во время войны.

В романе при помощи подводника, «знаменитого Ф.», летчик Саня Григорьев потопил четвертый немецкий транспорт. «Нигде не может быть такого равенства перед лицом смерти, как среди экипажа подводной лодки, на которой либо все погибают, либо побеждают. Каждый военный труд тяжел, но труд подводников, особенно на „малютках“, таков, что я не согласился бы променять один поход „малютки“ на десять самых опасных вылетов. Впрочем, еще в детстве мне представлялось, что в свою очередь между людьми, спускающимися так глубоко под воду, непременно обязательно должен быть какой-то тайный уговор, вроде клятвы, которую мы с Петькой когда-то дали друг другу…».

Свои встречи с Фисановичем писатель, уже называя полностью фамилию героя, подробно описал в послевоенном очерке «И. И. Фисанович».

«Однажды я услышал условные выстрелы, которыми подводная лодка сообщает о потоплении транспорта противника… Вернулся Герой Советского Союза капитан 3 ранга Израиль Ильич Фисанович. Подводник, возвращающийся из плавания, имеет право полного отдыха в течение суток. Но дело шло к вечеру и мне хотелось поскорее написать в „Известия“ о новой победе… Важно заметить, что он был занят тем, что в свою очередь писал историю своей подводной лодки. За этим занятием я его и застал. Навстречу мне поднялся человек среднего роста, наружности самой обыкновенной. Остановили внимание исключительно красные, немного набухшие веки и внимательный, пристальный взгляд».

Сразу после начала Великой Отечественной войны Фисановича направили в Заполярье, 8 июля 1941 года его назначили помощником командира подводной лодки Щ-404, а 22 июля — командиром подводной лодки М-172 (типа «Малютка»), в 1939 году вошедшей в состав Северного флота.

Во время своего второго боевого похода 21 августа 1941 года М-172 под командованием Фисановича первой проникла во вражескую гавань Лиинахамари и торпедировала транспорт, стоящий под разгрузкой у северо-западного причала. Фисанович не только первым прорвался по узкому длинному фьорду во вражеский порт Петсамо, но и первым среди командиров бригады подводных лодок Северного флота потопил за один поход два транспорта врага.

Совершив за два года под командованием Фисановича 17 боевых походов, М-172 потопила два крупных боевых корабля, 10 судов и один танкер противника. Экипаж подлодки выполнял также задания по эвакуации и десантированию разведгрупп в тыл неприятеля.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 апреля 1942 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Израилю Ильичу Фисановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 658). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 апреля 1942 года флаг подводной лодки М-172 украсил орден Красного Знамени, а в апреле 1943 года приказом наркома Военно-Морского флота Краснознаменная подводная лодка М-172 преобразована в гвардейскую. 9 июля 1943 года командиром подлодки стал гвардии капитан-лейтенант Иван Андреевич Кунец. За время службы М-172 совершила 19 полных боевых походов, выполнила 13 торпедных атак (20 торпед).

1 октября 1943 года в 18.02 подлодка с 23 членами экипажа вышла из Полярного на позицию № 1 в Варангер-фьорд, где должна была действовать в паре с М-105. Но М-172 на связь так и не вышла. 18 октября 1943 года истек срок автономности, и подлодка стала считаться пропавшей без вести. Существует несколько версий о времени, месте и причине ее гибели, но точных данных нет.

В июле 1943 года капитана 2-го ранга Фисановича назначили командиром дивизиона бригады подводных лодок Северного флота, а весной 1944 года откомандировали в Англию, где сотрудники Адмиралтейства должны были передать советским морякам четыре английские подводные лодки, чтобы те переправили их своим ходом на советскую военную базу. За два месяца опытные подводники под командованием Фисановича освоили британскую подводную лодку типа S — Sunfish (S 81) «Санфиш», получившую после поднятия на ней советского военно-морского флага индекс В-1. В июле 1943 года Фисановича наградили американским Военно-морским крестом.

25 июля 1944 года, после окончания обучения экипажа, подлодка В-1 под советским военно-морским флагом вышла из шотландского порта Леруик на Шетландских островах, но на пути в Полярный погибла.

В своем очерке, посвященном Фисановичу, Каверин рассказывал и о так до конца и не выясненных обстоятельствах гибели прославленного подводника. После окончания Второй мировой войны были опубликованы различные версии гибели подводной лодки Фисановича. Подлодка шла по маршруту, разработанному британским Адмиралтейством. Как установили позже историки, 27 июля 1944 года в 9 часов 39 минут по Гринвичу в 230 милях к северу от Шетландских островов подлодку В-1 атаковал и потопил самолет «либератор» 86-й авиаэскадрильи Берегового командования ВВС Великобритании. По ошибке? В ряде британских изданий промелькнули публикации, что британское Адмиралтейство намеренно потопило свою же новейшую подлодку, чтобы хорошая техника с ее секретами не досталась советским воинам и инженерам…

Герой Советского Союза И. И. Фисанович навечно зачислен в списки Военно-морского училища имени М. В. Фрунзе и в списки одной из частей Северного флота. Одна из улиц в городе Полярном названа в честь героя. Имя Фисановича высечено на одной из плит мемориала подводникам, погибшим в годы Второй мировой войны, в шотландском городе Данди. Легендарный северный подводник упоминается в произведениях Макса Зингера, Николая Михайловского, Георгия Семёнова, Николая Ланина, Льва Кассиля, Александра Солженицына, Николая Асеева.

На страницах «Двух капитанов» встречается, хотя и не названный, командующий Северным флотом, Арсений Григорьевич Головко. Так, в описании праздника в офицерской столовой по поводу уничтожения трех вражеских судов командующий флотом стоя произносит тост за командиров-победителей, за их экипажи. В написанном позже «Очерке работы» писатель назвал адмирала Головко одним из самых лучших флотоводцев Родины.

«Создавая свой роман, Каверин… объединил ряд ключевых моментов политической культуры конца 1930-х годов: разоблачение врагов, разработку природных ресурсов, патриотический рассказ об освоении новых земель, тайную полицию, воспитательную роль комсомола, авиацию… Контекстом своего рассказа о полярных исследованиях Каверин делает большую историю с ее героями — великими путешественниками прошлого. Кроме того, в своем „соцреалистическом“ тексте он обращается к многочисленным произведениям дореволюционной русской и западной литературы — Диккенсу, Теннисону, Вордсворду и Байрону (с которым сравнивается Саня)…» (К. Кларк, 2018).

За работу на Северном флоте в годы Великой Отечественной войны Вениамин Каверин награжден орденом Красной Звезды.

На основе романа «Два капитана» Евгений Габрилович и Вениамин Каверин написали сценарий одноименного фильма, который в 1955 году снял режиссер Владимир Венгеров (в главной роли Александр Михайлов). 28 марта 1956 года состоялась премьера картины.

Спустя 21 год режиссер Евгений Карелов снял шестисерийный приключенческий фильм по одноименному роману Вениамина Каверина. Премьера фильма на отечественном телевидении состоялась 26 февраля 1977 года.