Глава 31
— Вставай, соня!
Ярослав проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечи.
Голова была тяжелая, словно и не ложился вовсе. Кажется, ему опять что-то снилось, но в памяти остались только смутные неясные воспоминания о каком-то пожаре.
Над ним склонилось любопытное круглое лицо Глафиры.
— Что случилось? — пробормотал Ярослав.
— Князь тебя ждёт, давай поторапливайся!
Князь? Какой еще князь? Наскоро ополоснувшись, он заметался по комнате в поисках одежды и обнаружил её выстиранной, и даже отутюженной, на лавке рядом с кроватью.
В зале, где накануне они беседовали с Годуновым, за столом расположился давешний знакомый, встречавший его у ворот.
— А, волхв! — приветствовал он его, усмехаясь. — Любишь ты, погляжу, бока греть в постели! Садись, ешь, нам надобно быть во дворце вскорости.
Завтрак состоял из молока, хлеба, рассыпчатого творога со сметаной и мёда.
— Выглядишь лучше, — заметил князь, разглядывая Ярослава, пока он торопливо поглощал еду. — Вот только одежка у тебя какая-то скоморошья…
— А где Симеон Никитич? — решился спросить Ярослав.
— На службе государевой, где ж ещё, — удивился князь. — Ему столько спать недосуг! Велел тебя в третьем часу во дворец доставить, так что пора бы нам уж отправляться.
По пути во дворец Ярослав пытался привести в порядок мысли. Кажется, в лице Симеона, он приобрел временного союзника. Однако, не стоило, пожалуй, обольщаться, рассчитывая на помощь главы Тайного приказа в поисках креста и, тем более, возвращении в своё время. Очевидно, интерес Годунова был связан, в первую очередь с возможностью усиления его собственных позиций и получении преимущества над политическими противниками. Нет, крест придется искать самому, хотя более всего эти поиски походили на попытку найти иголку в стоге сена. Единственной зацепкой была фамилия Беззубцева, но обладатель её сейчас находился в тюрьме, и, судя по информации, почерпнутой из рукописи, жить ему оставалось недолго.
Конечно, можно попытаться договориться с Годуновым об освобождении узника, но тот наверняка заподозрит неладное и начнет расспрашивать — а правда ему вряд ли понравится.
Между тем Ярослав все больше укреплялся в уверенности, что не может допустить казни Беззубцева — в конце концов, он попал в тюрьму из-за него, а значит, его смерть — следствие появления Ярослава в прошлом, которое изменило будущее, то есть, его, Ярослава, настоящее…
Перед входом во дворец они подверглись обыску — князю пришлось оставить саблю и предъявить пропуск на Ярослава, подписанный, по-видимому, Годуновым.
Следуя за князем по коридорам каменных палат, Ярослав восхищенно крутил головой. Он не подозревал, насколько огромным и запутанным был царский дворец в семнадцатом веке. Застывшими истуканами высились стражники, слуги скользили безмолвными тенями. Толстые ковры на полах приглушали шаги, а огромные ростовые иконы на стенах и росписи на потолках придавали дворцу сходство с каким-то экзотическим храмом в восточном стиле.
За очередным поворотом они едва не наткнулись на двоих бояр, стоявших у окна.
Ярослав узнал того, что постарше — Шуйский!
Боярин, очевидно, тоже узнал его — в глазах промелькнуло изумление, смешанное с тревогой, но тут же исчезло, и Шуйский расплылся в улыбке.
— Андрей Андреич, княже! — воскликнул он, переводя взгляд на спутника Ярослава. — Позволь поздравить от души!
— Благодарствую, Василий Иваныч, — сдержано отвечал князь.
Второй боярин при этих словах повернулся к ним и Ярослав узнал и его — это был тот самый человек, который увез Ирину в Москву.
В отличие от Шуйского, он не обратил на Ярослава никакого внимания, но уставился на князя с плохо скрываемой ненавистью во взгляде.
— Телятевский, — процедил он сквозь зубы.
— Басманов, — слегка поклонился князь.
Шуйский как бы невзначай осторожно тронул Басманова за рукав. Тот резко дернул рукой.
— Главный воевода, значит, — катая желваками произнес он.
— Выходит, так, — пожал плечами Телятевский.
— Ну, стало быть, повоюем, — зловеще выдохнул Басманов, продолжая сверлить его взглядом.
— Отчего ж не повоевать, — усмехнулся Телятевский. — Ты, вижу, в бой так и рвешься.
Басманов вспыхнул и подался было вперед, но Шуйский буквально повис у него на руке.
— Доброго дня тебе, князь, — пропел он, растягивая губы в улыбке, — и доброго здравия государю Борису!
С этими словами он отступил, увлекая за собой злобно сверкавшего глазами Басманова.
— Чего это с ним? — спросил у князя Ярослав, когда они отошли подальше.
Телятевский ухмыльнулся. — Петр Федорович никак не может примириться с тем, что теперь ему мне кланяться придется, хотя отец его при Иоанне Васильевиче покойном выше моего деда был…
— Вон оно что, — пробормотал Ярослав.
Они остановились у высоких дверей, возле которой замер караул из четверых стрельцов.
— Обождем здесь, — сказал Телятевский. — Ребята сейчас доложат.
Ждать пришлось недолго — не прошло и минуты, как дверь отворилась и на пороге появился Симеон Годунов, поманивший их к себе.
— Ярослав! — воскликнула Ирина, когда они вошли в комнату.
Она сидела на постели рядом с лежащим стариком. Рядом замерли две монахини, за ними возвышался Коган. Евстафьев, корпевший в углу над дефибриллятором, при появлении Ярослава поднял голову и расплылся в улыбке.
— Вот, царевна, тот самый Ярослав, егоже ты разыскать велела, — торжественно объявил Симеон. — Обещал я тебе, что из-под земли достану, коли нужда будет — так оно и вышло!
— Спасибо, Симеон Никитич, — Ирина прижала руки к груди. — Вы мой герой!
Она с любопытством взглянула на спутника Ярослава, отвесившего ей почтительный поклон.
— Князь Телятевский? Поздравляю с назначением главнокомандующим, или как это у вас там называется?
— Благодарю, царевна, — промолвил Телятевский, склоняя голову. — Многая лета и доброго здравия батюшке вашему и государю Борису!
— Пользуясь оказанной мне честью, — продолжил он, — хочу замолвить слово за дальнего родича моего и преданного слугу вашего. Коль уж мне, волею Божией и велением царским предстоит покинуть Москву и оставить пост свой, позволь, царевна, предложить вместо меня преданного слугу государева, Прокопия Ляпунова.
Ирина бросила на Симеона недоумевающий взгляд.
— Речь о месте начальника охраны твоей царевна, — пришел на помощь Годунов. — Так как князь Телятевский уезжает, то надобен на его посту человек надежный и верный, и Ляпунов, пожалуй, тот, кто таковым себя проявил уже, когда в лесу от душегубов тебя и всех вас спас.
— А, Силь… — Ирина запнулась. — Сильный тот воевода! — поправилась она.
Глянув на Когана, едва заметно кивнувшего, быстро добавила: — Я не возражаю.
— Вот и замечательно, — просиял Годунов. — Ну, благодарствую за службу, Андрей Андреич! Вы, сестры, тоже отдохните покуда, — добавил он, обращаясь к монахиням.
Выпроводив из спальни всех, включая охрану, которой велено было караулить за дверью, Симеон отер пот со лба и вздохнул. — Наконец-то!
Окинув бригаду посерьёзневшим взглядом, подошел к постели Годунова.
— Как он?
— Пока также, — ответил Коган. — Временами приходит в себя, может принимать пищу, поддерживает контакт, но говорит с трудом.
О ночном диалоге с царем он умолчал.
— Добро, главное — жив, — кивнул Симеон. — Однако, времена сейчас неспокойные, и действовать нужно быстро. Жизни ваши висят на волоске и зависят от меня. Самозванец набирает силу, и на Москве уже многие в его сторону поглядывают с интересом; ежели промедлим — худо всем будет. Посему имею нужду в помощи вашей — и не токмо по части лечения царя. Шуйского Ваську нужно арестовывать, на том, царевна, полагаюсь на тебя. Поговори с Федором, убеди его, чтобы препон от него в этом мне не было.
— Ты же, Яган, — продолжил он, пристально глядя на Когана, — наверняка знаешь, как человека разговорить, чтобы он самые сокровенные тайны свои выдал. Зельем каким, али другим способом, — Симеон кивнул в сторону дефибриллятора, — мне все едино.
— Разве в Тайном приказе этого не умеют? — спокойно спросил Коган.
Годунов нахмурился. — В том можешь не сомневаться, — отрезал он, — да только боярина родовитого так просто на дыбу без веских поводов не вздернешь — сразу другие вой подымут. При Иоанне Васильевиче, конечно, оно можно было бы. Но Борис — не Иоанн, да и я — не Малюта. А посему — придумай что-нибудь, коль иными знаниями не владеешь.
Он перевел взгляд на Евстафьева.
— Холопу вашему, мню, здесь более находиться не следует — и так слухи по дворцу ходят уже, что вы здесь чернокнижием занимаетесь, да волшбой, не хватало еще, чтобы про царскую дочь говорили, что с конюхами в опочивальне ночи проводит.
— Чего? — возмутилась Ирина.
Но Годунов отмахнулся.
— Слушай, что говорю, царевна! Я тебе твоего волхва нашел, теперь пусть они с Яганом царя лечат. А тебе на своей половине дворца находиться подобает, так что после трапезы вернуться туда придется.
Он вздохнул, приглаживая волосы. — Ну, свидимся вскоре. Мне до обеда еще с лазутчиком пойманным потолковать надо.
— А что с ним будет? — выпалил Ярослав мучивший его вопрос.
Симеон пожал плечами. — Времени у меня мало, так что придется за сегодня успеть всю подноготную из него вытрясти. Так бы, конечно, по-хорошему, денька три потомить бы. Ну да у меня заплечных дел мастера опытные, думаю, к завтрему уже все выложит, что знает и отмучается.
Перекрестившись, направился к дверям.
— Не забудь, царевна, — прибавил он, обернувшись, — через час встретимся в трапезной!
— Ярослав! — обрадованно воскликнула Ирина, едва за Годуновым закрылась дверь. — Живой!
— Наконец-то, — облегченно пробормотал Коган.
Евстафьев попросту стиснул его в объятиях. — Нашелся!
Ярослав счастливо улыбнулся. Они снова были вместе, и это вселяло надежду, что им обязательно удастся выбраться из этого века и вернуться к нормальной жизни.
Взгляд его остановился на лежащем на постели пациенте.
— Это…? — неуверенно начал он.
— Да, — кивнул Коган. — Царь Борис Годунов, по совместительству — наш пациент. Лечить, правда, особо нечем…
— Но вам это удалось! — взволнованно проговорил Ярослав. — Годунов выживет и станет основателем новой династии!
Все трое вопросительно уставились на него.
— Давай-ка поподробнее, — предложила Ирина.
Ярослав, вкратце рассказал все, что произошло после его освобождения из тюрьмы, как попал к Шуйскому, бежал из его дома, вышел на след Беззубцева, перенесся в альтернативное будущее и что произошло там.
— Что же получается, — Евстафьев озадаченно почесал затылок, — нашей реальности больше нет? Мы всё тут изменили, или как?
— Не совсем, — Ярослав вздохнул. — На данный момент мы еще не успели все изменить — то есть, пока мы тут, есть возможность все исправить. Но для этого нужно найти тот крест о котором говорила бабка. Я, правда, понятия не имею, где его искать, но уверен, что он как-то связан с Беззубцевым, которого Симеон собирается казнить.
— Да, дела, — протянул Евстафьев. — Может, наша Ириша как-то договорится с ним, по-родственному?
— Вряд-ли, — с сомнением покачала головой Ирина. — Симеон не тот человек, который согласится просто так отпустить опасного преступника. Он непременно заинтересуется причинами, а они ему не понравятся. Ведь он уверен, что мы здесь — насовсем и строит большие планы.
— Вот-вот, — кивнул Ярослав. — Эти его задания — только начало. Наверняка, потом он захочет еще большего, и не успокоится, пока не вытрясет из нас всё. Я уже подумываю, может, зря не согласился помогать Шуйскому.
— Хрен редьки не слаще, — заметил Евстафьев. — Судя по тому, что ты рассказываешь, шуйцы — те еще бандюки. В общем, думаю, уходить нам надо.
— Куда? — спросила Ирина. — Дворец сейчас для нас — самое безопасное место!
— А хотя бы и в лес! — заспорил водитель. — Вернемся к машине, там и жить можно. Еды добудем в лесу, дело к лету.
Ирина покачала головой. — Вы, Василий Михайлович, может и проживете так, но я уж лучше останусь здесь. По крайней мере, тут хоть помыться можно.
— Нужно найти способ освободить Беззубцева, — напомнил Ярослав. — Без него нам точно некуда будет возвращаться. Есть идеи? Давид Аркадьевич?
Ярославу показалось несколько странным, что врач менее других участвовал в обсуждении его рассказа, и вообще, как будто отсутствовал.
Коган рассеянно потер переносицу.
— Честно говоря, я не вижу выхода… По сути, мы — под домашним арестом. Симеон знает, кто мы и откуда, и ни за что не упустит такого козыря в своей политической борьбе. А без его помощи нам не освободить Беззубцева. И даже если допустить, что каким-то образом нам это удастся — что потом? Из твоего рассказа я понял, что он — агент Лжедмитрия, и будет прорываться к нему. Это означает, что и нам придется следовать за ним — не можем же мы его где-то прятать под замком.
— Значит, последуем за ним, — пожал плечами Ярослав. — А что еще остается?
— Государственная измена, — вздохнул Коган. — Погоня и последующее колесование нам обеспечены.
— Понадобятся лошади, — задумчиво сказал Евстафьев. — А может, уговорим его в лесу спрятаться, а?
— Дался вам ваш лес! — не выдержала Ирина.
— Может, и не поймают, — без особой уверенности сказал Ярослав. — Но делать-то ведь что-то надо?
— Возможно, — начал Коган, разглядывая свои руки, — возможно, побег — вообще не лучшее решение?
Он поднял голову и обвел всех взглядом.
— Что вы имеете в виду, Давид Аркадьевич? — не понял Ярослав.
Коган взволнованно провел ладонью по щетинистой щеке.
— Мы уже столько времени провели здесь, что вряд ли можем рассчитывать на то, что события в нашем времени останутся неизменными, — пояснил он. — Ввязываясь в местные интриги мы серьезно рискуем — шансы на выживание вне этих стен, как справедливо заметила Ирина, стремятся к нулю. К тому же, настраивать против себя второго человека в московском царстве — не лучшая затея.
— Так что же вы предлагаете? — Ярослав не мог понять, к чему клонит Коган. — Просто остаться здесь — и всё? И допустить, чтобы Беззубцева казнили?
Коган виновато развел руками. — Боюсь, мы должны выбирать, что называется, из двух зол, — признался он. — Вопрос стоит между нашими жизнями и его. Кроме того, от нашего присутствия во дворце сейчас зависит жизнь царя — слишком многое поставлено на карту…
— Нет, вопрос стоит сможем ли мы вернуться в свое время, или нет! — горячась, возразил Ярослав.
— Боюсь, Ярик, Давид Аркадьевич прав, — тихо сказала вдруг Ирина. — Мы не можем оставить без помощи отца, то есть, царя. Он не выживет, если мы его сейчас бросим…
— Но ведь он и не должен выжить! — Ярослав оглянулся на Евстафьева в поисках поддержки. — Годуновы не должны править!
— Тише, — понизил голос Коган. — Не должны — в нашей реальности. Но мы теперь — в другой, где события уже развиваются по другим правилам. И здесь Борис Годунов — мой пациент, за которого я, все-таки, отвечаю.
— Да, не по-христиански это как-то, — подал голос Евстафьев.
— То есть, мы просто принимаем эти правила — и всё? — Ярослав не верил своим ушам. — Остаемся тут, снимаем жилье, трудоустраиваемся, обзаводимся семьями?
При последних его словах Коган едва заметно вздрогнул.
— Ярослав… — мягко начал он.
— Нет! — Ярослав покачал головой. — Вы можете и дальше сидеть во дворце, но я должен попытаться спасти Беззубцева, даже в одиночку. В конце концов, это из-за меня он оказался в застенках Годунова!
— И как ты собираешься это сделать? — спросил Евстафьев. — Пойдешь штурмовать Тайный приказ? Мы оттуда только выбрались…
— Не нужно ничего штурмовать, — сказала Ирина. — Но Ярослав тоже прав — возможно, этот Беззубцев — наш шанс.
Она задумчиво теребила жемчужную бусину на рукаве.
— Я попробую помочь. Кажется, у меня есть план, но нужно обсудить детали…
