Глава 53

На коронацию приехали старейшины всех кланов, что жили поблизости. С жёнами, детьми, ближниками. Такое событие происходит нечасто, а те, кто побывал, потом долго ещё рассказывают байки детям и внукам. Поэтому на угощение Киган не скупился.

Один стол был накрыт в главном зале, для короля, его приближённых, вождей, знатных горожан и богатых купцов. Другой, попроще, Киган приказал поставить прямо под открытым небом, для обычных солдат, слуг и прочего честного люда. И хоть я сидел за одним столом с королём, я не сомневался, что и во дворе вино льётся рекой.

Вокруг звучал смех, люди веселились и радовались, пели песни и кричали здравицы новому королю, и только я хмуро сидел с кубком в руке. В кубке плескалось дорогое вино, но я не выпил ни капли.

— Долгих лет королю Кигану! — закричал кто-то из мелких вождей. Я не знал, кто именно, но не сомневался, что он со своим кланом выжидал, чем закончится война, чтобы присоединиться к победителю.

Пить я не стал, лишь для вида приложил кубок к губам. Здесь были все — Брианна сидела за другим столом, и я подозревал, что нас нарочно рассадили подальше, шаман, внезапно для меня, тоже сидел за одним столом с королём, Чеславу досталось место в дальнем конце, что было прямым оскорблением, Венделин сидел рядом с ним, попивая вино кубок за кубком. Вилас ап Мэй был здесь, мы встретились взглядами, и он поднял кубок в знак приветствия. Даже Доннел ап Килох, юный вождь разорённого клана, приехал на коронацию.

Впрочем, от угощения ломились все столы, без исключения. Запечённые поросята в яблоках, фазаны, фаршированные грибами и ветчиной, жаркое, рыба, пироги, птица, блюда сменялись одни за другим. Служанки и рабы сновали туда и сюда, гремя посудой и подливая вино гостям. Мне вдруг вспомнилось, как Киган сам прислуживал на одной из подобных пирушек, в ночь, когда мы сбежали.

Но сам король предпочёл это забыть. Он смеялся и шутил, общался с гостями, называя каждого по имени, приветствуя их будто старых знакомых. Киган был одет в лучшие одежды, на нём сверкало золото и драгоценности, но голова оставалась непокрытой. Короны я нигде не замечал.

— Долгие лета! Богатой добычи! — раздался ещё один крик, и все подняли кубки.

— Ха-ха, спасибо! — ответил король, посмеиваясь в бороду.

Я снова не стал пить. С кого он будет брать эту самую богатую добычу? Наверняка остались ещё непокорённые кланы, вроде Линдсей, которые ни за что не склонят головы перед ним, но я сомневался, что у них найдётся что-нибудь, кроме снега и камней. Так что племена снова будут терзать границы Теуриса, угонять скот и захватывать людей в рабство.

— И всё же, — произнёс Киган после того, как все выпили за его здоровье. — Мы собрались здесь с одной целью. Встаньте, вожди.

Я думал их будет больше, но всего я насчитал девять вождей, из которых знал только троих — Мэй, Эйтне и Килох. Стало быть, напрямую королю присягали только самые крупные племена, потому что вождей и кланов было гораздо больше.

— Пришло время для клятв, — улыбнулся король.

Первым к королю подошёл Артор ап Эйтне. Я и не сомневался. Артор преклонил колено перед королём, сидящим на троне.

— Клянусь тебе на верность, Киган ап Конайлли, сын Клота ап Конайлли. И признаю своим сюзереном, — произнёс он.

— Я, Киган ап Конайлли, клянусь защищать клан Эйтне, и признаю вас своими вассалами, — ответил король.

Следующим подошёл старик в тяжёлом меховом плаще. Он глядел на молодого короля с неприязнью, но всё-таки опустился на одно колено.

— Я, Бранвен ап Мона, клянусь тебе на верность, — проскрипел он.

Слова давались ему с трудом, и я понимал старика. Я убил двух его родичей, сыновей, может быть. А он, старый вождь, теперь кланяется победителю, проглотив обиду и остатки гордости.

— Я клянусь защищать клан Мона, и признаю своими вассалами, — ответил Киган.

Из дальнего конца стола раздался приглушённый смех, там, где сидели Венделин и Чеслав.

— Тебе смешно, рутен? — король вскочил, позабыв приличия.

— Нет, король. Прошу, продолжайте, — ответил Чеслав, сдерживая улыбку.

Третьим подошёл молодой вождь клана Килох, он терялся и явно не знал, что говорить. Но опустился на колено и склонил голову. Ему шёпотом стали подсказывать.

— Я, Доннел ап Килох, вождь клана Килох, клянусь верностью королю Кигану, — протараторил он, чуть заикаясь от волнения.

— На верность, — мягко поправил его король.

— На верность, на верность! И признаю своим сюзереном! — поспешил исправиться парень.

— Я клянусь защищать клан Килох, и признаю вас своими вассалами, — ответил король. — Вставай.

По очереди присягнули все кланы, кто-то с радостью, кто-то с явной неохотой, но все.

— Несите, — приказал Киган.

В зал вошли слуги, они несли корону на бархатной подушке. Золотой обруч, украшенный несколькими рубинами и изумрудами, отполированный до блеска. И ради этого умирали люди? Я даже был несколько разочарован. Конечно, я понимал, что мы сражались не за корону, а за власть, но символ этой самой власти мог изготовить любой толковый ювелир, и нам бы не пришлось лезть за ним в горы.

Киган взял корону обеими руками. Лицо его светилось торжеством, к этому моменту он шёл всю жизнь. Он окинул взглядом всех присутствующих.

— Я, Киган ап Конайлли, сын Клота ап Конайлли! Объявляю себя королём этой земли! По праву рождения, по праву выбора вождей и по праву сильнейшего! — произнёс он, и зал взорвался криками радости и восторга.

Я хлопал в ладоши, делая вид, что мне нравится происходящее. Хотя теперь я точно мог сказать, что моя клятва исполнена от начала и до конца.

Киган надел корону и снова сел на трон. Снова раздался смех из дальнего края стола, и я был уверен, что это шутки пьяного Венделина, но король опять разозлился.

— Рутен! — заорал он. — Ты играешь с огнём! Пошёл вон!

Чеслав встал из-за стола.

— Не смей мне указывать, маленький король, — произнёс он. — Я тебе не присягал.

В зале повисла тишина. Кто-то кашлянул.

— Хах, ну да! Точно! — король рассмеялся в голос. — Ты снова меня оскорбил. Несите мечи. Наконец-то мы попляшем, рутен.

— Он же ранен! — Брианна вскочила из-за стола.

Я грохнул кубком по столу, все повернулись ко мне.

— Чеслав Чёрный Ветер ранен в руку. Нет чести в том, чтоб сражаться с раненым, король, — сказал я и встал. — Я сражусь за него.

— Даже так? — усмехнулся Киган. — Неожиданно…

— Я сам буду драться, — произнёс Чеслав. — Я давно ждал этого момента.

В зал вошли слуги с оружием и щитами. На пир с оружием не пускали, так распорядился король, ведь где пьянка, там и драки, а кровопролитие на празднике это всегда не к добру.

Оба вышли на середину, между столов, а все зрители прижались к стенам. Чеслав был ранен в правую руку, она до сих пор висела на перевязи. Щит он не взял, отмахнувшись от слуги, а меч взял левой рукой. Я видел, как ухмыляется Киган, предвкушая быструю победу, и как спокоен Чеслав. От щита король тоже отказался, но меч держал в правой, привычной руке.

— Ну что, колдун, готовься к смерти, — тихо произнёс Киган.

Чеслав молча бросился в атаку. Места для драки было немного, но полководец уверенно нападал, словно и не замечая раны и непривычной стойки. Я вспомнил, как сам хотел научиться обоерукому бою, но быстро забыл об этом после победы над Доннелом.

Клинки столкнулись с бешеным лязгом, Чеслав атаковал, нанося удар за ударом, королю приходилось отступать. Вокруг кричали, поддерживая то одного, то другого. Для гостей это было поистине королевским развлечением.

Киган отбил удар гардой, пнул врага в колено. Хищно ухмыльнулся. Пусть он и отступал какое-то время, но я знал, что король бьётся не в полную силу, играет с противником. Обычно рано или поздно это плохо кончается, но не сегодня. Сейчас отступать приходилось уже Чёрному Ветру, он отбивался от быстрых ударов королевского меча.

Я даже не знал, кого мне поддерживать, мне было тошно смотреть, как два моих друга сражаются насмерть. Всё-таки меня с ними многое связывало.

— Сдохни, колдун! — прошипел Киган, размашистым ударом пытаясь зарубить противника, но Чеслав уклонился, врезался бедром в стол, на пол с грохотом полетела еда и посуда.

Рутен отскочил назад, взмахнул мечом над головой, чтобы обрушить его на короля, но клинок воткнулся в балку под потолком. Киган одним точным выпадом прикончил врага. Чеслав с хрипами повалился на пол, зажимая левой рукой рану в горле.

— Унесите, — приказал король.