Глава 52

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, раскрашивая небо над холмами в бледно-розовый цвет. Я стоял на вершине, а за моей спиной стояли несколько сотен воинов со всех концов этой дикой земли. Внизу, на востоке, виднелась вражеская армия. Там гарцевали всадники, тысячи их. Их было в несколько раз больше, чем нас, но я не чувствовал страха.

Я узнал их по треугольным шапкам, вывернутым кверху мехом. Это были хархузы, чужаки из далёких восточных степей, жадные до власти, коней и золота. Они кружились внизу, с гиканьем и свистом, нахлёстывая своих низкорослых лошадей плетьми.

Мы ждали.

Взбираться на крутобокий холм верхом на коне — так себе затея, но я знал, что хархузы не отступят, пойдут в атаку, чего бы им это не стоило. Я стиснул рукоять Призрачного Жнеца, верный друг покоился в ножнах, ждал своего часа. В другой руке я держал щит из лёгких тополиных досок, окованный по краям железной полосой.

Беспокойное движение внизу вдруг обрело свой порядок, хархузы выстраивались колоннами. Я видел, как вперёд выходят конные стрелки со своими луками, напоминающими полумесяц, следом за ними вставали всадники с длинными копьями. Их чешуйчатая броня сверкала в лучах восходящего солнца.

Вперёд вышел их полководец, верхом на белом жеребце. Следом за ним бежал переводчик.

— Хойд сармагчингуудыг алахаасаа өмнө бууж өг! — пролаял полководец, хоть и знал, что мы не понимаем ни слова. Зато я видел, как по хархузскому строю пробежали смешки.

— Великий батыр Амдар, тысячник хана Субудая… — начал переводчик, но я не стал слушать.

— Убейте обоих, — произнёс я, отошёл в строй, и две стрелы прочертили рассветное небо.

Переводчику стрела вонзилась в шею, и он упал, хватаясь за древко, торчащее из горла. Полководец увернулся, прокричал что-то ещё и развернул коня. Следом пролетели ещё несколько стрел, но батыр уже ускакал к своему строю.

— Щиты поднять! — заорал я, глядя, как в воздух поднимается целая туча вражеских стрел.

Стрелы забарабанили по дереву, словно железный дождь, я присел за щитом, слушая, как вопят раненые и стучат наконечники, вгрызающиеся в дерево.

— Залп! — крикнул я, когда стрелы хархузов перестали лететь.

Наши лучники выстрелили, я выглянул из-за щита. Конные стрелки начали скакать вокруг холма, превращая ливень выстрелов в один сплошной поток. То тут, то там, их стрелы неизбежно находили жертву.

Хархузские лучники вдруг рассыпались в разные стороны, а из-за их спин галопом поскакали воины с копьями. Они ехали вверх по склону, клином, в середине которого скакал великий батыр Амдар, низко пригнувшись к конской гриве.

— Копья поднять! Щиты сомкнуть! Стена щитов! Держать строй! — заорал я, крепче сжимая гладкое, отполированное моей ладонью в тысячах сражений, древко.

Строй ощетинился копьями, готовый встретить любого врага. Но всадники не повернули, врезались в строй, хоть и на малой скорости. Я скорее почувствовал, чем увидел, как наконечник моего копья вонзается в тело одного из хархузов. Мы выстояли, хоть это и стоило нам половины всего войска.

Хархузы откатились назад, вниз по склону, оставляя за собой мёртвые тела, брошенное оружие и кровавые пятна. Мы сделали шаг назад, перешагивая тела наших братьев, и снова сомкнули строй.

— Хороший день, чтобы умереть, — рассмеялся Этвальд. Он, как и всегда, стоял справа от меня, и я ухмыльнулся ему в ответ.

Ни на что другое я и не рассчитывал.

Всадники снова погнали лошадей вверх по склону.

— Сомкнуть щиты! Ровнее держи! — заорал я.

Хархузы врезались в наш строй с грохотом, достойным самой страшной грозы. Моё копьё треснуло, в мой щит грудью ударила умирающая лошадь, я отскочил и выхватил меч, тут же размашистым ударом убивая всадника. Противники снова вернулись к подножию.

Я огляделся. Всё меньше людей осталось стоять на холме, едва наберётся полсотни. Внизу раздался хриплый смех великого батыра. Я поднял Призрачного Жнеца над головой. С клинка падали капли вражеской крови.

Мне не было нужды приказывать воинам идти в атаку. Все поняли меня без слов.

— Смерть заждалась! — заорал я и побежал вниз по склону, зная, что сегодня я погибну, но заберу как можно больше хархузов с собой.

Воины побежали вместе со мной, и с каждым шагом я видел всё больше их. Вот бежит впереди меня Фингар, как всегда сбросив шлем и сверкая гладкой лысиной. Близнецы Виглаф и Видар бегут рядом, прикрывая друг друга. Рядом с ними бежит высокий гаэл в медвежьей шкуре на голое тело, размахивая топором так, будто собирается взлететь. Слева от себя я увидел Гибрухта, который ухмыльнулся и подмигнул мне на бегу. По его плечам струились золотые волосы, перемазанные в крови.

Я проснулся и вскочил, бешено озираясь по сторонам. Но нет, я по-прежнему находился в одной из комнат поместья Конайлли, на соломенном лежаке, аккурат между бочки с водой и каким-то мешком. Призрачный Жнец привычно лежал в изголовье. Я сел на лежанку и вздохнул.

Эти сны надолго выбивали меня из колеи, после них иногда бывало трудно отличить, что реально, а что нет. Вот и сейчас мне казалось, что я должен быть всё ещё там, на холме, а здесь нахожусь по какой-то нелепой ошибке.

В дверь постучали.

— Да, войдите, — вздохнул я.

— Король хочет тебя видеть. Он в главном зале, — раздался голос служанки и дверь закрылась снова.

Я выругался шёпотом. Чего ему ещё нужно от меня? Мне уже не хотелось иметь с ним никаких дел. Мне хотелось поскорее убраться на юг. Но я встал, попил и умылся из бочки, что стояла рядом, и отправился к Кигану.

В главное зале уже поставили длинные столы, грубо сколоченные из сосновых досок, широкие лавки. Скатертей пока не было. Король сидел во главе стола, один, и шумно хлебал суп прямо из небольшого котелка. Я поднял руку в знак приветствия.

— Привет, Ламберт, — с набитым ртом пробубнил король. — Садись.

Я сел на край лавки.

— Мы тут подумали, и я решил жениться на Брианне. Ты был прав тогда, в клане Килох, — произнёс король. — Кровь Аргайлов упрочит моё положение.

Внутри у меня всё оборвалось.

— Это была шутка, — выдавил я.

— Но в каждой шутке есть доля правды! — засмеялся Киган и снова принялся за еду.

Я вдруг обнаружил, что сжимаю кулаки с такой силой, что пальцы побелели.

— Ты всё-таки мой единственный родич, ну, мы же побратимы, ты обязан присутствовать! — улыбнулся король. — Да и не каждый день тебе предлагают на королевской свадьбе погулять!

— А если она будет против? — произнёс я, пытаясь успокоить свой гнев.

— Да кто её вообще будет спрашивать? — снова рассмеялся Киган. — Тем более, это же честь!

В висках словно били молоты, один за другим.

— Я дал клятву, — медленно произнёс я.

— Да, помочь мне вернуть трон, — король отодвинул котелок и сыто рыгнул.

— Нет. Умирающему. Осви ап Глаину. Последняя воля.

— Что? — фыркнул король.

— Поклялся ему Господом. Что она не достанется ни Гибрухту, ни тебе, — процедил я.

Я ожидал любой реакции — вспышки гнева, ярости. Но Киган ап Конайлли просто расхохотался.

— Клятву? Осви? Боги великие, ты раздаёшь своё слово налево и направо! Кто этот Осви? Дурак из клана Глаинов! Им не хватило смелости признать очевидное, что мой отец куда больше был достоин носить корону! Ха-ха-ха! Клятву! — король смеялся, но мне вот было совсем не весело.

— Я своё слово держу, и ты об этом знаешь лучше других, — хмуро произнёс я.

Киган хлопнул ладонью по столу.

— Брат, не глупи, — улыбнулся он. — Я, своей королевской властью, освобождаю тебя от клятвы.

Но не было такой власти, что могла бы освободить меня.