Глава 48
«Безумие храбрых —
О двух сторонах монета.
Тяжела ноша
Крови Аргайлов.
Как зимний ветер
Безжалостен воин.»
— «Песнь об Аргайле».
Я сидел, прислонившись к скале. Внизу, в расщелине. Чистил меч от въевшейся крови, вялыми, почти бессильными движениями. Киган ходил рядом, бешено раздувая ноздри.
— Он был мой! Понимаешь? Мой! — снова рычал он.
Кимвел ап Конайлли, его двоюродный брат, что лежал теперь мёртвым вместе со своим отрядом.
— Это не твоя месть, Ламберт! — снова завёлся король.
Я равнодушно посмотрел на него. Битва выпила из меня все силы, без остатка. Ещё и некстати открывшаяся рана снова начала болеть.
— Тебе плевать, да?
Я не ответил, ногтем отскрёбывая кровь от металла. Нельзя оставлять ни пятнышка, иначе начнёт ржаветь. Призрачный Жнец хоть и непростой клинок, подобных ему я не встречал, но ухода за собой всё равно требовал. Да мне и самому не хотелось оставлять его без внимания.
— Ну убил и убил, — тихо пробубнил я.
— Кимвел должен был умирать долго и мучительно! — прошипел король.
Я откинулся назад, закрывая глаза и касаясь затылком холодного камня. Мне был неприятен этот разговор.
— И что бы это изменило? — спросил я.
Король наконец-то замолчал, и я вздохнул спокойно. В висках пульсировала боль, накатывая с каждым ударом сердца.
— Я бы исполнил обещанное, — бросил король и ушёл.
Мертвецов собрали в две кучи, сложили рядом и засыпали камнями, так, чтоб дикие звери не добрались. Долбить могилы в здешних камнях стал бы только безумец.
В этой битве мы потеряли половину из всего числа. Погиб Фингар, получив топором по лысому черепу, умер Нибель, застреленный в спину. Многие южане и гаэлы покоились теперь вместе, в братской могиле, в далёких горах Линдсей, что даже не видны из имперских земель.
Киган не стал гнать солдат дальше, даже он понимал, что после битвы нужен отдых. Мы вернулись к нашим кострищам, пытаясь не обращать внимания на пятна крови на снегу и камнях. Ни шутки, ни разговоры, ни песни в лагере больше не звучали. Все оставались мрачны и молчаливы. Даже вечно смеющийся Вултен молчал, погружённый в свои мысли.
Короткий отдых всё же помог. Пусть мы были уставшие и израненные, но даже такая небольшая передышка дала нам возможность хоть немного восстановиться. Мы отправились дальше.
Воины говорили, что скоро должна быть деревня Линдсей. Некоторые гаэлы здесь раньше бывали, как гости, не как захватчики. Я подумал, что ни за какие богатства и почести не пошёл бы в гости к клану Линдсей. Одна только дорога к ним отбивала всё желание.
Деревню мы увидели уже в сумерках. Приземистые хижины, припорошенные свежим снегом, жались друг к другу в небольшой долине на берегу шумной горной реки. Всего было примерно двадцать или тридцать дворов, и Линдсей легко могли бы отбить нашу атаку. Если бы все мужчины из этой деревни не лежали сейчас под каменным курганом чуть южнее. Что-то мне подсказывало, что здесь нет никого, кроме стариков, женщин и детей.
— Гибрухт должен быть здесь, — с чувством злого триумфа произнёс Киган.
Его глаза горели так, словно он был одержим, меня пугал этот взгляд. Я понял, что он не остановится ни перед чем.
Но пока мы стояли на склоне и издалека смотрели на крыши домов. И я буквально кожей чувствовал висящее в воздухе напряжение и приказ, который отдаст король. Рядом с ним стоял Артор ап Эйтне, рукой прикрывая глаза от заходящего солнца.
— Готовимся к бою, — глухо произнёс Киган. — Выходим.
Не знаю, что двигало мной в этот момент. Но я выступил вперёд и встал перед ним.
— Ты собрался воевать против женщин и детей? — спросил я.
— Я собрался воевать против своих врагов, Ламберт. Они сделали свой выбор.
— Пошёл прочь, южанин, — бросил Артор, и я схватился за меч.
— Ещё слово… — прорычал я, но король меня перебил.
— Тихо, друг, — сказал он Артору. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, Ламберт. Но пойми, они — враги, которые перережут тебе глотку, едва представится возможность.
— Плевать, я шёл воевать с теми, кто отнял твой трон, а не с теми, кого ты должен защищать. Иначе какой ты король, если воюешь против своего народа?
— Линдсей — не мой народ, — отрезал Киган. — Они считают всех жителей низин слабаками, годными лишь на то, чтоб их грабить. Линдсей убили многих, кого я знал.
— Тогда с чего бы им помогать Гибрухту?
— Гибрухт их купил, вот и всё. Я же на уступки им идти не собираюсь. Довольно спорить!
Я снова бросил взгляд на деревню. Жители наверняка сейчас готовились ко сну, подкидывали дров в очаги, мирно ужинали, ожидая, когда вернутся их мужья и отцы.
— Нет. — произнёс я.
— Что? — засмеялся король.
— Я сказал — нет.
— Ты не расслышал короля, южанин? — заорал Артор ап Эйтне, и я сейчас был готов разбить в кровь его мерзкую рожу.
— Похоже ты не расслышал меня, Эйтне.
Киган вздохнул.
— Мы тратим время. Свяжите его. Прости, брат.
Я опешил. Да как он смеет!? Я отскочил на шаг, потянулся за мечом, но тут на меня набросили сразу несколько верёвок, плотно стянули, так, что я едва мог дышать. Кто-то стукнул меня древком копья в лоб, и я упал.
Очнулся уже в деревне. По-прежнему крепко связанный, я сидел на центральной площади, прислонённый спиной к какому-то большому камню. Моё оружие лежало в трёх шагах от меня, заботливо сложенное в одну кучку.
Деревня горела, красные всполохи пламени прорезали ночную тьму. Я вспомнил пожар в клане Килох, когда мы убегали из рабства. Но тогда мы спасали свои жизни, а сейчас пришли, как захватчики, убивать и грабить. Отовсюду раздавались крики, женские, мужские, детский плач.
Я увидел, как кто-то из гаэлов за волосы тащил сопротивляющуюся женщину. Она кричала и извивалась, умоляла его о пощаде, но тот не слушал. В воздухе висел тяжёлый запах дыма, ужаса и отчаяния.
— Проклятье, — выругался я себе под нос.
Внутри поселилось странное чувство обиды и разочарования. Не потому, что король всё-таки пошёл жечь деревню, на другой исход я и не рассчитывал. А потому, что никто больше не встал на мою сторону, даже шаман.
Мимо пробежал солдат-южанин, с факелом в руке. Южанам уж точно было в радость пожечь гаэльские деревни, учитывая, сколько раз гаэлы набегали на наши границы.
Я упал набок и пополз к своему оружию. Верёвки стискивали мои запястья, но я всё-таки сумел вытащить меч и перерезать их. По пальцам сразу побежали иголки, руки не вполне меня слушались. Я подпоясался ножнами и отправился в единственный дом, что ещё не горел, в дом вождя. Из него доносились чьи-то крики.
Но на входе меня остановил один из наших воинов. Это был Вултен, он стоял, прислонившись спиной к двери.
— Киган там? Пропусти, — сказал я.
— Не могу, — хмуро ответил он.
— Можешь.
Из дома снова раздался протяжный вопль.
— И ради этого мы сюда шли? — прошипел я.
Вултен отвернулся.
— Если что, скажи, что ты меня вырубил, — глухо сказал он и пропустил меня.
Внутри царил полумрак. Я видел три силуэта возле очага — один из них стоял на коленях, двое других нависали над ним.
— А-а-а! Я не знаю! Я же говорю, я не знаю! — снова раздались вопли.
Я прошёл к ним. Киган и Артор пытали какого-то полуголого старика, похоже, вытащили его прямо из постели. Лицо и борода его были в крови, по груди текла кровь из многочисленных порезов. Я остановился, вмешиваться я не собирался. Старику оставалось недолго, помочь ему я ничем не мог.
— Ламберт? — хмыкнул король, заметив меня. Он поигрывал ножичком, то и дело пробуя его на остроту ногтем. — Решил присоединиться?
Артор ап Эйтне повернулся ко мне, хватаясь за меч.
— Ну, рискни, — сказал я ему, не двигаясь с места.
— Хватит! — рыкнул Киган.
Старик, завидев меня, будто воспрянул духом, я видел его взгляд, полный надежды. И видел, как эта надежда угасает. Киган тоже увидел, что я не собираюсь ему мешать, и снова повернулся к старику.
— Ещё раз спрашиваю, — прошипел он. — Где проклятый Гибрухт?
— Я же говорю, я не знаю! — зарыдал старик.
Артор с равнодушным видом начал ковырять в зубах.
— А я думаю, что знаешь, — сказал король. — Я вот подумал. Лайс, ты свиные уши пробовал когда-нибудь? Говорят, под пиво отлично подходит.
— Ч-что? — спросил старик.
— Уши, — спокойно ответил король. — Под пиво. Пробовал?
— Н-нет.
Киган на мгновение будто задумался, а затем одним движением отсёк ухо несчастному старику Линдсей. Тот истошно завопил, хватаясь за кровоточащую рану, а Киган держал отрезанное ухо двумя пальцами. С него капала кровь.
— Пиво на тебя тратить не будем, поэтому сожрёшь и так, — хмыкнул король. — Хватит врать мне, паршивая свинья!
Но старик лишь трясся, стоя на коленях, завывая и держась за голову. Киган снова повертел в руке окровавленное ухо, а потом заорал прямо в него.
— Эй! Лайс! Слышишь, нет? Где Гибрухт? Куда он ушел!?
— Позволь я его прирежу, — хмыкнул Артор, но король только отмахнулся.
— Он ушё-ё-ёл! — рыдал старик.
— Уже что-то! — рассмеялся король. — Мне отрезать второе, или ты скажешь, куда ушёл?
— Я не знаю! Честно, не знаю! — завопил Лайс.
Я почувствовал отвращение ко всему, что было связано с этим походом. Я поклялся, что помогу Кигану отвоевать трон, и я вдруг понял, что формально моя клятва была исполнена. Тот Киган, что помогал мне выжить в рабской землянке, и тот, что пытает стариков — совсем разные люди, и я не желал, чтобы меня ещё что-то с ним связывало.
— А может, спросить во второе ухо? — хохотнул король.
— Нет! — воскликнул старик. — Ладно, ладно! Я скажу! Скажу!
— Давай так, чтоб мне понравилось, Лайс.
— Твой дядя ушёл на юг, — выпалил вождь Линдсей. — На юг!
— Однако, мы его не встретили, — хмыкнул Киган, бросая отрезанное ухо в очаг. По дому пошёл запах горелой крови.
— Он ушёл другой тропой! Мой сын проводил его! На юг! — старик выкладывал всё, надеясь, что его оставят в живых.
— Ясно, — ответил Киган, отряхнул руки и отошёл.
— Спи спокойно, вождь, — произнёс Артор, ударом меча прекращая мучения старика.
— Значит, утром выступаем на юг, — пожал плечами король.
