Глава 38

— «Сага о Гуннлауге Змееусте».

Когда битва закончилась, а вода в ручье побагровела от пролитой крови, я остановился и тяжело задышал. Перед глазами плыла мутная пелена, а руки отказывались слушаться. К счастью, никого из врагов не осталось, те, кто выжил, переправились на свой берег и улепётывали в холмы, а раненых милосердно добивали победители. Сейчас меня бы заборол даже ребёнок с палкой.

Я вытер меч краем плаща и вернул в ножны. Призрачный Жнец напился достаточно крови и не возражал. Я стоял и пытался отдышаться, как вдруг кто-то хлопнул меня по плечу. Я вздрогнул.

— Ламберт! Клянусь своей короной, ты пришёл как раз вовремя! — засмеялся Киган ап Конайлли.

— Киган, — выдохнул я.

Король улыбался во весь рот, он был искренне рад меня видеть. На его лице засыхала чужая кровь вперемешку с грязью, меч его тоже сегодня побывал в бою. Киган был одет с чужого плеча, это было заметно, штаны пузырились на коленках, а плащ пестрел заплатками, но король, как всегда, держался с достоинством, ухитряясь даже в таком виде выглядеть королём. Впрочем, несмотря на бедность одежды, на пальцах его сверкали кольца, а из-под рукавов выглядывали золотые браслеты.

— Как ты, друг? — спросил я.

— Сперва было не очень, а теперь — замечательно! — расхохотался король.

Вокруг бродили усталые воины, собирая добычу с поверженных врагов. Я вспомнил про медведя, наверняка у него найдётся что-нибудь ценное.

Я мутным взглядом окинул поле боя, теперь больше напоминающее скотобойню. Рядом с трупом здоровяка копошился какой-то щуплый гаэл из клана Эйтне, намереваясь отпилить мертвецу палец, чтобы снять золотой перстень.

— Эй! — крикнул я. — Медведь был мой!

Щуплый гаэл вскинулся, будто его застали на месте преступления.

— Ламберт, ты что, убил Брана ап Мона!? — удивился Киган. — Боги великие, ну и дела!

— Южанин врёт! — заявил гаэл.

Над ручьём Северина повисла угрожающая тишина, только стоны раненых и плеск воды нарушали её. Все оторвались от дел и теперь смотрели на нас троих. Краем глаза я увидел, как воины Эйтне медленно тянутся к оружию.

— Повтори ещё раз, — глухо произнёс я, хватаясь за меч.

Я ненавидел, когда меня обвиняли во лжи. Господь свидетель, многие грехи я совершал, но лгать мне было не по душе.

Призрачный Жнец был готов выпрыгнуть из ножен в любой момент, и мне казалось, что мне приходится вжимать его в ножны, чтобы не наделать беды раньше времени. Похоже, я начинал понимать, что имел в виду шаман, когда называл Эйтне выродками и скотоложцами.

— Бран ап Мона пал от моей руки! — нагло заявил гаэл. — Пусть я убил его в спину, но это моё копьё поразило его!

— Я. Выпустил. Ему. Кишки, — медленно, чуть ли не по слогам, произнёс я.

С этим спорить никто не мог.

— А я сделал дырку в его башке! — быстро выкрикнул гаэл.

Мерзавец даже приподнял голову мертвеца, чтобы продемонстрировать. Что-то гулко хлюпнуло, но под медвежьей шкурой на затылке действительно красовалась небольшая дырка.

— И что ты предлагаешь? — спросил Киган.

— Поединок! — выкрикнул кто-то.

Я смертельно устал от поединков, но был готов зарубить подлеца.

— Пусть поделят поровну! Нет, лучше поединок! Оставьте мертвецу! — кричали со всех сторон.

— Как твоё имя? — спросил я.

— Андон ап Эйтне! — дерзко, с вызовом ответил гаэл.

Я прикрыл глаза на мгновение. Жутко хотелось прикончить его прямо здесь, разрубить от плеча и до самой задницы, как он того заслуживал. Но я чувствовал, что это будет неправильно. Что это навредит не только мне, но и всему нашему делу. Что клан Эйтне отвернётся от нас, или ещё хуже, переметнётся к Гибрухту, несмотря на то, что сегодня многие были убиты.

— Бери с него всё, что хочешь. Можешь запихнуть его богатство себе за щеку, Андон ап Эйтне, — сказал я.

Гаэл оскалился.

— Я знал, что ты трус, южанин, — прошипел он.

Люди вокруг загудели, я сжал рукоять меча так, что побелели костяшки. Проглотить такое оскорбление я не мог.

— Тихо! — взревел Киган, тыльной стороной ладони останавливая меня. — Никто не смеет оскорблять моего друга!

Это было неожиданно и приятно.

— Если ты, Андон ап Эйтне, продолжишь в таком духе, то он развалит тебя от плеча и до задницы одним ударом, уж не сомневайся! — продолжил Киган. — И многие видели, как он убил Брана! А что в бою делал ты!?

— Сражался за тебя, Конайлли! А эти южане пришли под конец, на всё готовое! Мы бы справились и без них!

В этом я сильно сомневался.

— Андон ап Эйтне… — раздражённо начал король, но его прервали.

— Терпение — благо для королей, — раздался громкий голос шамана. Старик оставался с обозом, но теперь, когда всё закончилось — присоединился к остальным. Он шёл прямо к нам, перешагивая через трупы, а воины расступались перед ним.

— Шаман? — фыркнул Киган.

— В чём вышел спор? — спросил шаман.

— Южанин говорит, что убил великана! Хотя я продырявил ему башку! — воскликнул Андон и снова приподнял голову мертвеца.

— Оставь его в покое, он заслужил, — сказал старик.

Андон отпустил голову и Бран ап Мона снова хлюпнул мозгами, ударившись об землю.

Шаман посмотрел на меня, по-прежнему сжимающего рукоять меча, посмотрел на мертвеца, чьи кишки сизыми кольцами распластались в грязи. Посмотрел на короля, что криво ухмылялся одной стороной лица.

— Ты говоришь, что убил его сам, сын Эйтне? — спросил шаман.

— Да! — воскликнул тот.

— Клянёшься богами?

— Да!

— Клянёшься ли кровью отца?

— Да! Да, пекло вас раздери, да!

— Так тому и быть, — пожал плечами старик.

Все до одного смотрели, затаив дыхание. Даже я позволил себе расслабиться и отпустил меч.

— Тогда я скажу, — сказал шаман. — Ты лжец, Андон ап Эйтне.

Толпа загудела, и даже мерзавец что-то пытался орать, но шаман поднял руку и все затихли. Он продолжил.

— Кровь льётся, лишь пока ты жив. Есть ли кровь на затылке? Нет. Зато вокруг предостаточно. Бран умер от его меча, и умер достойно, лицом к лицу с врагом, — сказал шаман.

Толпа снова загудела, Андон покраснел, то ли от стыда, то ли от гнева, но оставался на месте. Я слышал, как поносят его другие гаэлы, и внутренне улыбался. К нему подошёл один из родичей, рослый воин в железном шлеме и ударил по лицу тыльной стороной ладони. Андон смолчал, просто опустив лицо и держась за горящую щёку.

— Стало быть, вопрос решён, — произнёс Киган. — Знай, я в тебе не сомневался, брат.

Брат? Я удивлённо посмотрел на короля. Тот кивнул.

— Да будет так! Нарекаю тебя своим названым братом, Ламберт из Стратхорна! — громко произнёс Киган и обнял меня. — Будешь командовать войсками.

Я стоял, ошеломлённый внезапным родством.