Глава 8
Солнце уже заходило, когда старая скрипящая машина с огромной деревянной цистерной воды добралась до фермы Грэмов. Водитель, которого звали Редж Фрэнкси, остановился. Все пятеро сидели молча и смотрели на участок.
Перед ними лежала плоская земля, покрытая хрупкими и колкими кустарниками – такими же оранжевыми, как и все на этой планете. Тут и там лежали валуны, а в одном конце росло огромное дерево.
И дом. Ник в изумлении уставился на здание. Такое огромное жилье… Совсем не как квартира на Земле. Без домов по соседству, один, такой солидный на вид. Построенный практически на века, подумал Ник.
– Типичное здание правительственной постройки, – сказал водитель Редж Фрэнкис. Его зрелище как будто не очень впечатлило. Возможно, все дома на Планете Плаумена одинаковые, построенные одними и теми же бригадами роботов. – Десять акров земли, ровной. Вон там оборудование, – показал он. – Сельскохозяйственное, для обработки земли. Вода здесь редкость, но у вас есть собственный источник. – Он протянул руку. – А теперь давайте книгу.
Отец вручил ему маленький томик. Мистер Фрэнкис просмотрел его и, довольный, убрал в бардачок своей старой машины.
– И что вы будете с ней делать? – спросил отец.
– Продам принтерам, – весело ответил мистер Фрэнкис. – А теперь, если будете так любезны разгрузить свой багаж, я поеду; мне еще предстоит долгий путь до своего водовозного марш– рута.
Ник с родителями разгрузили коробки и чемоданы. Когда они забрали все, мистер Фрэнкис завелся и укатил прочь. Они смотрели ему вслед, пока пыхтящая машина не скрылась из виду в роще тощих деревьев.
– Интересно, сколько от нас до соседей, – робко и неуверенно произнесла мать Ника. – Так странно, что никто не живет поблизости… Мне даже как-то… – она повела рукой, – …жутковато, наверно.
– Мы привыкнем, – заверил ее папа.
Всю поездку Гораций сидел тихо, но теперь сразу же развил активность. Он соскочил с рук Ника и куда-то затрусил, опустив хвост и выставив голову, будто прислушивался.
– Он не убежит? – спросил Ник у отца.
– Сомневаюсь. Кажется, он уже понял, что мы доехали. – Отец начал переносить вещи к дому. Ник с матерью помогали, и довольно скоро они сложили все внутри.
– Почти без мебели, – критически заметила мать, оглядывая пустые и гулкие комнаты.
– Нам повезло, что есть хоть какая-то, – ответил отец. – На самом деле нам повезло, что нам вообще достался дом – и участок, и оборудование.
– Если бы всем этим не снабдили, – сказала мать, – мы бы сюда не прилетели.
– Ну, тоже верно, – сказал отец.
Гораций тем временем куда-то ушел. Ник видел, как он убрел в кусты, ненадолго появился и снова скрылся.
Вдруг Гораций, невидимый в зарослях, издал громкий вой.
Ник со стучащим сердцем бросился к нему. Что там нашел кот? Обитателя Планеты Плаумена? Он выскочил на Горация – у него распушилась шерсть и как будто еще больше вырос хвост. Он шипел, прижав уши и обнажив клыки; увидев Ника, издал жалобное «мяу», словно извиняясь.
В вечернюю темень семенило маленькое многоногое существо – зверек с несколькими хвостами, как веревками. Оно торопилось, как могло, а потом пропало – видимо, в норку.
Гораций потерся о ноги Ника, не выказывая желания следовать за существом.
– Что там, Ник? – позвал с крыльца их нового дома отец.
– Местный житель, – сказал Ник.
– Лучше иди в дом, – сказал отец. – Мы еще не знаем, какая фауна здесь безобидна, а какая – нет. Не стоит рисковать. И Горация с собой прихвати.
Многохвостое существо выглянуло из своей норки – опасливое и энергичное, оно теперь залопотало, словно извещая других из своего вида. Ник услышал шуршание в ближайших кустах; почувствовал, как они – кем бы они ни были – возбужденно отвечают, напуганные Горацием и его клыками и воплями.
– Все хорошо, – сказал Ник. – Гораций так только от неожиданности. – Он прислушался. Тут и там существа продолжали лопотать. – Мой кот вам ничего не сделает, – сказал им Ник.
– Поспорим? – раздался из кустов тонкий голосок.
– Он всего лишь кот, – сказал Ник. – Коты никому ничего не делают.
– Ой, брось, – ответил голосок. – Не надо ля-ля. Ты глянь, какие у него зубищи. Смерть во все края. Мы сообщим о нем Великой Четверке – он же угроза! – трещал возмущенный голосок.
– А вы кто? – спросил Ник.
– Спиддлы, – ответили невидимые существа – сразу несколько хором. – А вы люди, которые тут будут жить? – спросил один из них. – И вы привезли с собой этого плотоядного злодея? Мы переезжаем; только вы нас и видели.
– Да, мы переезжаем! – поддакивали остальные. А первый добавил:
– Этот ваш так называемый кот напрашивается на неприятности. Либо он, либо мы.
– Он член нашей семьи, – сказал Ник.
– Ну надо же, – пожаловался спиддл. – Возмущение во все края. Послушай-ка, мистер. Мы сражаемся на войне. Что-нибудь слышал о войне? Слышал же, да? А о верджах слышал? А о Глиммунге слышал?
– Да, – сказал Ник. Его впервые кто-то – или что-то – назвал «мистером». Он обнаружил, что ему это нравится. – Я встречал Глиммунга. И он по ошибке отдал мне книгу. В смысле, он хотел отдать мне книгу, но не ту.
– Глиммунг всем новоприбывшим раздает копию «Последней и окончательной войны», – сказал спиддл. – Там рассказывается, какие они молодцы и какая Великая Четверка плохая. По Планете Плаумена, наверно, тысяча таких книг ходит. Вранье, все вранье.
– Но Глиммунг дал мне другую книгу, – сказал Ник. – Или вердж – уж не знаю, кто ее дал. Эта называлась «Однажды летним днем».
– И она у тебя с собой? – спросил спиддл.
– Нет, – ответил Ник.
– Ты ее потерял. Ты ее отдал уабу, и уаб ее слопал. Ты ее пустил на растопку. Или ты…
– Мы отдали ее землянину-колонисту, – сказал Ник. – Мистеру Фрэнкису. За то, что он привез нас сюда.
– Старый добрый Фрэнкис, – сказал спиддл, и его товарищи затрещали в темноте с презрением. – Редж Фрэнкис – вор, – сказал спиддл. – Кто знает, что у него в голове? Он, как мы это здесь называем, водовоз; доставляет воду и продает по завышенной цене, которую никто не может себе позволить. Тебе надо забрать эту книгу назад.
– Почему? – спросил Ник.
– Потому что она нужна нам. Точнее, Великой Четверке. Чтобы победить в вой– не. Редж Фрэнкис задерет такую цену, что мы не сможем заплатить. И Глиммунг ее выкупит. У них-то денег полно. А мы бедные. Нищета во все края; вот тебе и все. Почему мы, по-твоему, живем в норах? Потому что очень нравится? Я тебе скажу почему; потому что не можем себе позволить ничего получше. – Голос спиддла дрожал от негодования.
– Вам-то повезло, – сказал другой спиддл из темноты. – У вас дом есть. Всем колонистам с Земли повезло. А за нами кто присмотрит? Равнодушие во все края; вот тебе и все.
Первый спиддл спросил у Ника:
– Как думаешь, сможешь вернуть книгу обратно?
– Мы с ним договорились. Теперь это его собственность, – поколебавшись, ответил Ник.
– А можешь украсть? – спросили хором несколько других спиддлов.
– Я… вряд ли, – сказал Ник. Это казалось неправильным. Обмен был честный.
– Ты бы очень нам помог закончить войну и добиться великой победы, – сказал спиддл. – В книге «Однажды летним днем» перечисляются слабости всех существ на этой планете, в том числе тробов и верджей. Даже клаков; страницы никого не упускают. Да, правда, чтение скучноватое, то и дело отходит от темы… У Глиммунга очень неорганизованный разум. Но все же в этой книге найдется все. Все – и прошлое, и будущее.
– И теперь она у этого оппортуниста Фрэнкиса, – с презрением сказал другой спиддл. – Неудача во все края; вот тебе и все.
– Но неудача и для Глиммунга, – сказал другой спиддл. – Раз он вообще упустил книгу. Теперь наверняка переживает. Он уже должен был обнаружить потерю. Слушай-ка сюда, землянин; Глиммунг будет искать тебя, чтобы вернуть книгу. Уж лучше заройся. Осада во все края; вот тебе и все.
– Сразу признавайся Глиммунгу, – предложил один спиддл. – Скажи: «Твоя книга у Реджа Фрэнкиса, водовоза». Для своего же блага. Иначе – месть во все края, землянин.
– Разборки, – вступил еще один спиддл. – Разборки во все края.
– Что это значит? – спросил Ник. Ему было трудно понимать необычную речь спиддлов.
– Это значит, – ответил спиддл, – что Глиммунг разберет тебя на запчасти. Чтобы найти пропавшую книгу. Ты на нее хоть взглянул? Успел что-нибудь прочитать?
– Только пару абзацев, – признался Ник. Только сейчас он понял, какую возможность они упустили. А теперь уже слишком поздно.
– Когда-то это был счастливый мир, – тоскливо сказал спиддл. – Пока не пришел Глиммунг. Он приходил мало-помалу, мелкими скрытными шажками, один за другим. Конкретного момента, когда он вошел в наш мир, не было. Мы узнавали о нем постепенно.
– Сперва до нас дошли слухи, – добавил другой спиддл. – Расплывчатые рассказы, ничего определенного; слухи о чем-то дурном, о чем-то скверном… но не здесь. Затем однажды показалось, будто он почти здесь, будто он подобрался ближе. И тут слышим от нанков, что он уже здесь. Так оно и шло, день за днем. Верджи были довольны; оказывается, они к нему слетелись сами. И конечно, тробы; эти-то возрадовались – возопили в ночи от удовольствия.
– А потом мы уже поняли, что Глиммунг повсюду, – сказал третий спиддл. – И объединились с последними принтерами. Потому что больше всего Глиммунг хочет уничтожить принтеров. Мы слышали, что зло Глиммунга пришло на планету из-за принтеров, что их борьба началась еще до существования этой планеты. Что она стара, как само время. Принтеры нам ничего не говорят; выживают, как могут, и все. Они почти выдохлись, наши принтеры; все, что они сейчас делают, – пудингованное, очень нечеткое и почти бесполезное. Мы, конечно, притворяемся, что все наоборот.
– Но на самом деле не наоборот, – дополнил дополнительный спиддл, – а очень даже оборот. И мы в него попали.
Из дома позвала мама:
– Ник! Пора возвращаться домой. Погуляешь утром.
– До свидания, – сказал Ник спиддлам. – Еще увидимся завтра, – попрощавшись, он вернулся по темноте в ярко освещенный дом.
Сбоку от дома торчал куст чего-то вроде бамбука. Ник уже почти прошел мимо, когда остановился.
В бамбуке что-то росло. Силуэт, немой и неподвижный, который торчал из почвы, как какой-то ночной гриб. Белый столб, рыхлая масса, влажно поблескивающая в тусклом свете. Его заплесневелым коконом покрывала паутина. У него были руки и ноги неопределенных контуров. Расплывчатая несформированная голова. Черты лица еще не проявились. Но Ник уже знал, что это.
Отец-двойник.
