Когда на Стокгольм опустилась летняя ночь, я сидел без сна в номере отеля. У одиночества много измерений. Большей частью они знакомы мне лишь по рассказам других людей. Сам-то я знаком с одиночеством крайне мало. Не люблю я его и стараюсь по возможности избегать.

Но в этот вечер деться было некуда. Люси ушла, и преследовать ее я не хотел. Ничто не должно увеличивать расстояние между нами. И без того все плохо. Если я дам ей возможность немного передохнуть, она завтра объявится снова, как и обещала.

Беллы тоже нет. О ней я даже думать не смел. Паника грозила захлестнуть меня целиком. Я понимал, что Борис, скорее всего, прав. Мертвая Белла не имеет для похитителя никакой ценности. И большинство сволочей не хотят пятнать руки детской кровью. Но это слишком малое утешение, чтобы на него положиться. Белла могла спастись, только если у похитителя есть еще совесть и толика морали.

Я вскрыл полученный от Бориса конверт. И вспомнил, что сказал мнимому Бобби в первый раз, когда он был у меня.

«Оглянись вокруг. Это не киносъемки, это реальность».

Я едва не расхохотался. Громко и нервно. Потому что мучившее меня ощущение нереальности было настолько сокрушительным, что уже ничто не казалось реальным. Руки у меня дрожали. Я ничего не ждал от содержимого конверта. Только надеялся. Смутно. Новых разочарований мне не выдержать.

В конверте лежали два документа и несколько фотографий. Первый документ представлял собой отчет, поступивший в полицию от некоего тайного информатора. Именно там упоминалась Сара Телль. Сведения были не из первых рук, информатор сообщал, что, по слухам, Сара входила в шайку, которая шныряла в центре Стокгольма и избивала народ.

Второй документ — короткий список членов шайки, на которых в конце концов сосредоточилась полиция. Четыре имени — три парня и одна девчонка, ровесница Сары. Сама Сара не упомянута. Единственный, кого я узнал, был Эдвард Свенссон, бывший парень Сары Телль. Именно его фото лежало сверху. Я узнал его по фотографии, которую видел у Сариной матери. Вспомнив встречу с матерью Сары, я вздрогнул всем телом. Как давно это было. Будто в другую эпоху.

Трясущимися пальцами я стал перебирать остальные снимки. На следующем была девчонка. Три кольца в носу, тонна косметики на лице. Ее я никогда раньше не видел.

На третьем снимке — парень, тоже незнакомый. Я долго смотрел на его лицо, ища знакомые черты, но тщетно. Какое разочарование. Я ведь просто хотел сделать еще один шаг, приблизиться к Белле.

В конечном счете так и вышло. Я почувствовал, что замкнул круг и все-таки приблизился к разгадке. Потому что на последнем снимке увидел парня, который приходил ко мне в контору и утверждал, что он Бобби Телль.

Я не мог оторвать взгляд от его лица. И он, и не он. У парня, смотревшего с фотографии, взгляд был острый, как лазер, а черты лица дышали энергией и решимостью. Но когда изображал Бобби, он не производил такого впечатления. Рука у меня слегка дрожала, когда я держал фото перед собой.

Наконец-то, черт побери, прорыв. Куда больший, чем я ожидал.

Наконец-то.

Первое побуждение — позвонить Дидрику. Теперь у меня есть что предъявить. Фото мнимого Бобби. Но как я объясню, где его взял? Дидрик не заставит меня ответить на такой вопрос, но проблема в том, что у меня не было ответа. По зрелом размышлении я решил не привлекать полицию. Попробую сам разыскать парня.

На обороте фотографии я прочел его имя и фамилию. Элиас Кром. Я вытащил список членов шайки, где нашел как адрес, указанный в переписи населения, так и последний известный номер телефона. Элиас жил в районе Сёдермальм, возле парка Тантолунден. Я долго сидел с бумагой в руке. Черт, все было бы куда легче, если б я мог с кем-нибудь поговорить. Я даже взялся за телефон, хотел позвонить Люси. Но в конце концов отложил его в сторону. Она просила не тревожить ее нынче вечером и ночью. Я рисковал потерять больше, чем мог себе представить, если бы не отнесся к ее просьбе с уважением.

Чуть не сотню раз я перебрал свои возможности и только тогда принял решение. Вариантов было не так уж много, зато не счесть факторов, которые на них воздействовали. Сутки расплылись, потеряли свои обычные жесткие контуры. Тьма говорила, что сейчас ночь, но мозг сигнализировал о воле и силе.

В результате я покинул отель. Вооружившись только умом и обостренным чутьем, вышел на улицу, рассчитывая встретиться с человеком, который, несмотря на свои намерения, фактически помог разрушить мою жизнь.

Такое нельзя оставить без наказания.

Судьба многое решает за нас. Элиаса Крома я дома не застал. Но застал его подружку. Был уже второй час ночи, когда я позвонил в дверь. И она вполне могла бы не открыть. Однако открыла.

Видимо, я ее разбудил. Да и визитеров она, видимо, не ждала.

— Что вам нужно? — спросила она.

Наше общество все-таки не стало вконец расистским, подумал я. Есть еще женщины, которые среди ночи открывают дверь незнакомым чернокожим мужчинам, выглядящим черт-те как.

— Я ищу Элиаса.

— Его дома нет.

— Я адвокат и ищу его по очень важному делу. Когда он вернется?

— Что вам нужно? — опять спросила она.

— Не знаю, следили ли вы в последние дни за новостями, но недавно в шхерах заживо сгорели четыре человека. Вот об этом я, в частности, и хочу с ним поговорить.

Девица помолчала. Обычно я непременно спрашиваю себя, хочу ли переспать с женщинами, которых встречаю. Не потому, что это так уж важно, а просто потому, что это хорошее развлечение на каждый день. Но как выглядела подружка Элиаса, я не сумею вспомнить даже под дулом пистолета.

— Элиас таксист. Дома он будет этак через час. Вообще-то хотел вернуться до полуночи, но ему продлили смену.

По дороге я видел на другой стороне улицы открытое ночью кафе. Можно посидеть там и дождаться его возвращения.

— Передайте Элиасу, я жду его в кафе через дорогу. Спасибо вам.

Кафе пропахло табачным дымом. Вероятно, хозяин курил на кухне, несмотря на запрет. Потому что среди немногочисленных клиентов я курящих не заметил.

Сам я сел у окна. Заказал обычную чашку кофе, после чего меня оставили в покое. Моя жизнь уже не была моей. Безымянные силы вдребезги ее разбили. И сейчас я сидел, стараясь собрать осколки, в обшарпанном кафе, в Сёдермальме, районе, где обычно стараюсь не бывать.

Я не рискнул оставлять материалы в гостинице, взял все с собой в сумке через плечо. Кофе в чашке исходил паром. При ближайшем рассмотрении он больше напоминал деготь. Непонятно, можно ли его вообще пить.

Молния на сумке скрипнула, когда я ее открывал. Я выложил на стол бумаги, начал листать. Там были наши с Люси техасские заметки и Сарин дневник. А кроме того, тот окаянный железнодорожный билет из Хьюстона в Сан-Антонио и конверт, полученный от Бориса.

В самом низу лежала брошюра Школы верховой езды Престона. Именно там я услышал, что Люси когда-то была лошадницей. Очень неприятно сознавать, что в ее прошлом есть что-то, о чем я понятия не имею. Либо живешь с человеком всю жизнь, либо нет. Если встречаешься на более позднем этапе жизни, можно потратить тысячи часов на рассказы о себе и, тем не менее, не рассказать всего.

Я листал брошюру и одновременно краем глаза посматривал на дверь Элиаса Крома. Его подружка наверняка предупредит его насчет меня по телефону. Ну да все равно. Даже вздумай Элиас рвануть на Луну, я и там его найду. Надеюсь, ему хватит мозгов понять это.

Preston's Riding School. Понятно, что человека с Сариным прошлым привлекают места подобного рода. В Галвестоне Дениза Бартон вроде не упоминала о принуждении. Сколько зарабатывали эти девчонки? Им платили больше, если они нарывались на побои? От отчаяния, нараставшего в душе, я едва не швырнул чашку об стену.

Усилием воли я заставил себя направить энергию на материал, лежавший передо мной, а не на пробелы в информации. Я дал шерифу Эстебану Стиллеру подсказку насчет школы верховой езды. Хотя полагать, что он примет ее всерьез, все равно что подшучивать над самим собой. Раз он до сих пор не интересовался школой, то навряд ли заинтересуется в будущем. И вот это для меня один из важных моментов: никто, с кем мы встречались, не желал признать, что у них была возможность связать Сару Телль с деятельностью Люцифера.

Я быстро перелистал брошюру школы верховой езды. Глянцевые фотографии лошадей и красивых интерьеров перемежались скучной и хвастливой информацией о том, что они могут предложить. Но почти в конце брошюры кое-что привлекло мой взгляд. Краткий исторический очерк. Школа существовала уже десять лет. На торжествах по случаю пятилетнего юбилея присутствовал бывший президент США, помешанный на лошадях. А племянник этого президента заседал в первом правлении школы. Весьма внушительно. Как фасад, прикрывающий проституцию и торговлю наркотиками, школа вполне убедительна, признал я. В общем-то нет ни малейшего повода для подозрений. Где уж тут — раз в правлении сидит родственник бывшего президента. Хотя мне было совершенно ясно, что столь публичная фигура пребывала в неведении касательно подлинной деятельности заведения. Важно показать, что скрывать совершенно нечего. В этом смысле они более чем преуспели. Когда несколько лет назад полиция нанесла сокрушительный удар по Люциферовой сети, школа верховой езды уцелела.

С любопытством я стал читать дальше о тех, кто входил в правление школы. Насколько я мог видеть, главным образом мужчины. Женщин очень мало. Судя по единственной фразе, которая вслед за именем описывала происхождение каждого члена правления, я понял, что в большинстве они из частного сектора экономики. Все, кроме одной женщины-врача и мужчины — начальника тюрьмы.

Тут мой взгляд буквально примерз к бумаге. Я не слышал, как открылась дверь кафе и кто-то вошел. Не заметил, что вошедший идет в мою сторону.

Я видел только имя тогдашнего начальника тюрьмы, входившего в состав самого первого правления школы. Сейчас он поднялся выше, стал шерифом Хьюстона.

Эстебан Стиллер.