21
Мы с Люси не всегда согласны в том, что считать важным. Для нее, например, очень важны солнцезащитные кремы. А для меня нет. Однако на сей раз мы были единодушны. Ведь полицейские не просто хотели поговорить со мной, они хотели, чтобы я проехал с ними в участок.
Сперва я чуть не рассмеялся:
— Простите, а вы разве не должны ловить настоящих злодеев?
Шутка увяла, когда один из них ответил:
— Мы с коллегой оба считаем, что тот, кто может быть замешан в убийстве, и есть настоящий злодей. Так что будьте любезны, одевайтесь и хватит болтать!
— В убийстве? — эхом повторила Люси.
— Да в чем дело-то? — спросил я, мне уже было не до шуток.
Ощущение точь-в-точь как тогда, когда я, сидя перед доктором, услышал, что у меня ВИЧ, которого на самом деле не было. ВИЧ никому подхватить неохота. Как неохота и услышать, что тебя подозревают в убийстве.
— Идемте, по дороге расскажем.
Я пошел с ними, но однозначно заявил, что без адвоката не скажу ни слова.
— Я с тобой, — сказала Люси и пошла в спальню.
— Отлично. Тогда Белла останется дома одна.
Люси замерла.
— Я позвоню твоей маме, — сказала она. — И как только она будет здесь, приеду в участок.
Люди думают, что некоторые неприятности обязательно обойдут их стороной. Или по меньшей мере считают, что вероятность их чрезвычайно невелика. Однако меня эта чаша не миновала. Полиция явилась ко мне домой, чтобы забрать на допрос по поводу убийства, которого я не совершал. Я оделся, потом заглянул в комнату Беллы. Она спала на спине, положив загипсованную руку на живот.
На миг меня охватила нелепая паника. Что будет с Беллой, если я не вернусь? Случаются и более странные вещи, чем угодить в тюрьму за преступление, которого не совершал. Сара Телль умудрилась схлопотать обвинение аж в пяти убийствах, которых не совершала.
Теплая рука Люси на плече заставила меня выпустить дверной косяк и последовать за полицейскими. — Это просто недоразумение, — сказала она. — Поезжай с ними и выясни, в чем дело. Позавтракаем, когда вернешься.
По дороге в участок я не говорил ни слова.
Мы были уже почти на месте, когда у меня зазвонил мобильник.
Дидрик.
— Здоро́во, Мартин, извини, что беспокою так рано. Ты где находишься?
Если это шутка, то неудачная.
— Сижу в полицейской машине с двумя твоими коллегами. Классные парни, вызвались подбросить меня до участка.
Дидрик в трубке застонал.
— Черт, быть не может. Чертовски досадно. Решение принял кто-то из моих коллег, я тут ни при чем. Послушай, я уверен, мы выясним все за считаные секунды. Просто, — он понизил голос, — твое имя всплыло в расследовании нового убийства, и нам любопытно, как такое может быть. Хотя я примерно представляю себе, в чем дело.
Сколько правил Дидрик нарушил, позвонив мне, я даже думать не хочу. Но должен признать, что благодарен ему за это. Ведь теперь я мог слегка расслабиться и более трезво оценить предстоящее. Пожалуй, даже полезно стать обвиняемым в преступлении и, так сказать, изнутри проследить ход работы.
Но только не сегодня.
Меня до ужаса раздражало, что они позволили себе ворваться в мой дом в такое утро, когда мне на самом деле было необходимо остаться с Беллой. С другой же стороны, я понимал, что при расследовании убийства подобная деликатность немыслима. А когда четко сформулировал эту мысль, то вдруг подумал, что до сих пор не знаю, кто убит.
— Дженни Вудс, — сказал Дидрик. — Ты знаешь женщину с таким именем?
Едва он произнес это имя, как я почувствовал, что последние остатки тревоги улетучились. Исчезли, а на их месте возникло множество других чувств, самым сильным из которых было удивление.
Значит, убита подружка Сары. Как мне сообщили, в ночь с пятницы на субботу, когда я находился с Беллой в больнице.
Отлично, ведь на это время у меня было железное алиби. Но вместе с тем и скверно. Во-первых, при встрече она вызвала у меня симпатию, а во-вторых, из-за ее смерти я вдруг опять оказался с кучей неразрешенных вопросов.
Дидрику и его коллеге, который присутствовал на допросе или как это у них называется, я рассказал все, что мог. История получилась короткая.
Дженни пришла ко мне в контору, точно так же, как до нее приходил Бобби.
Вдобавок пришла она по той же причине.
И упомянула, что беседовала с Эйвор.
Мы с ней выпили кофе, и мои догадки подтвердились: Сара Телль невиновна по крайней мере в одном из техасских убийств.
— Потом позвонили из детского сада, сообщили о несчастье с Беллой, — закончил я. — Я немедля помчался в больницу, где мы оставались всю ночь. Вчера мы весь день были дома. И всю ночь тоже.
Дидрик сидел с непроницаемым видом, пока я не сказал, что Белла была в больнице. Тут полицейская маска на миг слетела.
— Как она сейчас? — спросил он.
— Трудно сказать, я ведь торчу здесь.
Повисло молчание.
— Теперь ваша очередь рассказывать, — заметил я. — Что именно произошло?
Дидрик потер лоб. Его явно тоже разбудили ни свет ни заря, хотя в отличие от меня спал он не за столом. — Так вот, Дженни Вудс умерла около половины второго, в двух кварталах от своей гостиницы. Ее сбила машина, на переходе. По словам свидетелей, автомобиль, кстати говоря, «порше-911», такой же, как у тебя, мчался на полной скорости и еще прибавил газу, когда она ступила на зебру. У нее не было ни единого шанса. А водитель, совершив наезд, даже не остановился.
Я не знал, в каком порядке реагировать на услышанное.
— Ты говоришь, она умерла в полвторого. Значит, было не вполне темно, но и не светло. Не мог водитель ее с кем-то перепутать?
Дидрик развел руками.
— Куда ты клонишь?
— Я имею в виду, Дженни Вудс уехала из Швеции в две тысячи седьмом. Кто знал, что она в городе?
— В смысле, кто, кроме вас? — сердито бросил коллега.
Он определенно был уверен, что убийца именно я. Дидрик строго посмотрел на него.
— На этот вопрос у меня пока нет ответа, — сказал он. — Поглядим, что покажет дознание.
Он откинулся на спинку стула и теперь как бы полулежал за столом. Мы сидели в его кабинете, а не в допросной. Что едва ли было бы возможно, если бы против меня имелись веские подозрения.
— Где сейчас твоя машина? — спросил Дидрик.
— Заперта в гараже, — ответил я. — Надеюсь. В больницу и из больницы я брал такси.
— Что ж, проверим, — сказал Дидрик.
Уже сама мысль, что «порше» могли угнать, тяготила меня. И не потому, что я любил свою машину, просто очень неприятно думать, что кто-то усиленно старался создать впечатление, будто я совершал по ночам наезды.
— Выходит, меня привезли сюда в такую рань только из-за автомобиля?
Дидрик рассмеялся:
— Спокойно, ковбой. Конечно, нет.
— Мобильник, — сказал я.
— В точку. Ты же звонил ей несколько раз.
— Уже после ее смерти, — подчеркнул я.
Дидрик встал.
— Спасибо, что приехал, — сказал он, словно я явился совершенно добровольно. Протянул мне руку. — Не смеем больше тебя задерживать. Нас ждет расследование убийства.
Я тоже встал.
— Тебя ждет не одно это расследование. — Я даже не попытался скрыть досаду.
Дидрик замер:
— Ты о чем?
— Как о чем? Забавно, что ты ни словом не хочешь прокомментировать мое утверждение, что на время галвестонского убийства у Сары есть алиби. Она не совершала ни одного из пяти убийств. Когда ты наконец это поймешь, выполнишь свой долг и отыщешь настоящего преступника?
Я пожал Дидрику руку, она была сухая и теплая.
— Поосторожнее с выводами, — сказал он. — Легко заявиться через полгода после других и объявить, что они ошибаются.
— Моя святая обязанность указать, что ты ошибаешься, — сказал я. — Если ты собираешься и впредь сидеть в шорах, тебе не найти и того, кто задавил Дженни Вудс.
От злости Дидрик аж побагровел:
— По-моему, тебе пора домой проверить, в гараже ли твоя машина.
Я не стал продолжать этот обмен любезностями, покинул кабинет Дидрика и твердым шагом вышел из полицейского участка. Прямиком в объятия Люси. — Все выяснилось? — спросила она. — Что вообще происходит, а?
— Сядем в машину, и по дороге домой я все тебе расскажу. Или ты приехала на такси?
— Нет, на «порше». Надеюсь, ты не сердишься.
Облегчение выражается по-разному.
— Конечно, нет. — Я достал мобильник и позвонил Дидрику.
Он ответил сразу же.
— Упрямец, спустись и глянь на «порше». Люси на нем приехала.
— Как же здорово будет уехать в Ниццу, — сказала Люси, пока мы ждали на тротуаре.
Я перевел взгляд на «порше».
— В Ниццу мы не поедем. Во всяком случае, я не поеду.
Люси вздохнула:
— Останешься дома с Беллой?
— Нет, — сказал я.
Локоны Люси затанцевали от холодноватого летнего ветра.
— Куда же ты собираешься? — спросила она.
Я открыл рот, чтобы ответить, и тут заметил ее. Вмятину. На капоте.
Не спеша я подошел к машине. Если эта вмятина появилась в связи с наездом на человека, то выглядела она весьма скромно.
— Черт! — воскликнула Люси. — Мартин, клянусь, это не я. Она, наверно, уже была, когда я взяла машину и поехала сюда.
— Была, можешь не сомневаться, — сказал я, не сводя глаз с вмятины.
Дверь участка открылась, вышли Дидрик и один из его горилл.
— Машина подана и готова к осмотру, — сказал Дидрик, в голосе его сквозил сарказм.
Бросив взгляд на капот «порше», он осекся.
Я молча отдал ему ключи.
— Пошли, — сказал я Люси. — Возьмем такси.
Рука об руку мы зашагали прочь. Вмятина — проблема полиции. У меня алиби, и этого достаточно.
— Ты не хочешь объяснить мне, что происходит? — сказала Люси, когда мы отошли подальше от участка.
Разумеется, я хотел. Только вот я тогда еще знать не знал, в какую игру меня втянули. И — самое главное — не понимал, что вовсе не принадлежу к числу игроков.
Я был просто одной из пешек.
