Сухари – обычная пища подвижников

Однажды мы спросили старца Арсения о том, где они находили сухари, потому что, как мы поняли, это было их основным питанием.

«В наше время, – сказал он нам, – в монастырских трапезах собирали остатки хлеба, сушили их и раздавали подвижникам. Плохими они были или хорошими, мы брали то, что нам давали. Иногда они бывали и с червями.

Однажды я пошел в один монастырь за сухарями. Служащий брат дал мне целый мешок.

– Это много, – говорю ему.

– Нет, бери!

Попробуй-ка, взвалив на себя полный мешок и еще торбу с различными вещами, подняться из Монастыря на вершину скита святого Василия! Наконец, я добрался. Открываем мы со Старцем мешок и что же видим? Все червивое! Я, как человек, возроптал.

– Ах, этот благословенный! Разве нельзя было дать это мулам? Нужно ли было столько трудиться напрасно?

Тогда Старец говорит мне:

– Почему напрасно, отец Арсений?

– Что же мы будем с этим делать?

– Что будем делать? Съедим! Это нам послал Бог. Если бы мы заслуживали лучшего, то Он послал бы нам лучшее.

– А с червячками как же быть, Геронда?

Старец задумался на некоторое время, а потом ответил:

– Я нашел выход. Впредь мы будем есть, когда стемнеет, и не будем видеть червячков!».

И старец Арсений завершает свой рассказ: «Так и было до тех пор, пока мы не съели все».

– Геронда, – спрашивали мы, – и ничего не случилось с вашим здоровьем?

– Чада, вначале, говорю вам по правде, было трудно, но что делать? Потом же, поверьте мне, Бог сделал это таким вкусным, что мы ели как какое-то сладкое блюдо.

Это явилось плодом полного послушания отца Арсения.

«В другой раз, – рассказывает он снова, – Старец, чтобы испытать меня, как только стемнело, говорит мне:

– Давай, отец Арсений, перекусим сухариками. Читай молитву.

– Отче наш…

Я заканчиваю и готовлюсь сесть за трапезу, как вдруг слышу от Старца:

– Предположим, отец Арсений, что мы поели. Читай благодарственную молитву.

Хотя я и был голоден, но встал и ради послушания прочитал благодарственную молитву. Все бы ничего, но то же самое повторилось и в третий, и в четвертый раз. На четвертый день мои силы истощились. Да и работа в тот день была тяжелой, а ночью – бдение еще тяжелее. Тогда я говорю Старцу:

– Благослови, Геронда, больше я не выдержу, что делать?

– Э, тогда сегодня мы поедим, – отвечает он».

В такие и еще более суровые подвиги сильный духом отец Иосиф с помощью послушания увлекал за собой этого доброго старчика. И так было не один и не два дня, а на протяжении почти тридцати первых лет.

В изголовье отца Арсения в то время, когда мы познакомились с ним, всегда висела фотография его Старца и сподвижника. Когда кто-либо спрашивал его: «А это кто, старче?», – его обычным ответом, в котором проявлялась вся его простота, было следующее: «С тем, кого ты видишь, мы сорок лет ходили босыми».

И действительно: и летом, и зимой, и в снег они всегда ходили босыми.

Предание о нагих подвижниках и двое босых

«Как-то ночью, – рассказывает он, – из Святой Анны мы босые пошли по снегу к своей каливе. Как только отцы скита увидели следы, тотчас ударили в колокола кириакона. Поскольку не было никакого праздника, скитяне прибежали в храм узнать, что случилось и почему звонили в колокола.

Тогда какой-то монах говорит им:

– Наконец-то мы нашли нагих подвижников. Вот их следы. Пойдемте по их стопам, чтобы узнать, где они живут.

Они поднялись и пришли к нашей пещере. Повелительным тоном спрашивают нас:

– Где скрылись нагие подвижники?».

Отец Арсений со своей добродушной простотой отвечает им:

– Какие нагие подвижники?

– Вот они дошли до этого места, вот следы их ног!

– Эх, отцы, это мы прошли. Здесь нет никаких нагих.

– Да это не вы! Здесь есть нагие подвижники!

И действительно, это было совершенно невероятно, потому что, как известно, ноги на холодном снегу неизбежно будут обморожены. Но двое подвижников, один верой в Бога, а другой послушанием Старцу, жили превыше законов естества.

В другой раз они снова, неся на себе груз, поднимались по заснеженной тропе к своей каливе. В какой-то момент оба начали выбиваться из сил. Тогда Старец говорит:

– Отец Арсений! Моторчик дает перебои. Давай передохнем, чтобы немного набраться сил.

Подвижники разбрасывают снег в стороны и начинают творить поклоны и теплую молитву. Смешав горячие слезы с застывшей водой, они почувствовали приток новых сил и с легкостью преодолели подъем.

«А в другой раз, – рассказывает отец Арсений, – исполнив свою волю, я получил епитимью. Куда-то мы должны были пойти, но Старец чувствовал себя не очень хорошо. Однако я подбодрил его, и мы пошли босиком по снегу, пока не остановились на полпути.

– Арсений, – говорит мне Старец, – мотор остановился. Что теперь делать?

Серьезно он сказал это или в шутку, я хватаю его и сажаю себе на плечи, пока мы не доходим до каливы. С тех пор я научился более не исполнять своей воли.

Когда мы куда-нибудь шли, то у нас было заведено, чтобы один шел за другим на расстоянии пятнадцати – двадцати метров, дабы избегать празднословия и непрестанно творить молитву. Если случалось встретить кого-нибудь, мы приветствовали его поклоном, не вступая в разговор. Иногда попадались и любопытные. Они видели двух босых монахов, одетых в тряпье.

– Откуда вы? Куда идете? Не холодно босиком-то?

И так далее.

Старец – ни слова. Я же из чувства сожаления не мог не обменяться двумя – тремя словами.

Но потом Старец останавливал меня и спрашивал шутливым тоном:

– Что случилось, отец Арсений? Ты поисповедовал человека? Достоин он стать священником?

Таким обходным путем исправлял меня Старец».

– Хорошо, геронда, но разве другие отцы не понимали ваших подвигов?

– Старец скрывался, насколько это было в его силах. И конечно, мы немного прикидывались юродивыми, поэтому многие считали нас прельщенными.

Как-то раз мы отправились на один престольный праздник. После литургии весь народ пошел в трапезную. Последовали за ним и мы. Трапезник, едва завидев, что мы босые и в лохмотьях, тут же поднял крик и выдворил нас. Мы ушли, не проронив ни слова. Тогда нас догнал какой-то незнакомец, привел в комнату, и мы поели от всего, что было на трапезе.