Глава 8

Тяжело сосредоточиться на точных расчетах, когда в голове дым от химических процессов. Сначала Игнат переполох поднял, затем Дима втянул в свою орбиту. Любовь и секс – это та самая химия, которая не давала Любе покоя весь день. Дима вчера произвел на нее столь сильное впечатление, что устоять перед ним она не смогла. Да и не пыталась.

Весь день она находилась в ожидании – заедет за ней Дима или нет. Если да, то все в порядке, если нет, так ей, дуре, и надо. И еще ее смущало чувство вины перед Ромой. Если он ей не изменял, то и она не должна была оставаться на ночь с Димой. Покоя ей не давала и мысль о Игнате Шапирове. Ее в любой момент могли вызвать в зимний сад на верхнем этаже – на встречу с ним. Там он и мог бы устроить ей тропический «рай».

Но все обошлось. Чувство вины перед Ромой не лишило ее бдительности – ошибок она не совершила. И Шапиров не побеспокоил. А Дима ждал ее в холле на первом этаже.

Дима не пытался выделиться из толпы, одежда на нем вроде бы обычная, брюки, рубаха, туфли, но как это все на нем сидело. И как дорого на нем смотрелось. Спокойный, непринужденный, уверенный. И чуточку ироничный. Он что-то говорил девушке на ресепшене, а та слушала его с открытым ртом, едва не выпрыгивая из бюстгальтера. А когда Дима непринужденно обнял Любу за плечи, попыталась прожечь взглядом блузку на ее спине.

Обнимал он ее недолго, секунду-две, и только для того, чтобы Люба прониклась чувством его девушки.

– Поздравляю с пятницей! – весело сказал он.

– Спасибо, – улыбнулась она.

– И предлагаю перенести субботник на сегодня, – добавил Дима, с пульта открывая свой «Гелендваген».

– Какой еще субботник? – не поняла она.

– Нас ждут великие дела. Начнем с Козиных.

Люба кивнула. Она не видела смысла усугублять свои отношения с Шапировым, но сейчас ее больше заботило чувство вины перед Ромой. Поэтому она просто обязана была продолжить расследование.

И еще она совсем не прочь была закрепить отношения с Димой, который мог вильнуть хвостом уже сегодня. Может, он и везет ее в Сокольники только для того, чтобы оставить там. А сам в клуб – за новыми приключениями. Не верила она Диме, поэтому старалась не настраиваться на серьезный лад. Готовилась к худшему. Хотя и верила в лучшее. Слабо верила, но тем не менее. Сколько у него было таких девчонок, как она, а он до сих пор один. Да и мама у него не сахар…

Сначала Дима отвез ее домой. Знакомиться с родителями он не хотел, да она и не намекала. Но и уезжать не торопился. И обрадовался, когда она села к нему в машину. Обрадовался так, как будто Люба могла не вернуться.

Ленкину мать она видела не раз, но ее имени-отчества не знала. Пришлось звонить Витке Дугиной, она просветила.

Дверь ей открыли по первому звонку.

– Люба? – Ольга Афанасьевна узнала ее сразу.

Красивая женщина, видная, и выглядела она моложе своих лет. Глаза большие, глубокие, но грустные.

– Мне бы с Леной поговорить, – сказала Люба.

– А ее нет. – Женщина качнула головой, с напряжением глядя на нее.

– Дома нет или вообще?

– Что значит вообще? – Ольга Афанасьевна распахнула дверь и жестом пригласила Любу зайти.

Отказываться она не стала.

– Ходят слухи, что Лена пропала.

– Как это пропала? – Козина мотнула головой, как это делают, когда отказываются верить в плохое.

– Слухи на то и слухи…

– А зачем тебе Лена нужна?

– Вопрос деликатный, – замялась Люба. – Я встречалась с одним молодым человеком. С ним же могла встречаться и Лена.

– Это ты про Марата?

– Про Марата? – Люба с трудом сдержала удивление.

– Ну, ты же с ним встречалась?

– С кем? С Маратом Батаровым?

– А разве нет?

– Нет.

– И Лена с ним не встречалась, – скороговоркой сказала Ольга Афанасьевна и зачем-то отвела глаза в сторону.

– А где она была утром двадцать шестого мая? – спросила Люба и положила на стол пригласительный флаер. Ольга Афанасьевна взяла его, покрутила в руках.

– Что это?

– Двадцать шестое мая. Я шла на работу, Лена ехала от вас, мы встретились, она пригласила меня в клуб. Но меня интересует не Лена, меня интересует человек, который пропал вместе с ней.

Козина отвернулась к окну и зачем-то подняла голову. Уж не слезы ли пытается сдержать? Потом вдруг резко снова повернулась к Любе и впилась в нее взглядом:

– Что с Леной?!

– Она сбежала с любовником.

– С чьим любовником?

– Со своим! Ее любовник и есть мой парень, которого я ищу.

– И как зовут этого парня?

– Рома.

– Да?

– А вы почему-то решили, что это Марат Батаров?

– Ну, ты же встречалась с ним!

– Я ищу Лену. Если вы не знаете, так и скажите…

– А я должна что-то знать? – фальшиво удивилась женщина.

– Лена – ваша дочь!

– Откуда я знаю, зачем тебе Лена? Может, тебя подослали.

– Кто меня подослал? Ее муж?

– Ты сама это сказала! – всплеснула руками Ольга Афанасьевна.

– Игнат угрожал Роме! Игнат не хочет, чтобы я его искала… Возможно, с ним что-то случилось. И с ним, и Леной…

– Что с ней могло случиться?

– А вы не знаете, что может быть, когда муж застает жену в постели с любовником?

– Типун тебе на язык! – отмахнулась Козина.

– Вы знаете, что Лена сбежала с любовником! – уверенно произнесла Люба, глядя ей прямо в глаза.

– Да, знаю. Игнат приходил, искал ее. Я думала, он тут все вверх дном перевернет. Кричал! Угрожал! Он очень страшный человек. И зачем Ленка с ним только связалась… А я ей говорила!..

– Шапиров сказал, с кем она сбежала?

– Нет.

– Но вы подумали, что Лена сбежала с Маратом.

– Ну, они же когда-то встречались…

– Когда-то?

– Когда-то, давно… – Женщина снова отвела взгляд в сторону.

– Не хотите говорить, не надо. Я без Ромы как-нибудь проживу, а вот вы можете потерять дочь. – Люба повернулась, чтобы уйти, но Козина схватила ее за руку:

– Я не знаю, что у них там было с Маратом. Но Марат тоже пропал.

– Давно?

– Тогда же, в конце мая… Мы общаемся с Маргаритой Петровной… Но мне-то Игнат сказал, а ей никто про сына не говорит…

– Но вы сказали ей, что Лена могла сбежать с Маратом, – усмехнулась Люба.

– Только Игнату ничего не говори! – Козина умоляюще глянула на нее.

– А он не знает?

– Нет… И ты бы ничего не знала… Ты правда не встречалась с Маратом?

– Ну, вы же общаетесь с Маргаритой Петровной.

– Так она мне и сказала! Фотография твоя у Марата… Нравилась ты ему… А ты сказала, что с кем-то встречаешься… Вот я и подумала…

– А Лена встречалась с Маратом?

– Ну, не то чтобы встречалась… Ну, иногда… Ты только Игнату ничего не говори.

– Хорошо, вы не говорите ему про меня, я не говорю ему про вас.

– Э-э… Да, конечно.

– Будем надеяться, что с Леной ничего не случилось.

Люба вышла в прихожую, обулась. Ольга Афанасьевна открыла дверь, и, когда Люба переступила порог, спросила:

– Так с кем Лена сбежала? С Ромой или с Маратом?

– Не знаю.

– Ну-ну, – донеслось вслед.

Похоже, Козина решила, что Люба морочила ей голову. Сама встречалась с Маратом, а выдумала какого-то Рому. Что ж, это ее проблема.

Дима сидел в машине, посматривая по сторонам. Вид у него серьезный, сосредоточенный. Он полагал, что Игнат может следить за ними, поэтому был начеку. Только вот Любу почему-то прозевал. И вздрогнул, когда она открыла дверь.

– А чего подкрадываешься? – спросил он.

– Потому что на Шапирова работаю, – усмехнулась Люба.

– Не понял.

– Меня за шпиона приняли.

Она постаралась избежать излишних подробностей, рассказывая о своей встрече с Ольгой Афанасьевной.

– Ты правда встречалась с Маратом? – стараясь скрыть обиду, спросил Дима.

– И ты туда же.

– А Лена?

– А ты сам как думаешь?

– И он тоже пропал?

– Думаю, тут без полиции не обойтись.

– Тебя не должно это волновать… – качнул головой Дима. – У Лены есть мать, отец, если они в чем-то сомневаются, пусть заявляют… У нас и без того проблемы с Шапировым. Если мы еще и в полицию заявим…

– Я заявлю.

– Я не разрешаю.

– Это еще почему? – удивленно повела бровью Лена.

– Потому что я за тебя в ответе, – жестко проговорил он, выруливая на шоссе.

– Кто сказал? – Люба и сама почувствовала, что ее возмущение было насквозь фальшивым.

– Мы едем ко мне, заключим договор о взаимности, подпишем и обмоем.

– Обмоем взаимность?

– Обмоем пятницу.

– Пятница – рабочий праздник. Для рабочих.

– А как же наше расследование? Разве я не работаю?

– И как успехи?

– На уровне хардкора. Если, конечно, Лена сбежала сразу с двумя любовниками.

– А она могла?

– Она-то могла, а Рома вряд ли…

– Даже ты это понимаешь.

– Я-то понимаю, а Шапиров знает. Надо бы у него спросить.

– Спроси.

– Не люблю, когда мне смеются в лицо. А собака где-то под ним зарыта… Подкоп нужно рыть.

– Подкоп?

– Издалека, – кивнул Дима. – Есть люди, которые могут рассказать о нем много интересного, но для этого нужно прошвырнуться по клубам… Но пока – договор о взаимности. Чем закрепим – вином или виски?

– Вино. Белое и не больше бокала, – кивнула Люба, думая про себя, что, возможно, это будет самая лучшая пятница в ее жизни.

С кухни доносился запах жареного. Уж не блины ли с маслом? Дима поднялся, пошел на запах. У плиты стояла Люба, халатик на ней, передник. В роли домашней хозяйки она смотрелась великолепно, хоть «Оскара» ей вручай.

Он подошел к ней, смахнул рукой блинчик, по которому растекалось тающее масло, запихнул его в рот и зажмурился от удовольствия:

– Мм!.. Если я свинья, то ты сама в этом виновата!..

А ведь действительно вкусно. Блинчик нежный, с хрустинкой, тает во рту. Вот если бы на кухне хозяйничала Катя или еще кто, он бы расценил это как покушение на собственную свободу. А Люба ничуть его не раздражает, как раз наоборот. С ней спокойно, комфортно. С ней, если так можно сказать, душа на месте.

– Не слышу радостного повизгивания, – улыбнулась она.

– Один момент! – Дима отправил в рот второй блин и снова изобразил поросячий восторг.

Люба выложила очередной блин, положила на него кусочек масла.

– Бери еще. И хрюкай дальше.

– А если нет? Погладишь против шерстки? – хмыкнул Дима и прижался к Любе сзади. Тепло ее тела передавалось тугой пульсирующей волной, которая заставила вибрировать тело изнутри.

– Мне, вообще-то, на работу, – подняв голову, сказала Люба.

Она правильно все поняла, но принимать его стремительно крепнущую идею не торопилась.

– А мы по-быстрому.

– По-быстрому только кролики. А от кроликов только кролики родятся… Заведи лучше белочку, – усмехнулась она.

– Белочку?.. Ту самую?

– Ту самую. По клубам будете вместе ходить, вместе просыпаться.

– Ну, перебрал слегка, с кем не бывает…

В клуб он ходил с Любой. Насчет Шапирова и его жены толком ничего не узнал, зато набрался так, что не помнил, как домой добирался. Проснулся, увидел Любу, спросил у нее, кто она такая. Но память вернулась к нему еще до того, как она ответила…

Вчера это было. Он похмелился, привел себя в норму, на этом и остановился. Он же не алкаш какой-то, и Люба должна была это понимать. Весь вечер они вчера сидели у телевизора, кино смотрели, приставку гоняли. Ну, а потом активный отдых в постели. Отличный был уик-энд…

– С утра только не начинай, – сказала она и, немного подумав, пожала плечами. Кто она такая, чтобы указывать ему, как жить? Сама понимала, что никто. Да и ей зачем нужен алкаш и бездельник?

– Да не собираюсь я.

Она одобрительно кивнула и стала накрывать на стол. Блины, сыр, ветчина, кофе. Она всего два дня с ним провела, а в холодильнике уже продукты завелись. Как будто так и надо, как будто по-другому и быть не должно.

– Мне пора, – убрав со стола и приведя себя в порядок, уже из прихожей бросила Люба. – Пока.

Она уходила, чтобы вечером вернуться, но ему вдруг показалось, что прощается навсегда.

– Я за тобой заеду, – спохватившись, произнес он. Ну да, он должен будет забрать ее с работы, сама она к нему точно не поедет.

– Хорошо, – широко улыбнулась Люба и ушла.

Не успел Дима расслабиться, представляя, как упадет сейчас на диван, раздался звонок в дверь. Он встрепенулся в надежде, что это вернулась Люба, но… на пороге стояла Мама. Он резко выдохнул, раздувая щеки и чувствуя некоторое облегчение. Плохо, конечно, что это не Люба, зато есть и положительный момент – мама не застала его в компании с ней.

– Ты мне не рад? – спросила она, переступая порог.

– Ты одна? – Он заглянул ей за спину.

Мама недовольно глянула на него. Он не сказал про Эдика, но дал понять. Не хотел он видеть здесь ее альфонса. И еще, прежде чем читать нотации сыну, пусть сначала на себя посмотрит.

Мама разулась, поставила сумочку на трюмо, прошла в студию, нацелилась на обеденную зону. Демонстративно принюхалась, открыла холодильник. И в мойку заглянула, но там пусто. И на столах чисто.

– Быстро она освоилась, – пренебрежительно поморщилась она.

– Это ты о ком?

– Да видела, как она от тебя выходила. Не идет, а летит. Еще бы, такого парня отхватить… Или у вас несерьезно?

– А у вас?

– Эдика трогать не надо, я за него замуж не собираюсь.

– И я замуж не собираюсь.

– Эта собирается… Люба ее зовут?

– Ты откуда знаешь?

– Знаю… – Мама взяла чашку, включила кофемашину. – С кем она там до тебя таскалась, с Ромой?

– Не начинай! – предостерегающе глянул на нее Дима.

– Думаешь, она Рому своего ищет? Нет, она ищет тебя… А где Рома, она прекрасно знает.

– И где Рома?

– С подружкой ее сбежал. И Люба твоя это прекрасно знает, но не говорит. Как она тогда тебя, дурака, за нос водить будет?

– За дурака спасибо.

– Пожалуйста. Если что, обращайся.

Мама зашла за стойку бара, взяла початую бутылку коньяка.

– А ты к кому обращалась? Кто тебя просветил?

– Меня-то просветили, – усмехнулась она. – А ты затерян тут в темном царстве, и никто тебе не посветит.

– И кто же просветил?

– Кто просветил… – Мама попробовала кофе с коньяком, кивнула. Да, так лучше. Потом настороженно взглянула на Диму:

– Таисия Павловна, мама Игната.

Он удивленно вскинул брови. С чего бы это Шапировой выходить на его маму? Неужели жареный петух в целлюлит клюнул?

– Мы с ней, между прочим, давно знакомы.

– Между прочим? – усмехнулся он.

– Но знакомы… Позавчера ты был в клубе, выспрашивал про Игната, про его жену.

– Исчезла его жена.

– Исчезла. С Ромой сбежала.

– Ну да, сбежала.

– Еще и крупную сумму денег с собой прихватила. Но это между нами.

– Это не секрет. Игнат Любе об этом сказал.

– Игнат… Ну да, она же и с ним шашни крутит.

– Не крутит она с ним шашни!

– И ты из-за нее с Игнатом не дрался?

– Да какая там драка! Так, потолкались немного…

– Немного?! Было бы немного, Шапирова бы меня не искала. А она меня нашла!.. Ты же дружил с Игнатом?

– Не дружил я с ним, – скривился Дима.

– А эта твоя, будь она неладна… – Мама махнула рукой, давая понять, что ей противно говорить о Любе.

А Диме было противно, когда о Любе говорили в таком тоне. Но из себя он выходить не стал. Скандал – это тупик, а он должен вразумить маму.

– Игнат сам нашел Любу. И навешал ей лапши на уши.

– Лапши?

– Мокрой лапши.

– Почему мокрой?

– Потому что «мокруха» там. И Рому грохнули, и Лену.

– Что ты такое говоришь?!

– Им – земля пухом, а нам – лапша на уши.

– И кто их грохнул?

– Ну, если Шапировы следы заметают, значит, у них рыльце в пушку…

– Слушаю тебя и удивляюсь! – Мама обморочно закатила глаза и пошевелила длинными ногтями возле ушей.

– Там ведь не только Лена и Рома пропали. Там еще один парень был. Третий лишний. Он тоже исчез.

– Чей парень?

– Да это без разницы. – Не было у Димы желания вдаваться в подробности, когда у мамы такое настроение.

– Любин парень?

– Нет, – нахмурился Дима.

А Марат действительно имел отношение к Любе, было у них там что-то в школе. А может, и после школы.

– А ведь говорила Таисия, что с этой Любой что-то нечисто. Это ведь она Рому с Леной свела. Ну да, чтобы самой крутить с этим, который третьим.

– Таисия не назвала его имя?

– Нет… Она и не знала про него.

– Тогда почему она сказала, что с Любой нечисто?.. Или это ты сейчас придумала?

– Я не придумала. Я знаю, что ты влип в темную историю! Которую раскручивает эта Люба. С виду она, конечно, такая паинька… Как думаешь, она поздоровалась со мной?

– Избавь меня от кроссвордов, – качнул головой Дима.

– Поздоровалась. Да так застенчиво… Но я видела ее глаза! Я видела ее душу! Там тьма! И метла в ступе! Ведьма она! И крутит тобой как хочет!

– Это Игнат крутится вокруг нее, лапшу ей впаривает.

– А почему он не должен вокруг нее крутиться? Если Роме с ней можно, если с ней можно тебе… Кто там еще третий лишний?

– Все, хватит! – не выдержав, воскликнул Дима.

– Что, хватит! Я тебе добра желаю, а эта… эта непонятно кто голову тебе морочит! Я же вижу!..

– А ты не смотри! Ты послушай, что я тебе скажу!

– Ну, хорошо… – Мама опустилась в кресло, откинула назад голову.

– Рома исчез, мы его искали, нашли его машину. С открытой дверью. Потом появился Игнат и сказал, что Рома сбежал с Леной. Мы подумали, что Рома должен вернуться за машиной. А за машиной пришли какие-то подозрительные типы. И от машины у них были ключи, и от квартиры. Что это значит?

– Что это значит? – Мама закрыла глаза.

– То, что Рому могли убить. Когда он был с Леной.

– Кто мог убить? – заинтригованно вскинулась она.

– Шапиров мог убить! Сначала убил, а потом стал выкручиваться. Всем рассказал, что жена от него с любовником сбежала.

– Пусть выкручивается, имеет право.

– Как это имеет? – Дима оторопело глянул на маму.

– А ты представь, что это твою жену… Что это твоя жена с Ромой? Что бы ты сделал?

– Ну, всякое бывает, – хмыкнул Дима.

– И у Шапирова мог ум за разум зайти! Почему он должен садиться в тюрьму из-за какой-то сучки?

Дима пожал плечами. Лена могла бы взяться за ум после бурной юности, но этого не случилось. И по большому счету Игнат имел полное право наказать и ее, и любовника. Не убивать, как-то по-другому. Но бешенство лишает человека разума, в таком состоянии возможно все… Игнат пришел в себя, осознал свою вину, но голову под меч Фемиды подставлять не стал. Он пустил слух, что Лена сбежала от него с любовником, а чтобы подогреть интригу, подъехал к Любе… Люба сказала про машину, брошенную Ромой, Игнат принял это как руководство к действию. Его люди подошли к делу творчески, кто-то из них даже смог выдать себя за Рому. И если бы не Лика со своим регистратором, Дима и дальше бы продолжал оставаться в неведении.

– Ты хоть знаешь, чем эта Лена раньше занималась? – громко спросила мама. – И с какой помойки подобрал ее Игнат! Чем она его за это отблагодарила?

Дима кивнул. Козина повела себя неправильно, и с Ромой замутила, и с Маратом крутила. Может, Игнат застукал их, когда они были втроем. В таком случае не грех гранату в постель кинуть…

– И твоя эта тебя отблагодарит! – Мама выразительно глянула на дверь, в которую не сейчас, а вообще могла войти Люба.

– Так, давай без частностей.

– Чем она лучше своей подруги?

– Да какие они там подруги…

Дима озадаченно приложил руку к затылку. Нет, он не сомневался в Любе, но его смущал третий лишний в цепочке событий. Рома плюс Лена – с этим все понятно. А Марат? В принципе, по пьяному делу Рома мог бы расписать с ним «пулю» на двоих, но это вряд ли. Да и не мог Рома забить на работу ради такого удовольствия… Нет, здесь явно что-то не так…

Судя по всему, Лена, втайне от мужа, встречалась со своим бывшим одноклассником. У которого когда-то был роман с Любой. Уж не в этом ли месте сплелись в узел проблемы и противоречия? Может, Люба действительно свела Лену и Рому, чтобы вернуть себе Марата? Но ситуация вдруг вышла из-под контроля… Что именно там было, как и чем закончилось, Дима мог только предполагать. А Люба действительно могла заварить всю эту кашу… Но зачем она тогда искала Рому? И зачем рассказала Диме про Марата… Может, и не было никакого Марата? Может, пропали только Лена и Рома, а Люба просто решила усугубить ситуацию, чтобы окончательно ее запутать? Или для того, чтобы натравить Диму на Игната. С которым она, возможно, состояла в отношениях.

Дима зажмурил глаза. Ералаш какой-то в голове.

– Давай, давай, вспоминай, что не так с этой Любой, – подстегнула его мама. – Я – мать, и только я одна по-настоящему желаю тебе добра.

– Добро и зло ходят под ручку.

– Не знаю… Знаю только, что ты зря связался с Шапировыми. С Игнатом подрался… Ты знаешь, кто у него отец?

– Я же не из Бобруйска.

– Отец у него в свое время такими делами занимался, о которых нам лучше не знать.

– И что?

– Он размажет тебя одним движением пальца.

– А палец не сломается?

– Может, и сломается, но тебя уже не будет… Тьфу-тьфу! – встрепенулась она. – Я запрещаю тебе заниматься этим делом!

– Каким делом?

– Только не надо! Ты прекрасно все понимаешь! Ты лезешь не в свое дело! Ты подрался с Игнатом! Я говорила с его матерью, Игнат готов все забыть, если ты успокоишься…

– Значит, все-таки в пуху рыльце, – усмехнулся Дима.

– А вот этим пусть полиция занимается!

– Думаешь, надо им подсказочку дать?

– Я тебя прошу… Я тебя умоляю!.. Не лезь в это дело! Пусть они там сами разбираются.

– Рома был моим другом.

– А я – твоя мать! И у меня могут возникнуть такие проблемы…

– Ты за меня боишься или за себя?

– А тут, мой дорогой, ситуация как с колобком! Как его ни крути – везде колобок. Если я пойду по миру, что будет с тобой? Работать ты не можешь и не умеешь… А если вдруг, сколько ты там заработаешь? Ты же на копейки жить не приучен.

– Ничего, что-нибудь придумаю!

– Придумай… Придумай, как забыть дорогу к Игнату. Это все, что от тебя требуется. И живи себе дальше, в свое удовольствие.

– С Любой?

– Можешь жить хоть с чертом, – кивнула мама, – только забудь про Игната!

– Люба – не черт!

– А кто тебя в это дело втянул?

– Она просто хочет найти Рому.

– Она просто хочет стравить тебя с Игнатом.

– Не заметил.

– А ты внимательно к ней присмотрись.

– Договорились. Я забываю про Игната, присматриваюсь к Любе, а ты оставляешь нас в покое.

– Ну, если она прекратит свои попытки…

– Все, тема закрыта. Тебе пора на работу.

– Ты дал мне обещание.

– Кстати, ты лишаешь меня куска хлеба, – усмехнулся Дима. – У меня была работа, я расследовал дело…

– Как я могу компенсировать твою потерю?

– Ты могла бы устроить меня к себе в юридический отдел, – несмело проговорил он.

– Мой мальчик решил взяться за ум? – Мама и хотела ему аплодировать, но ее смущал подвох, который мог заключаться в его словах.

– Ну, надо же когда-нибудь взрослеть.

– Когда-нибудь?..

– Ну, может быть, сейчас.

– Или же не сейчас?

– Может, и сейчас.

– Ты подумай, определись, а завтра мне скажешь.

Мама посмотрела на часы, кивнула, давая понять, что ей действительно пора. И ушла, оставив Диму в напряженном раздумье. Что, если Люба действительно «троянский конь»? Но если она чиста, нужно как-то строить планы на одно с ней будущее. Или все-таки лучше уйти в отказ, пока она окончательно не очаровала его?..