Глава 5

Яркое солнце, синее море, волны с белыми гребешками. Стройная светловолосая девушка в мини-бикини ярко улыбается, зовет за собой… Так все было хорошо, пока не гавкнул Бурбуль.

Стоит нахал у кровати, смотрит умными, преданными глазами. Еще и радуется, что хозяина разбудил ровно в шесть утра. Ему-то все равно, что Артем пришел домой в половине четвертого. Собаки породы бурбуль тем и отличаются: где-то умные, а в чем-то тупые. Впрочем, на своего пса Малахов не жаловался.

Больше никого Бурбуль разбудить не мог. Дом у Артема не самый маленький – двести пятьдесят квадратов жилой площади, но жил он в нем один. Была когда-то невеста, да перед самой свадьбой сбежала со своим одноклассником. Потом, правда, вернулась, покаялась, но было уже поздно. К этому времени Артем поставил крест на планах создать семью. Думал, что пройдет, а уже шесть лет полным бобылем живет.

Женщины у него случаются, но в дом он их к себе не ведет. Зачем, если можно снять номер в гостинице? Странная ситуация, он уже давно простил Ингу, но до сих пор злится на саму ситуацию, в которой из-за нее оказался. Да и не нужна ему жена, когда служба отбирает чуть ли не все двадцать четыре часа в сутки. Он-то к такому режиму привык, а любимая женщина, если вдруг такая найдется, будет страдать. В принципе, Инга от него потому и сбежала, что Артем не уделял ей достаточно времени. Тогда у него, правда, не было этого дома, и участок земли, доставшийся в наследство от деда, мало кому был нужен.

А дед у него когда-то был в руководстве подмосковного совхоза. Когда разваливался Союз, дед получил в собственность один надел, а затем выкупил еще несколько. А пять лет назад на этой земле построили крупный торговый комплекс. Участок Артем продал, но не за деньги, а за долю в самом комплексе. Вариант оказался более чем удачным, на выплаты по акциям он мог жить безбедно, не работая. Но от службы он не отвернулся и обороты не сбавил. Во всяком случае, раскрываемость не упала, а даже повысилась.

Дом он строил сам, по своим лекалам. Участок выбрал с центральным водопроводом и канализацией, чтобы никаких автономий с вечно ломающимися насосами, компрессорами. Отопительные и водопроводные трубы в доме разведены грамотно, соединены надежно, на стыках не текут, за два года ни одной поломки. Во дворе – баня с купальней, там тоже без технических осложнений. Во дворе елочки темнохвойные потихоньку поднимаются, клумб нет, газон крохотный, остальное все под плиткой. Некогда ему с хозяйством возиться, а нанимать кого-то Артем не хотел. Не любил он, когда посторонние в доме. Вроде и не бирюк по своему характеру, но, видимо, живого общения ему с избытком хватает на службе, а дома просто хотелось побыть в тишине и спокойствии, чтобы никто не дергал, не отвлекал. «Мой дом – моя крепость». А Бурбуль – верный стражник.

О спортзале Артем позаботился в первую очередь. Комната под него просторная, с хорошей вентиляцией. И с отдельным душем.

Артем взбодрил себя общением с «грушей», помылся, побрился. Позвонил в свое любимое кафе, куда обычно заезжал по дороге на службу, сказал, что через пятнадцать минут будет.

В начале восьмого утра в кафе было немноголюдно. Завтрак уже был готов, официантка Юля подала его вместе со свежей газетой. Кофе и булочка – это само собой. Кафе же не зря называлось «Париж». Как же тут без утренней газеты? Артем только «за», лишь бы только без криминальных новостей. Этого добра ему хватало и на службе.

Но криминальные новости Юля все же подала. На шее у нее под волосами Артем заметил свежие припудренные синяки. Кожа у нее нежная, если сильно надавить на нее пальцами, останутся следы.

– Присаживайся, – сказал он, кивком показав на стул по другую сторону стола.

– Нам не положено, – девушка качнула головой, озадаченно взглянув на него.

Симпатичная она, ясноглазая, черты лица не совсем правильные, но милые. Вроде бы и зрелая она девушка, но в этих чертах еще осталась детская непосредственность.

– Юля! – Артем выразительно посмотрел на нее.

Девушка нерешительно выдвинула стул, присела.

– Рассказывай.

– Что рассказывать?

– Кто тебя душил?

– Никто меня не душил.

Она рефлекторно провела пальцами по шее, и Артем заметил обручальное кольцо.

– Ты замуж вышла?

– Ну, не совсем… – Она стыдливо спрятала руку под стол.

Понятно. Видно, не складывалось у Юли с личной жизнью, а замуж страсть как хотелось. Кто-то предложил ей сожительство без вариантов, она и согласилась. И кольцо на палец надела. Ничего такого в этом нет, Артем не стал бы вникать, если бы не подозрительные отметины на шее.

– Тогда все.

Юля удивленно повела бровью, поднимаясь из-за стола. Она-то думала, что Артем не успокоится, пока не дойдет до сути. И правильно думала. После завтрака он перекинулся парой фраз с хозяйкой кафе и забрал девушку с собой. Юля не хотела ехать, но уговорить ее было нетрудно.

Малахов мог бы позволить себе новенький внедорожник, но нарочно ездил на подержанном, чтобы не смущать подчиненных. Машина в отличном состоянии, двигатель работал как часики. Ход мягкий, плавный.

– А куда мы едем? – спросила Юля.

– Если ты села в машину, значит, знаешь, куда и зачем… Где ты с ним живешь?

– С Егором?

Он кивнул, и девушка назвала адрес. Но тут же спросила:

– Вы же его не арестуете?

– Если заявление писать не будешь, то – нет.

– Не буду.

– Просто поговорим.

Юля жила на окраине города, в маленьком деревянном доме. Избушка древняя, все сыпется – начиная с фундамента и заканчивая крышей. Двор в запущенном состоянии, но не захламленный, огородик вскопанный, деревья побеленные. И вряд ли это заслуга Егора.

Парень еще спал, обняв подушку. Одеяло валялось на полу, краем цепляя тазик, из которого воняло блевотиной. Парень явно был с большого бодуна. Артем осмотрелся, скользнул взглядом по столику, по полкам шкафа, шприцев не заметил. И таблеток нигде не было видно.

– Документы его принеси, – нарочно громко сказал он.

– Да, сейчас. – Юля полезла в шкаф. Егор открыл один глаз, с трудом, но все же нацелил его на Артема.

– Ты кто такой?

– А почему ты такой смелый? – удивленно спросил полицейский.

И как бы невзначай отвел в сторону полу куртки, под которой у него скрывался пистолет. Парень заметил оружие, вскочил с дивана.

– Ну вот, – усмехнулся Малахов. – А то я подумал, что ты – непуганый идиот.

– Я не идиот.

– Да мне все равно.

Юля стояла совсем рядом, в руках она держала паспорт, но Артему протягивать не решалась. Он сам взял, быстро пролистнул. Костин Егор Егорович, местожительство – Новогорск, не женат. Имя и фамилия ему ни о чем не говорили, но в память он личные данные занес. На всякий случай.

– А ты кто такой? – спросил Егор.

– Начальник уголовного розыска. Зачем руку на Юлю поднял?

– Я?! – Парень возмущенно глянул на девушку.

А она мотала головой, давая понять, что не продавала его.

– Я тебя запомнил, это во-первых, – сказал Артем. – А во-вторых, еще раз Юлю обидишь, я тебя посажу. А потом выпущу. После того как тебя обидят. Знаешь, кто такие «обиженные»?

– Э-э… Да не хотел я… – пробормотал парень.

– Я не шучу, – Артем тяжело смотрел на него.

– Да не буду я!

– Где работаешь?

– Нигде…

– На шее у девушки сидишь?

– Да нет…

– Специальность?

– Электросварщик я… Четвертого разряда…

Артем кивнул, глядя на парня. Профессия у него востребованная, разряд не самый слабый. Если захочет, устроится на работу без всякой протекции. А если не захочет, пусть все остается как есть. Это Юле решить, жить с паразитом на своей шее или расходиться. Но если еще раз Егорка попробует распустить руки, пусть пеняет на себя. Это его земля, и нарушители закона по ней должны ходить с оглядкой. Или сидеть.

* * *

Коновалов молчал, глядя на чистый лист, который лежал перед ним на столе.

– Не вижу смысла упираться, – сказал Артем. – Вчера вы проговорились, и теперь мы знаем, что пистолет вам дал Олег Сухобоков.

– Про Сухобокова я ничего не говорил, – буркнул Коновалов. – А имя Олег назвал под пытками. Меня избивали, мне угрожали смертью.

– Кто вас избил? Женщина? При задержании? Что ж, так и занесем. В ваше личное дело. А сами вы об этом в камере не говорите, братва смеяться будет.

– Это не женщина, а старший лейтенант полиции, – Коновалов провел взглядом по полу.

– Можете рассказать, как Марина вас пытала. А если скажете про нее что-то плохое…

Разговор не записывался, но Артем все равно не стал угрожать на словах. Он надавил на Коновалова взглядом, вкладывая в него все свое непримиримое отношение к человеческой подлости, а также обращая внимание на свои возможности. Если он задастся целью, жизнь Коновалова превратится в ад. Так что не стоит будить лихо. И очень хорошо, что Коновалов это понимал.

– Да не скажу я ничего…

– А то, что вы стреляли в нашего сотрудника… С учетом того, что застрелили своего зятя… Организация убийства Кручинина… Мстить мы вам не будем, но свой пожизненный срок вы заработали.

Прыгалеву повезло, берцовая кость всего лишь дала трещину, помощь уже оказали, гипс наложили, осложнений быть не должно.

– Пожизненный?! – от чрезмерного волнения Коновалов дал петуха.

– И тут я вам ничем не могу помочь.

– А если я дам показания? Скажу, кто Кручинина заказал?

– Обещать ничего не могу.

– Вы думаете, что я и раньше заказными занимался?

– Мы все выясним.

– Да не занимался я. Ну, ангелом не был, грехи молодости и все такое… Но я же отсидел! Восемь лет за рубь шестьдесят два… А когда вышел, работы нигде нет, мы со Степой по шабашкам… А там разве много заработаешь?

– А Сухобоков предложил много?

– Ну, не много, но предложил.

– Подробно мне все изложишь, – поднимаясь из-за стола, сказал Артем и кивком показал на чистый лист бумаги. – И чистосердечно. А я подумаю, вдруг смогу тебе помочь?

Открывая дверь, Малахов почему-то подумал о Егоре, воспитанием которого занимался сегодня утром. Надо было бы пожестче поговорить с парнем, чтобы он не превратился в такую же скотину, как Коновалов. Чтобы взялся за ум, пока не поздно.

* * *

Дел невпроворот, проблем полный рот, а в голову ничего не лезет. Станок сломался, один рабочий заболел, другой в запое, сырье не подвезли. Производство, считай, остановилось, надо было как-то решать проблему, а Олег думал о том, что нужно выпить. И не для отвода глаз, а по велению души.

На столе зазвонил телефон, номер абонента не высветился, но чутье подсказало, кто это.

– Да!

– Ты где? – Это действительно был голос Веригина.

– На работе. А что?

– И как работа?

– Да нормально.

– Как жена, как дети? Жалоб нет?

– Все хорошо, – подавленно пробормотал Сухобоков.

– И будет все хорошо. Если будешь вести себя правильно. Ты меня понимаешь?

– Понимаю. – От волнения у Олега похолодело в коленях.

– Твой план провалился.

– Что?!

Сухобоков понял, о каком плане идет речь, поэтому был удивлен вдвойне. Олег не посвящал его в подробности, но, видимо, Веригин и без него смог положить руку на пульс. А может, он приложил руку, чтобы тщательно выверенный план накрылся медным тазом.

– Ты знаешь, как себя вести.

В трубке послышались короткие гудки.

– Черт!

Олег с трудом поднялся из-за стола, открыл сейф, выгреб оттуда все деньги. Там всего триста с чем-то тысяч, на первое время должно хватить. А потом он свяжется с женой, она ему поможет…

Он уже подходил к своей машине, когда появился полицейский «уазик». Охранник на проходной не посмел задержать патрульный экипаж, и машина взяла курс к офису.

Был и другой выход, а у Олега было и время, и возможность, чтобы спастись. Мысленно прощаясь со своим джипом, он повернул назад, обогнул корпус цеха и бросился к железной двери в бетонном заборе, ключ от которой всегда держал при себе.

Замок открылся без сопротивления, тяжелая дверь лишь тихонько скрипнула. За ней стояла симпатичная шатенка с хорошей, но несколько тяжеловатой фигурой. Она была в штатском, но при этом протягивала Олегу наручники.

– Примерку вызывали? – весело спросила она.

Девушка была одна, и это вселило в Олега надежду. Если ее ударить, сбить с ног, можно уйти в отрыв. Свернуть за угол, там автосервис, у ворот которого, возможно, стоит машина с заведенным двигателем.

Олег ударил, но рука почему-то оказалась в захвате. А сам он вдруг потерял равновесие и грохнулся на землю. И больно ударился носом о землю. Опять нос!

Девушка заломила ему руку за спину. Олег попробовал схватить ее другой рукой, но сильная боль в суставах заставила его забыть о сопротивлении.

– Нехорошо девушек обижать, Олег Алексеевич, – застегивая наручники, сказала шатенка. – Придется отдать вас на воспитание.

– Марина! – донесся откуда-то рассерженно-восхищенный мужской голос. – Ну никак нельзя тебя одну оставить! Опять мужика себе нашла!

На мгновение мелькнула нелепая мысль. Что, если это какая-то озабоченная дура носится по городу с наручниками в поисках состоятельных мужчин? Вдруг Олег стал жертвой этой городской сумасшедшей.

– Старший лейтенант Полковников! Уголовный розыск! – представился мужчина. – Гражданин Сухобоков, вы задержаны по подозрению в организации убийства!

Но, увы, эта глупая надежда рухнула, как тот карточный домик, который Олег скрепил дерьмом. Он же знал, что Вася Коновалов – законченный неудачник. Ну как он мог довериться ему?

– Это бред! Отпустите меня немедленно!

Но ведь и Веригин доверился ему. И ему не поздоровится, если Олег скажет, кто подбил его на преступление.

Веригин всего лишь подбил его на убийство. Всего лишь дал понять, что от Кручинина нужно избавляться. Веригин выкрутится, Олег сядет, а его семья пойдет по миру. Веригин обанкротит завод, мало того, вгонит Риту в долги. А Яну выставят на панель, чтобы она отрабатывала за плохого отца.

Нет, нельзя сдавать Веригина. Впрочем, Сухобоков и сам это прекрасно понимал. И с самого начала настраивался на то, что в случае провала придется винить самого себя. У него был шанс решить проблему без вреда для себя, но, увы, он не смог использовать его…

* * *

Малахов качал головой, с укором глядя на Полковникова. Не было команды брать Сухобокова, Вадим отправился к нему на завод по собственной инициативе. И был уже на месте, когда решение еще только принималось. Артем прибыл, а Сухобокова уже увезли в управление. Пришлось возвращаться с пустыми руками.

– А если бы он ушел?

– Ну, так не ушел же!

– Победителей не судят?

– Дело не в этом…

– Марину лишний раз риску подвергаешь.

– Так она же… – Вадим осекся, отвел в сторону взгляд, осуждая себя за несдержанность.

Артем кивнул, глядя на него. Он понял, что Марина сама подбила мужа на самодеятельность. Отчаянная девчонка, нужно с ней что-то делать, пока ее чрезмерная тяга к подвигам под крест не завела.

– Что Сухобоков говорит?

– Адвоката требует.

– Тогда это ко мне, – Малахов показал на дверь своего кабинета.

Можно было доставить Сухобокова в помещение для допросов, но будет лучше поговорить с ним в полуофициальной обстановке.

Полковников лично доставил Сухобокова, усадил на стул, снял наручники.

– Я пойду?

Малахов кивнул. Вадиму совсем не обязательно было присутствовать при разговоре.

Сухобоков смотрел угрюмо, исподлобья, потирая запястья.

– Адвоката не будет, – сказал Артем.

– Тогда и допроса не будет.

– Это не допрос, это разговор. Неофициальный. Без протокола. Под протокол Коновалова допрашивали. Знаете такого?

– Понятия не имею, – подавленно буркнул Сухобоков.

– А вы неплохо все продумали, Олег Алексеевич, и людей толковых наняли. Или это была ваша идея поставить квартиру Скоробовой на прослушку?

– Не квартиру.

– Значит, ваша… Хорошо было придумано. Но слишком сложно. Я мог бы дать вам совет на будущее. Чем сложнее операция, тем больше вероятность провала. Чем больше ходов, тем больше ошибок. А с алиби, да-да, с алиби вы хорошо все придумали. Даже не подкопаешься.

– Я больше ничего не скажу.

– Хотел дать вам совет на будущее. Только вот будущего у вас не будет. Убьют вас.

– Что?! – встрепенулся Сухобоков.

– У Веригина длинные руки.

Веригин действительно мог многое, но все же Артем не верил в его могущество. И брал Сухобокова на испуг. Он умел быть очень убедительным, даже сомневаясь в своей правоте. Возможно, Веригин не имел никакого отношения к убийству Кручинина.

– При чем здесь Веригин?

– Коновалов сдал вас. Про Веригина он ничего не знает. А я знаю.

– Что вы знаете?

– Веригин ничего не боится. Ничего. Поэтому он опасен. Прежде всего для вас.

– Не понимаю, о чем вы говорите. – Сухобоков сильно нервничал, голос его дрожал, глаза не знали покоя.

– Зато Веригин прекрасно понимал, что в убийстве Кручинина будут подозревать вас. И тем не менее он разыграл опасную комбинацию с вашим участием. Не побоялся. И убить вас не побоится. Это не трудно.

– Нет?

– Я могу это сделать, – очищенным от эмоций голосом сказал Артем.

Убивать он точно не станет, но Сухобоков об этом не знает. Он-то думает, что в полиции все продажные. Все так думают, но Артем давно уже не принимает народные предрассудки близко к сердцу. И даже играет на этом. Вот и сейчас он повысил ставки.

– Вы?! – Сухобоков смотрел на Малахова дикими от ужаса глазами.

– Если смогу посадить Веригина, то – нет. Если не смогу, то мне ничего не останется, как подчиниться его воле.

– А как вы его посадите?

– Это же он заказал вам Кручинина?

– Нет! – мотнул головой Сухобоков.

– Ну, хорошо…

На приставном столике у Артема стояло три стационарных телефона без наборников. Один для связи с начальником управления, другой напрямую выходил на дежурную часть, а третий стоял без подключения. Но Сухобоков не знал про хитрость с третьим телефоном. Именно эту трубку и снял Артем.

– Майор Малахов, задержанного увести, – сухо сказал он и отключился от несуществующей линии.

– И куда увести? – с вибрацией в голосе спросил Сухобоков.

– В камеру, – с легким удивлением глянул на него Артем.

– В изоляторе?

– В изоляторе.

– И вы меня там убьете?

– Кто вам такое сказал? – коварно усмехнулся Малахов.

– Вы сказали!

– Вы не совсем правильно меня поняли.

– Не совсем?

Малахов снова снял трубку и с недовольством в молчащую пустоту бросил:

– Долго ждать?

– Ну, хорошо, я скажу, – не выдержал напряжения Сухобоков.

– Отбой, – коротко сказал Артем и положил трубку.

– Я был с Ариной, появился Кручинин, мы подрались, он сломал мне нос, – нервно зачастил Сухобоков. – Веригин узнал об этом, спросил, почему я простил Кручинина. Он давил на меня, намекал, что может разорить мой завод…

– Если вы не убьете Кручинина?

– Ну да, намекал… Только намекал. Но это были очень толстые намеки. Я понял, что выхода у меня нет.

– Месть – это блюдо, которое Веригин велел подать горячим?

– Не велел, просто намекнул.

– Но сказал молчать?

– Ну, конечно!

– Значит, это уже не совсем намек.

– Он говорил, что с Кручининым можно разобраться чисто. Я понял, что это шанс. Что Веригин не собирается меня подставлять. Ему нужно было, чтобы подозрение легло на меня, а не на него. Если бы я сделал все чисто, вы бы всего лишь меня подозревали, но… – Сухобоков обреченно махнул рукой и опустил голову на грудь.

– Веригин вам угрожал? Ну, если вы дадите показания против него?

Сухобоков мотнул головой.

– А показания вы дадите, – сказал Малахов.

Сухобоков поднял голову, с тихим ужасом взглянул на него:

– Нет!

– Поздно.

– Не поздно! Я ничего не говорил, вы ничего не записывали… Если вы не записывали, значит, я ничего не говорил…

– Я запомнил. И я все знаю.

– Вы знаете то, что я придумал… И еще вы угрожали мне расправой!

– Вам показалось!

– Я ничего вам не говорил!

– Страшно? – смягчился Малахов.

– Страшно! За семью страшно. Если Веригин разорит завод, Рита, Яна… Страшно подумать… И я не смогу их защитить. Я вам категорически заявляю, что Веригин ни в чем не виноват! Это я! Это все я! – Сухобоков не топнул ногой, но с силой вжал ее в пол.

Малахов качнул головой. Не сдаст он Веригина под протокол, а если что – при первом же удобном случае откажется от своих показаний.